Золотой ворон

Жан
Утро пятницы началось с недолгого собрания команды. Когда все троянцы
были уже в сборе, один из тренеров неподалеку направил их в комнаты для
собраний. «Займите любые свободные места» - это было единственным
приказом, который получили игроки от него. Троянцы растеклись по разным
кабинетам, по большей части разделившись на нападающих и защитников.
Как и следовало ожидать, нападающая Ананья Дешмук нарушила это
негласное правило, сев в кабинете рядом с защитниками - Коди Винтером и
своим возлюбленным Патриком Топпингсом. Услышав движение в дверном
проеме, девушка подняла глаза, собираясь взглянуть на тех, кто подошел, и ее
челюсть тут же отвисла при виде избитого лица Жана Моро.
- Боже милостивый, - произнесла она чересчур громко, мгновенно обратив все
взгляды в комнате в его сторону.
Каталина Альварес на мгновение прижалась плечом к его руке в знак
поддержки, однако Жану было плевать на то, что все пялятся. Большую часть
своей карьеры в Воронах он провел покрытым синяками и кровью. Его
бывшие товарищи по команде не преминули поиздеваться над ним и
воспользоваться его ослабленным состоянием на корте, но даже они прекрасно
понимали, что лучше не задавать никаких вопросов. Большинство из них
предполагали, что травмы Моро были вызваны недовольством тренера, тем
более что Свита Короля ежедневно уходила на частные занятия с ним. Верили
они в это по-настоящему или просто отказывались критически задумываться
о своем обожаемом капитане, Жан никогда не узнает.
- Мы оставили тебя одного всего на двенадцать часов, - протянул Патрик.
Тебя сбила машина или что-то в этом роде?
-
Глупый вопрос заслуживал глупого ответа, поэтому Моро просто ответил:
«Да».
- Я уверен, у нас будет время обсудить это,
- поспешно произнес Джереми
Нокс. Он вошел в комнату первым, но теперь стоял вполоборота, изучая
отстраненное выражение лица Жана. Больше он ничего не сказал, но Моро
смог прочесть вопрос в его испытующем взгляде. Жан не стал тратить время
на ответ, а шагнул к нему и в последний раз оглядел комнату. Лукас Джонсон
и его друзья еще не появились, но, насколько мог судить Жан, остальная линия
защиты была выстроена.
В комнате было пять рядов, по пять стульев в каждом, впереди стоял стол
тренера Хименеса, которым он мог воспользоваться по мере необходимости.
Второкурсники Уильям Фостер и Иисус Ривер заняли места в первом ряду
вместе с нетерпеливыми первокурсниками, беззастенчиво уставившимися на
Жана. Компания Коди расположилась во втором ряду, а пятикурсник Шон
Андерсон сел в четвертом вместе с Шейном Ридом. Эти двое пока молчали, но
их взгляды были тяжелыми и пристальными. Травмы Жана могли сыграть на
руку лишь одному из них - тому, чье место он собирался занять в этом сезоне,
поэтому Моро не тратил время на то, чтобы ответить на эти испытующие
взгляды.
Джереми проводил Жана и Кэт к третьему ряду, чтобы занять место позади
Ананьи. Кэт нежно потрепала коротко стриженые волосы Коди1, оказавшись
за ними, но те были слишком заняты рассматриванием Жана, чтобы как
следует ее поприветствовать. Как только все трое устроились поудобнее,
появилась Лайла Дермотт. В начале она в одиночестве обошла шкафчики,
чтобы убрать туда их обед, а позже села на стул по другую сторону от Кэт и
быстро произнесла:
- Лукас здесь.
Это было предупреждение за долю секунды до того, как Лукас наконец
переступил порог, и атмосфера в комнате моментально изменилась. Шейн
вскочил с места с потрясенным: «Господи Боже! Лукас!». Те часы, которые
успели пройти после визита Грейсона, не пощадили ни его, ни Жана:
покрасневшая кожа и слабые тени превратились в яркие гематомы,
покрывавшие слишком большую часть их лиц. Оба глаза Лукаса были
заплывшими от его сломанного носа, а у Моро по всей щеке тянулись длинные
царапины от жестоких ногтей. Дермотт даже не попытался скрыть
повреждения, а Жан задержался утром только для того, чтобы наложить
свежую повязку на следы от укусов на горле и запястье.
- Это должно немедленно прекратиться, - сказал Шейн, переводя взгляд с
одного на другого. - Вы же товарищи по команде, в конце концов.
- Шейн, - начал Джереми, но Лукас его перебил:
- Это не мы сделали, - произнес Лукас, ведя за собой Трэвиса Джордана и
Хаоюя Лю, собиравшихся занять места в четвертом ряду. Так как Шейн и Шон
сели раньше, Лукасу пришлось устроиться на свободном месте прямо за
Жаном. Жан не стал оборачиваться, чтобы взглянуть на него, а просто
1 Коди Уинтер — одни из защитников Троянцев. Являются небинарной персоной,
используют местоимения они/их.
скрестил руки на груди и уставился вперед. Лукас задержался на мгновение,
но затем сел, поправив себя более тихим голосом: - Не он. А я.
- Что это вообще должно значить? - спросил Шейн. - Джереми? Жан?
Джереми, все еще полуобернувшись к двери, лишь коротко сказал:
- Тренер.
В комнату вошел Эдуардо Хименес, в нескольких шагах от него шла Джеки
Лисински. Так как ни Джеймс Реманн, ни Майкл Уайт так и не появились, Жан
предположил, что они занимаются в другой комнате с остальной частью
команды. Лицо Лисински было мрачнее грозовой тучи, а выражение Хименеса
было сложно расшифровать. Тренер защитной линии быстро пересчитал всех
присутствующих, а затем хлопнул папкой по ладони.
- Доброе утро, - объявил он. - Сделаю несколько объявлений, после чего мы
вернемся к делу. Во-первых: Лукас и Жан будут в спортивных джерси, не
допускающих касаний, до тех пор, пока мы не разрешим им снять их. Также
они не примут участия в сегодняшних тренировках.
Рука Кэт на колене Жана должна была быть жестом поддержки, но Моро
почувствовал в этом лишь некое предупреждение. У него была лишь секунда
на то, чтобы понадеяться, что тренеры не смогут увидеть его реакции, но,
разумеется, они заметили. Хименес встретил его настороженный взгляд и
спокойно произнес:
- Мы будем оценивать ваше состояние ежедневно и допустим вас к игре тогда,
когда вашему здоровью ничего не будет угрожать. Это не обсуждается.
Жан не мог возразить, поэтому до крови прикусил внутреннюю сторону щеки
и подумал: «Нет». Всю неделю это дурацкое джерси висело на нем, как удавка.
Сегодня должен был быть последний день, когда он страдал от этого
ограничения. Вместо этого Жана снова отбросили на три шага назад,
полностью убрав с поля.
- Если у вас еще нет этого номера в контактах, добавьте его сейчас, - сказала
Лисински, обернувшись и быстро написав цифры на доске. Она дважды
подчеркнула их, закрыла маркер и постучала ногтями по доске, внимательно
оглядев собравшихся. - Это номер службы безопасности кампуса. Во время
поездки в Лион нас будет сопровождать охрана, и вы заметите еще большие
их присутствие, когда отправитесь на обед.
Хименес наконец открыл папку и достал полноформатную цветную
фотографию лица Грейсона Джонсона. Прямой ракурс и темный фон
заставили Жана предположить, что снимок был взят с промо-сайта Воронов.
Даже на фотографии Грейсон, казалось, излучал злобу, и Моро отвернулся,
стараясь избежать его пронзительного взгляда.
- Если вы увидите этого человека на территории кампуса, сначала сообщите в
службу безопасности, а затем - нам, - сказал Хименес. - Мне все равно, просит
ли он вас показать дорогу или просто завязывает шнурки на углу. Если вам
даже покажется, что это он - набирайте номер. Поняли?
- Подождите, - сказала Ананья, наклонившись вперед, чтобы внимательнее
рассмотреть фото. Сомнение замедлило ее реакцию, но Жан видел, как она
пытается восстановить в памяти его лицо. - Я знаю его. Это же кто-то из
Воронов. Это... Ох.
Она резко повернулась к Лукасу. Хоть у них и была разница в возрасте, а в
Грейсоне таилось куда больше ярости и жесткости, нежели в Лукасе, сходство
было слишком явным, чтобы его не заметить.
- Это твой брат, да? Грей?
- Грейсон, - поправил Лукас с явной обреченностью. - Вчера он приехал в Лос-
Анджелес, надеясь найти Жана. Сказал, что просто хочет поговорить, но... -
он сглотнул так тяжело, что Жан это услышал. И все же Лукас нашел в себе
капельку здравомыслия, чтобы свести ярость Грейсона к самой мягкой правде:
- Он пытался убить Жана.
- Судя по всему, вас обоих, - добавил Шон.
- Ему было плевать на меня. Он просто разозлился из-за того, что я посмел
встать у него на пути, но я так и не сумел ничего сделать, чтобы остановить
его. Если бы тренер Лисински не появилась, он... - Лукас резко замолчал.
Жан не хотел возвращаться к этому разговору так скоро, но тихий ужас в
голосе Лукаса заставил его нервно затеребить бинты.
- Конечно, ты не смог бы с ним справиться, - сказал он, с таким раздражением,
что даже заработал болезненный взгляд от Джереми. - Единственным, кто
когда-либо мог победить Грейсона в драке, был...
Слова неожиданно застряли у него в горле, обострившись до чего-то
неузнаваемого после вчерашнего нападения. Он разорвал бы себе язык в
клочья, если бы только попытался произнести их вслух, но имя гремело в его
ушах громче собственного сердцебиения.
Зейн.
Зейн Ричер, который обещал защищать его от жестокости Грейсона и который
годами боролся изо всех сил, чтобы всегда быть лучшим там, где это
действительно было необходимо. Зейн, который так отчаянно хотел быть в
Свите Короля, что Жан не мог ему не доверять, который мог бы без труда
вышвырнуть Грейсона из их комнаты в любой момент, как только понял, что
Моро усвоил урок, однако, вместо того, чтобы помочь, он просто
перевернулся на другой бок и сказал им быть потише.
На мгновение Жан переместился на несколько месяцев назад, в то время, когда
он стоял на коленях в отчаянной мольбе. Моро слышал, как его собственный
голос срывается, слышал, как он умоляет Рико наконец дать Зейну его
заслуженный номер; чувствовал, как его окровавленные пальцы скользят по
запястью капитана Воронов. Но больше всего на свете он помнил выражение
глаз Рико: холодное веселье по поводу непрошеного унижения Жана,
перешедшее в смертельную злобу в тот момент, когда Морияма понял, что
Моро больше боится их внезапного союза, чем потенциального возмездия со
стороны Рико. Он должен был избить Жана за то, что тот забыл, кто его
Король. Вместо этого он заставил Жана смотреть, как он сталкивает Зейна и
Грейсона друг против друга.
Желудок скрутило; рот зажгло, когда он попытался сдержать подступающую
кислоту. Жан принялся выцарапывать линии на своём предплечье, стараясь
найти опору, и Джереми тут же схватил его запястье. Моро отвел взгляд в
сторону, сосредоточившись на дальней стене. Светлая краска с яркими
узорами резко контрастировала с Гнездом, напоминая ему, что он как можно
дальше от Западной Вирджинии.
Рико был мертв.
Зейн выпустился.
А Грейсону завтра придется уехать из Калифорнии на предсезонные
тренировки «Воронов».
Тишина в раздевалке была угнетающей, но, наконец, Хименес произнес:
- Если кто-то из вас его увидит, ни при каких обстоятельствах не подходите к
нему. Поняли? Вопросы есть? Хорошо. Передаю вас Лисински. Тренер?
- Приступаем, - хлопнула в ладони Лисински. - Хочу, чтобы все были
переодеты и готовы к пробежке через пять минут.
Встреча с другой половиной троянцев закончилась быстрее, так как там не
прерывались на другие разговоры. Любопытные взгляды преследовали Лукаса
и Жана, пока защитники направлялись к своим шкафчикам. Шумная утренняя
болтовня, которая всю неделю эхом отдавалась от этих стен, сегодня
прекратилась, сменившись тяжелым и угрюмым молчанием, которое давило
на Жана слишком знакомым грузом.
Разминка вокруг кампуса проходила в пугающей тишине, когда они наконец
добрались до зала Лион, Лисински разделила их на привычные группы. Она
перемещалась между ними, проверяя прогресс то здесь, то там, усиливая и
поправляя технику, где это было необходимо. Жан совсем не удивился, когда
она решила начать с небольшой группы Ксавье. То, что она сначала захотела
проверить первокурсников, было явным притворством. Прикрытием, которое
не заняло бы много времени, чтобы тренер смогла подойти к Моро.
Лисински наблюдала за Жаном с тяжелым, прищуренным взглядом, пока он
выполнял жим плечами, внимательно изучая плавность движения. Жан
почувствовал резкую боль в запястье почти сразу, но знал, что этот
дискомфорт лишь поверхностный. Он сохранял невозмутимое выражение
лица и не сводил взгляда со своего тренера, и в конце концов она пошла
дальше. Моро подождал, пока она подойдет к другой группе и переключит
свое внимание, прежде чем прикоснуться большим пальцем к ноющему
запястью.
Это была всего лишь доля секунды слабости, но ее оказалось более чем
достаточно, чтобы Ксавье оказался рядом.
- Вот.
Жан взял протянутый пузырек, но, увидев этикетку, напрягся.
- Кто тебе это дал?
Ксавье не сразу ответил и даже не попытался забрать пузырек обратно, когда
Моро резко протянул ее ему. Спина Лисински была повернута к ним, но если
бы женщина обернулась хоть немного, то смогла бы увидеть
разверчивающуюся сцену. Если бы она узнала, что Ксавье носит с собой
лекарства, им обоим пришлось бы несладко, а Жан не собирался терпеть побои
за то, что его не касалось. Поскольку Ксавье отказался взять у него пузырек,
Жан наклонился и спрятал его за тренажер. Он вернулся на свое место,
собираясь продолжить выполнение упражнений, но Ксавье не ушел.
- Друг, - наконец сказал Ксавье, - это просто ибупрофен.
- Я умею читать, - ответил Жан.
Ксавье не впечатлило его раздражение.
- И ты знаешь, что это такое? - Он поднял обе руки, увидев злобный взгляд
Жана. Это явно не помогло разрядить обстановку, возможно, потому, что
Ксавье выглядел так, будто бы был готов рассмеяться в любой момент.
- Я никогда не видел, чтобы кто-то так реагировал. Это что, контролируемое
вещество в Западной Вирджинии?
Он говорил в шутливом тоне, но Жан невольно вспомнил табличку для
записей в кабинете Джозайи Смоллса в Эверморе. Любому, кто хотел
получить лекарства, не связанные с немедленным лечением травмы,
приходилось подавать письменный запрос, который Джозайя мог одобрить,
если был в хорошем настроении или проявлял чуточку милосердия.
Ибупрофен был его любимым средством - бесполезным, как правило.
Жан знал, что у медика есть и более сильные таблетки, но в основном они были
припасены для Рико. Моро предполагал, что нянчиться с остальной командой
было нецелесообразно, поскольку Вороны постоянно получали травмы. И,
конечно же, никто не стал бы тратить лекарства на Жана.
Моро подумал о таблетках, которые давала Эбби Уинфилд в Южной
Каролине. Название было слишком длинным и сложным, чтобы запомнить, но
Жан помнил, как легко они подействовали, утягивая его в забытье.
Жан не хотел думать о том, как беспрепятственно Эбби отдавала их тому, кто
формально даже не был ее проблемой и кто даже ни разу не поблагодарил ее
за беспокойство о нем.
В груди у него кольнуло - предупреждение не идти по этому пути, не
возвращаться воспоминаниями обратно к Воронам. Задаваться вопросом
«почему» было слишком опасно, особенно когда дело касалось Эдгара Аллана.
- Я пошутил, - пробормотал Ксавье, когда молчание затянулось. Он больше не
улыбался, и Жан знал, что ему не стоит встречаться с ним взглядом. Спустя
мгновение Ксавье убрал бутылочку, махнул ему и отвернулся. - Смотри. Эмма,
Мэдс, - позвал он, и первокурсницы тут же прекратили болтовню,
повернувшись к нему. - У вас есть с собой ибупрофен?
- Оставила в шкафчике, извини, - ответила Эмма Свифт, но Мадлен Хилл уже
рылась в маленьком кошельке, который принесла с собой со стадиона.
Доставшаяся бутылочка была тоньше, чем у Ксавье, но даже через три
тренажёра между ними Жан увидел знакомую цветовую гамму. Она
перекинула её через зал, и Ксавье театрально провел рукой по этикетке.
- Спасибо, - кивнул он, возвращая. - Не мог вспомнить, через сколько часов
после еды его стоит принимать.
- О, конечно, - сказала Мэдс, снова убирая лекарство.
Ксавье приподнял бровь, посылая Жану молчаливый, но однозначный взгляд:
«Ну, видишь?» - который нисколько не унял бурю в его желудке. У Ксавье
дернулся подбородок.
- Прогуляйся со мной,
- попросил он, и Жан не смог отказать.
Идя по залу, они привлекли к себе пару любопытных взглядов, но все же
беспрепятственно добрались до фонтанчиков с водой в другом конце комнаты.
Ксавье быстро отпил, прежде чем снова протянуть лекарство.
- Вот, - сказал он. - Забери. Я сегодня куплю себе ещё.
Жан не смог сдержаться, и даже сам услышал остроту в своём ответе:
- Вот так просто.
Было слишком поздно, чтобы забрать слова назад, и проницательный взгляд
Ксавье говорил, что тот точно не пропустил фразу мимо ушей.
- Ты просто пойдёшь и купишь себе ещё, как будто это какой-то пустяк?
- Потому что это пустяк. Это безрецептурное лекарство. Купил в продуктовом
за пару баксов. Почему бы мне нельзя носить его с собой? - о-видимому, это
был риторический вопрос, потому что Ксавье, не дожидаясь ответа,
продолжил: - Если честно, мне немного не по себе от того, что ты так
разозлился из-за этого. Что, черт возьми, тебе тогда давали, когда ты повредил
связки?
Жан потрогал свои бинты. Его взгляд невольно скользнул по обнаженным
предплечьям, но предательские синяки и следы оборванных ремней давно
исчезли. Остались только сердитые царапины, которые он сам оставил себе
этим утром. Если бы это был любой другой товарищ по команде, Жан просто
проигнорировал бы вопрос, пока его не оставили в покое, но Ксавье был его
вице-капитаном.
Он подумал о том, чтобы солгать, но единственным ответом, который
приходил на ум, было именно то лекарство, которое Ксавье сейчас так легко
предлагал. Правда была отвратительной, но, возможно, её уродство наконец
заставило бы Ксавье оставить его в покое.
- Ничего, - наконец произнес он.
Лицо Ксавьера опасно опустело.
- Повтори?
- Это была не их проблема, - сказал Жан.
В мгновение ока он снова оказался в темной комнате Рико, и в горле у него
было так много крови, что он едва мог дышать. Он непроизвольно дотронулся
до своей головы, туда, где волосы всё ещё отрастали неровными пятнами.
Даже сейчас большая часть той ночи ощущалась кошмарным туманом, о
котором он отказывался вспоминать. Он не помнил, как Рико остановился; он
не помнил, как Рико выбежал оттуда, оставив Жана в сломанном состоянии.
Возможно, Рико понял, что убьет Жана, если не отступит, или же просто
посмотрел на часы и осознал, что ему пора на тренировку. Какая разница? Это
не имело значения. Не могло иметь.
Жгучее желание выбить лекарство из руки Ксавье было неожиданным и
яростным, но Моро вцепился ногтями в исцарапанную руку, чтобы
удержаться. Он вынырнул из мрачных воспоминаний и сказал:
- Я лечился в Южной Каролине. За мое лечение отвечали Лисы. Тебе следует
спросить их медсестру, чтобы узнать, что она мне давала, раз это так важно
для тебя.
- Мне плевать на «Лис». Ты получил рану в Западной Вирджинии. Только не
говори мне, что отправился из Эдгара Аллана в штат Пальметто, не пройдя
хоть какое-то лечение. Жан, - попробовал Ксавье, в его голосе промелькнула
отчаянье, когда Моро тупо уставился в стену. - Скажи мне, что я тебя
неправильно понял.
- У меня ещё осталось несколько подходов, - сказал Жан. – Мы закончили?
- Нет, не закончили, - недоверчиво протянул Ксавье. - Почему ты не злишься?
Он задавал этот же вопрос в понедельник, даже обвинил Жана в том, что тот
просто смирился со всем, стал слишком покладистым и послушным. Жан
недовольно скривил губы и бросил:
- Какой у меня повод для гнева? Я - Жан Моро; я – часть Королевской Свиты.
Вороны понимают цену совершенства и не боятся её платить.
- Мы, - Ксавье резко указал на себя и на Жана,
«Воронов» своим «мы», слышишь? Они тебя не заслуживают.
- Троянцы. Больше не называй
- Как и команда, которая не может занять первое место.
Челюсть Ксавье задвигалась, словно он хотел сказать что-то еще.
- Послушай, - выдохнул он наконец. Жан повернулся к собеседнику, но Ксавье
потребовалось еще мгновение, прежде чем он смог заговорить. - Ты не хочешь,
чтобы я вмешивался в твои дела, я понимаю, но послушай меня: если тебе
больно, то больно и нам. Если ты не позволяешь нам помочь тебе, мы хотя бы
должны знать, что ты заботишься о себе. Хорошо?
Это были не совсем те слова, но достаточно близкие к «Твой провал - наш
провал», чтобы Жан начал колебаться.
- Да.
- Если ты не хочешь брать это от меня, то, по крайней мере, попроси что-
нибудь у медсестер, когда мы вернемся на стадион. - Ксавье дал ему последний
шанс забрать бутылочку, прежде чем навсегда спрятать ее в карман. - Мы так
близки к тому, чтобы задействовать тебя в полную силу. Не позволяй
небольшому безрассудству отбросить тебя в сторону.
- Я не безрассуден. - сказал Жан
- Я собираюсь тебе довериться. Не заставляй меня пожалеть об этом.
Ксавье предоставил Жана самому себе до конца тренировки, но от Моро не
ускользнуло, что его улыбка была не совсем искренней, когда он болтал с
восторженными первокурсниками. Пока Ксавье не вставал у него на пути, Жан
был готов отплатить ему тем же, но выбросить этот разговор и свои ужасные
воспоминания из головы было просто невозможно.
Сквозь встревоженное «Почему ты не злишься?» Ксавье прозвучало более
спокойное «Ты злишься не из-за того, что действительно важно» Джереми,
произнесенное в мае этого года. Как легко они говорили о гневе, эта команда,
которая отказывалась сражаться. Какие они лицемеры, как это утомительно.
Что эти добродушные дети вообще знали о гневе?
Не менее сильно раздражало и то, как трудно было сосредоточиться этим
утром. Жан потратил годы на то, чтобы похоронить все худшее, что обрушил
на него Эвермор, сдерживая все, что мог, и заставляя себя забыть то, что не
мог. Они с Грейсоном были товарищами по команде слишком много лет,
чтобы испытать такое потрясение днем позже. Но, даже погружаясь в
кровавые воспоминания, Моро понимал, что легкого пути преодолеть это не
будет. Если бы он перестал думать о Грейсоне, ему пришлось бы думать о
других вчерашних гостях, а это был путь, по которому Жан отказывался идти.
Это было слишком тяжело вынести; горе и ужас, несомненно, сломали бы его
пополам.
Наконец-то они закончили утреннюю тренировку. Троянцы побежали обратно
на стадион, чтобы быстро принять душ, прежде чем Лисински отпустит их на
обед. Как обычно, Жан финишировал первым и отправился ждать на скамейку
возле шкафчика Джереми. Это оказалось ошибкой: большая часть линии
нападения утром была в другой комнате для собраний, и только один из них
видел Жана в зале. Остальные пятеро сегодня впервые рассматривали его
вблизи.
Дерек Томпсон, который в понедельник нелепо представился первокурсникам
как «Большой Д», прибыл первым. Он долго водил расческой по своим тугим
кудрям, разглядывая Жана, прежде чем наконец сказать:
- Выглядишь неважно.
К ним подошел Деррик Аллен, и Дерек тут же пихнул его локтем, чтобы
привлечь внимание.
- Правда, что тебя сегодня не будет на тренировке?
- Да, - ответил Жан.
- Хорошие новости для тебя, ведь ты до сих пор не научился с ним справляться,
- весело сказал Деррик. - На следующей неделе он точно тебя уделает, вот
увидишь.
Жан ожидал услышать браваду, но Дерек только пожал плечами, сказав:
- Да, может быть. Было бы лучше, если бы это случилось сегодня.
Деррик, похоже, тоже удивился такой честности, но Дерек лишь указал на
Жана своей расческой, прежде чем убрать её в шкафчик:
- Посмотри на него, такой напряжённый, что мне самому не по себе.
- Отличное слово для SAT2,
переодеться.
- заметил Эштон Кокс, проходя мимо, чтобы
2 «SAT word» — сленговый термин, обозначающий особенно сложное или непонятное слово. Название
происходит от Scholastic Aptitude Test — стандартизированного теста, используемого для поступления в
колледж в США, который включает раздел с лексикой. В оригинале Дерек использовал словосочетание
«uptight by proxy», что звучит немного мудрено.
- Я уже слишком умный для этой компании, да? - Дерек постучал пальцем по
виску. - Просто говорю, что кто-то мог бы попробовать сбросить свое
напряжение, попытавшись впечатать другого игрока в стену корта. К тому же
это хорошая практика перед Уайт-Риджем.
- Ты просто хочешь подраться с кем-то своего размера, - хихикнул Деррик,
будто сам не был ростом под шесть футов. - Если тренер Л. это одобрит, я
следующий.
- И я, - добавил прибывший Набиль Махмуд, а затем спросил: - Куда мы
записываемся?
- Дерек хочет, чтобы Жан сорвался, - объяснил Деррик.
Джереми подошёл как раз вовремя, чтобы услышать этот комментарий, и это
заставило его остановиться в конце ряда. Он окинул взглядом одного за
другим и сказал:
- Не хотелось бы, чтобы мы шли по этому пути. Жан согласился играть по
нашим правилам в этом сезоне. Требовать от него принести жестокость
Воронов в летние тренировки, когда в августе от него будут ждать другого
поведения, нечестно.
- Ничего не хочу сказать, капитан, - произнес Дерек, - но у него тот же взгляд,
который бывает у моего брата перед тем, как он сделает что-то глупое.
- Я не глупый, - огрызнулся Жан.
— Нет, я не... - Дерек запнулся и спросил у Джереми: - Насколько у него
вообще хорош английский?
- Уж получше, чем твой французский, - ответил Жан с таким остриём в голосе,
что Дерек поднял руки в жесте защиты. - Достаточно хороший, чтобы
объяснить тебе, что твои провалы на тренировках этой недели - это твои
слабости, а не мои сильные стороны. Ты так привык отступать, играя за
Троянцев, что уже не помнишь, как удерживать позицию. Неудивительно, что
соперники сбивают тебя с ног, как ненужную собаку.
- Ого-ого. Почему мы обижаем собак? - спросил Тимоти Айцен, появляясь у
локтя Джереми, и Жан окончательно потерял веру в этот разговор.
Он протиснулся мимо всех обратно к ряду защитников, но вид скопившихся
там товарищей по команде вызвал у него усталость. Смехотворно, что такая
большая и светлая раздевалка сегодня казалась более удушающей, чем Гнездо,
но Жан развернулся и пошёл дальше. Он переходил из одного кабинета в
другой, стараясь держаться подальше от тренерского зала и в конце концов
оказался возле кабинетов медсестер. Он прижал большой палец к запястью,
пытаясь нащупать боль, которая прошла еще до того, как они вернулись из
Лиона.
Летом три медсестры Троянцев работали по сменам: одна оставалась на
стадионе, а две другие дежурили в университетском медицинском центре.
Сегодня на месте была Эшли Янг. Жан даже не знал, что в медпункте есть
радио, пока не увидел, как Янг постукивала вилкой в такт музыке,
пролистывая папки одной рукой. Осознание, что он прерывает её обед,
заставило его сделать шаг назад, но она заметила движение краем глаза.
- Заходи, - позвала она, и Жан, собравшись, снова шагнул в дверной проём.
Она дочитала страницу, прежде чем поднять взгляд, и её осознание замерло в
моментальном оцепенении.
- О, - сказала она, отодвигая обед в сторону и выключая радио. - Жан, хорошо,
что ты заглянул. Пойдём в соседнюю комнату.
Они переместились в ту же комнату, куда вчера отправил Жана Реманн, и Янг
быстро осмотрела его запекшееся лицо и челюсть. У неё было право просто
сорвать повязки, но она лишь осторожно провела пальцами по ним и спросила:
- Не возражаешь?
- Вы моя медсестра, - сказал Жан.
Она сняла повязки одним уверенным движением и бросила марлю в
ближайшую урну. Пока Жан рассматривал ту же фотографию, что и вчера, она
внимательно изучала его повреждения. Антисептик уже почти не жёг, и Янг,
закончив перевязывать раны, попыталась поймать его взгляд. Жан сделал вид,
что не заметил, но это не помешало ей спросить:
- Хочешь поговорить об этом?
- Говорить не о чем.
- Нет? - Её пальцы безошибочно скользнули к глубоким царапинам на его руке.
- Это не выход, Жан. Я не хочу видеть такое снова.
Она дала ему время прийти в себя, прежде чем заняться его запястьем. Жан
позволил ей проверить его подвижность, надеясь, что её положительный
вердикт перевесит решение тренеров отстранить его, но тупая боль от
утренних упражнений быстро дала о себе знать. Выражение Янг стало
мрачным, когда она провела пальцами по ряду ссадин. Грейсон укусил его с
явным намерением сломать кости и был опасно близок к тонким венам на
запястье Жана.
- Тебе очень повезло, - сказала она, словно прочитав его мысли. Она быстро и
умело обмотала его запястье бинтом и достала фиксатор из шкафа. Жан
отшатнулся при виде него, но она уже натянула его на его руку, даже когда он
попытался отдалиться. Девушка застегнула липучки, сказав:
- Проверишь? - и сделала несколько быстрых движений, пока он медленно
сгибал и разжимал пальцы. - Хорошо. У тебе есть какое-нибудь лекарство от
воспаления?
- Ксавье сказал, что я могу попросить Вас дать мне лекарство, - ответил Жан.
Она спокойно кивнула, принявшись рыться в ящике.
- Начнём с этого, - сказала она, кладя в его ладонь пакетик с двумя таблетками.
- Зайди ко мне перед тем, как уйдёшь. Если не поможет, дам тебе что-то
посильнее на выходные. Ещё что-то беспокоит?
Она дождалась его ответа и отошла в сторону.
- Тогда иди поешь. Увидимся днём.
Он отсутствовал всего минут десять, но за это время раздевалка опустела - все
ушли на обед. Остались только его друзья и Ксавье, сидевшие в ряду
нападающих рядом с ланчбоксом у ног Кэт. Голос Ксавье был раздражённым,
хотя слов Жан не разобрал. Когда Ксавье заметил взгляд Джереми,
направленный на Жана, он резко замолчал и застыл.
Когда Моро подошёл, Ксавье вежливо произнес:
- Хорошо поработал сегодня утром, - а затем направился к выходу.
Жан дождался, пока он уйдёт.
- Он злится на меня.
- Нет, - ответил Джереми. Но Жан не поверил, и тот повторил с нажимом: -
Нет, честно, не злится. Он просто беспокоится. Ты сказал ему, что Эдгар
Аллан отказался лечить твою боковую связку колена?
- Он спросил, - сказал Жан.
- Ох, он теперь очень зол на них, - заметила Кэт. Она подняла ланчбокс и
вскочила на ноги. - Пошли! Такой хороший день, зачем есть в помещении?
Давайте устроим пикник!
Через дорогу от футбольного стадиона находился музей с лужайкой. Почти
всё свободное место заняли дети, которые носились туда-сюда под
присмотром родителей. На бордюре валялись рюкзаки и бутылки с водой, а
рядом полдюжины подростков катались на скейтбордах. Несмотря на хаос, для
четвёрки друзей места хватило. Кэт раздала еду, как только они устроились.
Они успели съесть всего несколько кусочков, когда у Джереми зазвонил
телефон, издав звук, который Жан ещё не слышал.
- Бишоп? - спросила Кэт, ухмыляясь, и прижалась плечом к Джереми.
- Шелдон, - рассеянно поправил тот, глядя в сообщения.
Лайла, раскинувшаяся на траве рядом с Кэт, приподняла солнечные очки,
чтобы бросить на него осуждающий взгляд.
- В последний раз, когда я слышала о нём, он сказал тебе забыть его номер.
Почему ты не сделал этого?
Джереми медленно и самодовольно улыбнулся, и Жан поспешил отвернуться.
Лайла фыркнула и вернула очки на место.
- Забудь, мне не нужен ответ.
- О! - Кэт хлопнула кулаком по ладони. - Это тот самый, у которого огром-
Лайла тут же ударила её.
— Кэт.
Кэт закатила глаза, но исправилась:
- Нам пора драпать?
- Драпать, - повторил Жан.
Кэт повернулась к нему, сияя от восторга:
- О, скажи это ещё раз, пожалуйста.
Жан нахмурился, и Лайла сжалилась над ним.
- «Уходить», - подсказала она.
- Убраться к черту из доджа3,
- добавила Кэт, хотя эта фраза была еще
непонятнее, чем предыдущая. Она отодвинулась от Джереми и отмахнулась от
мошки, летавшей над её обедом.
- Ты так и не сказал, какой у тебя второй язык. Немецкий? Испанский? Эм...
Итальянский? - Она задумчиво наморщила лоб, но быстро сдалась. - Дай мне
хотя бы подсказку, я ничего не знаю о европейском образовании.
- Неважно. Я учился дома.
- Это объясняет твою ужасную социализацию, - сказала Кэт.
- У меня был юношеский Экси, - возразил он, хотя это было правдой лишь
наполовину.
Экси-корт в Campagne Pastré находился в десяти минутах езды от его дома в
Сент-Анне - вполне удобно для его матери, если учитывать, что она проверяла
семьи всех его товарищей по команде. Но она запрещала ему общаться с ними
вне тренировок и матчей, и он знал, что ему не стоит обсуждать с ними ничего,
кроме Экси.
Мать закрепила этот урок, убив его первого капитана и всю его семью.
Какой-то несчастный случай на воде. Он помнил это смутно, но урок усвоил.
Его единственным окном в мир был японский репетитор, которого мать наняла
к его восьмилетию. Она приходила каждый вечер и занималась с ним. Жан
знал, что у этого были скрытые мотивы, но не мог отделить язык от игры,
которую любил. Английский ему начали преподавать только в тринадцать лет,
и он ненавидел эти уроки... пока его не продали в Гнездо год спустя.
Общаться с Кевином и новыми хозяевами оказалось легко, но учить
английский среди Воронов было сущим кошмаром.
- Увиливаешь от ответа, - заметила Кэт. - Опять.
- Первый вопрос так и не был задан, - возразил Жан и повернулся к Джереми.
3 «Get the hell out of Dodge» — покидать или покидать место, особенно быстро или с
выраженной срочностью
- А? О, нет, он не будет в городе до воскресенья. - Джереми уже собирался
убрать телефон, но тот внезапно зазвонил. Он мельком глянул на экран, затем
поднял трубку с бодрым: - Привет, тренер. Да, Жан со мной. Мы тут
неподалёку-
Внезапно он замер, так что даже Лайла села, чтобы на него посмотреть. Но
Джереми словно не замечал её. Он слушал, потом отчаянно замахал друзьям,
мол, сворачиваемся.
- Да. Да, мы возвращаемся прямо сейчас. Вы знаете... Окей. Окей.
Лайла осмотрелась в поисках ланчбокса и внезапно замерла.
- Чёрт, - слишком громко сказала она. — Джереми, у нас проблемы.
Жан обернулся, но не увидел ничего необычного. Только две полицейские
машины с включёнными мигалками.
Подростки, катавшиеся на скейтбордах, бросились к лужайке, подгоняя друг
друга.
Но машины не поехали дальше - они остановились у бордюра.
Через несколько секунд двери открылись, и из машин вышли четверо
полицейских.
Но они даже не посмотрели в сторону напуганных подростков.
Они направились прямо к троянцам.
- Жан, - неожиданно резко сказал Джереми.
Жан повернулся к нему, но тот смотрел не на него, а за его спину.
Лицо Джереми стало незнакомо холодным.
Но он всё равно продолжил, вставая и стряхивая траву с шорт.
- Это Грейсон.
Жан медленно втянул воздух сквозь стиснутые зубы.
- Он здесь?
- Нет, - сказал Джереми.
- Он мёртв