===
— Поговорить? — Драко многозначительно изогнул бровь, окинув так называемую «собеседницу» оценивающим взглядом. — В твоем случае получится не беседа, а пьяная исповедь. Нет, спасибо, я пас.
— Вот же ты проти-ивный, Малфой, — Поттер поджала губы, опираясь об стенку и следя жадным взором за блондином, который в данное мгновение выглядел фальшиво расслабленным. На самом деле спина его была напряжена, словно струна, а руки, сложенные на груди, недаром сжимались в кулаки, выдавая напряжение и непонимание происходящего. Да и вообще, вечно высокомерный взгляд теперь был не столь ледяным, нет, наоборот, в нем плескалось что-то иное, обжигающее.
— И не говори, — усмешка, усталый взгляд, снабженный непонятной горечью и тоской.
— Что, не привык видеть Поттера, всемирно известного Гарри Поттера, вот таким? Странно, правда? — растягивая уголки губ в горькой усмешке.
— Да уж, мальчик-который-выжил нынче уже не тот. Это грустно, не находишь? — делает шаг, скользя взглядом по брюнетке, что в данный момент, съехав по стенке спиной, закрыла глаза, время от времени трепыхая длинными ресницами.
— Не тот... ты прав. Ты чертовски прав, Малфой. А знаешь почему? — сопрано режет слух, а нотки злобы в голосе удивляют. Что с ней?
— Почему же? — еще шаг. До нее – пара метров.
— Гарри Поттер уже не тот. Гарри Поттера – больше нет. Вот так, — пожимает плечами, пьяно икая и запуская пятерню в густые, спутанные волосы, в данный момент больше похожие на клок шерсти загнанного зверька.
— А кто же есть? — Драко замирает, устремив цепкий взор на собеседницу.
— Есть? — в каждом слове – напускная радость и вязкая горечь.
— Да.
— Есть потерявшийся в себе человек. Вот знаешь, бывает так: жил себе организм, имел цель, строил планы на будущее, где в арсенале была милая жена и парочка шкодливых детишек, а потом бац – и все, — хмыкает, перебирая тонкими пальцами собственные волосы. — Нет этого больше. А есть нечто потерянное, непонятное, глупое, наивное и никому не нужное. И вроде все это смешно, если бы не было так горько.
Оба молчат.
Она думает о том, обреченном, о чем ранее себе запрещала даже вскользь мыслить, а он – борется с желанием запустить руку в ее волосы, вдохнуть аромат тела: слегка терпкий, но в то же время дико женственный.
Оба не знают, что делать дальше.
Она путается в выводах, нервно теребит рукав, сжимая шероховатую ткань в посиневших от напряжения пальцах, а он – нервно кусает губы, осознавая, что не так все – не так! Не об этом он думал, да и вообще не хотел подобного.
Сам себя обманывал, наверное.
— И сказать нечего, правда? — Малфой вздрагивает, ощущая на себе сканирующий взгляд дьявольских зеленых глаз, что манят глубиной и некой наивностью, обильно снабженной горечью познания этой гребаной жизни. Странная смесь – иррациональная даже.
— Я не знаю, что ты хочешь услышать, — пальцами сжимает переносицу, показывая данным жестом всю усталость, что сковывает, дурманит.
— Возможно, правду? — пытается встать, но тело, накачанное этилом, падает безвольной тряпкой вниз – обратно на пол.
— Правду? — на лице появляется улыбка – жестокая, напоминающая ипостась прежнего Драко Малфоя, более грубого, холодного, скованного ледяной броней. — А кто хочет этой правды, а, Поттер? Она калечит каждого, поверь мне. Эта самая правда – хуже всякой лжи, хуже гнили и иллюзорных зефирных фантазий. В ней нет смысла – совершенно. Она бьет жестоко, наотмашь, беспощадно.
— Так помоги мне, — пытается справиться со слезами. Где это видано, чтоб она – избранная – плакала? Даже такая – пьяная, плохо контролирующая эмоции, безбашенная. Нет, уж точно не до слез – кто-кто, но не слабачка, увольте.
— Что? — хмурится, сводит брови-линии к переносице, из-за чего на ней появляется характерная складка. — О чем ты?
— Помоги мне найти этот самый смысл, Драко. Помоги. Я запуталась.
— Ты не запуталась – ты пьяная в драбадан, — и знает ведь, что глупо все переводить в шутку, что нельзя так вечно – из пустого в порожнее, что она серьезно, что, возможно, даже душу открывает, но иначе не может. Он не из тех, кто помогает несчастным. Не умеет так – не то воспитание, круг общения не тот. Да и сам – не тот.
— Опять уходишь от разговора? Опять сведешь все на «нет»? — кривится от отвращения – к себе, в первую очередь. Забавно. Бывший враг – нынче единственный, кто способен излечить душу. И правда, Жизнь – редкая сука. Кто бы дал хоть намек, как с ней бороться... ан нет, сам трепыхайся, чай не маленький. Пора бы уже привыкнуть.
— Тебе нужны душещипательные беседы? — усмехается деланно холодно, на самом деле внутренне дрожа.
А ей закричать хочется: «Дурак, мне ты нужен! Даже вот такой – чертов эгоист, педант и редкостный сатрап», но она лишь машет рукой, мол, отстань, хватит уже, все и так понятно, да делает очередную попытку встать.
Едва ли не падает, да вот только руки – крепкие, неожиданно нежные – подхватывают в последний момент, прижимая к себе. И дыхание горячее обжигает шею, скользит по коже змейкой, заставляя истому обволакивать тело, даря жар и непривычное чувство легкости.
— Нужны, Поттер? — в серых глазах скользит поволока, и пламя адреналина пульсирует по венам, растекаясь по порам.
— Н-нужны? — глупо, зачем она дрожит? И колени почему подкашиваются? Неправильно все это, аморально. Не-пра-виль-но. Черт возьми, но почему на это наплевать?
— Глупая, — улыбается, скользя руками по тонкой талии. — Маленькая, глупая, потерявшаяся в жизни девочка.
— Я не...
— О чем ты хотела поговорить, Поттер? — смотрит ей в глаза, понимая, что дальше так не пойдет. Не сможет он держать себя в руках – не сможет! И стоит ей лишь сказать...
— Ни о чем. Мне пора, прости, — вырывается из его объятий, нетвердым, но уверенным шагом направляясь к комнате, чтоб выгнать всех оттуда, а позже забиться в конвульсивных рыданиях, сжимая в кулачках подушку и окропляя ткань слезами.
А он не держит ее – это лишнее.
Сползает по стенке, запуская пятерню в зачесанные назад волосы, да улыбается горько.
Сам все испортил – понимает остро, а мысль пронзает нутро, разъедая его.
— М, с тобой точно все в порядке? — осведомилась Грейнджер, приподняв удивленно брови и проследив за подругой с нескрываемым интересом.
— Да, — нарочито небрежно ответила Гарри, уже, наверное, в сотый раз проводя гребешком по волосам. Бросив взгляд в зеркало, девушка улыбнулась своему отражению: сегодня она могла назвать себя вполне привлекательной – и правда, недаром же она с шести утра подкрашивала ресницы, стараясь сделать макияж как можно естественнее; между тем брюнетка хотела и подчеркнуть такие достоинства, как, например, глаза – уж что-что, а глаза у нее были красивые: насыщенного зеленого оттенка и обрамленные пушистыми ресницами. Кстати о глазах – сегодня в них плескалась решимость и странная, не свойственная ранее Гаррионе, самоуверенность.
— Ну, тогда идем? — Гермиона заправила русую прядь за ухо, взяв в руки увесистые книги.
— Да, пошли, — молвила Поттер, поджав губы и направившись к выходу. — Кстати, а что там говорят по поводу экзаменов?
— А что о них говорят? — собеседница вздохнула, закатив глаза. — Ничего. Профессора обещают, что мы не сдадим, впрочем, все так же, как и у магглов. Только дисциплины разные.
— Ничего, сдадим, — усмехнулась брюнетка, задумчиво смотря вперед.
— Конечно, сдадим! Знаешь, мне вот совсем недавно еще говорили, что некогда Флитвику предлагали взятку, однако он...
— Девчонки, привет, — зашедшим в Большой Зал девушкам помахал рукой болезненно выглядящий Рон. — Присаживайтесь рядом. Слушайте, у вас голова не болит? — парень скривился от собственного голоса, неистово режущего слуховые перепонки.
— Нет, — отчего-то угрюмо буркнула Гермиона, отворачиваясь от Уизли. — Меньше пить нужно, ясно?
— Эм, ясно, — ответил Рон, с удивлением посмотрев на Грейнджер. — А ты чего такая злая?
— Ничего, — язвительно. — Все, отвали, я есть хочу.
— Да ладно тебе, подруга, ты чего? — Гарри, бросив мимолетный взгляд на Малфоя, что сейчас мило беседовал с Паркинсон, скрипнула зубами. — Рон у нас молодец, правда? Слу-ушай, Рон, а как ты добрался вчера до комнаты? — и вроде бы это всего лишь обыденный вопрос, однако стоило видеть, как его произнесла Гарриона. Девушка, игриво склонив голову к плечу, облизнула пересохшие губы и подмигнула Уизли, что вызвало у того шок и нервное дерганье конечностей. Сама же Поттер теперь лишь мило улыбалась, ожидая ответа.
— Хо... хорошо дошел, да, — Рон сглотнул образовавшуюся слюну. — А ты вчера куда пропала? Я, конечно, п-плохо помню, однако ты вроде пошла в ту... эм, дамскую комнату, но так и не вернулась. Что-то случилось? — Уизли заботливо поправил съехавшую с плеча брюнетки мантию, а та же, в свою очередь, с наслаждением отмечала, что Драко, сидящий в паре метров, сжимает кулаки, смотря на беседующую парочку. И слова у Малфоя теперь отрывистые, невпопад звучащие; только вот лицо словно каменное, лишенное эмоций, лишь уголок губ слегка дергается, выдавая раздражение.
— Нет, что ты, все хорошо, — улыбнулась Поттер, словно нечаянно затрагивая ладонь Уизли тонкими пальчиками. Рон дернулся, словно его прошиб озноб, но уже через секунду счастливо улыбнулся, закатив глаза. — Я просто задержалась, — не говорить же, что на самом деле девушка провела половину ночи в туалете, беседуя с плаксой Миртл и стараясь успокоить жгучие слезы, что кривой дорожкой стекали по щекам, окропляя кожу?
— Понятно, — кивнул Уизли, подсыпая себе в тарелку рис. — Эм, Гарриона, не хочешь ли ты прогуляться после занятий?
— Можно, — накручивая на палец смолянистого оттенка локон, произнесла девушка. Подмигнув собеседнику и хихикнув, она принялась за трапезу, внутренне празднуя свою маленькую, но победу – ведь Драко уже вовсе не слушал Паркинсон, лишь кивал, смотря на Рона с ненавистью. — Я буду только рада.
И правда, а почему бы и нет?
***
Гарри поежилась, чувствуя странную неловкость и вслушиваясь в тягостное молчание, прерываемое недовольным сопением Грейнджер.
— Гермиона, что-то случилось? — Поттер дотронулась до плеча подруги, с беспокойством посмотрев на почему-то грустное лицо собеседницы. — Я не понимаю, почему ты грустишь? Что-то не так? Кто обидел тебя, а? Разберемся, я ему...
— Ты. Ты, Гарри, — огрызнулась Грейнджер, поведя плечом и скинув руку брюнетки. Гермиона сейчас была не похожа на себя: в глазах стоят слезы, губы сжаты в тонкую линию, а брови-нити сведены к переносице.
— Я?
— Да, ты, твою мать, — чеканя каждое слово.
— Гермиона... — Гарри с силой сжала край стола, облокотившись об него, дабы не упасть от внезапного головокружения. — Что случилось? Ты можешь объяснить, нет? — понимая, что голос странно срывается, а ноги ватные, словно не свои. И сердце в груди сначала замирает, а позже клокочет с удвоенной силой, словно заведенное. И внутри все тягостно, подобно жгуту, что обвил шею и теперь является причиной предсмертных конвульсий.
— Объяснить?! — всхлипывая. — Да ты разве выслушаешь? Ты лишь на себе зациклена, думаешь только о том, чтоб тебе было хорошо. Тебе плевать на всех нас: на меня, на Рона... да тебе даже на Малфоя плевать, что бы ты там не утверждала. Ты эгоистка, слышишь, конченая эгоистка! — Гермиона закрыла руками лицо, а Гарри так и стояла на месте не в силах пошевелиться и разлепить пересохшие губы. Слова подруги были пощечиной: звонкой, болезненной, но отрезвляющей.
— С чего такие выводы? — спросила Поттер, наконец-то справившись с собой.
— Да с того, что ты используешь людей для своей выгоды, не думая об их чувствах. Тебе плевать на друзей, а я устала притворяться, что меня все устраивает – до одури устала. Понимаешь? Это страшно – быть тобой, — Гарриона видела, что у Грейнджер истерика, а посему не кричала, лишь подошла к подруге и обняла ее крепко-крепко. Она знала, что нужно так сделать – подсознательно чувствовала.
— Гермиона, я, кажется, поняла... тебе нравится Рон, да? — очередной сдавленный всхлип и невнятное бормотание. — Ну и? Почему ты тогда молчала?
— Потому что ты-ы-ы ему нравишься, — отвечала сквозь слезы Грейнджер. — И я согласна была бы это терпеть, если бы ты – ты! – не стала использовать его чувства ради вы-ы-ыгоды. Я так больше не могу, Гарри, не могу...
— Тихо, дорогая, тихо, — успокаивающе шептала Поттер, нежно гладя подругу по голове и мысленно коря себя за опрометчивые и необдуманные поступки. — Все будет хорошо, слышишь? Знаешь, я сделаю так, что Рон будет только твоим, хочешь?
— Это как? — Гермиона вздрогнула, приподняв глаза, в которых практически потухшим фитилем отсвечивала надежда.
— Неважно. Просто доверься мне. Я все сделаю.
И Гермиона согласно кивнула - она не могла не верить.
Уж слишком уверенно звучал голос подруги, что рассекал образовавшуюся тягостную атмосферу на куски.
И глаза Поттер горели слишком неистовым пламенем, чтоб обмануть, ввести в заблуждение иль напрасную иллюзию.
Грейнджер верила - сжав зубы, чувствуя горечь нёбом и отмахиваясь от хаотичных мыслей, - ей больше ничего не оставалось кроме веры.
— Ну чего я беспокоюсь, а? Будто бы ни разу не нарушала правил, ей-Богу, — фыркнув, Гарриона поправила волосы, беспорядочно разметавшиеся и ниспадавшие ниже плеч смоляным водопадом, подмигнула своему отражению, краем глаза отметив напряженно сжавшуюся Грейнджер, что тихонько сидела на кровати, и тихо пробормотала: — Гермиона, если я не вернусь, принесешь мне на могилку маггловские розочки.
— О, Гарри, может не стоит? Может, вы лучше встретитесь в пределах школы? Астрономическая башня, например, хороший вариант, — девушка обеспокоенно посмотрела на подругу, нервно кусая уже и без того потрескавшиеся губы. — Подумай, пожалуйста, мне все это очень не нравится...
— Я договорилась с Роном еще утром, что мы пойдем к озеру. И... и я не могу поменять своего решения, — говорит, старательно опуская глаза и взяв в руки мантию-невидимку.
— Не можешь, потому что Малфой слышал? — Гермиона хмурится, высказывая обуявшее нутро недовольство. — Скажи, ты действительно надеешься, что он придет? Ты думаешь, что он станет рисковать ради того, чтоб последить за тобой и Роном? Знаешь, я вот сильно сомневаюсь, что он считает Уизли своим соперником...
— И еще ты сомневаешься, что я нужна Драко, не так ли? — отвернувшись, чтоб не показать предательских слез, что готовы были жгучим потоком скатиться по щекам, пробормотала Гарриона. Однако дрогнувший голос выдал бурлившие чувства, и Грейнджер сразу же стало стыдно за собственную резкость и, возможно, чрезмерное недоверие к Малфою. К слову, весьма обоснованное и аргументированное недоверие.
— Прости.
— Все в порядке, — ложь, однако во благо. Если быть честной с самой собой, то Поттер сама сомневалась в том, что надменный и самоуверенный Драко даже подумает о том, чтоб последовать за девушкой, что уж там говорить о любви. Но Гарри чувствовала, тем самым женским чутьем понимала, что шанс есть. Взгляд, брошенный Драко на Рона после завтрака, придавал сил... Малфой ревновал. Жутко ревновал - об этом свидетельствовала свирепо пульсирующая жилка на шее.
Или... или всему виной воспаленное сознание Гарри? Может, девушка увидела лишь то, что хотела видеть?
Что же, сегодня все прояснится.
Сегодня раскроются карты.
***
— Гарриона, ты настоящий монстр, — Рон нервно улыбается, все еще дрожа при воспоминании о том, как Филч едва ли не поймал сбежавших со школы грифиндорцев: задумчиво хмуря брови и рассекая рукой пространство, старик пытливо всматривался в каждый миллиметр коридора. Позже, кажется, опасность прошла, ибо Филч ушел, что-то бурча себе под нос и время от времени тяжело вздыхая.
— Разве это было не весело? — брюнетка задорно улыбается, вешая мантию за торчащий с раскидистого дерева сук. — Тем более, нам не привыкать, — бормочет, задумчиво смотря на умиротворяющую гладь озера, что отражала блики луны, чуть колеблясь от порывов ветра.
— Ты ведь о чем-то хотела поговорить, да? — Уизли неловко повел плечами, дотронувшись холодными пальцами до рукава девушки.
— Хотела, — кивает Гарри, отвечая фальшивой улыбкой и выискивая глазами хоть что-то, напоминающее фигуру человека. Но тщетно – скорее всего, Малфою и правда плевать. Его нет. Драко нет... он не пришел. Ну что же, Поттер тоже не будет бегать по пятам за тем, кто на корню пресекает попытки быть вместе. Нет, не гордая, просто смысла нет.
— Так о чем? — Уизли напоминает о себе чуть сжавшимися костяшками пальцев, что ненавязчиво смыкаются вокруг запястья собеседницы, приводя ту в чувство.
— О нас, — выдыхает Поттер, смотря на рыжего исподлобья.
— «Нас»? — Рон хмурится, стараясь разгадать, почему тон девушки столь холоден. — Я... я не совсем понимаю, о чем ты.
— Сейчас поймешь. В общем, Рон, понимаешь, я не хочу ходить вокруг да около, не хочу обманывать тебя, хотя, чего уж там скрывать, еще совсем недавно хотела воспользоваться твоими чувствами.
— Воспользоваться? — эхом повторил парень, широко распахнув глаза.
— Да, именно так. Но это была моя глупость – очередная из цепочки дурацких решений и бессмысленных чувств. Пойми, Рон, я не хочу и не буду использовать тебя. И не хочу врать, — прикусив нижнюю губу, девушка зажмурилась, словно от резкой боли. — Я не хочу уродовать нашу дружбу – ни под каким предлогом. Этому нет объяснений.
— Ты...
— Погоди, — попросила Поттер, умоляюще посмотрев на Уизли, — мне нужно договорить. Иначе я не смогу. В общем, Рон, ты должен знать, что ты мой друг. Понимаешь? — когда собеседник рассеяно кивнул, Гарри продолжила: — Другой ступеньки в наших отношениях не было, нет и никогда не будет. И это не потому, что ты плохой, и не потому, что вина за мной – нет, просто мы не созданы друг для друга. Зато, знаешь, есть человек, который любит тебя искренне, без какой-либо фальши, ничего не требуя взамен. И в этом... в этом я завидую тебе.
— Я ничего не понимаю, честно, — Уизли вздохнул, сложив руки на груди. — Скажи, а кто этот человек?
— Ты разве не догадываешься? — Гарриона едва заметно улыбнулась. — Просто подумай. Кто всегда и во всем тебя выручал?
— Ты, — пожал плечами парень.
— Разве? Нет, ты вспомни, например, кто спас тебя на первом курсе от Сетей Дьявола? Вспомни, кто был настолько внимателен на гербологии, что запомнил, чего боятся эти ужасные растения.
— Света... они боялись света. Подожди, ты хочешь сказать, что...
— Да, Рон, — Поттер кивнула. — Думаю, ты все правильно понял.
— Но... ведь... черт, почему я не знал?! — Уизли нахмурился, посмотрев на брюнетку в упор. — Почему?
— Странная у тебя реакция, слишком резкая, что ли, — девушка выразительно приподняла брови. — Я чего-то не знаю? Рон? Не молчи.
Прерывисто вздохнув, парень объяснил свое поведение:
— Гарри, ты даже не представляешь, что я испытал за годы нашей учебы. Я вечно ревновал ее – по поводу и без, постоянно волновался, не находил себе места. Да и Крам это, черт бы его побрал, я желал убить его! Но я считал, что ей на меня плевать, что все мои усилия бездарны и бесполезны, что другой человек сделает ее действительно счастливой. Кто я? Глупый рыжий мальчик, которого можно считать кем угодно, но только не объектом любви. А тут... эй, ты чего смеешься?
— Рон, ты только что назвал меня «Гарри», понимаешь? Не Гаррионой, а так, как нужно. А вообще, вам нужно поговорить. Слишком много тайн, слишком много недоговорок.
— Да, пожалуй, — задумчиво протянул Уизли, положив руку на плече Поттер. — Спасибо тебе. Нет, серьезно, спасибо.
— Да не за что, дружище. Эй, что с тобой? — обеспокоенно вопросила Гарри, чувствуя что-то неладное. Рон навалился на подругу весом своего тела, запрокинув голову назад и безвольно поникнув, словно тряпичная кукла.
— «Отключись» - простейшее заклинание, Поттер, разве ты этого не знала? С ним все хорошо. Немножко поспит – рыжим полезно, — давно знакомый и какой-то уж слишком близкий сердцу голос заставил брюнетку вздрогнуть, скинув прежнего собеседника на землю.
— Драко? — слишком робко и неуверенно. Черт. Ей бы взять себя в руки, однако и те дрожат, а сердце вообще нервно выбивает стаккато, ломая изнутри грудную клетку.
— А кого ты еще здесь хотела увидеть? — Малфой поджимает губы, пристально смотря на девушку и следя за каждым ее действием, упиваясь контрастным спектром эмоций на красивом лице: от смущения до непонимания. Поняв, что брюнетка и не думает отвечать, парень вздохнул, сделав шаг по направлению к ней. — Поттер, скажи, а какого черта ты здесь делаешь?!
— А? А какое вообще право ты имеешь на меня орать? — словно опомнившись и стряхнув с себя оцепенение, упирает руки в бока и сверлит Драко свирепым взглядом. Мол, знай, что и я не лыком шитая - нападу, хрен отвяжешься. — Указывать мне собрался?
— Да я ведь... — казалось, парень был ошарашен столь непонятным мужской логике напором.
— Что ты? Ты, блин! Раньше прийти не мог, а? Я уже думала, что все, что тебе наплевать!
Минута молчания, сопровождаемая отрывистым дыханием и осознанием сказанного.
Поттер же уже мысленно пустила себе в висок Аваду.
— Я знал, что ты это специально сделала, — самодовольно улыбнулся Малфой, делая еще один шаг навстречу девушке. — Ты плохая актриса.
— Я? Плохая актриса?! А ты... знаешь кто ты? Ты, да ты...
Договорить Гарриона не смогла – ее губы были накрыты чужими: чуть суховатыми, потрескавшимися; поцелуй был властный, жадный и слишком требовательный, впрочем, как и сам Малфой, который часом ранее себя извел едва ли не до полуобморочного состояния, пытаясь обойти Снейпа стороной, дабы не попасться.
И опоздал он лишь из-за того, что упорный зельевар слишком рьяно выполнял свои обязанности; в мыслях же Малфой уже давны-ым давно оторвал все конечности Уизли, едва ли не сходя с ума от мысли о том, что тот прикасается к Поттер.
К его Поттер. К бывшему врагу. Бывшему.
К человеку, которого никто не имеет права трогать или же - упаси их Мерлин - обижать.
К человеку, который... который изменил многое.
К человеку, которого отпустить не хватит сил. Даже у такого, как Малфой... нет, не так: тем более у такого, как Малфой - эгоистичного самовлюбленного типа, который привязался к теперь уже не мальчику-который-выжил всей душой, поняв для себя многое.
К человеку, которого... любишь?
Год спустя
— Ты можешь не вертеться?! — Гермиона, смешно надув губы, неуклюже потянулась к подолу платья подруги, поправляя его тонкими пальцами. — Гарри, да ты можешь стоять смирно, Мерлин тебя подери? Прическу же испортишь – будешь тогда похожа на мокрую курицу. А Малфою нужна курица?
— Рону же нужна, — недовольно буркнула Поттер, вздохнув и в очередной раз посмотрев на себя в зеркало.
— Что-о? — Рон заглянул за дверь, за которую ему заглядывать было строго-настрого запрещено, и немедленно бы схлопотал в голову Аваду, но профессор Снейп, тоже решивший подслушать разговор девушек, успел втянуть Уизли назад за шиворот мантии.
— Мистер Уизли, чтоб вас Мерлин отодрал, минус двадцать баллов с Гриффиндора! — сквозь зубы прошипел зельевар, устремив на рыжего нарушителя покоя злобный взор. — Не палите контору! За что я вам плачу?
— Что-о? Платите? — Флитвик высунул голову из-под стола. — А где моя доля?
Снейп закатил глаза и что-то невнятно пробормотал.
После того, как Малфоем было объявлено о помолвке, мир словно сошел с ума – да-да, каждый чего-то ожидал то ли от Поттер, то ли от Драко, а посему наблюдали за этими двумя ежесекундно.
— И что это было? — Поттер недоуменно приподняла брови и, вопросительно посмотрев на Гермиону, перевела взгляд на ее живот. — Да ну и черт с ними. Толкается ребенок-то?
— Да, — Грейнджер рефлекторно прижала руку к животу, где развивалась новая жизнь, закусив губу и что-то вспомнив. — Но, знаешь, стоит быть повнимательнее, разве ты не помнишь, что было на нашей с Роном свадьбе? Ты ведь была единственным трезвым человеком.
— Ахах, лол, — отозвалась Гарриона. Однако заметив, как непонимающе уставилась на нее подруга, она мгновенно поправилась, сделав выражение лица как можно безразличнее. — В смысле, да, конечно. Эм, а что было на вашей с Роном свадьбе? — спросила осторожно, чтобы не вызвать подозрений. Гермиона нахмурилась, уже засомневавшись в правильности своих слов.
— Эти идиоты ставили ставки, сможет ли Рон в первую брачную ночь решиться хотя бы поцеловать невесту. Потом они пошли к Хагриду и его единорогу. Забыла?
Гарриона смутно вспомнила, как она на пару с Трелони заливала в себя литры хереса, затем - как Хагрид скакал на единороге, а потом под ним, и неопределенно помотала головой. Вспоминать все до конца мучительно не хотелось.
— Ну и вот, — Гермиона косо посмотрела на шкаф, одиноко стоящий в углу. — Гарри, там, в шкафу, боггарт... наверное.
— Наверное, — легко согласилась Гарриона. — Ты не волнуйся, тебе нельзя волноваться.
Спрятавшийся с камерой в шкафу Невилл Долгопупс облегченно вздохнул. Снейп отсыпал ему двадцать пять галеонов за съемку внутри помещения, и подвести профессора было равнозначно свариться у него в большом котле. А вообще вот такая вот слежка за молодоженами – вполне оправданное событие: весь магический мир следил за Поттер и Малфоем, ожидая, что же будет дальше. Многие ставили ставки, дожидаясь той минуты, когда бывшие враги либо проломят друг другу череп, либо просто тихо-мирно пустят в висок Аваду. Хотя некоторые, особо романтичные натуры, верили в любовь до гроба, и радостно щебетали, завидев идущую рука об руку парочку, но никто и подумать не мог, что свадьба наступит настолько скоро.
Просто в один прекрасный день Драко Малфой, да-да, то самый Малфой, объявил всему миру о том, что скоро на законных основаниях будет владеть своей девушкой.
Поттер конечно промолчала, кто кем владеть будет, но ее хитрая полуулыбка, что блуждала на устах, давала знать о многом.
Кстати, об улыбке. Люциус Малфой, прознав, на ком женится его сын, сошел с ума и его, с миленькой улыбочкой на устах, добрые санитары увезли в клинику Святого Мунго.
— Гарри, а вот ты волнуешься? — Гермиона задумчиво посмотрела куда-то вдаль. Вдали была глухая стена, за которой спрятались любопытные близнецы. — А что, если Драко...
— Сбежит, когда мы будем стоять прямо у алтаря? - закончила за подругу Поттер, которая старалась всеми силами скрыть угнетающее волнение. Гермиона осторожно кивнула, готовясь в любой момент оказать моральную поддержку и подставить плечо рыдающей невесте. — Ну, тогда я поймаю его и оторву яйца. В смысле, Грейнджер, как ты могла такое подумать, Драко никуда не сбежит! Он любит меня.
Гермиона кивнула, решив оставить при себе сомнения о том, способен ли Малфой вообще любить. Гарри ведь виднее, она же...
— Девочки, начинается! — в комнату вбежала, поправляя при этом высокую прическу, запыхавшаяся Джинни. — Идемте уже. Оу, Гарри, ты просто прелесть, — Уизли посмотрела на подругу оценивающим взглядом, чуть приподняв уголки губ в приободряющей полуулыбке.
— Что-то мне страшно. Может, ну ее – свадьбу эту? — Поттер как-то странно побледнела, вцепившись мертвой хваткой за угол стола и странно покачиваясь. — Мне это кольцо и вовсе не нужно... а Драко уж тем более!
— Надо, Гарри, надо, — Гермиона принялась оттаскивать отчаянно сопротивляющуюся Поттер от стола. Столешница жалобно затрещала и поехала вслед за девушками, оставляя ножки стола позади себя. — Черт, чего ты боишься? Кольцами махнетесь, все дела, а потом пьянка, веселье, весь Хогвартс гулять будет... да не доламывай ты стол! Репаро!
Стол вернулся в исходное состояние, а Гарриона, бледная и молчаливая, скромно встала возле Джинни.
— Гарри, — Уизли повернула к себе Поттер и заглянула в изумрудные глаза, что ни капли не изменились и были точно такими же, какими их видела Джинни в первый раз, на вокзале Кингс-Кросс. — Все будет хорошо. Все будет даже лучше, чем хорошо. Ты...
— Бля, ну и затянули они там, — недовольно пробормотал Флитвик. — Профессор Снейп, не хотите ли пропустить по стаканчику?
— Самое интересное начинается, — Снейп нахмурился, поджав и без того тонкие губы. — Слушай, я вот тут подумал: а Поттер еще целка?
— Профессор? — Флитвик выразительно приподнял брови. — С чего бы это должно Вас интересовать?
Снейп с минуту помолчал, обдумывая вопрос Флитвика и свой прокол (не, ну надо же так спалиться) и выдал:
— Филеус, а вы ебете котов?
— Котов ебу я, — мяукнула Мак-Гонагалл и тут же обратилась в человека. Как оказалось, все это время она тоже была тут, хотя профессор Дамблдор строго-настрого приказал ей следить за Драко Малфоем. А вдруг тот сбежит? В этом случае Мак-Гонагалл должна была вырубить Драко, дабы не травмировать психику Поттер. Хотя, как говорили многие, Гарри бы в случае позорной капитуляции жениха сама травмировала бы оного – да так, что тот бы больше бегать точно не сумел. — А вы, Северус, лучше бы подумали о собственной девственности, чем мечтать о мальчике-который-девочка.
Снейп покраснел и спрятался за шторку.
Тем временем дверь приоткрылась, и Гарриона, никого вокруг не замечая, прошла в сторону зала, в котором и должна была состояться церемония бракосочетания.
Девушка, едва ли двигаясь на ватных ногах, нервно кусала накрашенные нежно-розовым губы, вспоминая все моменты совместной жизни с Малфоем: вот они ссорятся; вот он приказывает ей нести горячий чай; вот он стоит, такой невозмутимый и беспристрастный, и говорит, что они не могут быть вместе; в следующем эпизоде он смотрит на нее холодно, а память услужливо всколыхивает давно утерянные фрагменты, когда отчаяние хваталось за горло цепкими пальцами и душило, душило...
— Гарри, все хорошо? — Гермиона покрепче сжала локоть подруги.
— Да, все хорошо, — пролепетала Поттер, судорожно сглотнув.
— Забухаем! — весело произнес Флитвик, толкая в бок Снейпа. Правда, в бок не получилось, так как Снейп был довольно высок для профессора, зато получилось в ногу, и Снейп, морщась, решил при первом же случае подлить в огневиски Флитвика яду.
Но это будет потом, а сейчас Гарриона медленно шла к залу, в котором решится ее судьба – навсегда.
— Гарри, я быстрей рожу, чем мы такими темпами дойдем до пункта назначения, — Гермиона фыркнула, вознамерившись поторопить ропотливую подругу.
— Не торопи меня, я тут, быть может, готовлюсь морально! — Гарри театрально закатила глаза, всплеснув руками. — А если серьезно, то ты права. Идем. Только...
— Что?
— А что, если Драко передумает?
— О, Мерлин, она меня уже достала. Истеричка, — Снейп вздохнул, хлопнув себя по лбу. — Истеричка и самовлюбленный сатрап – великолепная чета, они явно друг друга стоят. У этой парочки великие перспективы!
***
Обычно потолок Большого Зала безошибочно отображал то, в каком состоянии находится небо над Хогвартсом в данный момент. Но именно на момент свадьбы над Школой Волшебства и Чародейства сгустились сизые тучи, именно сейчас, в такой радостный и волнительный миг, полил въедливый дождь, потому Дамблдор, не долго думая, наколдовал яркое солнышко над головами прибывших на свадьбу Гаррионы и Драко, тем самым нарушив традиции замка. Ну и ладно – сегодня было можно.
И в тот момент, когда клятвы уже были даны, кольца блестели на безымянных пальцах, являясь доказательством самого чистого и прекрасного, что произошло между двумя бывшими врагами, когда союз был скреплен жадным и в то же время нежным поцелуем – именно в тот момент Гермиона Грейнджер истошно закричала, нарушая устоявшуюся атмосферу:
— Ребята – эй, харе сосаться, слышите?! – я, кажется, рожаю!
Драко сначала захлопал глазами, все еще по инерции целуя невесту, однако потом притянул любимую девушку к себе, смотря на суматоху, и засмеялся – заразительно, громко, искренне.
Ему однозначно нравилась новая жизнь.
Нет, не его новая жизнь.
Их.
Его и ее.
Двух бывших врагов.
Но это уже совсем другая история...