Свобода
-как же фигово-перовое что сказал Имрит, открыв глаза и увидев перед собой сырую стену, как ему показалось залитую соплями паронта.
Сев на пол и облокотившись на сопливое изваяние, к нему пришло осознание того что теперь его приключение возрастет во временном эквиваленте еще на чуток, а подсказку к этому умозаключению дали толстые прутья преграждающее выход из так любезно предоставленного ему помещения.
-твою мать.
Придавшись грусти не более чем на несколько секунд, Имрит расслабил все тело заставив отдуваться за него своим глазам, они метались от одной к стенке к другой, то одного камушка на другой и так на все детали камеры, пока исследование не закончилось полным пониманием того что все не так уж и плохо, но что-то ему не давало покоя, ему казалось, что оно упустил из виду важную деталь которую стоило бы заметить уже давно. Боль в плече была притуплена многими факторами, одним из которых являлось природное человеческое любопытство, как бы хреново ты себя не ощущал, новые эмоции остаются новыми эмоциями, и изучение их дарует некого рода отдушину отвлекая от дел более важных, таких как улепётывание от марантуса пытающегося вас укусить за зад тысячезубой пастью острых как эльфийский клинок зубов, ну или чего покруче. Взгляд Имрита начал постепенно подниматься с кончиков пальцев на область, забытую, но крайне актуальную. Как только кровавая дырень была обнаружена, боль в стократном размере возросла, и даровала несчастному недолгосрочное забвение. Проморгавшись Имрит смахнул перед глазами звездочки с такой любезностью подаренные его плечом.
-Етить колотить.
Складывалось такое ощущение, что какой-то нерадивый повар перепутал его плечо с жестким куском мяса, который во что бы то ни стало решил сделать это мясо мягким, и с решимостью гнома, работающего киркой по наитвердейшей породе, желающего добраться до заветного ископаемого, этот самый нерадивый повар поработал с его плечом колотушкой. Оно было красное с оттенками синего, словно северное сияние черт его дери, мясо наружу, все в крови, зрелище не из лучших. На нем не было ничего кроме штанов, сделанных как ему показалось из картофельного мешка.
Имрит улыбнулся сам себе нащупав языком, малюсенькую склянку с зельем, у себя на внутренней части десны, располагавшейся на верхней челюсти.
-лохи.
Ловким движением пальца он отделил ее от лизурника, растение которое росло в окраинах его деревни, дававшее сок при раздавливании такой клейкости что можно было намазать стабыку холку и приклеить вековым деревья малауста, тотально нарушив тем самым все законы физики доселе известных человеку, ибо оторвать стабыка от той поверхности не представлялось бы возможным так как лизурник выделивший свой клейкий сок невозможно было нейтрализовать никаким известным человеку средством, но Имрит ответ на разгадку знал, полное отсутствие воздуха заставляло вещество в сию же секунду почернеть и потерять все свойства, которые к глубокому сожалению не будут утеряны с ранее приведенным в пример стабыком. Залив зелье в рот он слегка поморщился, оно было горьковатым на вкус и имело неприятную вязкость сравнимую огровым пивом варившемся из костей тронтов, дававших хороший эффект на укрепление костей и позыв к рвоте. Но как бы то ни было зелье начало действовать по прошествии нескольких секунд боль начала снижаться, рана перестала кровоточить, и затягиваться тонкой пленкой. Зелье между прочим было сварено Хруной, навыки в зельеварении которой никто не мог оспорить.
Довольный имрит потер руки, пародируя навозную муху, приготовившуюся к лакомству, он тер их все быстрее и быстрее предвкушая расплату за плечо, но тут его глаза расширились, пульс участился, мысли смешались в кучу, а все из-за того, что его левая рука отныне не обременялась весом цепи, соединяющей его с мечом.
-какого!!!-
Вскочив на ноги, он начал ходить взад-вперед, и бормотать себе под нос оскорбления, направленные на него самого. Пройдя несколько сотен раз свое обиталище и изрядно устав от довольно рутинного действа, он сел на корточки и остался в таком положении на неограниченное количество времени, закрыв глаза он погрузился в размышления, простраивая наилучшие варианты своих дальнейших действий.
-Так если я начну кричать, изображая боль, скорее всего ко мне подойдут охранники, или охранник (так даже лучше), я начну еще громче вопить, приведя их или его в ярость, он откроет дверь дабы унять меня и тут я его вырублю и заберу ключи, хотя сначала следует допросить, а потом уже вырубать, да именно так и поступим.
Упав на пол Имрит начал орать во всю глотку. Постепенно крик начал смолкать, а горло хрипеть, усталость завладела его телом и измученный собственным криком, и своей тупостью, он поднялся на ноги уселся вновь на корточки и продолжил раздумья.
-Ладно, другой план. Когда эти изверги придут меня покормить, я сяду в тот темный угол, и отвернусь от них спиной, задержу дыхание, ни коем образом, не выдавая свое присутствие, они само собой удивятся. Где этот хрен спросит одни, я не знаю, ответит второй, первый скажет, а ну ка открой камеру, второй скажет давай. Как только дверь откроется я сразу выскочу, убью первого и допрошу второго, вот теперь точно сработает-
Имрит забился в самый темный угол, и улыбаясь самому себе, уселся на корточки, как делают дети, играя в прятки и сидел так неподвижно. Сидел пока колени не затекли, он упал на спину и распластался.
-дурацкий план-
Тут то его и осенило, он встал, подошел в плотную к прутьям, сжал их и не прикладывая особых усилий выдернул, поломав пополам как, сладкую соломку, железные прутья.
-Вот ведь идиот-сказал он и тихонечко протиснулся меж оставшихся прутьев, на встречу свободе.