17 Глава.
От автора: заранее хочу сказать что я против наркотиков и хочу показать что чувствует себя человек и что может от этого произойти.
Pov. Киса
Я проснулся от того, что кто-то нежно гладил меня по спине. Протёр глаза и, полагая, что это Эвелина, тихо сказал:
— Доброе утро, дорогая Эвелина.
Но, как только я повернулся, я замер. Вместо её я увидел Машу, сидящую рядом, с полускрытой улыбкой на лице. Моё сердце резко сжалось от удивления и чувства вины.
— Что ты здесь делаешь? — спросил я, пытаясь скрыть растерянность. Я не ожидал, что окажусь в таком положении. Маша не должна была быть здесь. И, главное, я не должен был быть здесь, рядом с ней.
Маша продолжала смотреть на меня, и я почувствовал, как меня всё больше начинает охватывать тревога. Где Эвелина? Почему я оказался в такой ситуации?
Только сейчас я понял ,что мы сейчас лежим вдвоем и без одежды. Это что блять такое.
— Ты мне ответишь? — мой голос становился всё более резким, а злость нарастала с каждой секундой. Я не мог понять, что происходит. Почему я оказался в такой ситуации? Где Эвелина? Почему Маша рядом со мной?
Маша не отстранилась, наоборот, она обняла меня, и я почувствовал, как её руки начали мягко скользить по моим плечам. Я пытался отстраниться, но её прикосновения как будто пытались удержать меня, заморозить в этом моменте.
— Не злись, Ванечка — её голос звучал настолько уверенно, что я почувствовал, как моя злость постепенно ослабевает. — Вчера было так хорошо. Мы с тобой так здорово провели время, а потом ты с Эвелиной поругался, всё пошло не так... — она сказала это с такой лёгкостью, как будто ничего не происходило, как будто это было совершенно нормально.
— Не смей,блять,меня так называть.
Я пытался оттолкнуть её, но в голове всё спуталось. Она говорила о чём-то, что мне не нравилось, а я не знал, как правильно поступить. Я ведь сам не был уверен, что происходит, и Маша ещё больше путала меня. Я быстро встал и оделся.
Маша продолжала говорить, и её слова звучали так, будто она совсем не замечала того, что творилось вокруг.
— Ты даже не представляешь, какая шикарная ночь была, — сказала она, её голос был мягким, почти умоляющим, и в нём чувствовалась искренность. — Мы так хорошо провели время, помнишь? Всё было как в каком-то сне. Тот момент, когда ты расслабился, забыл обо всём, а я... я просто наслаждалась этим, Киса. Ты был так рядом, так близко.
Я почувствовал, как её слова начали проникать в меня, размывая ту границу, которую я пытался удержать между собой и тем, что происходило. Маша говорила, а я не знал, что с этим делать. В голове бушевали мысли, и, несмотря на то что я пытался оттолкнуть её, её слова продолжали звучать в моей голове, как какой-то наркотический зов.
— Ты ведь тоже это помнишь, правда? — продолжала она, но теперь её голос был уже почти уверенным, как будто она ждал, что я соглашусь с ней.
Моя злость начала угасать, но вместо неё во мне возникло что-то другое — смятение и растерянность.
— Сука.
Я резко встал, не желая больше ни секунды оставаться в этой комнате, бросив взгляд на Машу, которая пыталась что-то сказать, но я уже не слушал. Всё внутри кричало, что нужно уходить. Сейчас же.
Выйдя из комнаты, я быстро направился к двери, захлопнул её за собой и оказался на улице. Холодный воздух немного отрезвил, но этого было недостаточно. В голове был хаос, воспоминания путались, а перед глазами всё ещё стояло лицо Эвелины.
Я достал телефон и дрожащими руками начал набирать её номер.
— Давай, Эвелина, милая, возьми трубку… Пожалуйста… — прошептал я себе под нос, приложив телефон к уху. Каждое гудение казалось вечностью, и сердце билось всё быстрее с каждой секундой ожидания.
После десятой попытки я наконец услышал, что звонок прервался, и на другой стороне провода кто-то поднял трубку. Но прежде чем я успел что-то сказать, раздался не её голос.
— Чего тебе, Киса? — холодно произнёс Хенк. Его голос был резким, и в нём не было ни намёка на дружелюбие.
Я застыл на месте, телефон едва не выпал из рук. Хенк? У неё? Что он там делает?
— Хенк? — пробормотал я, чувствуя, как внутри всё сжалось. — Что ты делаешь у Эвелины? Дай ей трубку. Пожалуйста. Мне нужно с ней поговорить.
— С ней? Ты ещё имеешь наглость звонить ей после всего, что натворил? — голос Хенка звучал всё громче, он не скрывал презрения. — Она спит. Спала, точнее, пока ты её звонками не разбудил. Но, Киса, ты её больше не тревожь. Ей сейчас нужен покой, а не твои извинения.
— Подожди, Хенк… Я должен объясниться. Это всё недоразумение. Блять. Дай мне шанс поговорить с ней! — отчаянно умолял я, чувствуя, как в груди всё сильнее давит от осознания своей вины.
— Ты уже получил свой шанс. И что? Ты его просрал. — он коротко хмыкнул. — Теперь отойди блять нахуй в сторону, Киса. Я,сука, больше не позволю тебе ломать её.
После этих слов связь оборвалась. Хенк бросил трубку. Я остался стоять на улице, сжимая телефон в руке, с чувством, будто всё окончательно рушится.
Я стоял на месте, телефон едва не выпадал из дрожащих рук. Казалось, всё вокруг будто растворилось, осталось только одно — это чувство пустоты внутри. Сердце колотилось так сильно, что я буквально слышал его удары.
В голове не укладывалось, что всё зашло так далеко. Как я мог снова всё испортить? Как допустил это? Перед глазами встало лицо Эвелины — её глаза, полные боли, её голос, который я так хотел сейчас услышать. Но вместо неё — Хенк. Почему он? Что он делает там?
Я сжимал телефон, пытаясь понять, что делать дальше, но чувствовал, как внутри всё горит. Боль разрывала грудь, но не только от того, что она сейчас не со мной. А от того, что я сам виноват. Виноват во всём.
"Чёрт... Эвелина, прости меня... Я не хотел, я правда не хотел..." — прошептал я в пустоту, понимая, что эти слова сейчас ничего не значат.
Голова шла кругом. Я не знал, что делать, куда идти. Хотелось просто исчезнуть, забыться, чтобы хоть ненадолго эта боль утихла. Но её голос, её образ, её слёзы — всё это жгло меня изнутри.
Не выдержав, я побрел в сторону знакомого, того самого, который всегда выручал в такие моменты, когда боль становилась невыносимой. Голова была тяжелой, мысли путались, и казалось, что всё вокруг давит на меня, кричит, что я всё испортил, что пути назад нет.
Подходя к его дому, я почувствовал, как ноги дрожат. Внутри разрывался голос: "Не делай этого, хватит, остановись."
Но этот же голос тут же тону в другом:
"Это поможет. Только одна таблетка — и станет легче."
Я постучал. Дверь открыл мой знакомый, хмуро оглядев меня с ног до головы.
— Ты плохо выглядишь, Киса, — сказал он, усмехнувшись. — Опять проблемы?
— Дай что-нибудь. Мне нужно... просто нужно, — мой голос дрожал, и я ненавидел себя за это.
Он молча кивнул и через минуту вернулся с маленьким пакетиком.
— Знаешь, это не решение. Но ты сам решил.
Я не ответил. Просто взял, сунул деньги в его руку и быстро ушел.
Я шел в сторону дома, опустив голову. Мир вокруг будто исчез — ни машин, ни людей, ни звуков. Только глухая пустота внутри. Мне казалось, что боль разрывает грудь, словно что-то давит, лишая возможности дышать.
Я знал, что мамы дома не будет. Она на работе, а значит, никто не увидит, никто не станет задавать вопросов. Это будто давало мне оправдание, хотя я прекрасно понимал, что обманываю сам себя.
Когда я вошел в квартиру, тишина встретила меня как старого друга. Захлопнув дверь, я бросил куртку на пол и направился в комнату. Сев на кровать, я достал из кармана тот самый пакетик. Это были не таблетки..Мелкий порошок внутри будто насмешливо смотрел на меня, напоминая о том, кем я стал.
Руки дрожали. Я чувствовал, как внутри меня растет эта непреодолимая тяга. "Только один раз. Только чтобы заглушить боль." Я повторял это себе, словно мантру, пытаясь заглушить голос разума.
Открыв пакетик, я высыпал содержимое на стол. В голове шумело, сердце билось с бешеной скоростью. Мне было плохо. Очень плохо. И я не знал, как ещё справиться с этим.
Руки дрожали, когда я высыпал содержимое пакетика и сделал 3 дорожки. Я сделал глубокий вдох, а затем резко затянулся. Горький запах порошка ударил в ноздри, обжег горло, а потом всё вокруг будто начало замедляться. На мгновение я почувствовал, как боль внутри отступает. Глухая пустота разлилась по телу, забирая с собой страх, гнев, отчаяние.
"Вот оно" — пронеслось в голове. Наконец-то стало легче. Или, может быть, просто тише.
Я медленно поднялся с пола. Голова кружилась, но мне уже было всё равно. Комната вокруг будто поплыла, стены начали давить, но одновременно отдалялись, становясь чем-то незначительным. Я держался за косяк двери, чтобы не упасть. "Это нормально, это просто эффект," — успокаивал я себя.
Внутри смешивались противоречивые чувства. С одной стороны, я чувствовал облегчение, словно снял с себя тяжёлую ношу. Но вместе с этим пришло осознание: "Ты снова сорвался. Ты снова подвёл её." Образ Эвелины, её глаза, полные слёз, её дрожащий голос — всё это всплыло в памяти, как нож, разрезающий моё новообретённое спокойствие.
Меня трясло. Я прошёл в комнату, спотыкаясь, и рухнул на кровать. Закрыл глаза, пытаясь отключиться, уйти от этого мира. Но перед глазами всплывали обрывки воспоминаний: как она держала меня за руку, как смотрела с надеждой, как говорила, что верит в меня.
— "Эвелина..." — прошептал я, чувствуя, как по щекам катятся слёзы.
Я резко сел, обхватив голову руками. Сердце колотилось. Пустота, которую я так жаждал, вдруг заполнилась болью. Теперь она была другой — более глухой, глубокой, пожирающей меня изнутри. Я смотрел на свои дрожащие руки, чувствуя, как накатывает паника.
"Ты всё испортил. Опять. Ты разрушил всё, что у вас было. Ты не заслуживаешь её."
Я встал, шатаясь, и побрёл к окну. Открыв его, я вдохнул холодный ночной воздух. Казалось, что этот воздух проникает в лёгкие вместе с миллионом иголок. Голова кружилась, тело било мелкой дрожью.
— "Я не хотел... Я просто не хотел чувствовать боль," — прошептал я в темноту.
Но темнота молчала. Никто не мог меня услышать. Никто не мог спасти меня от самого себя.
Из-за глюков мне стало трудно различать, что реально, а что — результат моих искаженных мыслей. Всё смешалось в голове, и я уже не был уверен в том, что вижу.
Я сидел на кровати, но ощущение было такое, как будто комната вокруг меня плавала. Звуки становились глухими, а свет тускнел, как будто я был в каком-то туннеле. Всё вокруг было размазанным пятном, но в этом пятне я чётко различал одно лицо.
Эвелина.
Она стояла передо мной, улыбающаяся, как в те моменты, когда всё было хорошо. Я замер, не зная, что делать, и вдруг услышал её голос. Но это не было её настоящим голосом. Он был слегка искажён, но всё равно я узнал его.
— "Ты же не собираешься снова всё разрушать, правда?" — спросила она, её взгляд был мягким, но в глазах я заметил нечто тёмное, что заставило меня вновь почувствовать вину.
Я протянул к ней руки, но не смог дотянуться, как будто она была на расстоянии, которое невозможно преодолеть. Всё внутри меня сжалось, и в голове вновь запульсировала мысль, что я уже потерял её. Она снова ушла.
Я закрыл глаза, пытаясь избавиться от этого видения, но оно не исчезало. Напротив меня снова была она — моя Эвелина, и я чувствовал, как её присутствие пронизывает меня. "Не уходи, пожалуйста. Я обещаю, что всё исправлю."
Но когда я открыл глаза, её уже не было. Всё вокруг меня снова расплывалось. Печаль, горечь и ужас заполнили меня. Это не было реально. Я был один, как всегда, поглощённый своими ошибками, своими демонами. Но я продолжал видеть её. И каждый раз, когда я видел её лицо, сердце в груди сжималось от боли.
Я снова закрыл глаза, я попытался хоть на мгновение избавиться от кошмара, что разворачивался в моей голове. Но вместо того чтобы уйти, всё только усиливалось. Мама… её голос. Это не был просто звук. Это был крик, полный боли, отчаяния. Она кричала, её голос дрожал от слёз, и каждое слово было как остриё ножа, вонзающееся в мою душу.
— Не уходи... Пожалуйста, не покидай меня!
Я замер, не понимая, что происходит. Это был её крик, её просьба, обращённая ко мне, её сыну. Моя мама. Она была рядом, и я чувствовал, как её слова пропитывают меня насквозь. И хотя я пытался думать, пытался что-то предпринять, я чувствовал, как из груди вырывается что-то жестокое, тяжелое, не дающее дышать. Я снова был один.
В её словах была не просто боль. Там было отчаяние, страх, и, что важнее всего, любовь. Любовь, которую я не мог вернуть. Я чувствовал её настолько сильно, что это вгоняло меня в ещё больший ужас.
Что я наделал? Почему я не остановился?
Но в ответ на её крик, в моём сознании возникла тишина. Тишина, которая оглушала и от которой мне стало страшно. Я не мог сделать шаг назад, я не мог вернуться. Всё, что мне оставалось, это в очередной раз пытаться найти ответы в этом безумии, в этом хаосе. Но был ли шанс исправить то, что я уже сломал?
— Не уходи... Пожалуйста, не покидай меня!
Я замер, не понимая, что происходит. Это был её крик, её просьба, обращённая ко мне, её сыну. Моя мама. Она была рядом, и я чувствовал, как её слова пропитывают меня насквозь. И хотя я пытался думать, пытался что-то предпринять, я чувствовал, как из груди вырывается что-то жестокое, тяжелое, не дающее дышать.
От автора: блин ,очень тяжёлая глава,не знаю как вы но я блмн рыдаю..