‧͙⁺˚*･༓☾ ☽༓･*˚⁺‧͙
Он отказывается вставать, отказывается есть, отказывается пить витамины. Говорит, что все сделает сам, не нужно о нем беспокоиться. А на вопрос, пойдет ли на занятия хотя бы завтра, вымученно улыбается.
— Хëн! — крикливый голос Бомгю не спутать ни с чем. И сегодня сбегать от него, как обычно, не хочется.
Упершись локтями в подоконник окна, пробитого в стене коридора, он ждет, пока друг его настигнет.
— Ëнджун-хëн, наконец-то я тебя нашел, — запыхавшимся, с красными щеками и искрящимся радостью взглядом Бомгю напоминает ребенка. Добавить к джинсовым белым шортам с прорезями и сиреневой футболке с огромной бабочкой на груди карамельку на палочке в руку — точная копия себя в детстве — Ëнджун видел на фотографии. Яркие сережки покачиваются на мочках, когда друг резко тормозит около подоконника.
— Ага, — безразлично отвечает Ëнджун.
— С.. — тут же замолкает. — Ты знаешь, что сегодня будет на обед?
Так легко переводить темы может только Бомгю. Хотя иногда он выглядит отшибленным, на самом деле таковым не является. Он знает, когда вовремя стоит замолчать и отвлечь. И Ëнджун, откровенно говоря, ему за это благодарен.
Они идут в столовую не спеша. Бомгю во всех красках описывает сегодняшнее меню, весело заливает соловьем то, что наконец-то сегодня сварили компот из сухофруктов, потому что, действительно, его продавали очень давно. А Бомгю уж очень его любит.
— Хëн, Джиëн такая дурочка, призналась утром Тэхену в чувствах.
Джиëн — одногруппница Бомгю и по совместительству правая рука. Точнее та, кто всегда дает списать Бомгю лекции или же контрольные. Потому что им всегда попадается один вариант. Какая-то фишка с фамилией.
— Что? — давится обедом Ëнджун. И ладно еще на новенькую желтую кофту (нет, не та, из-за которой Субин называет его цыпленком) компот не пролил, иначе пятно потом не выведешь.
— Ой, тебе плохо, хëн?
Только Бомгю стартует для высадки из стула, как выпрямившийся Ëнджун останавливает парня толчком ладони в плечо — прошлого раза с головой хватило, спасибо.
— А Тэхен что? — и смотрит выжидающе. Тэхен — парень на все руки. Он красивый, умный, разносторонний человек. Знает много вещей и ведет себя как взрослый человек, в отличие от того же самого Бомгю. Тэхен — мечта большинства количества девочек их университета
— Ну, он вроде как согласился сходить с ней на свидание.
— Тэхен свой шанс не упустит.
— Но вот что странно, — задумчиво тянет Бомгю. — Я никогда не замечал, чтобы Тэхен как-то выделял ее из остальной толпы.
— Не всегда если кто-то нравится, то ты выделяешь его из толпы. Очень часто хочется скрыть ото всех симпатию к другому человеку. Также как не всегда любовь приходит с первого взгляда. Я думаю, Тэхен пока просто присматривается. Но это не наше дело.
— Вау, хëн, ты так много знаешь.
— Потому что в отличие...
— От меня читаешь литературу, которая может пригодиться в жизни, я знаю, хëн.
— Нет, — отвечает с улыбкой. — Потому что в отличие от тебя, я думаю наперед. А ты живешь сегодняшним днем.
— Это плохо?
— Наоборот. Это огромный плюс.
— Почему?
— Лучше тебе этого не знать, — рука сама тянется в сторону Бомгю и треплет рыжие волосы.
— Дурацкий хëн, — шипит Бомгю, пряча красные щеки на груди под хриплый смех Ëнджуна. — Заставляешь чувствовать неловкость и смущение.
— Иногда тебе полезно посмущаться.
— Как и тебе быть таким нежным, — искренне улыбается Бомгю, когда перестает прятать лицо. Ëнджун зеркалит его улыбку.
Когда Ëнджун, после тренировки по танцам, приходит навестить Субина, тот не без его помощи поднимается с кровати и идет с ним в кухню.
— Как дела в институте? — безразлично справляется Субин, лениво накручивая на вилку спагетти.
— Кажется, кое-кто скоро обзаведется девушкой, — загадочно произносит Ëнджун, чтобы расшевелить Субиново состояние хотя бы до заинтересованности.
И у него это получается отлично.
Тот весь подбирается, выпрямляется. Даже блеск в глазах появляется.
— Кто? — Ëнджун выдерживает паузу, как любят это делать ведущие шоу, чтобы расшевелить заинтересованность Субина еще сильнее, и только после того, как тот принимается елозить на стуле ужом, отвечает:
— Тэхён.
— А девушка? Признался кто?
Очередная пауза не затягивается дольше, чем на пару секунд:
— Ну же, кто она?
— Джиëн.
— А, это подружка Бомгю, нет?
— Ну, — задумчиво тянет. — Назвать ее подружкой Бомгю сложно. Она просто частенько ему помогает с учебой.
— И как так получилось, что Тэхен с ней встречается?
— Нет, погоди, — прерывает его смехом Ëнджун. — Не все так быстро. Они еще не встречаются. Только пойдут на свидание. Сегодня утром она призналась Тэхену в чувствах.
— Ничего себе, какая она смелая.
Либо Ëнджуну кажется, либо Субин произнес эти слова с легкой завистью в голосе. Но да ладно, не так уж это и важно.
— Девушки в наше время очень смелые.
— И не говори. А парни все чего-то ждут.
— Ну не все ждут. Кто хочет, тот признается.
— И ты бы принял чье-то предложение? — внезапно спрашивает Субин, а Ëнджун старается не захлебнуться и не словить асфиксию от того, что банально подавился едой второй раз за день.
— Я, — давит он. Кашляет пару раз. — Я не думал как-то об этом. Никто не признавался мне в любви, так что я могу тебе ответить?
— Ну а ты представь, вдруг к тебе подойдет какая-нибудь такая же Джиëн, что ты скажешь в ответ?
— Да я не знаю, Субин, — закипает Ëнджун вместе с водой в электрическом чайнике. — Что ты хочешь от меня услышать?
— Да забей хëн, я просто пошутил. — Он смеется, но как-то безрадостно.
Ëнджун вновь остается у Субина с ночевкой. Они тихо перешептываются обо всем и ни о чем. Он — на диванчике, Субин — на извечно скрежещущей кровати.
А затем, спустя два дня, когда состояние Субина резко ухудшается и он теперь почти не разговаривает с Ëнджуном, на вопрос последнего, когда он вернется к занятиям, Субин выдает то, что больше всего он боялся услышать.
— Я хочу покинуть студию.
Это ведь шутка, правда? Спустя четыре месяца? Эта цифра, что, чья-то дьявольская шутка? Оно что, является для него роковым?
В любой другой бы день он отвернулся, но сейчас смотрит на то, как теряются прозрачные капли в Субиновой пижаме. Аккурат на груди. И, честно говоря, Ëнджуну разрывает глотку от таких же слез, застрявших у основания.
— Субин, — дрогнувшим голосом произносит Ëнджун.
— Хëн, не нужно, я все решил.
— Тогда я буду приходить к тебе, пока ты не передумаешь.
Бледные губы поджимаются, извиваются кривой дугой. Субин заслоняет лицо согнутыми локтями, чтобы Ëнджун не видел слез, пока он будет плакать в голос.
— Не нужно, — сквозь захлестывающие изнутри рыдания давит из себя Субин.
— Почему?
— Пот, — он прерывается, чтобы набрать воздуха. — Потому что это ничего не изменит.
— Даже если так, я буду приходить к тебе каждый день.
— Зачем, хëн?
— Потому что не хочу оставлять тебе одного в таком состоянии.
Субин поворачивается к стене лицом, открывая вид на безудержно трясущуюся спину. Непроизвольный жест поддержки, переживания и привязанности гладит сбитой от танцев ладонью спину, что хоть сначала и вздрагивает в ответ, но успокаивается быстро. Остаются только тихие рыдания, стягивающие Ëнджунову грудную клетку туго затянутым корсетом.
А ночью, сидя в до бортиков наполненной водой ванне, Ëнджун дает спрятаться повисшим на ресницах кристаллам в кругу своих собратьев.
<center>‧͙⁺˚*･༓☾ ☽༓･*˚⁺‧͙</center>
Он прожигает вечера бесцельными брожения по темным и холодным улицам города. Нет, Ëнджун не бросил занятия и к Субину он приходит каждый день. Помогает кушать, потому что тот самостоятельно не может сделать практически ничего. Помогает умыть лицо, но в душ Субин ходит самостоятельно, и каждый день справляется о том, как сильно ребята скучают по Субину. Потом сам же себя доводит до взвинченности, потому что каждый раз, когда он что-то говорит Субину про танцы, тот начинает плакать.
И ему бы тоже стоило разреветься, закричать в голос, обвинять вся и всех в произошедшем, но после того срыва ванной комнате он не позволил себе проронить больше ни слезинки.
Ëнджун не спрашивал у Субина, передумал ли тот насчет танцев, что, может, все-таки вернется. Но прошло полторы недели, и Ëнджун больше просто так не может. Нет, ему совсем несложно каждый день навещать Субина, помогать ему в чем-то и пытаться развеселить, его гложет то, что он так просто отказался от мечты. Что она вот так без шанса на восстановление разбивается на части.
— Субин, послушай, — тот упрямо кутается в ткани постельного белья, являет взору только часть темных волос на макушке. — Субин, — Ëнджун аккуратно отодвигает зажатые в Субиновых пальцах одеяло и наконец видит два блестящих глаза и нос.
— Что? — бубнит приглушенным из-за ткани голосом.
— Субин, я не хочу давить на тебя, но и вот так все оставить на произвол судьбы не могу. Помнишь, я сказал, что буду приходить до тех пор, пока ты не передумаешь?
— А я сказал, что не передумаю.
— Да, ты именно это и сказал. Но разве действительно готов бросить вот так все просто?
— Но мне не просто!
— Я прекрасно это знаю и понимаю, поэтому и спрашиваю, готов или нет? — В ответ молчание. — Хорошо, тогда вот что я скажу тебе. Мне бы не хотелось терять такого ученика. Потому что ты тот, кто, я думал, поможет мне развеять мои страхи и сомнения. Я хотел бы стоять на сцене вместе с тобой и отправиться в поезду на Чеджу. Сидеть на пляже, смотреть на море. И если тебе все равно на то, что ты так и не научишься танцевать, как я, то это твое право и твой осознанный выбор. Но все парни, включая меня, Тэхена, Бомгю и хëнов ждут твоего возвращения. Но если ты не хочешь больше меня видеть учителем, насильно я заставить тебя не могу. Однако хочу сказать, что очень жду твоего возвращения. Наших походов в интернет-кафе и простых гуляний по улицам города. Наших совместных тренировок по бегу и гонок на велосипедах. Совместных вечеров, в которых ты говоришь, что луна очень красивая или ива, или стрекоза. Просто хочу, чтобы ты знал, что я бы не хотел, чтобы наша студия потеряла такого упорного, сильного, ответственного и красиво танцующего артиста.
А потом Ëнджун уходит, чтобы больше не слышать громкого завывания.
<center>‧͙⁺˚*･༓☾ ☽༓･*˚⁺‧͙</center>
— Ëнджун-хëн.
Время — 1:30. Он и не помнит как вырубился.
— Да? — отвечает заспанным голосом в трубку, не сразу понимая, с кем имеет дело разговаривать.
— Ëнджун-хëн, — дрожащим голосом. — Ты можешь прийти?
Они расстались в девять вечера.
— Да, конечно.
Не пробудившимся ото сна мозгом сложно думать, для чего он понадобился Субину в два ночи. Но тревога в последнее время постоянно начеку. Пока он едет в такси к дому Субина, успевает несколько раз подумать о причине вызволения его последним из квартиры. На ум не приходит ничего, только страшные картины, от которых передергивает похлеще васаби.
Субин вновь с красными опухшими глазами и таким же носом. Стоит около двери и наматывает сопли на кулак. А как только Ëнджун переступает порог квартиры, кидается камнем в объятия. Ëнджун вместе с Субином в руках спускается по стенке вниз.
— Я не хочу, — хлюпает тот носом в районе ключицы, — не хочу.
— Чего ты не хочешь?
— Не хочу вот так все бросать. Но мне было так страшно. Прости меня, хëн. Я так долго сомневался в себе, а ты все это время не отходил ни на шаг. Тебе было сложно, да? Прости, пожалуйста, прости меня. Только не говори больше таких слов, ладно? Я не брошу танцы, я хочу стоять с тобой и остальными парнями на сцене. Я хочу поехать на Чеджу. Я хочу рубиться с тобой в игры в интернет-кафе. Я хочу делиться с тобой тем, какая красивая луна или ива, или стрекоза. Хочу по утрам бегать с тобой и устраивать гонки на велосипеде. Я хочу танцевать, Ëнджун-хëн, — поднимает блестящие от слез глаза и тонет в теплом меде. — Я очень хочу танцевать.
Он согласно кивает, крепко-крепко обнимает. Привычный запах карамели забивает глотку той самой сладостью, которая так не нравится, но которая так необходима.
— Мы будем стоять с тобой вместе на сцене, но не как учитель и ученик.
— А как кто?
— Очень близкие родственные души.
Субин замирает в его руках кроликом, принимается реветь сильнее прежнего.
— Ты чего? — Ëнджун давит глупую улыбку.
— Ты такой дурак, хëн.
— Это еще почему?
— Потому что говорил, что не задумывался о таком чувстве, как дежавю. И не смей сегодня оставлять меня одного! Спи на диване.
— Ладно-ладно, — Ëнджун поднимает руки вверх, как если бы когда решил сдаться. — Останусь.
— Теперь, значит, мы друзья? — усмехается сквозь слезы Субин.
— Очень близкие друзья.
— Как ты с Тэхеном и Бомгю?
— Даже ближе.
А затем, когда Ëнджун ложится на такой привычный диван, говорит:
— Я так рад, Субин, что ты передумал.
— Это ты меня заставил передумать. Мне сложно было принять выбор, в котором я бы никогда не познал радости находиться в одном коллективе с такими замечательными людьми на сцене. Меня все время выворачивало наизнанку, потому что я чувствовал, что сказанные тебе в тот день слова являются не тем, чего я на самом деле хотел. Но без твоей поддержки, Ëнджун-хëн, я бы никогда не обрел такой уверенности в себе.
— Скажешь тоже, — тихо шепчет в темноту Ëнджун. И только рад тому, что в комнате так темно, от чего Субин не может видеть, как сильно он покраснел.
— Но это правда.
— Давай спать?
— Спокойной ночи, Ëнджун-хëн.
— Сладких снов, Субин.
<center>‧͙⁺˚*･༓☾ ☽༓･*˚⁺‧͙</center>
— Хëн, — если бы он не был в наушниках, то обязательно окликнулся, но из-за громкой музыки кроме нее ничего и не слышит. Только когда к зову присоединяются легкие хлопки по плечу, он поворачивает голову и снимает наушники. — Хëн, мы можем поговорить?
— Да, конечно.
Сейчас они находятся в раздевалке, занятия по танцам закончились буквально пару минут назад. Погода близится к жаркому июлю, потому на нем белая майка и серые джинсовые шорты до колен. Начало июня не особо-то радоволо теплом, приходилось все время кутаться в кофты и джинсовку.
И еще один не менее важный момент. Хосок-хëн так и ни разу не появился после того как по рассказам Тэхена ушел из студии, хоть и пообещал Чимину вернуться. Не то чтобы он переживает... Да, черт возьми, он переживает, побрал бы его предводитель всех чертов.
На улице теперь темнеет не так быстро как пару месяцев назад.
— О чем ты хотел поговорить?
Они идут не спеша, потому что теперь спешить по сути и некуда.
— Я боялся спросить тебя раньше, потому что видел твое состояние, — тихо говорит Тэхен, идя с ним рядышком. Бежевая футболка с изображением героев из мультика "Время приключений" смотрится на Тэхене не нелепо, как если бы, например, на нем. У Тэхена разный стиль в одежде, и идет ему, откровенно говоря, все. Ëнджун даже немножко завидует белой завистью. — Но теперь ты довольно-таки сговорчивее и взгляд твой больше не излучает апатию. Ты наверняка знаешь, о чем я хочу спросить.
— Да. С ним все в порядке.
Он слышит, как облегченный выдох срывается с вишневых губ.
— Что он сказал?
— Тэхен, было сложно, — признается Ëнджун. Тэхён — это тот человек, с которым он может поговорить по душам, излить то, что скопилось внутри. Тэхëн — это всегда поддержка и опора, и Ëнджун не знает, что делал бы, не будь у него такого друга. Бомгю тоже, конечно, всегда поддержит и словесно и морально, Ëнджун это прекрасно знает, но данную ситуацию обсудить с ним не может, потому что хоть Бомгю и старше Тэхена, он менее взрослый, чем его донсэн. И вот так обременять его такой сложной, печальной и выкручивающей кости темой он не хочет. И не может. Потому что лучше пусть Бомгю верит в единорогов и грезит о собственном пряничном домике, чем переживает так сильно. Он достаточно уже наплакался. Лучше не нужно. — Субин... Я не знаю, но наверное это была легкая степень депрессии? — Тэхен понимающе кивает. Это подбадривает Ëнджуна, которого прорывает так, как не прорывало никогда. — Я не думал, что когда-нибудь в своей жизни столкнусь с таким явлением, и не на собственной шкуре, но ощущалось это почти так же. Субин просто в один момент отказался и есть, и разговаривать, и вообще просто встать с кровати, а потом он сказал такое, от чего мое сердце сжалось. — Он замолкает, зажмуривает веки до пятен перед глазами, а челюсть стискивает так сильно, что зубы скрипят друг об друга. Тэхен пронырливым движением проскальзывает ладонью в его, переплетает с ним пальцы замком. Ëнджун стискивает его пальцы в ответ сильнее. Он надеется, что недостаточно сильно, и Тэхен не чувствует боли. — Потом он сказал то же, что когда-то три года назад сказал мне Хюнин Кай — что собирается уйти из студии. — И даже то, что это уже пережитый этап, не помогает от того, что его сердце вновь ухает куда-то в пятки, а тело ломит от осознания сказанных слов. Но теперь с ним рядом Тэхен, жмущийся к нему так, что их бедра соприкасаются. — А я сказал, что все мы: ты, Бомгю, я, хëны и остальные парни хотим видеть его рядом с собой. Что мы хотим вместе с ним выступать на том конкурсе. И что я бы не хотел терять такого ученика, а еще друга, с которым можно играть в компьютерные игры, гулять по городу, да и просто наслаждаться молодостью вместе. И что всем нам не хотелось бы терять такого замечательного танцора.
— А он что?
— Он рыдал. Я ушел, но потом ближе к двум часам ночи вернулся обратно, потому что Субин позвонил мне и попросил приехать. И он так долго плакал. Говорил, что это были не его слова. Что то, что он сказал, на самом деле было следствием усталости и сломленности. Что на самом деле он не хочет терять связь с такими замечательными людьми, как все мы. И что так же, как мы, он не менее сильно хочет стоять с нами на одной сцене. Субин вернется.
— Я знал, что ты достучишься до него.
— Спасибо, Тэхён. И прости, что был так зол на тебя.
— Ты ни на кого не был зол, Ëнджун-хëн. Ты был зол на ситуацию, но не на Хосока-хëна или Чимина-хëна, не на меня.
— Ты прав, — не опровергает. А потом меняет тему. — Ну как там у тебя дела с твоей новой подружкой? — на Ëнджуновы играющие брови Тэхен только тяжко вздыхает.
— Бомгю-хëн рассказал, да?
— Ты же знаешь, какой у нас Бомгю.
— Да уж, — качает головой. — Не думаю, что у нас что-то выйдет. Джиëн-нуна хорошая девушка и, кажется, я действительно очень сильно нравлюсь ей, но у нас мало общих тем для разговоров.
— Ты ведь умный, Тэхен. Можешь вытянуть любую тему, если захочешь.
— Не в этом дело, — качает головой.
— Не нравится?
— Хëн!
— Ну а что? Называй вещи своими именами. Джиëн хорошая девчонка.
— Да, я знаю. Просто у меня уже есть то, что я должен защитить, — взметнувшуюся к корням волос бровь он явно замечает, но предпочитает ничего не говорить.
Тэхен, несмотря на то что является его одним из лучших друзей, всегда был для него загадкой.
— Если ты так уверенно говоришь об этом, значит, так оно и есть. Тогда защищай это что-то всеми силами.
— Я так и поступлю.
— Не хочешь по баночке пива? — Ëнджун, посмеиваясь, толкает друга в плечо. Не ожидающий этого Тэхен расцепляет пальцы. Резкий визг шин колес машин пугает обоих, ладно хоть не до поседевших волос. Ëнджун вовремя подхватывает друга у самого бордюра.
Они не слышат, что водитель, вышедший из машины, кричит им обоим. Стоят друг напротив друга, крепко обнимают талию другого. Тяжелое дыхание поет в унисон. А спустя несколько мгновений, неловко отодвигаются друг от друга.
— Ну и ситуация, — говорит Тэхён.
— Ты вроде не из хиленьких.
— Я просто не ожидал.
— Ладно-ладно. Это я виноват.
— Но спасибо, что вовремя подхватил.
— Ну так что? Что насчет пива?
— А как же Субин?
Будь задан этот вопрос месяцев так три назад, Ëнджун закудахтал что-то о том, что не обязан все время находиться рядом с Субином, что он не его мать или отец, или брат, и что пусть сам со всем справляется. Но теперь только легкая улыбка касается уголков губ.
— Приду к нему позже.
Субин и сам его вечно выгоняет из своей квартиры. Говорит, мол, что из-за него Ëнджун перестал общаться со своими друзьями. Но ведь это не так. У них всегда будет тонкая, но крепкая связь.
Тэхён согласно кивает. Серый отдает теплым оттенком октября.
— От тебя пахнет спиртным, — морщится Субин, когда "слегка" пьяненький Ëнджун заваливается на кровать чуть дальше от него. Лежит так же, как Субин, на животе, при этом закинул одну руку на его плечи. Ну да, они с Тэхеном "немножко" не рассчитали, и после пива шло мартини, потом, вроде бы, виски, а дальше коньяк или текила. Кто теперь разберет?
— Помолчи.
— Ты теперь всегда меня просить молчать будешь?
Одна рука пробирается под Субинов живот, вторая перемещается ближе к талии. Ëнджун поворачивается вместе с Субином на бок, прижимает его спину к своей груди. Ладони упираются в живот.
— Ë-Ëнджун-хëн, — пищит Субин.
— Я же просил помолчать, — он прижимается со спины сильнее, ластится носом в загривок. А после этого весь мир Субина распадается на части — Ëнджун едва заметно оставляет отпечаток клубничных губ на затылке. — Ты что, умер? — шепотом.
Ëнджуну кажется, что парень действительно умер — лежит, не шевелится и даже будто бы не дышит. Или это он просто слишком много выпил?
— Утром голова будет болеть, — так же в ответ шепотом.
— Но ты же вылечишь? — Ëнджун щекочет своим шепотом загривок, отчего волосы на затылке шевелятся, пуская табун мурашек по телу.
— А если не хочу?
— Я знаю, что вылечишь.
— Почему мы продолжаем говорить шепотом?
— Не знаю. Может, потому что так откровеннее? Эй, ты опять умер? — после минутного молчания спрашивает.
— Не умер, — шепотом.
— И не умирай.
— Все мы умрем.
— Но давай умрем как можно позднее?
— Вместе?
— В один день и ляжем в один гроб.
— Ты дурак, хëн?
— Почему?
— Потому что так говорят только влюбленные.
— И я.
— Точно дурак.
Ëнджун приоткрывает один глаз, потому что чувствует как шевелится в его руках Субин. Он закрывает лицо ладонями. А Ëнджун приподнимается на локтях, разворачивает прячущего лицо Субина к себе.
— Что ты делаешь? — уже полушепотом.
— Прячусь.
— От кого? — в глазах Субина, которые глядят на парня через маленькие щелочки между растопыренных пальцев, Ëнджун забавно оглядывается по сторонам, а потом вновь возвращает к нему свой взор. — Но здесь никого, кроме нас. От кого прячешься?
— От похитителя.
— Чего?
— Не важно, хëн. Ложись уже спать.
— Это, вроде бы, я пьян, но видишь каких-то похитителей ты, — снова шепотом.
— Спи.
— Хорошо, — Ëнджун протягивает руки и вновь прижимает Субина спиной к своей груди.
— Хë-ëн, — жалостливо стонет.
— Что?
— Убери руки.
— Нет.
— Хë-ëн.
— Сладких снов, Субин.
— Спокойной ночи, невыносимый хëн.
Ëнджун хмыкает, после чего сразу проваливается в сон. А утром голова, как и предрек ночью Субин, разрывается на части. Интересно, как себя чувствует Тэхен?
Целый день Субин как-то странно на него поглядывает. Когда он садится рядом, прячет лицо за волосами и отодвигается на полмиллиметра подальше. А когда при передаче кружки их пальцы случайно соприкасаются, так и вовсе выпускает ту из руки, Ëнджун не успевает ее подхватить, и та разбивается на осколки, которые они потом вместе убирают.
Он что-то сделал не так? Что-то сказал? Ëнджун ничего не помнит. Помнит только, как они зашли с Тэхеном в какой-то бар, потом пили пиво, мартини и что-то еще. А потом Тэхен выводил его из этого же бара под бок. Закинул одну руку на плечо, держал за кончики пальцев, второй же за талию. Усадил в такси. Дальше Ëнджун ничего не помнит. Ни как поднялся к Субину, ни о чем они говорили, если он вообще мог вести какой-то адекватный диалог в таком состоянии, ни как уснул. Кстати, проснулся почему-то на скрипучей кровати, Субин уже в это время был в душе.
Но спрашивать о чем-то Субина — то же самое, как просить у неба сбросить на землю сто миллиардов вон. Ëнджун уже привык, что у парня бывают странноватые замашки. Так что и к этой привыкнет.
<center>‧͙⁺˚*･༓☾ ☽༓･*˚⁺‧͙</center>
— Субин-хëн! — Бомгю бросается на шею упомянутого, и пока тот неловко улыбается в ответ, трется щекой о другую.
— Тц, Бомгю, отстань, — Ëнджун хватает его за шиворот как нашкодившего котенка и отодвигает от Субина на приличное расстояние. Иначе этот Кракен своими щупальцами достанет кого угодно и с какого угодно расстояния.
— Злой хëн, — повернувшийся к нему Бомгю сверкает небесными глазами. — Я же так скучал! — он выпячивает нижнюю губу как ребенок.
— Я тоже по тебе скучал, Бомгю.
С того дня, когда Субин сказал, что не хочет терять возможность стоять с остальными участниками группы студии на одной сцене прошла неделя. За эту неделю Субин нехило поправил свое здоровье, вернее, самочувствие. Он как положено принимал витамины, кушал три, а то и четыре раза в день. Много спал. Самое главное, все это время рядом с ним находился он, Ëнджун. Они много о чем говорили, начиная с того, кто во сколько лет сказал первое слово и какое и заканчивая тем, что думают о будущем. О том, чем будут увлекаться, например, в пятьдесят лет.
И Ëнджун с уверенностью может сказать, что Субин вылечился, если это так назвать можно. Но лучше здесь все-таки употребить вот что: он стал прежним. Прежним Субином — смущающимся, тараторящим без остановки, смеющимся, любящим сладкое и много есть, любящим играть в игры и смотреть аниме, являющим милые ямочки на щеках.
— Ëнджун-хëн, — рядом с ним на деревянный пол присаживается Тэхен. — Я рад, что Субин-хëн наконец-то вернулся.
— Я тоже.
Субина нет вот как полчаса. Ровно день назад до Субина в студию вернулся Хосок. Не сказать, что он был таким же веселым, улыбчивым и разговорчивым. Нет, Хосок был серьезным, немногословным, словно стал вдруг Чонгуком. Вчера он не выходил из кабинета вместе с Чимином, так что все три часа занятия вел Чонгук.
Когда вошел пропавший настолько дней Хосок, все разом замолчали. Затаили дыхание, будто вот-вот произойдет какое-то волшебство. А затем, когда оставалось до окончания занятий как минимум двадцать минут, он вышел из кабинета и принялся извиняться перед ними. Он наклонился перед младшими на девяносто градусов и стоял так с минуту, пока те удивленно открывали рты. А когда выпрямился и со рта его вырвались извинения, все одной волной кинулись к нему, и пока он говорил о том, что не заслуживает быть их сонбэ, они убеждали его в обратном и говорили, как сильно по нему скучали и рады, что тот пришел. Все знали, по какой причине произошел обморок Субина в тот роковой день. И никто его не обвинял, ни одна душа. И вот все обнимались с ним, а у того вновь солнце взошло в глазах, а лицо осветили лучи. И только один Ëнджун стоял, подперев квадратный выступ встроенного в пол столба плечом. И где-то из-за угла порога наблюдал за всем Тэхен.
А сегодня Хосок-хëн пригласил Субина в кабинет. Ëнджун нервничает, но совсем немного.
— Хëн, — из задумчивого состояния выводит ровный голос Тэхена. — Я хотел сказать, что ту часть, где два танцора дают друг другу пять, вы будете исполнять с Субином-хëном.
— Что? — не сразу понимает Ëнджун. — Но партии еще не распределены, и кто будет участвовать в конкурсе тоже.
— Ëнджун-хëн, хëны уже давно все решили. Будут выступать все.
— Но там всего семь человек!
— Хëн, ты разве не смотрел выступления, где была массовая подтанцовка? В этот раз сонбэ решили включить всех участников. Как они выразились: "Если не сейчас, то никогда". Они, конечно, лукавят. Ты же знаешь, никто просто так сдаваться не будет. Не этот год, так следующий.
— Но почему именно мы с Субином? Вдруг кто-то будет против.
— Никто не будет против. О, Субин-хëн идет. — Тэхён удаляется бесшумно, и на его место садится Субин.
— Привет.
— Привет. Хоть мы уже и виделись. Долго ты там был.
— Хосок-хëн разоткровенничался. Он тебя вызывает на разговор.
— Не стоит.
— Хорошо, — отвечает Субин, а затем задумчиво уставляется на стеклянную дверь, через которую видно, как два представителя вида кошачьих ластятся друг к другу мордочками.
— Наверное, жених и невеста.
— Наверное.
<center>‧͙⁺˚*･༓☾ ☽༓･*˚⁺‧͙</center>
По прошествии положенных Ëнджуну пяти месяцев, он стоит все в том же кабинете перед Чимином.
— Хëн, вызывал?
— Да, присаживайся.
Ëнджун садится на стул и внимательно смотрит на роющегося в бумагах Чимина.
— О, — восклицает он, — нашел!
— Что это? — косится на помятый листок Ëнджун.
— Не узнаешь? — Чимин трясет в руках листок. — Это заверение.
— О боже, оно до сих пор валяется у вас в кабинете?
— Но должны же были мы оправдать свои действия в случае провала.
— Так...
— Да, ты молодец, Ëнджун. Я очень-очень сильно горжусь тобой, — он даже утирает выступившие в уголках глаз слезы, пока Ëнджун краснеет щеками. Снова. И опять в этом треклятом кабинете. — Я знал, что у тебя все получится.
— Но Субин все еще запинается и не все успевает делать.
— А разве ты не помнишь, каким он к нам пришел?
Честно? Не помнит. Вот абсолютно. Как будто Субин все время танцевал так, как сейчас.
— Это впечатляет, — продолжает Чимин. — Вы оба проделали невероятно сложный путь. Так что в конкурсе вы будете танцевать в основном составе.
— Это нечестно по отношению к остальным участникам группы.
— Здесь нет ничего нечестного. Все мы будем стоять на сцене. Неужели ты сомневаешься в качествах Субина?
— Нет, — уверенно говорит Ëнджун. Потому что он знает наверняка — Субин заслуживает всех оваций мира. Потому что даже за эти три недели, учитывая перерыв, он подтянулся очень сильно. Почти не сбивается, и теперь не сталкивается плечом или бедром ни с одним из участников. Да, он не всегда поспевает за всеми и все еще иногда сбивается, но если сравнить с тем, что они имели пять месяцев назад — это огромный прорыв. И будет еще больше. За три оставшихся месяцев Субин сделает все, чтобы четко станцевать свою партию без единой ошибки, Ëнджун это знает. Он в Субина верит.
<center>‧͙⁺˚*･༓☾ ☽༓･*˚⁺‧͙</center>
— Волнуешься?
— Ага.
По расширенным зрачкам Субина видно, как сильно он волнуется.
Ëнджун подходит ближе, притягивает его, сжимая предплечья пальцами, и обнимает до боли внутри груди.
— Мы следующие, — слышит он где-то рядом голос Бомгю.
— Ëнджун-хëн, — его дергают за рукав кардигана в этническом стиле. Приходится выпустить Субина из кольца рук.
— Да, Тэхен?
— Ни пуха, ни пера.
Он слышит, как из зала доносятся крики. Группа соперников закончила выступление только что, и теперь зрители конкурса подбадривают их своими криками.
— К черту.
Он поднимается следом за Бомгю по деревянной лестнице на такую привычную сцену. Вытягивает голову, чтобы увидеть черную макушку Субина. Для того это первый выход. А потом слегка вздрагивает, когда на плечо ложится чья-то ладонь.
— Чонгук-хëн? — на нем такой же кардиган, только с другим рисунком и синего цвета.
— Все будет хорошо.
И от его слов становится легче на душе.
— Спасибо.
И вот он стоит на сцене. Видит зал. Слышит, как зрители громко кричат. Нет, визжат даже. Яркий свет лампочек слепит глаза.
Но когда включается музыка, когда зал замирает в ожидании и даже, кажется, перестает дышать, он порхает по сцене так плавно, будто всю жизнь был пылинкой, летящей только по одной ей известной траектории. Тело само ведет его в танце. Это танец управляет его телом, а не он им. И в тот самый момент, когда его ладонь соприкасается с теплой мягкой ладонью Субина с отчетливым шлепком, видит, как вороновы перья вспыхивают огнем. Как губы цвета малины обнажают врата. Являют только его глазам светло-розовые десна. И он с такой же широкой улыбкой встречает Субина.
Казалось, только ожидание выхода на сцену будет подкашивать ноги и играть нервами до выстукивающих зубами песни. Но нет. Ожидание результата куда волнительнее, чем даже выступление. Он знал это, потому что чувствовал не раз, но Субин ощущает это на собственной шкуре впервые. Он весь побледнел и его трясет так, что это замечает Хосок. Он оказывается быстрее него.
— Ты все сделал просто блестяще, — говорит он Субину. — Если мы не займем первого места, ничего страшного не случится. Займем в следующий раз.
— Спасибо, хëн, — тихо отвечает Субин. Но трястись и правда начинает меньше.
Затем голос ведущего просит всех участников конкурса пройти на сцену. Для объявления победителя были приглашены директор и спонсор конкурса.
— Пойдём? — Ëнджун берет ладонь Субина в свою и несильно сжимает.
— Да, — уверенно кивает он.
И вот они за ручку вновь поднимаются на сцену, чтобы узнать, что заняли третье место. Впервые с момента открытия студии танцев сонбэ.
<center>‧͙⁺˚*･༓☾ ☽༓･*˚⁺‧͙</center>
— Так, ребята, — говорит Чимин. Вчера они знатно так отметили первую маленькую победу. Половина участников походят на трупы. Все помятые, с опухшими лицами, но со счастливыми улыбками на губах, — хочу сделать пару маленьких объявлений. У нас будет небольшой перерыв, — на расстроенный гул он сразу же добавляет: — Нет, мы не закрываемся, успокойтесь. Мы с Хосоком-хëном и Чонгуком решили сделать вам небольшой подарок за старания. Пусть мы заняли не первое место, а третье, мы все равно поедем на остров Чеджу.
— Ты же этого так хотел, — шепчет на ухо Субину Ëнджун.
Тот ошарашенно смотрит то на него, то на Чимина.
— Отомри! — Улыбается Ëнджун.
— У нас есть кое-какие сбережения. Что-то от прошлых незначительных конкурсов, что-то от рекламы в инстаграме, что-то от роликов в ютубе, ну и вы знаете о небольшом денежном вознаграждении за призовое место. И так сложились карты, может быть, или судьба, что наш бывший участник — Хюнин Кай — сделал пожертвование со своей командой. Они так поздравили нас. Поэтому теперь мы едем на Чеджу вместе с ними. — Радостные вскрики ребят гуляют широкой улыбкой на лицах Хосока и Чимина. И только Чонгук чуть стоит в стороне от них и скромно тянет уголки губ. — А еще мы хотим объявить, — загадочно произносит Чимин. И вот специально же делает паузу этот невозможный хëн (тьфу-ты, блин, понабрался всякого у Бомгю), чтобы все задержали дыхание и с замиранием уставились на него. Ëнджун чувствует, как нервно сжимает его ладонь Субин. Он поворачивается к нему, приободряюще улыбается. Тот сразу расслабляется, но не на столько, чтобы отпустить руку, — что у нас появился спонсор.
— Что? Кто? Когда?
Столько вопросов. Один из таких же срывается шепотом с клубничных губ.
— Они зовут себя Хайб. Теперь мы под надежной опекой, так что когда-нибудь в будущем сможем участвовать в зарубежных конкурсах.
Все кинулись к трем сонбэ в объятия. Слезливо называли их самыми лучшими учителями и просто людьми. Близкими людьми. Только Ëнджун остался стоять на месте, а вместе с ним и Субин.
— Хëн, — тихонько шепчет Субин.
А потом толпа вдруг внезапно расступается, создавая живой проход.
— Иди, — расцепивший руку Субин толкает его в спину. Ëнджун сначала потерянно оглядывается на него, словно не знает, что делать, но затем неуверенной походкой подходит к Хосоку-хëну.
— Ты хорошо постарался, — слышит откуда-то сверху привычный веселый голос хëна. А потом его трясущееся тело внезапно прижимают к груди. А затем он чувствует, как с одного бока его обнимает Чимин-хëн, а с другого Чонгук-хëн. Они обнимают его, плачущего беззвучно, втроем. А потом их чуть не сносит с ног толпа. Обмазывают соплями, кричат, как они рады. Преимущественно, Бомгю.
А Субин стоит позади всех и с теплой улыбкой смотрит на кучку плачущих парней.
— Субин-хëн, — внезапно кричит Бомгю. Шея его птенчиком забирающим у матери еду тянется кверху. — Иди к нам.
Да, думает Ëнджун, он тоже должен быть здесь. Нет, не так. Обязан.
<center>‧͙⁺˚*･༓☾ ☽༓･*˚⁺‧͙</center>
— Хëн, я никогда не летал в самолетах, — широко улыбается ему Субин. Они сидят рядышком. — А ты?
— Летал пару раз.
— А куда?
— В Египет и Францию.
— Круто.
До Чеджу лететь час. Ëнджун с Субином смотрят все это время "Торадора".
Сонбэ заранее забронировали небольшой двухэтажный дом, так что когда они прилетают, сразу отправляются разгребать немногочисленные вещи.
Затем они устраивают кемпинг. Сонбэ жарят шашлыки, на Тэхене с Бомгю сангепсаль, а на нем и Субине рамен. Остальные участники формируют стол, ставят палатки. Кто-то нарезает арбуз, кто-то дыню, другие участники делают салат. Каждый занят делом.
— Субин, прогуляемся?
Они отъели себе брюхо, и теперь каждый занимается тем, чем хочет. Около палаток собралась группка, играющая в мафию, другая кучка, сидящая ближе к небольшому лесу, пугают друг друга страшилками. С ребятами находиться здорово, но в данный момент Ëнджун хочет уединиться с Субином.
Доходят они до песчаного пляжа за пять минут. Море очаровательно переливается бликами Луны.
— Садись, — хлопает по песку рядом с собой Ëнджун.
— Хëн, так красиво, — вздыхает Субин.
— Я знал, что ты это скажешь, — хрипло смеется Ëнджун.
— Потому что оно, правда, красиво.
— Как и ты.
— Что?
Ëнджун сталкивается со взволнованным взглядом нос к носу. В его глазах перья в два раза чернее, теперь не видно зрачков. Или же это зрачки стали размером с радужкой глаза? А потом он делает то, что велит ему сердце.
Жалеет ли об этом Ëнджун? Нет, потому что до сих пор помнит мягкость губ Субина. Да, потому что не сделал этого раньше.
— Цыпленок, — Субин заправляет светлую прядь волос за проколотое в трех местах ухо (два на мочке и один на хрящике). — Теперь ведь мне можно так тебя называть?
Раскинутые по обеим сторонам от бедер ладони дают возможность наклониться ближе и поластиться кончиком носа о другой.
— Можно.
Не важно, что в этот момент сотни мелких камней впиваются в кожу, потому что напротив сидит недостижимая мечта и надежда на возрождающееся совместное будущее.
Средь темного неба силуэт с темными волосами, развевающимися бризом моря, запечатлевается в сердце теплом и той самой любовью. А звезды, тускнеющие в прикрытых глазах цвета воронова крыла, подают знаки того, что этот нереальный парень стал для него реальностью.
— Сохранить, — хриплым от сухости голосом.
— Что?
— Хочу сохранить тебя в своем сердце.
А после этого Ëнджун видит лагуну, блестящую дорожками слез.
— И я.
И все можно было бы закончить на этой мирной ноте, однако, Ëнджун слышит крикливый голос Бомгю:
— Тэхен, там наши хëны целуются! — а потом как зашипит-вскрикнет. Видимо, Тэхен скрутил ему ухо и уволок к палаткам.
Ëнджун продолжает сидеть с закрытыми глазами, ладони до сих пор упираются в Субиновы сильные бедра, но долго он так не выдерживает — прыскает в чужие губы смешком, после чего отстраняется, открывает глаза, чтобы посмотреть на реакцию Субина.
— Наш донсэн такой милый, да? — говорит надувшемуся Субину, который явно злится на то, что прервали их поцелуй. Но тут же тепло улыбается.
— Очень, — он укладывает голову на Ëнджуново плечо, и они продолжают так долго сидеть и смотреть на темное, но в то же время яркое ночное небо.
— У вас получилось, — шепчет себе под нос Тэхен.
— Что? — спрашивает встрепенувшийся Бомгю. Они вернулись в лагерь и теперь доедают остывший шашлык.
— Ничего.
Редко когда можно увидеть такую искреннюю, радостную, нежную улыбку на вишневых губах. И редко когда вот так взъерошиваются медные волосы.
— Эй! — вскрикивает Бомгю так, что все на них оглядываются. Но быстро теряют интерес — давно привыкли к выходкам Бомгю. — Это я тут старший.
— Не сомневаюсь, — все с той же странной улыбкой отвечает Тэхен. Руку убирать с чужих мягких волос не спешит. Напротив, разглядывает, как отдельными нитями они обвивают светлые фаланги пальцев. — Я в этом не сомневаюсь, Бомгю-хëн.
Бомгю не отвечает и больше не просит Тэхена внезапным криком скинуть руку с макушки.
Вы хорошо постарались.