будь моим берегом.

Трель дверного звонка была похожа на вбивание гвоздей в голову. Настолько противно и больно, что Чимина начинало тошнить. Ему действительно было плохо физически. Приближалась течка, и Чимин чувствовал себя разбито. Его цикл внезапно сбился. Хотя почему внезапно, очень даже известна причина, и, наверное, это Чимина бесило ещё сильнее.

Трель снова повторилась, Чимин буквально захныкал, пряча горящие щеки в локте, плотнее накрывая голову пледом, полностью скрываясь под тёплой махровой тканью.

Трель звонка сменилась стуком. Чимин прошипел «зараза» и все же поднялся с кровати.

Тэхен замер с занесенной рукой и открытым ртом. На самом деле, он приготовил гневную тираду.

Чимин перестал отвечать на звонки с того самого вечера, как они с Джином уехали на ужин. Старший брат ничего толком ему не объяснил, потому что, с его слов, совершенно ничего страшного не произошло в тот вечер. Все беседовали очень мило и разошлись мирно.

Ну и последней каплей стало сегодняшнее утро, когда Тэхен привез Джунки в сад, а встретил его не привычный Чимин, а мисс Ли.

— Чимин взял больничный, — сказала девушка, беря Джунки за руку. И тогда Тэхен решил не медлить и ехать сразу к Паку.

Укутанное в плед тело мало напоминало его друга, поэтому Тэхен сразу же входит в квартиру, закрывая за собой дверь. Чимин хмурится от хлопка и вздыхает.

— Знаешь, ты очень шумный, — хрипит Чимин, плетясь обратно в комнату.

— Знаешь, когда перестают брать трубки, твои близкие могут подумать, что ты помер, — Тэхен идёт следом под бурчание Чимина «лучше бы так и было».

Злость сходит на нет, и когда Чимин укладывается на постель, Тэ подталкивает ему под поясницу подушку, а вторую взбивает, делая мягче и пышнее.

— Мини, в чем дело? Где твой телефон? — Тэхен усаживается на постели по-турецки. Пак смотрит на него, вздыхая.

— Скорее всего в прихожей, вроде оставлял там. Наверное, разрядился, — Чимин морщится от тянущей боли в пояснице. — Прости, что заставил волноваться. Я взял больничный. Плохо себя чувствую.

— Я вижу, — Тэхен ложится рядом, напротив омеги. — Давай рассказывай. И прежде, чем ты начнёшь отнекиваться, Джин рассказал, что ужин прошёл нормально, но ты отчего-то все время дергался. А ещё твой цикл совпадает с моим, до моей течки ещё месяц, значит, что-то или кто-то спровоцировал сбой.

— Бога ради, ты иногда такая заноза в заднице, — вздыхает Чимин.

— Я тебя тоже люблю, знаешь ли, — фыркает Тэ.

— Ладно, только можно мне липовый чай, и я все тебе расскажу, мистер Шерлок.

Тэхен соскакивает с кровати, уходя в кухню. Чимин же ещё несколько минут лежит в том же положении, в котором его оставил друг. То, что Тэхен все узнает, было очевидно. Это лишь вопрос времени. Чимин доверял ему достаточно, чтобы рассказать о Юнги. Но все дело в том, что сам он не был готов снова окунуться в прошлое, а теперь ещё и настоящее.

— И не вздумай писать Чонгуку! — кричит Чимин, в ответ ему прилетает приглушённое.

— Поздно, я уже написал ему, что ты благодарен за хорошие обезболивающие и блокаторы.

— Чокнутая семейка, — ворчит Пак.

И тем не менее, после душа, Чимин сидит напротив Тэ, а чашка чая тёплыми клубами пара дымит в него.

— Юнги, — только и говорит Чимин, начиная свой рассказ. — Его зовут Мин Юнги, и, когда мы учились в университете, лет семь назад, у нас случилась интрижка.

— Интрижка? — переспрашивает Тэхен. — Ты что, романов перечитал?

— Потрахались, так пойдёт? — Тэхен кивает. — Всего один раз. Это случилось один раз, но я, кажется, был тогда наивным придурком. И я втрескался в него буквально со второго взгляда.

— Почему не с первого? — Тэхен подпирает подбородок кулаком.

— С первого я хотел сломать ему нос. Чертовски дерзкий, хамоватый альфа, намекающий на то, что трахнет меня.

— Секунду, уточнение, он же ведь трахнул?

— Не с первой же встречи, — Чимин цокает. — Тэ, хватит стебать.

Тэхен поднимает руки. Чимин делает глоток и продолжает.

— Мы переспали, я проснулся один. А потом, мы не пересеклись больше ни на одной вечеринке. Он словно испарился, исчез, черт его знает. И сначала я был настроен просто забить на него. Типа, какого черта, парень. Разве я буду убиваться по тому, о ком знаю лишь имя и что член его плюс-минус пятнадцать сантиметров?

Тэхен не сдерживает смешка.

— Да, я тоже посмеялся тогда, — грустно улыбается Чимин. — А потом оказалось, что влюбился как школьница. Ты понимаешь? Этот Юнги не сделал ничего, о чем обычно мечтают омеги. Он не ухаживал, не дарил мне подарков, не водил в кино и до дома не провожал. Абсолютное ничего. У нас все время проведённое вместе можно было бы уложить в сутки, — Чимин трет глаза и притягивает колени к груди. — Но, Тэ, мне этого не надо было. Он так смотрел на меня в те короткие моменты, он был так одинаково груб и сексуален, клянусь, у меня ни от кого так сильно не ехала крыша. Я заводился от его грязных слов и неприкрытой лестью прямоты просто по щелчку. Когда мы познакомились, он назвал свое имя, сказал, что я должен знать его, чтобы стонать, когда буду объезжать его член. Я послал его к черту, вышел за дверь, и мои джинсы были настолько мокрые, а ноги дрожали так сильно, будто я кончил несколько раз подряд.

— Никогда ещё я не слышал так много о твоей сексуальной жизни, — опешив, признается Тэхен. — Ты оказывается та ещё распутная сучка.

— Всё не так, — смеётся Чимин. — Это все было тогда, когда я оказывался рядом с ним. А после невероятной ночи, он просто исчезает. Я голову сломал, пытаясь понять причину его исчезновения. Начиная с того, что я был плох, заканчивая тем, что он, возможно, мог узнать, что симпатичен мне. Устав себя копать, я просто забил на него. Подумаешь, разбил мне сердце, попользовался и исчез. Что я, первый что ли, такой?

— Чимини… — вздыхает Тэхен, протягивая обе руки, беря в свои ладони пальцы Чимина. — Милый, мне так жаль, что тебе пришлось все это испытать.

— Это было в прошлом, там и осталось, — Пак смотрит на их руки, чувствуя поддержку Тэхена. — Да, оставило на мне след. Я побаиваюсь открыть себя чужому человеку. Но дело не в этом. Причина, по которой ты сейчас сидишь напротив меня и успокаиваешь, совсем не события семилетней давности.

— Погоди, так все-таки на ужине что-то произошло? — настораживается Тэхен. Неужели Сокджин ему соврал?

— Другом Намджун-хена оказался Юнги. Вчера я снова встретился с тем, кто качественно подпортил мне жизнь.

Тэхен замирает, приоткрыв рот. Выглядит нелепо и смешно, но Чимин лишь пожимает плечами, мол, да, мой дорогой друг, херня случается. И почему-то именно со мной.

— Быть этого не может, — наконец, мотает головой он.

— Очень даже может. Он меня вспомнил. Кроме того, он почему-то решил, что я снова хочу с ним перепихнуться, на что, конечно, у меня не было слов. И после того, как я сказал, что думаю о его мерзком поведении, он заявил, что я все так же хорош, — Чимин роняет голову на руки. — Тэхен, он снова смотрел на меня как тогда. Я сел в такси, и едва не задохнулся от собственного запаха. У меня все дрожало внутри. Ну зачем он снова появился в моей жизни?!

Тэхен молчит довольно долгое время, и Чимин поднимает голову, проверяя не ушёл ли он. Омега находится в задумчивом состоянии, постукивая пальцами по подбородку.

— Постараюсь выведать через Сокджини или Намджуна больше информации по этому Юнги, — наконец-то, говорит он. Чимин отчаянно качает головой.

— Даже не думай! — лепечет Пак, ещё чего не хватало. — Конечно, осадок остался, но я искренне надеюсь, что это была разовая акция.

— Осадок? — фыркает Тэхен. — У тебя началась внеплановая течка, ты взял больничный, на тебя смотреть больно.

— Ты драматизируешь…

— Хотя чего ещё можно было ожидать от Намджуна. Неудивительно, что такой человек, как он, окружает себя подобными людьми. Нет, я все же звоню Джину.

— Бога ради, Тэхен! — Чимин выхватывает его телефон из рук. — Уйми свою фантазию. Намджун-хен ни при чем. Просто мне не везёт, стоило бы уже смириться с этим.

Тэхен поджимает губы, возвращаясь за стол. Чимин трёт заспанное, помятое лицо ладонями, тяжело вздыхая. Ким протягивает раскрытую ладонь Чимину.

— Отдай телефон, — тихо просит омега. Чимин подозрительно щурится, не особо собираясь возвращать мобильник.

— Зачем?

— Закажу нам еды, — закатывает глаза Тэхен. — Я не буду лезть в твои дела, раз уж ты настаиваешь. Разбирайся сам, но накормить тебя я обязан.

Чимин слабо улыбается, возвращая мобильный.

***

Среди недостатков Мин Юнги, помимо распития алкоголя в десять утра и косяка травы на обед, был один, который Намджуна бесил больше всего.

Юнги — хладнокровный словно змея. Не в смысле, что он ледяной в физическом плане, скорее в эмоциональном. По большей части, ему плевать на окружающих, он совершенно не эмпат, даже близко к нему не относится. Он чересчур груб, циник в высказываниях, а сочувствие… Он даже слова такого не знает.

Логично, что в отношениях он не состоит и не состоял, потому что выдержать его нереально. Все его время занято музыкой, работой в универе и трепетным скручиванием косяков про запас.

Намджун — самоубийца, который на протяжении чуть больше десяти лет пытается Юнги вытащить из этого кокона безразличия к чужим людям и своей жизни в целом. Получается из рук вон плохо, но Ким упертый, настойчивый, и это дело принципа уже.

Правда, с появлением в его жизни Сокджина, все несколько поменялось. Юнги лишился своей няньки, вздохнул свободно, но Намджун все равно иногда его вылавливал, хоть и значительно реже.

Последний его эксперимент с социализацией дался хуже всего. Юнги щёлкал мышкой, меняя биты местами в окошке программы. Делал он это последний час, хотя раньше на все уходило минут пятнадцать.

Всё дело в том, что он был не здесь. Голова его была занята всем, чем угодно, но только не музыкой. «Чем угодно» был Чимин и их встреча в ресторане. И Юнги понятия не имел, что с ним происходит. Он чувствовал где-то в груди, в самой середине, смятение. Чувство такое щекотливое, назойливое, что не даёт отодвинуть себя на задний план.

Юнги ныряет пальцами в волосы, громко вздыхает, бросив короткое «сука». Программа закрыта, крышка ноутбука тоже. Юнги закуривает, выдыхает сладкий дым в потолок, качаясь в кресле. Вот сейчас немного легче.

Как необычна Судьба. Как чётко и не вовремя подкидывает тех людей, о которых хотелось бы хранить лишь воспоминания. Юнги уверен, что думает так не один. Юнги так глубоко затягивается, что исчезает почти ровно половина косяка.

До чего же хороша эта ямка между ключиц, этот острый подбородок, взгляд холодный и встревоженный. Округлые бедра и подтянутая задница. Юнги выдыхает резко и сильно, раскрывая потяжелевшие веки, и уставившись в потолок. Думать об этом парне — последнее, чего бы Юнги хотел, и единственное, что он делает. Парадокс.

Два коротких, громких стука звучат явно не для того, чтобы Юнги решал, открывать ему нежданным гостям или нет. Намджун широко раскрывает дверь, входя, на что Мин даже не поднимает головы.

— Это вторжение в частную собственность, Намджун, — Юнги сбивает пепел, пару раз стукнув большим пальцем по фильтру, и снова делает затяжку под пристальным взглядом Кима.

— Ты ведь знаешь, что я очень дорожу тобой, — начинает Намджун, и Юнги вскидывает брови. — Ты мне брат словно, Юнги.

— Только не говори, что у тебя какая-то неизлечимая болячка. Я не готов принимать такую информацию, — Мин хмурится, туша окурок о дно пепельницы.

— А я не готов жертвовать своими нынешними отношениями, потому что ты когда-то в прошлом повёл себя как последний мудак. Даже несмотря на моё отношение к тебе и нашей многолетней дружбе.

— Да что уже не так? — Юнги складывает руки на груди, пряча подмерзшие пальцы в подмышки. — Ты влетаешь в студию и начинаешь меня напрягать до усрачки. Больше конкретики.

— Пак Чимин.

Юнги замирает с приоткрытым ртом, быстро тот захлопывая. Взгляд Намджуна тяжёлый и осуждающий, хотя, откровенно говоря, Мин понятия не имеет за что его осуждают. В данный конкретно момент. Так-то причин тонна.

— Не понимаю, о чем ты, — Юнги отворачивается, вертясь в кресле, демонстративно открывает снова ноутбук и якобы погружается в работу. Намджун за его спиной даже не шелохнулся.

— А я не понимаю, как, такой как ты, встревает в передряги чаще, чем я хожу отлить.

— Утрируешь.

— Утрируешь ты, когда говоришь парню, которого бросил семь лет назад, чтобы он не рассчитывал на случайный секс. Юнги, серьёзно, нельзя же быть таким козлом.

Мин фыркает, оборачиваясь через плечо.

— Так-то все и растрепал?

— Он даже не знает о нашем разговоре, или хотя бы о том, что я в курсе всей ситуации. Сгорел бы со стыда на месте.

Намджун становится напротив, разворачивая альфу к себе за ручки кресла. Юнги выглядит не особо настроенным на продуктивный диалог, скорее глубоко задумавшимся.

— Ты должен все исправить, — говорит Нам, на что Юнги округляет глаза. — Извинись перед ним.

— Что? — искренне удивляется Юнги. — Ты сбрендил? Я, по-твоему, перед каждым омегой, с которым переспал, теперь должен извиняться?

— Так уж вышло, что лучший друг Чимина — брат моего парня. Сокджин дорог мне, Юнги. И я реально… Я на самом деле влюблен в него и не хочу потерять. Любая мелочь может быть раздута до масштабов трагедии. И, поверь мне, никто не раздувает из ничего апокалипсис лучше Ким Тэхена.

Юнги молчит некоторое время, глядя в глаза Нама. Тот действительно в отчаянии. Непривычно видеть вечно холодного и отстраненного альфу таким уязвимым и ранимым сейчас.

Ладно, думает Юнги, от одного раза не обеднеет. В конечном счёте, он, может быть, действительно был резковат, немного перегнул. Кроме того, Чимин назойливо сидит в его голове, с этим пора смириться.

— Ладно, — соглашается Мин. — Но больше ты меня на такие свидания не водишь. Не уверен уже в том, кто мне достанется.

Намджун улыбается ярче неоновых вывесок их любимой лапшичной.

— Отлично! Смской сброшу тебе адрес его работы, — хлопнув по плечу, Намджун выпрямляется. — Будь паинькой, Мин Юнги. Я надеюсь на тебя.

Юнги лишь криво улыбается.

***

Юнги никогда не любил жару. Его кожа была довольно чувствительна к прямым солнечным лучам, поэтому он быстро сгорал на солнце, не получив красивого загара. Он оставался всегда бледным, нося одежду с длинным рукавом, кепки, шляпы и очки на половину лица.

Но в такую духоту ему ничего не оставалось, как облачиться в белую широкую футболку, в которой рукава доходили до локтей. Передняя её часть была заправлена в голубые джинсы с широкой бляжкой, рисунок — пейзаж Канзаса и подпись самого штата витиеватым почерком. Очки и кепка неизменно на нем.

Выглядел он довольно безобидно, но огромный джип за спиной немного портил его ангельский облик.

«заканчивает в пять».

Третий раз открывая последнее сообщение от Намджуна, Юнги надеялся увидеть там что-то вроде «можешь возвращаться домой, Сокджин уже забыл». Но увы.

На противоположной стороне детей собирали в автобус, развозить по домам. Некоторые родители забирали их самостоятельно.

Когда Чимин появляется в поле зрения, Мин выпрямляется, прекращая подпирать машину, и лёгкое волнение поселяется в животе. Юнги снимает очки, вешая за дужку на ворот. Он делает шаг навстречу, чтобы перейти дорогу.

— Всего хорошего, — Чимин кланяется, приветливо махнув девочке на прощание, которая улыбалась ему, как и её мама. Юнги стоит неподалёку, и, как только все дети разошлись, а некоторые родители переговорили с омегой, он выходит из своего «укрытия». Улыбка на губах Чимина, спокойная и умиротворенная, оставшаяся от разговора с родителями, сползает до комичного медленно. Чимин торопливо пытается скрыться в здании сада, когда Юнги, едва растерявшись, устремляется за ним.

— Стой! — чуть громче говорит он, нагоняя. — Чимин!

Чимин успевает вернуться на территорию сада, но не в здание, когда альфа берет его за руку, останавливая. Впереди сотрудники, которые его не слышат и не видят, думая, что он ещё провожает детей, за спиной ворота и отъезжающая последняя машина.

На коже жжёт чужое прикосновение, и Чимин выдергивает свою руку из чужой хватки, прижимая к груди. Юнги смотрит в его глаза, видя там замешательство и панику.

— Что ты здесь делаешь?! — Чимин возмущён и слегка подрагивает, волнуясь. — Откуда ты узнал, где я работаю?

— Я хочу поговорить, — осторожно начинает Юнги, делая шаг навстречу, Чимин отходит назад на два. — Просто поговорить, — ещё шаг, а Чимин упирается спиной в ствол дерева. Раскидистая вишня, гордость и красота во время цветения, сейчас же — ужасный предатель, не дающий Чимину сбежать.

— Разве я хотел с тобой разговаривать? — щетинится Пак. — Разве мы не поговорили в тот раз? Мне не о чем говорить с тобой.

Чимин делает попытку прорваться, но Юнги перехватывает его за пояс, возвращая обратно. Рука задерживается на чужой талии, за что Чимин ощутимо шлепает по чужим пальцам.

— Хватит, да послушай ты! — Юнги резко выдыхает, потирая переносицу. — Я должен извиниться. За тот вечер. Был резок. Так что, извини.

Чимин открывает рот, замерев.

— Должен извиниться? — переспрашивает Чимин. — Что значит должен?

— Твои друзья вспыльчивы, а Намджун подкаблучник, — фыркает Юнги. — Нам боится, что попадет в не милость к своему омеге.

— При чем здесь Сокджин-хен? И как это все связано с тем, что ты наговорил мне?

— Его брат сказал, что ты обиделся. Слишком долгая история. Просто извини меня и разойдемся.

— Боже, Тэхен — идиот, — Чимин закрывает лицо руками, вздохнув. — Значит, ты извиняешься, потому что так сказал хен?

— Иначе он вытрахает мне мозг, — кивает Юнги, посветлев. — Значит все? Мы все решили?

Чимин язвительно улыбается, сложив руки на груди.

— Конечно, можешь идти.

— Ты не держишь зла? — щурится Мин, чувствуя подвох. — Извинения приняты?

— Я не собираюсь принимать извинения от такого человека как ты. Мелочный, грубый нарцисс.

— Серьёзно? — Юнги хмурится. — Зачем ты все усложняешь?

— Передай Намджун-хену, извинения приняты, — после небольшого молчания, говорит Чимин, собираясь обойти Юнги, но тот снова его останавливает. Они оказываются непозволительно близко друг к другу. Чимин выглядит вблизи уставшим, как после долгой болезни, измотанным. Но запах его яркий и насыщенный. Юнги невольно вздыхает глубже. Чимин это замечает, но никак не комментирует.

— Я не могу просто передать.

— Унижать при первой встрече очень даже можешь. И с этим справишься.

— Не будь стервой, Чимин, — Юнги плотно сжимает челюсти. Чимин поднимает на него свой взгляд. Запах лимона становится таким сильным, что Пак чувствует на языке кислоту.

— Не думаю, что ты хочешь возвращаться ещё раз, чтобы извиняться за оскорбления.

— Я не хочу возвращаться сюда вообще когда-либо, — Юнги раздражен. Но не ситуацией, а тем, какой Чимин упрямый, какой непрогибаемый. От того ему хочется сломить его ещё сильнее. Это чувство быть выше, доминировать становится неконтролируемым. Чимин… Чимин должен ему подчиниться. Юнги хочет этого. Хочет его.

От этого осознания Юнги распахивает глаза, словно только что прозрел.

— Так уходи, Юнги, — тепло от чужих ладоней на его талии уже не кажется таким обжигающим. Руки держат его крепко и близко к себе. И Чимин не понимает, чего хочет сильнее: убежать от них или придвинуться ближе, чтобы тепло окутывало его полностью. — С этим у тебя проблем нет.

— Ты чертовски злопамятный.

— Вовсе нет, — качает головой Чимин. — Просто не наступаю на одни грабли дважды. А теперь отпусти меня, садись в свою машину и исчезни с моих глаз и из моей жизни.

— Обязательно, — легко соглашается Юнги. Чимин уже собирается отстраниться, но альфа прижимает его ещё крепче к себе и склоняет голову, стремительно приближаясь к чужому лицу.

На поцелуй это не похоже, скорее касание губ. Со стороны Юнги настойчивое, со стороны Чимина нелепо открытый рот как у рыбы. Юнги не закрывает глаз, наблюдая за поражённым взглядом напротив. Он улыбается, нарочно прихватывая нижнюю губу Чимина своими, и отстраняется.

— Твои губы такие же сладкие. До сих пор помню этот вкус мяты, — шепчет Юнги на ухо и отходит, выпуская омегу из своих рук. Юнги надевает очки, пятясь в сторону выхода. — Исчезаю с твоих глаз.

Как только альфа скрывается за воротами, Чимин резко выдыхает, закрывая рот обеими руками.

— Какого черта! — пищит он, оседая на корточки и пряча голову в коленях.

***

Тэхен покрепче обнимает Джунки, поднимая бокал. Звон стекла фужеров о его собственный разносит по небольшой гостиной. Сокджин сверкает улыбкой и небольшим румянцем от уже выпитого спиртного.

— Поздравляю вас, хен! — улыбается Тэхен. Джунки увлечённо жуёт кусочек сыра, Чонгук за его спиной предлагает ему стакан сока. Альфа присаживается на спинку дивана, делая глоток из своего стакана так же с соком. Везти назад семейство кроме него некому. А Тэхен очень сильно любит шампанское.

— Джин-хен, это потрясающая новость, — согласно кивает Чонгук. — Вы с Намджуном будете отличной семьёй.

— Конечно, ты достоин лучшего альфы, но раз ты выбрал его, значит он не настолько плох, — поддакивает Тэхен, за что Чонгук сжимает его плечо чуть сильнее, осаждая. — Ауч, Чонгук!

— Всё нормально, Чонгук, — смеётся Джин, — я привык к его замечаниям по поводу Джуни. Смирись, братец, тебе придётся породниться с этим бандитом, — воображаемые ковычки служат сарказмом.

— Когда ваша свадьба? — спрашивает Чимин, молчавший до этого. Он сидит в глубоком кресле, чуть поодаль. Сокджин делает ещё глоток шампанского.

— Планируем через месяц, а потом улетим куда-нибудь, где тепло. Ненавижу слякоть и холод.

— Звучит очень романтично, — Чимин улыбается, и Сокджин загорается ещё ярче.

Омега чувствует себя невероятно счастливым. Как будто он только вчера осознал, что влюбился в Намджуна. Этот трепет, усиленный в несколько раз и подкрепленный уже устоявшимся чувством любви, заставляет внутренности дрожать.

Это было безумно неожиданно.

В тот вечер Намджун пригласил его на ужин. Обычный ужин, особо ничем не отличающийся от любого другого. Пригласил к себе.

Еда, конечно, была заказана в ресторане, но Джин совсем не был против. После тяжёлого рабочего дня и выматывающих операций, ему, по-большому счету, было не важно, откуда еда, лишь бы вкусно, да в приятной компании.

Намджун сделал глоток вина, отставил бокал в сторону и убрал руки под стол. Сокджин же, совершенно ничего не подозревая, доел свою порцию, сделал несколько больших глотков вина и откинулся на стуле.

— Сумасшедший день, — Джин застонал и прикрыл глаза. — Спасибо, что устроил такой чудесный вечер, иначе бы я умер прямо в кабинете. Люблю тебя, — Сокджин протянул ладонь, чтобы взять парня за руку, но альфа не спешил отвечать. Намджун долго вглядывался в чужое лицо, пока улыбка не сползла с лица Джина, сменившись на обеспокоенное выражение.

— Что? Почему ты так смотришь? Что-то случилось? Что-то серьёзное? — стал набрасывать вопросы омега, но Джун лишь отрицательно качал головой. — Я чувствую, как ты волнуешься и напряжен, и… Напуган? Намджун, что происходит?

Намджун достаёт руки из-под стола, и ровно между перечницей и бутылкой вина кладёт коробочку. Открытую, с кольцом. Тонкий металл с россыпью мелких камешков. Безумно элегантно, аккуратно. Оно помолвочное, и Сокджин тяжело сглатывает.

— Давай поженимся? — тихо спрашивает Намджун, а потом резко хватает за руку опешившего парня. — То есть, выходи за меня. Ты ведь выйдешь? Какой же я придурок, испортил всю романтику.

Намджун ругает себя, пока у Джина слезятся глаза. Чем дольше он смотрит на кольцо, тем больше слезятся. Конечно, он же даже моргать перестал.

— Я люблю тебя, детка, — Нам подносит чужие пальцы к своим губам, целуя. — Безумно люблю тебя, наша встреча перевернула всю мою жизнь, и я хочу чтобы ты был со мной как можно дольше. Ты делаешь меня счастливым. Так, — он понижает голос, — что скажешь?

— Я скажу, что, кажется, сейчас расплачусь, — голос Сокджина дрожит, срываясь. — Да. Конечно, да, Намджун. Я выйду за тебя.

Сокджин перебирается на чужие колени, крепко обнимая альфу за шею и шмыгнув носом, тихонько смеётся, отвечая на короткие взволнованные поцелуи Намджуна.

Новость о том, что Джин выходит за Намджуна была встречена с восторгом. Родители обоих были невероятно рады, Тэхен сначала впал в глубокий ступор, и пока Чонгук искренне счастливо поздравлял друзей, Тэ не мог вымолвить и слова. Конечно, после он пришёл в себя и долго-долго обнимал Сокджина, причитая. Намджуну же было послано не меньше тысячи угроз, что с ним будет, если его брат хоть слезинку проронит из-за него.

В общем и целом, все были счастливы, готовясь к торжеству.

***

Несмотря на то, что Чимин был рождён в октябре, осень не была его любимым временем года от слова совсем. Да, тёплые деньки, золотая листва, запах опавших листьев и все такое — это круто, но, в основном, осень — это слякоть, дождь, промозглый до костей ветер и серо-грязное тяжёлое небо над головой. Так что Чимин не любит осень, но уважает и ценит Сокджина. Поэтому он поправляет узел темно-синего галстука, немного ослабляет его, приглаживает свой пиджак, одергивая, и снова смотрит на свое отражение. Выглядит он хорошо, очень хорошо. Новая стрижка и окраска волос сделали его ещё притягательнее. Он немного похудел, поэтому линия челюсти стала ещё острее. Чимин вздыхает и проверяет телефон. «мы внизу» от Тэхена появляется тут же на экране, и взглянув на себя последний раз, Чимин перекидывает через плечо пальто, забирает красивую подарочную коробку и выходит из дома.

Чимин не любит осень, но с достоинством и искренней радостью порадуется за своего последнего друга, который прощается с холостяцкой жизнью.

Для торжества был снят прекрасный зал, не помпезно огромный, но вместительный для всех гостей и родственников пары. Чимин прогуливался вдоль фуршетного стола, с интересом разглядывая изысканные закуски. Кухня была европейская, учитывая большое количество друзей и хороших знакомых Намджуна из-за границы, так что Чимин собирался взять самое вычурное и необычное, что бросится ему на глаза.

Его рука уже потянулась к тарелке с закуской на шпажке, где единственное знакомое из ингредиентов для Чимина были чёрные маслины. Его руки коснулись чужие пальцы, Чимин, смутившись, тут же одернул ладонь и уже хотел было извиниться, как его опередили.

— Думаю, мне лучше сразу извиниться за то, что опередил тебя в выборе этой невнятной закуски и за то, что снова появился в твоей жизни. Привет, Чимин. Давно не виделись.

Все, о чем мог думать Чимин, — абсолютное ничего. Он бессовестно смотрел прямо на Юнги не в силах ни вымолвить какую-нибудь колкость, ни просто даже закатить глаза и демонстративно уйти. Юнги тем временем, берет два бокала шампанского, протягивая один Чимину, который тот беспрекословно берет и выпивает почти полностью. Юнги лишь слабо улыбается.

— Я собирался не встречаться с тобой никогда. Что во фразе «исчезни с глаз моих» звучит непонятно?

— Не моя вина, что наши друзья женятся, и мы оба приглашены на это прекрасное мероприятие. Разве это не символично? Считаю, нас сталкивает сама судьба. Что скажешь?

— Что это чушь собачья, — фыркает Пак и допивает свой бокал. Юнги тихо смеётся. — Перестань меня преследовать, иначе я на тебя заявлю.

— На каком основании? — ухмыляется альфа, подходя ближе. Чимин вдыхает его запах и внутренне стонет. Ну почему именно он?! Снова! — Разве я сделал что-то противозаконное по отношению к тебе?

— Ты преследуешь меня! — возмущается Чимин, поджав губы. Юнги думает, что это до безобразия очаровательно.

— Мы оба приглашены, напоминаю, вряд ли это считается преследованием, — добродушная улыбка на губах альфы заставляет сердце забиться быстрее. Он качает головой.

— Ты поцеловал меня без моего разрешения.

— Чимин, серьёзно, разве это был поцелуй? — смеётся Мин, а после наклоняется ближе, рядом с ухом омеги. — Если ты забыл, что значит настоящий поцелуй, я с удовольствием напомню тебе.

— Боже, прекрати! — Чимин прикусывает щеку изнутри, отодвигая от себя Юнги. — Ты переходишь границы.

— Я к ним ещё даже не подошёл, — пожимает плечами Юнги. — Но то, как ты краснеешь, заставляет меня думать, что ты не сильно-то и против.

Чимин прижимает ладони к щекам, отворачивается, судорожно ища взглядом хоть одно знакомое лицо. Ему срочно, как можно быстрее, нужно покинуть общество этого альфы.

— Хен! Ты здесь, я так рад! — Намджуна голос за спиной Чимина звучит как нельзя кстати.

Пак оборачивается, наблюдая за тем, как Джун дарит крепкие и тёплые объятия Юнги. Тот же в ответ ярко улыбается, так светло и тепло. Чимин чувствует себя пораженным в самое сердце. Этот мужчина явно вызывает в нем неоднозначные чувства, и скрывать это становится Чимину все сложнее. О чем говорить, когда его собственная сущность предательски тянется к этому альфе, реагируя до безобразия остро.

Улыбка Намджуна, адресованная Юнги, плавно переходит на Чимина, который все еще выглядит растерянным и поражённым собственными мыслями. Альфа размыкает крепкие объятия, но продолжает обнимать друга.

— Надеюсь, этот засранец не доставляет тебе снова проблем? — улыбается Джун, на что Юнги закатывает глаза, пихнув парня локтем в бок.

— Какого черта, я само очарование. Так ведь, Чимини? — приторно сладко улыбается альфа, но глаза его совсем не выражают дружелюбия. Что угодно, но только не то, от чего бы Чимин чувствовал себя с ним в безопасности. Особенно его сердце.

— Все нормально, хен, — улыбается Пак, игнорируя вопрос Юнги. — Я могу за себя постоять.

Намджун весело хмыкает, скосив взгляд на Юнги, который лишь покачал головой, опустив ту.

Чимина, как нельзя вовремя, отвлекает Тэхен, зовя с собой, чтобы занять места перед предстоящей церемонией. И, ведомый под локоть Тэ, Чимин до конца себе не признается, зачем это делает, но все же оборачивается. Юнги стоит на том же месте, смотрит ему в след, и, поймав взгляд Чимина, подмигивает ему. Сердце омеги больно сжимается. Катастрофа.

Чонгук ласково обнимает Тэхена за талию. Почему ласково? Чимин не знает, но тому, как руки Чона скользят по талии мужа, подходит только описание ласково. Альфа что-то шепчет на ухо, а Тэхен заливисто смеётся, игриво толкая того в плечо, а после получая короткий поцелуй. Чимин вздыхает.

Сокджин держит руки на шее теперь уже официально своего мужа, его губы шевелятся, он что-то говорит, но Джун его как будто не слушает, влюбленно наблюдая с тёплой улыбкой. Они неторопливо качаются в такт романтичной песни зарубежного исполнителя. Что это? Тони Брэкстон? Чимин вздыхает снова.

— Хей, — перед лицом омеги появляется раскрытая ладонь. Юнги допивает бокал шампанского, ставя его на стол, и выжидающе смотрит. — Пойдём, хватит киснуть. На тебя смотреть больно.

— Так не смотри, — без сарказма отвечает Чимин.

— Не могу, — Юнги встряхивает рукой. — Давай, ну же, потанцуй со мной. Я не обижу тебя.

— Как будто твоим словам можно верить, — куксится Чимин, но ладонь свою в чужую раскрытую все же вкладывает. — Поступки красноречивей.

— Какой же болтливый у тебя рот, — вздыхает Мин, разворачивая Чимина к себе лицом. Тот моментально оказывается в тесном кольце рук, плотно прижатый к чужой груди. Они начинают медленно покачиваться, но все, что волнует Пака на данный момент, так это то, как безумно быстро колотится его сердце, чувствует ли это Юнги, и как же восхитительно пахнет цедрой лимона.

— Комплимент? — хмыкает Чимин, но тут же кротко вздыхает, потому что Юнги сжимает его сильнее.

— Сомнительный, но если тебе так хочется, то пускай.

Чимин закатывает глаза, но руки свои вокруг шеи альфы оборачивает, и они начинают медленно качаться из стороны в сторону. Чимин смотрит в зал, но спустя некоторое время заглядывает в глаза Юнги. Тот, все то время, что они танцуют, смотрел точно на него. Невозможно было не ощутить этот настойчивый взгляд. Он словно паутина, липкая плёнка — никуда не деться. Хотя Чимин и пытался, так, из вежливости.

— Что? — негромко спрашивает Пак. Если долго смотреть в чужие глаза, можно потеряться. Снова. Потом будет больно. Снова.

— Ты ещё злишься? — довольно серьёзно спрашивает альфа. Лицо его спокойно, даже с намёком на улыбку, но Чимин чувствует, что вопрос он задаёт совсем не с целью подурачиться.

— Как ни странно, но я привык пропускать разные нелициприятные высказывания в свой адрес мимо ушей. Так что, нет, не злюсь. Я давно уже забыл, — пожимает плечами Чимин. Юнги хмыкает, его руки крепче обнимают за талию, и Чимин делает ещё один мизерный шаг навстречу.

— Я не об этом. Тогда, из-за того, что я ушёл утром. Ты злишься? — взгляд Чимина холодеет, он даже делает попытку уйти, но Мин прижимает к себе, положив ладонь между лопаток. — Не уходи.

— К чему ворошить прошлое? — ровным голосом спрашивает Чимин. Внутри все сковало словно не то от обиды, не то от уязвимости.

— Мне жаль, — продолжает Юнги, его руки мягко гладят по спине, и Чимина это так успокаивает. — Глупо наверное, но я просто струсил. В то время я не искал отношений, а с тобой все случилось так спонтанно и быстро. Обычно случайная ночь не задерживалась в памяти. Было и было. С тобой же сразу все пошло как-то не так. Ты застрял в памяти своей строптивостью, зацепил, разве я мог устоять? И я долгое время прокручивал ту ночь в голове. В какой-то момент понял, что жалею, что ушёл тем утром.

— Если ты расчитываешь, что я поведусь на твою «исповедь», и тебе снова удастся затащить меня в койку, то задание провалено, — говорит Чимин, а у самого в груди ту-дум, ту-дум, да так быстро и ненормально. — Зачем ты мне все это говоришь сейчас?

— Я серьезно хочу, чтобы ты знал, почему я ушёл. Я сбежал тогда не от тебя, потому что ты какой-то не такой. Я сбежал от себя.

— Очень драматично.

— Чимин…

— Ты разбил мне сердце, — перебивает Пак. — Глупый омега посчитал в таком отношении некий шарм. Я впустил тебя в свое сердце, сам того не желая. И уж тем более этого не желал ты. И я не виню, разве ты мог знать? Поэтому все в прошлом, Юнги. Но не надейся, что я мазохист, чтобы испытать это дважды. Так что прекрати все это. Перестань заигрывать со мной, гладить меня по спине, смотреть двусмысленно. Быть таким тошнотворно милым со мной.

Юнги не успевает даже ответить, потому что Чимин выскальзывает из его рук намного быстрее. Аккурат в тот момент, когда медленная песня сменяется энергичной танцевальной композицией. Основные гости снова выходят на танцпол, а Юнги следит за удаляющейся спиной ровно до момента, пока та не исчезает совсем.

Тэхен вздыхает, глядя на стремительно убегающего Чимина и на поникшего Юнги посреди танцпола.

— Думаешь, у этого Юнги добрые намерения? — спрашивает Тэ на ухо Чонгука, едва задевая ушную раковину губами и перебирая короткие волоски на затылке альфы. — Чимин убежал, но моя внутренняя подружка говорит мне не спешить идти его успокаивать.

Чонгук улыбается, продолжая обнимать Тэхена и заглядывает ему в глаза. Тэхен вздыхает, ловя себя на мысли, что прожив вместе столько лет, Тэхен все еще млеет под этим взглядом, ощущая себя снова тем парнем, испуганным и неуверенным, который боялся, но тянулся к Чонгуку.

— Думаю, что Чимину пора решить для себя собирается ли он бегать от всех альф и дальше или все же позволит себе изменить сценарий хоть раз.

— Юнги обидел его в прошлом. Мутный тип, знаешь ли, — качает головой Тэ. — Чим, может, и не святой, но хорошего отношения заслуживает.

— Совсем не значит, что сейчас, спустя столько лет, Юнги все еще хочет его обидеть. Больше чем уверен, что они оба запутались, — Тэхен грустно вздыхает, кивнув. — И, возможно, нам стоит им немного помочь.

Тэхен резко вскидывает на него свой удивленный и настороженный взгляд. Чон Чонгук? Да еще и вмешивается в чужие отношения? Тэхен улыбается, в глазах загораются озорные огоньки. Его муж скрывает в себе еще очень много секретов.

***

Следующие несколько дней Чимин проводит погруженный в работу. Так ему проще гнать от себя непрошенные мысли о Юнги, о его словах. Так проще не позволять себе подумать, что между ними могут быть какие-то отношения. И, в общем и целом, Пак с этим справляется успешно. Выглядит только уставшим и почти не улыбается.

— Чимина! — зовет мисс Ли, когда он уже собирается уходить. — Тут тебя спрашивают.

Чимин накидывает куртку на плечи, хмуро выглядывая из раздевалки, встречаясь взглядом с напарницей и парнем из доставки. В руках его букет цветов. Темные бутоны синей примулы с ярко желтой сердцевиной в бумажной обертке выглядят скромно, но торжественно. Чимин немного даже теряется.

— Распишитесь здесь, — просит курьер. Чимин не глядя, ставит подпись, забирая цветы. Мисс Ли улыбается, похлопывая Чимина по плечу, как-то даже по-матерински сжимая его.

— Там наверняка есть карточка, — говорит она, подталкивая его локтем в бок. Чимин так и не двигается, держа букет и впиваясь взглядом в желтые глазки. — Ну же, посмотри.

Чимин смущенно улыбается, отмирая. В конце концов, он ведь не первый раз получает букеты. Так отчего ему стало так волнительно?

В конверте действительно лежит небольшая записка. Чимин уже знает, от кого эти цветы. Терпкий запах лимонной цедры буквально пропитал бумагу. От этого ему еще волнительнее. Текст короткий, но Чимин задерживает дыхание до боли в груди.

«Если я тот, кто разбил твое сердце, значит только я смогу исцелить его. Что скажешь?»

Разговоры с Тэхеном по телефону стали обыденностью уже очень давно. Иногда они длились по часу, иногда короче. Чимин загружал стиральную машинку, рассуждая над очередным фильмом, который они с Тэхеном собирались посмотреть.

— Ты сейчас занят? — вдруг спрашивает Тэ, Чимин выбирает режим и стирка начинается. Машинка приглушенно гудит, пока омега опирается на нее рукой, бездумно глядя в стену.

— Нет, стирка, легкая уборка.

— Может, прогуляемся? Джунки у родителей, Гук дежурит, — вздыхает Тэхен, шурша пакетом чипсов на том конце. — Умираю со скуки.

— Можно. Через полчаса? — сам себе кивает Чимин, прикидывая сколько ему времени необходимо, чтобы собраться.

— Отлично, встретимся на набережной, — повеселев соглашается Тэхен. — До встречи!

Чимин, может быть, и мог бы догадаться, но за Тэхеном он никогда подобного не замечал. А тот, как оказалось, может совершить предательство. И это именно оно и было. Юнги подпирал собой капот своей машины, сложив руки на груди. Чимин оглядывался в поисках Тэхена, и не заметить Юнги, пристально смотрящего в его сторону, было ну очень сложно. Юнги для пущего эффекта даже руку поднял, приветственно махнув. Догадаться было не сложно, Тэхен не придет. Легкая обида засела где-то в груди, и для себя Чимин решил, что обязательно отчитает друга за подобную выходку.

— Это все еще несуразные и глупые попытки найти со мной встречи, — подойдя ближе, качает головой Чимин. — Подговорил Тэхена? И как он только согласился? Предатель.

— Скажу больше, это его идея, — Мин ухмыляется. — Не поверю, что ты не рад меня видеть.

— Дело твое, — пожимает плечами Чимин. — Зачем ты здесь?

— Хотел увидеть тебя, — легко признается Юнги, и Чимин чувствует отчаянный жар на лице. Нельзя же так в лоб. — Как цветы? Не знал, какие тебе больше нравятся, выбрал на свой вкус.

— Выбросил, — чопорно заявляет Чимин. — Ты ведь не думаешь, что единственный, кто дарил мне цветы в попытках расположить к себе? Было бы слишком наивно с твоей стороны.

— Не верю, ты ни за что не выкинешь цветы, — качает головой Юнги. — Спрячь свои колючки, Чимин. Я не ищу ссор.

— А я не ищу дружбы, особенно с тобой, — поджав губы, Чимин все еще стоит на своем, всячески отталкивая альфу.

— Кто говорит о дружбе? — улыбается Юнги, кивая на автомобиль. — Забирайся, покатаю.

Может быть, Чимину стоило бы быть неприступной, обиженной школьницей и дальше, но надо уметь вовремя остановиться. Глупо было бы отрицать, что он не хотел побыть с ним. Последние несколько недель оказаться «случайно» рядом с Юнги — было навязчивой идеей Чимина. Он может врать кому угодно, но перед собой оставался всегда честным. Былые чувства к этому мужчине не прошли. Головой Чимин понимал, что тот задел и ранил его, но сейчас ведь все по-другому. Сейчас никто от Чимина не бежит, скорее все наоборот, это Пак настойчиво пытается избежать неизбежного.

Легко пожав плечами, Чимин обходит машину, чтобы сесть на пассажирское рядом с водителем. Юнги довольно хмыкает, садясь за руль. Выглядит он донельзя довольным, и это лишь вызывает у Чимина короткую улыбку.

— Зачем ты пытаешься заинтересовать меня? — спрашивает Чимин, пристегивая ремень. Юнги кивает на приборную панель, где стоит два стаканчика кофе на подложке. Теплый напиток в прохладный вечер — очень кстати.

— Ты уже заинтересован мной, — Юнги заводит машину, а Чимин от его слов забывается, обжигая губы. — Моя цель глобальнее.

— Боюсь спросить, что же это? — ворчит Чимин, облизывая губы. Юнги легко отвечает, глядя в зеркало, чтобы совершить поворот на главную дорогу.

— Хочу стать твоим альфой, — Юнги бросает короткий взгляд на Чимина, который внимательно смотрит на него. Омега молчит, ничего не комментируя, и Юнги решается продолжить. Сказать то, что не успел или не было нужных слов еще тогда на свадьбе Намджуна и Джина. — Глупо скрывать, что ты нравишься мне, Чимин. У нас с тобой не очень хорошее начало, и, признаться, я был под впечатлением от твоего признания, что разбил тебе сердце. Звучало это больно.

— Ощущалось не менее болезненно, — вставляет свои пять копеек Чимин еле слышно, упрямо смотря теперь на дорогу.

— Клянусь, не было ни малейшего желания или цели заставить тебя страдать. Сейчас мне далеко не двадцать, и я делаю свой выбор основываясь не только на желании залезть в чьи-то трусы. Спросишь, почему именно ты? Понятия не имею, но каждый раз, закрывая глаза, я вижу тебя. И мне этого достаточно.

— Останови машину, — говорит Чимин. Юнги оглядывается на него, не совсем такой реакции он ожидал. Но послушно съезжает на обочину, туда, где стоянка разрешена и глушит машину.

Чимин отстегивает ремень безопасности дрожащими руками, толкает дверь и буквально вываливается на улицу. Выглядит он встревоженным и бледным. Он отходит на несколько шагов и глубокими глотками хватает холодный воздух. Юнги останавливается позади, не решаясь подойти ближе.

— Ты все решил за меня? — говорит Пак.

— Вовсе нет.

— Что, если я не хочу быть с тобой? Что, если ты последний человек в чью сторону я бы посмотрел? — Чимин размахивает руками, все еще стоя спиной, в лицо он вряд ли что сможет сказать.

— Звучит не так уж обнадеживающе, но я бы постарался.

— Но почему именно я? — Чимин звучит жалко, едва не всхлипывая. Слишком уж он перенервничал. Он ведь только смирился со своими собственными чувствами, понял что он вообще к Юнги чувствует. А тот теперь просто вываливает на него информацию, что влюблен. Разве можно с таким справиться? Чимин вздрагивает, когда Юнги обнимает его. Руки ложатся на его талию плотным кольцом, надежно и крепко прижимая к себе.

— Потому что никто, кроме тебя, — говорит Юнги шепотом, тепло его дыхания оседает на загривке. Чимину хочется запрокинуть голову назад, на его плечо. Хочется, и он так и делает. Теплая щека прижимается к его виску. Чимин накрывает своими ладони чужие. — Ты мне безумно нравишься. Намджун сказал, что я сошел с ума. Я написал несколько песен о том, как красиво ветер играет с твоими волосами, а еще придумал эскиз татуировки с твоими инициалами.

— Ты и правда сумасшедший, — шепотом шелестит Чимин, едва поворачивая голову вбок.

— Я бестактный, циничный, а временами полный мудак, но дай мне второй шанс, Пак Чимин. Обещаю, тебе понравится.

— И ты не уйдешь на рассвете? — отчаянно спрашивает Чимин, разворачиваясь в его руках. Совсем близко, разве что носы друг друга не касаются. Юнги заправляет выбившуюся ветром прядь волос Чимину за ухо.

— Я не уйду никогда.

— Не говори таких слов, Юнги, — Чимин качает головой. — Не говори. Потому что никто не даст гарантий, что не уйдешь.

— Хорошо, — кивает согласно Юнги. Доля правды в словах омеги есть. — Тогда, как насчет того, что все мои рассветы будут с тобой. Возможно, придется ночевать в студии, но, знаешь, там есть неплохой диван.

— Ты никудышный романтик.

Чимин мягко улыбается, и Юнги впервые ощущает как это, когда замирает сердце. Он целует стремительно, но Чимин совсем не выглядит обескураженным. Наоборот, запрокидывает руки на шею,  обнимает, притягивая ближе к себе и беспрекословно впускает Юнги, настойчиво, но ласково отвечая чужим губам. Юнги отстраняется не быстро, ровно в тот момент, где покалывание губ переходит в ноющую боль.

— Есть над чем поработать, что скажешь? — Мин поигрывает бровями, двусмысленность зашкаливает. Чимин смеется, пальцами перебирая волосы на затылке альфы.

— Скажу, что работы слишком много, но я люблю трудности. Я приступлю?

— Как можно скорее, — уже в чужие губы отвечает Юнги, снова окунаясь в мятную сладость, щедро сдобренную лимонной цедрой.