saddiction

Время замедляется, когда нам плохо, и мимолетно, когда мы счастливы. С тобой оно летит, но чаще — еле движется.

Тэхен спит беспокойно. Он постоянно ворочается и хмурит брови так, будто даже во сне испытывает боль. Боль, которую он получает, и там его настигает. И там покоя не дает. А Чонгуку чертовски жаль. Он сидит в кресле у окна и наблюдает за ним, а сам уснуть не может. Он не знает, что видит Тэхен, но его самого во сне преследует горькое прошлое и страхи, с которыми он не сталкивался, пока не встретил этого мальчика. Мирных сновидений нет и не было, и Чонгук к ним привык. Видя их чуть ли не каждую ночь, он просыпается и курит, а порой даже пьет, несмотря на раннее утро или глубокую ночь. Он отгоняет преследующих его призраков этими распространенными стимуляциями, способствующему расслаблению и мнимому уходу из реальности, и лишь после этого немного успокаивается. Но с Тэхеном, если не уснет сразу, то так и будет сидеть до утра, съедаемый переживаниями. В основном так и бывает.

Чонгуку снится опасность вокруг. Тени по углам, преследующие Тэхена и жаждущие его забрать у Чонгука, утащить в свою темноту и там потерять, чтобы его больше нельзя было найти. Чонгука после таких видений не может привести в норму даже алкоголь, и он сидит возле Тэхена часами, боясь даже отвернуться, а потом, развернувшись вновь, не обнаружить его в постели и в своей жизни. А если закрыть глаза, то еще хуже. Сознание подкидывает страшные картинки, расслабляться не позволяет.

Каждый день Чонгук в напряжении из-за того, что у него Тэхена заберут, и неважно, кто и как это может сделать. Похитить или просто заинтересовать, чтобы тот сам забыл по итогу о нем. И второе куда страшнее, потому что в первом случае Чонгук мир расковыряет, но его вернет. Никогда до встречи с Тэхеном Чонгук ни за кого не цеплялся, ни к кому так прочно не привязывался и уж точно не боялся потерять. Он любил, но ему так казалось. Анализируя прошлых людей в его жизни сейчас, он приходит к выводу, что то далеко была не любовь, и там не было речи о примагничивающей его к человеку силе. Не было ничего, кроме банального удовольствия, которое вскоре тоже становилось скукой смертной. Ни в ком не было ничего из того, что есть в Тэхене. Всех жизнь треплет и каждого по-своему, всем преподносит испытания и каждого по-разному закаляет, кого-то превращает в ублюдка, а кого-то крошит медленно но верно. Кто-то себя теряет, превращаясь в монстра, а кто-то остается собой и упрямо идет вперед, и даже если идти не может — ползет. Вторых Чонгук встречал куда реже, и Тэхен относится именно к ним. Чонгук не восхищен силой духа этого мальчишки, он восхищен его живучестью. Порой, причиняя ему боль, он надеется, что Тэхен даст отпор, и если не дает — расстраивается, а когда пытается дать — еще больше заводится, все-таки стремясь погасить. Такова идиотская натура его, и он с этим бороться не в силах.

Чонгук часто не разбирает сам себя и своих мыслей. Все, что он знает, это то, что он настолько впечатан в Тэхена, что теряет здравомыслие. И приласкать, и задушить — и все в одном ядовитом коктейле, который Чонгук каждое утро выпивает, как будто бы по чужому принуждению, насильно.

Очередная ночь проходит в яростной войне с самим собой. Периодически из комнаты слышится лязг наручников, и похоже это на то, будто Чонгуку по сердцу полосуют ножом. Он нервно ходит по гостиной всю чертову ночь и знает, что Тэхен тоже глаз не смыкает. Он его самого совсем не слышит, постоянно к двери подходит и прислушивается, отходит, сжимает волосы у корней, а зубы до боли челюстей. Его с ума сводит эта борьба. Прижать к себе, расцеловать, долго гладить и шептать о любви... Но этого как будто бы мало. Сжимать, кусать, боль причинять, втирать его ДНК в себя, чтобы наконец слиться, но все не получается. Тэхен боится. Чонгук это ненавидит. Чонгуку это нравится.

Он задыхается уже под утро, стоя под ледяной водой в душе. Есть жалкая надежда прийти в себя, но ему только хуже становится. Всю ночь его не видеть и не касаться его даже немного — мучительнее всего на свете. Вот тут настоящая пытка, перед которой меркнут все остальные желания Чонгука.

Он смягчается, позволяет его себе, как бедняк, решивший отдать последнее за мечту. И так по кругу. По бесконечному кругу, в котором Чонгук страдает тоже. По-своему.

— Не уходи от меня никогда. Не станет тебя — и меня не будет. Кажется, у меня почти получилось сделать нас единым целым. У тебя не будет кислорода — я его тоже лишусь.

***

Тэхен лежит на больничной кровати, а к его руке подключена капельница. На том берегу он потерял сознание, а сейчас крепко спит под наблюдением Чонгука, у которого сознание вместе с ним чуть не уплыло, стоило ему найти маленького хрупкого мальчика, который не боялся закончиться под буйными волнами. Эта кошмарная картинка до сих пор стоит перед глазами, и Чонгук никак не может ее отогнать, даже несмотря на то, что все позади, и Тэхен в безопасности. Когда он привез его в больницу и пока врачи им занимались, Чонгук чуть не расшиб череп об стену, чтобы наконец прийти в чувства и остановить это. Тэхен дошел до черты, и это в голове не укладывается. Он чертовски сильный и чертовски бесстрашный, раз пошел на такое.

— Почему? — дрожащим шепотом спрашивал себя у зеркала в уборной Чонгук.

Он так и не понял как будто.

— Я больше его не отдам, — рычал он, видя перед глазами взволнованное море и расценивая его, как своего личного врага.

***

Тэхен открывает глаза следующим утром и сразу же видит перед собой Чонгука, который свои так и не сомкнул. Десятки раз спрашивал врачей, очнется ли Тэхен, каково его состояние, и постоянно находился максимально близко, зажимая меж ладоней его ладони и отдавая все свое тепло ставшим ледяными рукам.

Тэхену кажется, он все еще слышит шум тех разрушительных волн, но палата залита теплым солнечным светом, обрамляющим силуэт сидящего перед ним Чонгука, и это будто говорит о том, что все, что было — иллюзия.

— Тэ, — нежно зовет Чонгук, подсев ближе. — Как ты? Болит что-нибудь?

— Нет, — одними губами отвечает Тэхен и по-мазохистски продолжает смотреть в полные беспокойства глаза напротив.

У Тэхена куча вопросов в голове, и главный из них — почему он выжил? Зачем? Он знает, что море не было сном, и сейчас происходящее, увы, тоже не сон. Слишком все реально, как и резкий присущий больницам запах. Он разглядывает лицо Чонгука и понимает, что что-то все-таки изменилось. Сейчас страх в его глазах, а в глазах Тэхена — ни-че-го.

Домой его отпускают в этот же день и рекомендуют пару дней побыть в покое. Чонгук сразу же берет себе больничный, а друзьям говорит, что Тэхен заболел, и о нем нужно позаботиться.

Тэхен сам шагает вперед, переступая порог квартиры, из которой бежал уже трижды. Чонгук проходит следом и ставит пакеты с продуктами на пол. Пока они ехали, Тэхен молчал, погруженный в свои воспоминания, а Чонгук рассказывал о том, что будет ему готовить.

Неинтересно.

Тэхен продолжал думать о море и вчерашнем дне, как об ушедшем счастливом моменте, которым до конца не насладился. Он хорошо помнит те крепко сжимавшие его поперек живота руки, что тянули прочь так отчаянно и рьяно, как будто Тэхен собирался в огонь броситься. Они... спасали? Вот только от чего, если сами — десятый уровень опасности из десяти. Это уже неважно. Тэхен снова проиграл, и теперь только и делает, что думает о том, где допустил ошибку и почему снова не получилось вырвать себя из жизни этого человека.

А у Чонгука... Боже, у него глаза такие забавные. Такие перепуганные, такие вдруг нежные, затопленные какой-то там любовью. Черт, они такие внезапно жалкие и наивные.

Так, как Чонгук сейчас смотрит на Тэхена, дичь в лесу смотрит в прицел охотника.

Все перевернулось. Тэхен чувствует себя, словно уже умер. Он так пуст и так холоден, что его будто в чистилище отправили и в наказание заставили наблюдать мучителя его личного и после смерти. Все светлое угасает на глазах, и даже яркое солнце за окном не спасает положение. Но Чонгук старается изо всех сил. Он трепетный и нежный, каким не был уже давно. Касается с осторожностью, обращается так мягко к нему, словно отвлечь от чего-то боится. Помешать. Тэхен сидит на диване, приняв душ и переодевшись, и отстраненно наблюдает за тем, как по телевизору готовят в том самом кулинарном шоу, пока Чонгук хлопочет на кухне, обещая вкуснейший ужин.

А он в глотку не лезет.

Тэхен заставляет себя есть. Жует мучительно долго и с болью проглатывает еду, а когда видит, что Чонгук ждет реакцию, выдавливает из себя сухое:

— Очень вкусно.

— Ты вдохновляешь меня готовить еще вкуснее, — улыбается Чонгук, якобы не видя, что у Тэхена в глазах ни малейшего блеска.

Вопросов он не задает. Ответов боится тоже, потому что знает их наперед. Ответы могут все сломать. Чонгук сам от себя не знает, какой реакции ожидать, если услышит их. С ума сойдет или обрушится яростью, снова напугает, еще больше отдалит от себя? Или же сам замкнется... Он не идиот, отрицание продолжается, но не до конца. Чонгук не хотел бы этого, но все-таки понимает, что сам же подтолкнул Тэхена к морю. Он и подумать не мог, что до того дойдет. Разве он мало делал для своего любимого мальчика? Разве мало любви ему дарил и недостаточно ее показывал? Почему?

— Как так вышло? — очень тихо спрашивает он себя, когда Тэхена рядом нет.

Что-то в голове будто бы глушит сигнал, искажает истинное понимание происходящего. И это тоже отрицание. Тупое и неправильное. Но Чонгук и этого не понимает.

Он пытается с ним говорить. Снова, как когда-то уже очень давно, он возвел для себя миссию — добиться его улыбки, но все не выходит. Они практически откатились к самому началу, однако теперь есть разница — у Тэхена на лице ни одна мышца не шевелится. А Чонгуку не надоедает пытаться, он в этом отчаянный. Он не простит себе, если не вернет все на свои места, если не напомнит ему о своей любви и не заставит вновь в нее поверить. Он себе не простит, если потеряет его. Ему уже физически больно от того, что он чувствует эту образовавшуюся между ними дистанцию. Как же она беспощадна. Как же беспощаден Тэхен.

— Я хочу спать, — тихо говорит Тэхен после ужина и встает с дивана.

— Хочешь, я рядом лягу? — с надеждой спрашивает Чонгук, тоже поднявшись.

— Не сегодня, — отвечает Тэхен и уходит.

— Значит, завтра, — негромко бормочет Чонгук, не готовый прощаться со своими надеждами.

Сегодня он засыпает, истощенный прошлым днем и бессонной ночью, хоть и пытался бороться с собой, ворочаясь на диване. Он не хотел терять связь с реальностью и терять из виду Тэхена. Одно лишь успокаивает — входная дверь заперта, а ключ надежно спрятан. Вот только в голове мерзкий шум сердитых, полных ненависти и ярости волн, которые собирались забрать его у Чонгука.

Тэхен же глаз не смыкает. Лежит, положив руки на живот, и смотрит в потолок. Лежит он будто бы на матрасе, в который набили стекло, и снова грезит о море, мысленно с ним разговаривает и ищет утешения. Может, встретятся вновь в скором времени. Это обязательно должно случиться, потому что здесь Тэхену невозможно. В этих стенах он задыхается, как не было даже в родительском доме. Парадокс. Здесь он сходит с ума. Здесь каждый раз проходит похоронная процессия, а хоронят светлые чувства Тэхена к Чонгуку.

— Они не воскрешаются, — шепчет Тэхен с горьким сожалением. Констатация печального факта.

***

Следующее утро встречает Тэхена уж очень знакомым ароматом пончиков. Чонгук не входит в комнату, не будит, не стучится даже, смиренно ждет, когда Тэхен сам выйдет, и боится, что тот не станет. Но Тэхен все-таки выходит и пробует свежайшие пончики, которые Чонгук с утра пораньше привез для него вместе с кофе. Пробует он их не потому, что голодно, а потому, что хочется снова что-то ощутить. Вкус есть, но эмоции шевелиться не заставляет. Чонгук снова смотрит с надеждами, и Тэхену интересно, когда эта маска жалкой овечки спадет с него, когда уже Чонгуку надоест. Проверять не хочется, Тэхен выбирает щедрость и наконец дает реакцию в виде едва уловимой улыбки, но и этого Чонгуку достаточно для того, чтобы с облегчением выдохнуть.

Интересно еще и то, как после этой улыбки их отношения пойдут. Пока Тэхен не знает, как вернуться к морю, он будет играть роль того, кем когда-то для Чонгука был по-настоящему.

— Тебе нравится? — спрашивает Чонгук, кивнув на пончики в коробке.

— Да, все так же хороши, — кивает Тэхен. — Спасибо.

— Не за что, малыш. Для тебя я сделаю все, что захочешь.

«Вот только не оставишь меня, даже если я очень сильно попрошу», — с тоской думает Тэхен.

Завтрак, обед, ужин. Весь день Чонгук обходительный и внимательный, за это ему позволяют прикосновения, но не поцелуи. Тэхен не может заставить себя сделать это, но Чонгук и этому рад. Он постоянно держит его руку, когда они сидят и что-то смотрят, когда говорят о том, что Тэхену не интересно больше. Он слушает шум волн вместо голоса, которым раньше наслаждался. Этот голос теперь ассоциируется только с горькими словами, которые были сказаны не раз. Реабилитироваться будет нелегко. Невозможно, чего лукавить.

Ночью он разрешает Чонгуку лечь с ним, но каждый на своей половине кровати. Чонгук поворачивается к нему и даже видом его спины наслаждается. Он теперь каждой незначительной мелочи радуется, потому что из них снова строится то, что разрушилось на том берегу. По крупицам, медленными шагами. У Чонгука терпение, оказывается, все-таки есть. Или это любовь его делает смиреннее?

— Мне нужно продолжать учиться, — тихо говорит Тэхен, не поворачиваясь к нему лицом. Он знает, что Чонгук не спит, его взгляд он физически чувствует на своей коже.

— Ты уверен, что уже в порядке? — спрашивает Чонгук.

— Да. В полном, — сухо отзывается Тэхен, неотрывно глядя в окно.

— А если ты снова... — осекается Чонгук, боясь даже озвучивать возможный вариант будущих событий.

— Держа меня взаперти, ты только хуже делаешь, Чонгук. Я всего лишь хочу жить, как все. Позволь мне это, и все будет по-другому, — спустя, кажется, долгое время у Тэхена ком в горле образуется.

— Хорошо, — сдается Чонгук. Он не допустит, чтобы Тэхен снова бежал, ища избавления.

Он постарается успокоить своих демонов, потому что и им без Тэхена не прожить.

***

Как будто ничего и не было, они утром собираются кто на учебу, кто на работу. Выпив кофе с бутербродами, сделанными Чонгуком, они выходят на улицу. Тэхен не видит вокруг изменений, мир все так же сер и холоден, и даже грань смерти ни черта не изменила в его глазах. Солнце снова не справляется и не дает Тэхену поверить в обратное. Он хотел бы. После вчерашнего согласия Чонгука, он хотел бы верить, что свету еще быть в их с ним жизни.

Подвезя Тэхена до университета, Чонгук достает из бардачка коробочку и протягивает собирающемуся выйти парню.

— Что это? — слегка хмурится Тэхен.

— Телефон. Старый же ты потерял, — улыбается уголком губ Чонгук.

— Спасибо, — Тэхен берет коробку и открывает дверь. Чонгук следит за ним и вдруг хватает его руку, останавливая. Тэхен смотрит на него огромными от неконтролируемого испуга глазами, но Чонгук не меняется в лице, наоборот, снова в нем эта мольба немая.

— Я не прошу поцеловать твои губы, но хотя бы руку, — говорит он, мягко держа ладонь парня.

Тэхен коротко кивает. Чонгук подается чуть вперед и нежно целует тыльную сторону его ладони. Лишившись плотного контакта с ним, он понял, как изнывает, как страшно хочет его целовать и одаривать нежностью, дарить тепло, когда весь остальной мир несет лишь холод.

— Хорошего дня, Тэхен, — Чонгук выпускает его руку и позволяет ему уйти.

Тэхен заходит в университет и сразу же идет в тот кабинет, где оставил старый телефон, надеясь не столкнуться с друзьями раньше. Надежд на то, что мобильный все еще там, мало, но к счастью, он нащупывает его в дальнем углу полки под столом и выдыхает с облегчением. Включив его, он видит поток сообщений от друзей, старые сообщения от Чонгука, которые даже не открывает, пару сообщений от Эрин, которая интересовалась, все ли с Тэхеном в порядке, и сообщение с незнакомого номера, которое интригует больше всего. Тэхен открывает его и читает:

«Привет, Тэ. Как у тебя дела? Это Лани, если что. Есть кое-что, о чем я хочу поболтать с тобой, так что было бы неплохо нам вдвоем встретиться. Дай ответ, как сможешь. Буду ждать»

Тэхен совершенно растерянно смотрит на текст и не сразу понимает, от кого он. Странно, что Лани пишет ему, странно, что им есть, о чем поговорить, так еще и без остальных, и даже Чонгука. Это и настораживает, и интригует одновременно. Тэхен еще раз читает сообщение и выписывает на бумажку номер девушки.

Глянув на время, Тэхен достает из коробки новый телефон. Первым делом он создает новый айди профиль и активирует его на старом телефоне, а старый айди — на новом телефоне. Старую сим-карту он просто ломает и выбрасывает. Спрятав оба телефона в карманах, он выходит и идет к кабинету, где будет проходить занятие. Там его радостно встречают друзья, обнимают, тискают и заваливают вопросами о том, где он был и все ли в порядке. Тэхен говорит, что сильно заболел, но быстро поправился, а телефон так неудачно и не вовремя сломался.

— Ну ты реально напугал! — ноет Милли. — Не делай так больше, Тэ.

— Хорошо, — улыбается ей Тэхен и думает о том, что они могли больше никогда не увидеться. Это было бы печально. Но, стоя на берегу в разгар шторма, он и не думал об этом. Он не думал ни о ком из окружающих его людей, но теперь, смотря на них, ему становится тяжело на душе. Он обрел хороших друзей, и Тами в их числе. Если и уходить, то хоть попрощавшись. Только из-за этого он рад, что не ушел молча.

После первой пары, пока голодные и не завтракавшие с утра друзья идут брать еду в столовой, Тэхен и Милли ждут их во дворе. Тэхен нервно грызет губу, слушает истории Милли, которые скопились за пару дней, и вдруг говорит:

— Милли, мне нужна твоя помощь.

— Что такое? — хмурится девушка.

— Можешь электронную сим-карту открыть на свое имя?

— У меня теперь куча вопросов в голове. Ты мне только скажи одно: это не что-то криминальное? — щурится Милли. Тэхен слегка теряется, не зная, какую причину придумать. Девушка толкает его плечом в плечо и подмигивает. — Да шучу, без проблем.

— Мне просто нужен новый номер. У меня уже есть новый, но нужен еще один, — смотрит на нее щенячьими глазами Тэхен.

— У тебя все хорошо, Тэ? — щурится Милли, внимательно смотря на него не без волнения.

— Конечно, — мягко улыбается Тэхен. — Мне для игр нужно. Обожаю это дело, — пожимает плечами.

— Вот ты и задрот, — усмехается девушка. — Ладно, сделаем.

— Спасибо тебе большое.

К концу учебного дня Тэхен получает от Милли новый номер и активирует его на своем старом телефоне. Пока друзья о чем-то болтают у передних столов, он частично слушает их, а частично копается в двух телефонах, спрятав их за рюкзаком, за которым этого всего им не видно. Тэхен переносит на новую карту номер Тами и родителей, и сразу же пишет им, что это он, и что старый номер больше не действителен. Там же он сохраняет и номер Лани, после чего комкает бумажку с контактом и бросает в мусорное ведро. Карту, купленную вместе с новым телефоном Чонгуком, он будет использовать для своих однокурсников и самого Чонгука.

После занятий Тэхен сам звонит Чонгуку, и тот забирает его, мысленно выдохнув, что в этот раз обошлось без потрясений и происшествий. Без потерь.

— Мне кажется, нам надо развеяться, а то дома уже надоело, поэтому, может, поужинаем в ресторане? — предлагает Чонгук, поглядывая на Тэхена.

— Конечно, — соглашается тот, коротко улыбнувшись.

Они приезжают в японский ресторан в центре. Тэхен, который снова не хочет есть, ест по рисинке из суши и слушает рассказы о работе. Тэхен поднимает глаза на Чонгука и вдруг говорит то, что и сам от себя не ожидал, но внезапно в голову пришло, а говорить уже не страшно:

— Какой-то парень в универе будто бы следил за мной в тот день.

Чонгук зависает с палочками, меж которых зажат лосось, и смотрит на Тэхена, а тот на него. Пристально и в ожидании. И нет предсказуемой злости при упоминании других людей. Никакого удивления.

— Я попросил его делать это, — Чонгук отправляет кусочек сырой рыбы в рот и медленно жует с самым спокойным выражением лица. — Но больше он не станет, — коротко улыбается мужчина. — Я хочу тебя контролировать, но если так я тебя потеряю, то не вздумаю больше делать что-то подобное.

— Ясно, — Тэхен отпивает вина. Злость как будто по венам протекает горючим веществом, когда он слышит это. Он подозревал, но до конца уверен не был. Чонгук зашел максимально далеко, заставив кого-то следить за Тэхеном, однако удивляет, что он так легко решил отказаться от этой затеи.

Дает ли это надежду на то, что все наладится? Тэхен не знает.

Поужинав, они возвращаются домой. Тэхен надежно прячет свой старый телефон во внутреннем кармане рюкзака и снова вспоминает сообщение Лани, которое еще и уснуть долго не дает. Его разрывает от любопытства. Почему им нужно встретиться, и что она хочет сказать? Тэхен уже с нетерпением ждет завтрашнего дня в университете, чтобы наконец выйти на связь и дать ей ответ.

***

Раньше каждый новый день с Чонгуком делал Тэхена счастливее, чем прошлый. Он снова и снова находил в себе новые приятные эмоции, которых до Чонгука не испытывал, теперь же каждый новый день — новая холодная война против Чонгука и попытки выжить, не напоровшись на мину в этом бесконечном поле. А еще это будто день сурка, в который Тэхена заточили в наказание. Разбавляют эти дни только походы на учебу.

Попрощавшись с Чонгуком, Тэхен сразу же достает старый телефон и, включив его, быстро печатает сообщение:

«Привет, Лани. это Тэхен. Мой новый номер. Встретиться сейчас довольно проблематично. Надо что-нибудь придумать»

Пока Тэхен поднимается по лестницам, приходит ответ:

«Привет! Наконец-то ты на связи. Я уже надежды потеряла. Ты же учишься? Что, если я приеду к тебе в университет?»

Тэхен останавливается у дверей кабинета и печатает:

«Думаю, можно. Только я хочу попросить тебя кое о чем»

«Без проблем. О чем?»

«Пусть Чонгук об этом не узнает. У него будет много вопросов и к тебе, и ко мне»

«Конечно. Его это никак не касается, не волнуйся»

После этого Лани пишет, во сколько приедет, а Тэхен назначает место встречи и выключает телефон, присоединяясь к своим друзьям. Но опять все, о чем он может думать, это Лани.

***

Случается встреча на длинном перерыве между парами. Тэхен покидает пределы университета, постоянно оглядываясь по сторонам, и заходит в неподалеку находящуюся кофейню, где его уже ждет Лани, заказав и себе и Тэхену по кофе с десертами. Завидев парня, она сразу же начинает ярко улыбаться и машет ему рукой.

— Привет, Тэ, — Тэхен подходит, и Лани встает, коротко обнимается с ним, затем они оба садятся друг напротив друга.

— Как дела? — спрашивает Тэхен, положив свою сумку рядом.

— Да как обычно, сумасшествие на работе, а после — семейные хлопоты, — отмахивается девушка. — У тебя как дела? На учебе все еще завал? Выглядишь ты не очень бодро.

— Семестр кончается, и нужно многое сделать... — бормочет Тэхен, не глядя в глаза, и трет ладонью затылок.

— Тэ, — пристально смотрит на него Лани. Он замолкает и переводит на нее взгляд. — Моя профессия в ФБР довольно тесно переплетена с психологией, и я достаточно компетентна в ее вопросах, а значит, способна различать неправду. В нашу последнюю встречу я не придала этому большого значения, искала объяснения, но ты снова это делаешь.

— Я не понимаю... Зачем ты говоришь это? — растерянно спрашивает Тэхен, смотря на нее так, будто она поймала его с поличным.

— Затем, что ты пытаешься меня убеждать в том, что все хорошо, и что причины совсем просты, когда как глаза твои совсем другое говорят, — девушка смотрит с теплом и пониманием, совсем не отпугивает, хоть и напрягает своей проницательностью.

— Почему ты захотела встретиться? — спрашивает в лоб Тэхен, чтобы не истязать самого себя. — Мы не так уж и близки, и связывает нас один человек.

— Есть кое-какие недостающие детали в моих догадках, и я надеюсь найти их у тебя, — пожимает плечами Лани. — И даже то, что ты имя его не произнес, к тому ведет.

— О чем ты? — тише спрашивает Тэхен, совсем ничего не понимая.

— У тебя все хорошо с Чонгуком? — интересуется она вдруг буднично и делает глоток кофе.

А Тэхен в легком ступоре. Первые секунды самые важные: если не сообразить для лжи сразу — дальше идти бесполезно, и Тэхен проваливается. Он зависает, но машинально делает короткий кивок, а глаза снова бегают. Не очень убедительный ответ.

— Тэхен, мы скрываемся от него, как будто делаем что-то запрещенное. Разве ему не было бы приятно, что его парень и друг тоже поддерживают связь между собой? — вскидывает бровь Лани. — Но ты написал мне с нового номера и просил не звонить.

Тэхен молчит. Ему и страшно, и плакать вдруг хочется, слыша все это. Она во всем права, она видит все так ясно, что это даже слегка пугает.

— Я не хочу давить. Прости, если я делаю это, — вздыхает девушка. — Я лишь переживаю и хочу как-нибудь помочь, но не смогу, если не пойму, что не так. А что-то явно не так.

— Все нормально, — уставившись на стол, выдавливает из себя Тэхен, колеблясь так, что голова кружиться начинает от поднимающихся контрастных мыслей.

— Ну ладно, — улыбается Лани и вдруг встает. — Если все нормально, то я зря переживала. До встречи, — она слегка хлопает парня по плечу и уже собирается уходить.

— Стой, Лани, — Тэхен поворачивается к ней боком. И вот тут в глазах начинают идти трещины той хлипкой ограды, за которой он всю свою трагедию сдерживал.

Лани останавливается, возвращается на свое место и внимательно смотрит на него, готовая слушать, когда барьеры рухнули.

— Все плохо, — с дрожью выдыхает Тэхен, теперь смотря девушке прямо в глаза. — Настолько, что, кажется, я не выдержу. Но разве могу я говорить тебе о человеке, с которым ты дружишь?

— Конечно. Я буду объективна, — кивает Лани.

И Тэхен снова делает это. Снова открывает кому-то свою боль, снова рассказывает о своих страданиях, но есть различие — в глазах Лани вся эта боль отражается так, будто сквозь нее проходит и заставляет чувствовать ее все в полной мере. Это провоцирует Тэхена быть еще более откровенным в вербализации собственных чувств. В этот раз говорить легче, чем было с родителями. Может быть, это Лани так располагает к себе, что хочется ей открыться, или в Тэхене уже не умещается накопившаяся горечь. Лани внимательно слушает, а глаза ее выглядят так, словно она сейчас заплачет. Их затопило сострадание, по мере пересказа перетекающее в злость. Говорить легче, когда есть отклик. С родителями такого не было, они казались последней надеждой, но снова оправдали негативные чувства Тэхена к ним. Лани другая. Она действительно слушает и слышит.

— Мне безумно больно слышать все это, — говорит она уже без намека на улыбку, а в ее ярких глазах теперь только тяжесть и злость. Особенно из-за ситуации с полицией, которую упомянул Тэхен. Никому не будет приятно слышать такой ужас о своем друге, но она верит каждому слову, потому что именно за этим и пришла. Убедилась.

Поначалу Лани была восхищена их парой и была до безумия рада за то, что вечно неприступный Чонгук, который всегда отнекивался от отношений и искал лишь временные увлечения, наконец встретил того, кто подарил ему любовь и кому в ответ он ее подарил. Лани с интересом наблюдала их взаимодействия при встречах, с теплой улыбкой смотрела на них и их проявления нежности, но с каждым новым пересечением она стала чувствовать, что что-то меняется. Улыбка на лице Тэхена все слабее, а у Чонгука все фальшивее. Потом пошли его взгляды, которые Тэхена будто бы подавляли и делали смиренным. В его глазах стал мелькать испуг, и Лани долго не могла понять, в чем дело. Что могло пойти не так в этих идеальных отношениях? Как другу Чонгука, которому важно его счастье, и как человеку, который проникся теплом по отношению к Тэхену — доброму и скромному мальчишке, — она стала думать об этом довольно много, переживая, что что-то между ними может быть не так. Горько понимать, что предчувствие не подвело. Лани услышала Тэхена, который и врать толком не умеет, и сложила пазл в своей голове. К огромному сожалению.

— Я знаю Чонгука давно и имею представление о том, что он может терять контроль, быть жестоким, но это бывало в основном там, где это и нужно было, — продолжает задумчиво Лани, с трудом принимая печальную правду. — Он хладнокровный и справедливый человек, но он всегда скрывает эту свою сторону настолько насколько может. С тобой у него, видимо, пошли трещины. Недавно он смотрел на меня так, будто готов был сломать мне шею.

— Почему? — хмурится Тэхен. Он сразу предполагает, что это из-за той беспочвенной ревности к Лани, из-за которой Чонгук мучил Тэхена, но она озвучивает куда хуже вариант.

— Я понимаю, что сейчас тебе приходится прикладывать много усилий для маски, которую ты перед ним носишь, но постарайся не снимать ее, даже когда его рядом нет, — просит она, чуть понизив голос. — А именно дома.

— Не понимаю, — мотает головой Тэхен.

— Кажется, у него в квартире установлены камеры наблюдения, — Лани поджимает губы и смотрит на Тэхена, которому невольно добавляет еще один повод для тревог, но лучше так, чем быть в неведении.

Тэхен откидывается на спинку диванчика и смотрит сквозь девушку, не веря в то, что услышал. И вроде бы ничего удивительного в том, что Чонгук даже на такое пошел, но в то же время это снова очень сильно бьет по Тэхену. В голове сразу же всплывают моменты, когда он дома один, и начинается анализ собственного поведения. Сколько раз Чонгук делал больно, когда как Тэхен думал, что причин нет? А он, оказывается, видел что-то через камеры, приходил и наказывал. Что он только не видел там. Все уязвимые состояния Тэхена, когда тот мог себя отпустить, стоило входной двери закрыться. И слезы, и обиды, и приступы истерики... Чонгук видел это все, незаконно влезая в его суть, а потом использовал это против Тэхена, несмотря на всю увиденную им боль, продолжая ломать его изнутри. Что может быть более жестоким, чем это?

— Знаю, не лучший совет, — вздыхает Лани. — Но это пока все, что ты можешь сделать, чтобы хоть немного обезопасить себя. Если он реагирует на каждое твое лишнее, по его мнению, действие, нужно быть осторожнее. А мне нужно попробовать как-нибудь добраться до этих записей с камер, — задумчиво закусывает она губу.

— Ясно, — Тэхен, не зная, что на это сказать, поджимает губы и отводит взгляд в сторону окна. У него паранойя, что одна из проезжающих на улице машин может быть мерседесом Чонгука. Вновь посмотрев на Лани, он говорит: — Не влезай, пожалуйста. Это может быть опасно, Лани. Ты же видишь, какой он.

— И позволить ему дальше ломать тебя? — хмыкает Лани. — Нет уж. Человек, который довел другого до жажды смерти, не должен оставаться безнаказанным. Как с ним разбираться, я пока не знаю, но нужно будет очень хорошо подумать. Да, ты должен бежать от него, но точно не теми путями, которыми ты уже пытался.

— Все было проще поначалу, но я этого не понимал. Сначала я сбежал к своему другу Тами. С этим же другом он мне напрочь запрещал контактировать.

— Тами? — вскидывает бровь девушка, Тэхен кивает. Лани поднимает задумчивые глаза к потолку и снова на парня. — Не знаешь, у него случайно нет брата — Хао?

— Да, есть, — подтверждает Тэхен. Он не удивляется, что Лани знает его, ведь они с Чонгуком коллеги этого парня. — Он сделал что-то плохое. Чонгук говорил.

— Да, верно, и это до сих пор меня потрясает, — вздыхает Лани. — Хао я знаю почти столько же, сколько и Чонгука. Ты, кстати, чем-то мне его напоминаешь. Он такой же светлый и невинный был. Добрейший парнишка. То, что он совершил, не укладывается в голове. Никто и подумать не мог, что у него есть какие-то проблемы. Он всегда казался нам счастливым.

— Ты видела его после ареста? — пододвигается к столу Тэхен, уставившись на девушку. — Тами безумно скучает по нему.

— Видела, но давно не навещала, и мне стыдно.

— Его можно навещать? — округляются глаза Тэхена.

— Не всем даже в ФБР, — качает головой Лани. — Понятно, почему брат его не видел с тех пор. Чонгук тоже имеет разрешение на посещение, но почему-то ни разу так к нему и не пришел...

— Они ведь дружили?

— Все было запутано, — Лани отпивает кофе. — Но чуть ли не каждый был в курсе того, что Хао влюблен в Чонгука, а тот его держал в границах дружбы и взаимностью не отвечал.

Тэхен снова теряет дар речи, слыша это. Какая-то гнилая крупица ревности в нем дает о себе знать, и из-за этого от самого себя мерзко. Может быть, это по умолчанию так осталось, но Тэхен точно не хочет испытывать ревность. Ей давно нет места в его душе.

— У Тами есть их совместная фотка... — наконец говорит Тэхен, мысленно пытаясь придушить это ошибочное чувство.

— Дружба переросла в помешательство на Чонгуке, — поджимает губы Лани. — И теперь мне снова кое-что интересно.

— Что?

— Пока не могу сказать.

— Главное будь осторожна, — просит Тэхен.

— Это ты себя береги. И даже мысли больше не допускай о том, чтобы вернуться к морю, понял? Ничто и никто не смеет провоцировать людей на такое. Ты прекрасный и чистый человек, который должен жить вопреки всему. Жить счастливо. Он не стоит ничего, — отмахивается девушка. — Да, я говорю так про человека, с которым дружу, но мне стоит пересмотреть свои взгляды на эту дружбу и постараться не убить его самой, — раздраженно хмыкает она.

— Только не попадись, Лани, — снова повторяет Тэхен.

Время быстро пролетает, и Тэхен вынужден вернуться в университет. Он неохотно прощается с Лани и не особо хочет от нее уходить. Это искренне первый человек, рядом с которым ему по-настоящему спокойно и безопасно. Он обнимает ее и благодарит на выходе из кафе.

— Не забывай, что ты больше не один, Тэ, — мягко улыбается Лани, коротко сжав плечо парня.

Она вдыхает в Тэхена угасающую жизнь.

***

Здесь тихо и холодно, как в подземелье. Безнадежностью пропитаны и бетонные стены, а взгляды охраны отталкивают своей враждебностью. Пока Лани шла по безлюдному коридору, испытала это бесконечное угнетение. Ее провожают до комнаты для свиданий, рассчитанную для одного заключенного. Она опускается на стул и ждет, когда приведут того, кого она здесь никогда прежде бы не могла представить. Спустя две минуты металлическая тяжелая дверь открывается. Двое охранников заводят в комнату парня, от которого мало знакомого осталось. Лицо осунулось, побледнело, даже будто бы посерело, под глазами глубокие впадины, а сами глаза, когда-то излучающие лишь свет и любовь по отношению ко всему миру, померкли, и видеть это совершенно непривычно. Лани смотрит на него с болью и встает, следя за тем, как его заводят. Он смотрит тоже, но в его когда-то живых глазах застыли ледники. Как же удивительно то, что заключение может сотворить с человеком, и нещадно оно к любому, кто в нем окажется. Неважно, виновный или нет.

— Пять минут, — говорит один из охранников, и оба выходят за дверь, оставив их наедине.

— Хао... — тихо зовет девушка севшего напротив парня, закованного в наручники. Тот смотрит на нее и поначалу будто бы не узнает. Он явно не ожидал, что спустя такое долгое время к нему кто-то придет. — Ты же помнишь меня? — осторожно спрашивает Лани, медленно опустившись на место.

Хао фокусирует на ней свое внимание, и взгляд смягчается настолько, насколько может после пережитого.

— Лани, — открывает сухие губы парень, говоря еле-еле слышно. — Давно не приходила.

— Прости меня, — виновато произносит девушка, не выдерживает взгляд парня и опускает глаза. — Не знаю, что сказать в свое оправдание.

— Ничего. Мы и не были близкими друзьями, ты не обязана, — отвечает Хао, глубина тоски в его глазах затапливает всю решительность Лани, которая точно не была готова к такому слому. — Но спасибо за это. Больше никто не приходит.

— И он... — Лани затихает, боясь, что совершает глупость, спрашивая. В голове не укладывается, что тот единственный человек, что действительно был близок с Хао в ФБР, так его и не навестил и ни разу, не поддержал хотя бы присутствием. Сам Чонгук об этом никогда не говорил, словно этого фрагмента вовсе не было в его жизни. Как и все, казалось, он пребывал в полнейшем шоке и никогда больше Хао не упоминал и тем более не комментировал те убийства.

— Никогда, — одними губами произносит Хао, а взгляд его снова леденеет. Лани не может не почувствовать, как меняется обстановка. Хао перестает моргать и смотрит в одну точку, нырнув в воспоминания. Девушка хочет себя ударить за то, что открыла рот и напомнила ему о том, кто причинил боль его сердцу.

— Хао, изменилось ли что-нибудь в твоей памяти? — осторожно спрашивает Лани, чуть понизив голос.

— Все давно изменилось, — коротко кивает Хао. — Точнее, все вспомнилось. Только никого это уже не волнует.

— Волнует, — качает головой девушка. — Поделись со мной, если тебе это поможет.

Хао кладет сжатую в кулак руку на центр холодного железного стола, подсев ближе, и смотрит на Лани с мольбой. В больших черных глазах блеск и немой крик.

— Мне так одиноко, Лани, — дрожащим шепотом говорит парень. — Пожалуйста, возьми меня за руку.

Лани на секунду теряется, но все-таки поднимает свою руку и накрывает ею кулак Хао, мягко сжав. Тот поворачивает кулак под ее ладонью и обхватывает ее пальцами подобно рукопожатию. Лани чувствует меж их рук что-то бумажное, но никак не выдает это. Всюду камеры.

— Спасибо, — вздыхает Хао, и когда чувствует, что девушка перехватила то, что он хотел передать, медленно убирает руки обратно на свои колени. — Я не могу поделиться с тобой ничем, мне тут рот открыть не дают, сама знаешь, — Хао кидает полный ненависти взгляд в сторону камеры в углу, под потолком. Ему нечего скрывать, они тут все о его злости знают.

— Я понимаю, таковы правила, — кивает Лани и тоже убирает руку со стола. — Постараюсь навещать тебя почаще. Держись, пожалуйста.

— Этого вполне достаточно, — опускает глаза Хао. Даже намека на улыбку так и не появляется на когда-то улыбчивом лице.

Жалкие пять минут быстро пролетают. Лани хочет напоследок сказать Хао о брате, о том, что он очень скучает и ждет его, но передумывает, чтобы не делать парню больнее, и уходит, обещая скоро вернуться.

Сев в машину, она достает из кармана переданное Хао и обнаруживает две записки. Пожелтевшая со временем бумага стала очень мягкой, как тряпка. По-видимому, он давно прятал их у себя и ждал кого-то, кому сможет отдать. На одной карандашом написано «Для моего дорогого брата», а на второй — «Тому, кто поможет мне».

***

Холодный дождь, льющий стеной, пропитал всю одежду и волосы, падающие на глаза. Шум дождя, удары его больших капель о листву оглушают, а под ногами липкая грязь, усложняющая бег. Тэхену кажется, что он бежит в земедленном темпе, а хуже всего то, что конца этому бесконечному лесу все не видно. Он не знает, сколько так уже бежит, но усталости не чувствует, а сердце бешено колотится. Тэхен постоянно оборачивается, смотрит по сторонам и боится споткнуться, боится замедлиться и вовсе остановиться. Он чувствует его взгляд повсюду, он и над головой, он и под ногами, и на каждом дереве, за каждым кустиком. Кажется, что он видит все и знает, куда Тэхен побежит дальше.

Он боялся споткнуться, но ему внезапно ставят подножку. Тэхен летит вперед и едва не бьется лицом в грязь. Сразу же развернувшись, он отползает назад, но тщетно. Он больше не слышит ничего, кроме своего быстрого и сбившегося дыхания. Скользко, слишком скользко в этой грязи, которая как будто бы утащить пытается. Наконец он слышит шаги, и через мгновение над ним нависает охотник, направив дуло винтовки прямо в лицо, и скалится.

— Я никому не позволю забрать тебя у меня, — вкрадчиво говорит Чонгук, делает еще один шаг и стреляет.

Перед резким пробуждением Тэхен слышит еще и второй выстрел. Дернувшись от громких звуков в своей голове, он открывает глаза и видит перед собой лицо обеспокоенного Чонгука.

— Все хорошо, Тэ, — нежно говорит мужчина, потянув к Тэхену руку, чтобы погладить, но тому еще страшнее от этого, этот оскал из кошмара все еще стоит перед глазами. Тэхен отворачивается и утыкается лицом в подушку, надеясь что сердцебиение скоро успокоится. Что во сне, что в реальности, ему не убежать. — Это просто сон, малыш, — Чонгук мягко касается плеча парня и осторожно поглаживает. — Ничего не бойся. Все только у нас в голове, — задумчиво говорит он, а у самого до сих пор собственный крик из детства в ушах стоит и переливается в крик чужих людей, которые нашли свою смерть. — Это только в голове...

Тэхен так не считает.

***

«Тому, кто поможет мне»

Будь проклят тот день, когда судьба столкнула меня с Чон Чонгуком. Будь проклято все, что к этому привело.

Сидя здесь, я много размышлял и много нырял в прошлое, фантазировал и представлял, что было бы, поступи я тогда по-другому. Какой была бы прекрасной моя жизнь, не встреть я этого человека. Как бы я был счастлив и какое светлое будущее меня бы ждало. Все было бы иначе, если бы я был сильнее. Но сильнее, в конце концов, оказался он.

Я ненавижу его всем сердцем, но больше всего я ненавижу себя. За свою слепую веру и наивность, что до этого момента в жизни не несли мне боли. За то, что я позволил сотворить с собой. Боже, настолько... влюбиться, что верить даже самой откровенной лжи — разве это не настоящее безумие? Он заманил в свою ловушку, даже не любя, и все равно так красиво говорил, искажая реальность в глазах того, кто на него смотрит, как на божество. Он вознес до небес, дав лживый шанс, и заставил поверить, что я не упаду, что у меня есть крылья за спиной, и что все в полном порядке. Тут я и попался.

В тот страшный день были убиты не двое парней из ФБР, а трое... Вместе со мной.

Я стал убийцей.

Чон Чонгук сделал меня убийцей, убив моими руками тех, у кого с ним были личные счеты из прошлого. Месть настолько его охватила, что годами будто бы сидела в нем и ждала, что появлюсь такой наивный я и сделаю это за него. Он отомстил и рук не замарал. Гениально. Это достойно восхищения, черт возьми.

Сколько же я смеялся. Как много я плакал от смеха и сколько же раз я бился головой об стену в надежде, что так мой мозг встанет, наконец, на место. Но какой был смысл, если бился я уже об стену в тюремной камере?

Надо было слушать свой разум, когда Чонгук отталкивал и отвергал мои чувства. Надо было услышать и принять, отвязаться. Зная меня и мою тонкую душевную составляющую, я страдал бы от неразделенной любви, но разве те страдания сравнились бы с теми, которые я испытываю сейчас, лишившись жизни вовсе? Ты, идиот, мог бы поплакать, погрустить, да даже в депрессию впасть и позже выйти из нее, зато не гнил бы сейчас в тюрьме за то, чего практически не делал. Практически, потому что я до сих пор помню его горячие ладони на своих ледяных. Я четко помню, как он давил на курок и шептал на ухо, что любит меня.

Никогда. Никогда не любил. Издевался, играл. Ломал и перекраивал под себя, готовя к преступлению.

Слушал ли меня кто-то потом, когда я все осознал, выйдя из его влияния спустя месяцы в тюрьме? Я много кричал и повторял, что виноват не я, а Чон, мать его, Чонгук, я много бунтовал и получал за это автоматом по голове, я боролся, как мог, но меня не слушал никто. Приговор вынесен, виновник посажен под стражу. Разбираться больше никто не хотел и не хочет по сей день. Они вовсе решили замять это и забыть, как страшный сон. Красное пятно на безупречной репутации ФБР они все-таки замазали, однако я все еще живу и помню то, что тогда, в момент совершения убийства, не понимал и не осознавал. Теперь мне желают смерти семьи тех двух людей, и кажется, я каждый день вижу кошмары об этом. В каждом из них неизменно и присутствие Чонгука.

Я пытался покончить с собой. Успокаивали таблетками, на какое-то время выведя мой мозг из строя. И даже в таком беспомощном и подвешенном состоянии я видел его лицо и слышал его голос, который впоследствии начал вызывать у меня рвотный рефлекс. Следующих попыток убиться не было. Чувство ненависти стало принципиальным поводом для того, чтобы жить. И теперь все, о чем я прошу...

Дайте мне свободу. На моих руках кровь не сотрется, и не нужно. С годами я и это принял, пусть и не я проливал ее. Дайте мне свободу, чтобы посмотреть ему в глаза. Я даже сейчас остаюсь гребаным наивным дерьмом, которое на что-то надеется, и я надеюсь увидеть в его глазах хоть каплю сожаления. Я знаю, что он не придет, он сюда не заявится. Я хотел бы заявиться сам.

Просто посмотреть в глаза, которые когда-то меня очаровали и сделали своей марионеткой. Я — марионетка.

Чувства лишают человека здравомыслия. Лучше бы их не было никогда.

Освободите меня. Дайте мне убедиться в том, что я не спятил, что я пришел в себя, и что я ни в чем не виноват. Я готов вернуться сюда снова, чтобы продолжать нести это наказание, но я хочу знать, что он сожалеет.

Пожалуйста, сожалей об этом, Чонгук. Так я буду знать, что в тебе все-таки есть капля человечности.

Хао