saddiction

Сотрудники федерального бюро расследований с негромкими разговорами небольшой толпой выходят из зала совещаний после нескольких часов обсуждений насущных тем. Чонгук выдыхает. Долгие нудные разговоры он не выдерживает, предпочитая словам действия.

— Что насчет совместного обеда? — предлагает Лани уже в коридоре, развязывая тугой хвост.

— Хорошая мысль, — кивает Чонгук. Остальные ребята тоже соглашаются, проголодавшись за время совещания. — Идите пока без меня, я скоро присоединюсь, — просит Чон и разворачивается, зашагав в другую сторону коридора, где расположен его кабинет.

Уже внутри, предварительно заперев дверь, он первым делом выводит компьютер из спящего режима, даже не садясь в кресло, а просто наклонившись к монитору, и открывает свернутое окно. На большом экране появляются маленькие окошки с видео в реальном времени, на которых отображена каждая комната квартиры Чонгука. Он быстро бегает взглядом по помещениям в поисках Тэхена и находит его сидящим в гостиной за кипой учебных книг. Снова весь в учебе, такой сосредоточенный и внимательный. Он вызывает у Чонгука гордость. А еще желание обнять. Не просто обнять, а крепко сжать, да так, чтобы до хруста косточек. Тэхен похож на маленький комочек нежности, и Чонгуку хочется его не просто трогать, а сдавливать в своих руках до такой степени, чтобы в себя впитать, на себе отпечатать его до слияния ДНК. Его облачная мягкость пробуждает в Чонгуке темноту, что этой мягкостью питается, и бороться с этим почти невозможно. Зубы стискиваются до такой степени, что едва не скрипят, пока Чонгук смотрит на его задумчивую мордашку и надутые губы. Это физически тяжело — просто наблюдать за ним со стороны, но так Чонгуку спокойнее. Ему нужно знать, что Тэхен в зоне видимости, в зоне досягаемости.

Удовлетворенный картинкой, он снова все сворачивает и выходит из кабинета.

***

Наконец-то разобравшись с домашним заданием на понедельник и освободив свои выходные, Тэхен все убирает и берет телефон с легким волнением на сердце. Вздохнув, он звонит Чонгуку, чтобы получить разрешение пойти погулять с ребятами.

— Привет, малыш, — отвечает Чонгук практически сразу, не дав Тэхену еще немного времени, чтобы собраться с духом и отмести остатки волнения.

— Привет, Гук, — нервно жует губу Тэхен, подскакивает с дивана, на котором удобно лежал, и начинает суетливо расхаживать по гостиной, прижимая телефон к уху. — Ребята позвали меня в центре погулять, и... я бы очень хотел пойти. Что скажешь? — спрашивает Тэхен, с надеждой уставившись в окно, как будто Чонгук может увидеть его лицо в этот момент. — Можно мне пойти?

Тэхен хорошо помнит, что случилось, когда он ушел в прошлый раз, слишком поздно сообщив Чонгуку о своих планах, и именно тогда столкнулся с мамой — своим личным кошмаром. Он хорошо помнит, как злился Чонгук, и как от его злости было страшно Тэхену. Возле него сердце сжимается не в первый раз, но тогда оно сжалось болезненно, будто в крепкой ладони сдавили еще бьющимся. Чонгук пугал своим спокойствием, пугал своим взглядом, в котором будто бы что-то темное плясало. Повторений негативных сцен у Тэхена в жизни было слишком много, поэтому подобную ошибку он больше не допустит.

— Не думаю, что получится, — отголоски той злости слышатся Тэхену в его голосе и сейчас, но теперь это, скорее, иллюзия, потому что у Чонгука голос спокойный и слегка утомленный. — Я скоро приеду. Съездим на выходные в наш домик, развеемся. Ты сам туда напрашивался, помнишь?

— Да, я хочу туда, — соглашается Тэхен, продолжив свои хождения по гостиной, как запертый в клетке. — Но ты не говорил, что мы поедем на этих выходных.

— Тэ, пойми кое-что: с моей работой планы строить не получается, — это не спокойствие в его голосе, — сдержанность. — В любой момент может случиться всякое. И пока не случилось, мы должны поехать и насладиться отдыхом вместе. Только ты и я. Разве тебе этого не хочется?

— Хочется, — честно отвечает Тэхен, хоть и расстроен, что не сможет пойти и погулять с новыми друзьями. Они очень сильно нравятся ему, и время с ними всегда бывает незабываемым, оно своими светлыми моментами перечеркиевает темные, которые живут в Тэхене с детства. Однако если ему надо сделать выбор, он даже думать не будет и выберет Чонгука. Всегда его. — Давай поедем, — сдается парень, не сильно и попытавшись бороться. С Чонгуком рядом слабеет тот стержень, который Тэхен так и не смог укрепить полностью.

— Расстроился? — спрашивает Чонгук, чуть понизив голос. — Если не хочешь — не езжай, я же не заставляю тебя.

— Я хочу, правда! С тобой всегда хочу, — мотает головой Тэхен. — Буду ждать.

— Хорошо, — голос Чонгука звучит уже более живо и довольно. — Ты пока собирайся потихоньку, а я заеду в магазин, возьму нам на выходные продуктов.

— Купи мне пончиков, пожалуйста, — просит Тэхен, на что Чонгук коротко посмеивается.

— Для тебя что угодно, малыш.

***

Тэхен всегда рад возвращаться в загородный дом, который Чонгук теперь называет «наш домик». Тут словно вне остального мира, время замедляется и растягивает пребывание в стенах, в которых Тэхен чувствует себя всегда в тепле и безопасности. Уют и умиротворение, из которых не хочется выходить, никогда не надоедают. Чонгук снова готовит вкусное мясо, на этот раз говяжье, и делает из него шикарные стейки. Тэхен тоже решает внести свою лепту и порадовать его, поэтому готовит овощной салат, который подглядел в родительском ресторане. Вкусно поужинав, они снова смотрят фильмы на большом экране, потом вместе принимают душ и идут спать, потому что гулять здесь в позднее время Тэхен пока еще побаивается, и Чонгук не настаивает. Находясь здесь, Тэхен даже забывает, что хотел провести время с друзьями. Объятия Чонгука спокойно заменяют весь мир.

***

Утром Тэхен просыпается от голосов на первом этаже. Еще ничего не поняв, не успев толком пробудиться, он сразу же весь сжимается. Чонгука уже нет в постели, и, судя по холоду, который он оставил на свой стороне, довольно давно. Тэхен первым делом встает и выглядывает из окна, внизу видит незнакомую машину и начинает быстро одеваться. С первого этажа, помимо Чонгука, доносятся взрослый мужской и женский голоса. В голову сразу же приходит пугающее предположение, но Тэхен надеется, что это не так, глупо паниковать раньше времени.

Сердце гулко стучит. Тэхену все-таки страшно, но ясной частью сознания он понимает, что не может засесть в спальне и ждать, когда кто-нибудь сам решит к нему подняться. Как минимум, это просто невежливо. Кто бы там ни пришел.

Взяв себя в руки, он выходит, ступает на лестницу, стараясь спускаться как можно бесшумнее, и видит сидящих в гостиной на диване мужчину и женщину. По явной схожести мужчины с Чонгуком он сразу же делает вывод, что это его отец. Сердце падает в пятки. Что делать, что говорить? Самое главное — что скажут они?

— А вот и он, — первым Тэхена замечает Чонгук, сидящий в кресле со стороны женщины, в улыбке которой Тэхен тоже выявляет схожесть с Чонгуком. Замеченный, он сразу же теряется и не знает, куда деться от смущения, но сбежать обратно наверх будет по-идиотски. Ему хочется просто стать невидимкой, только бы на него не смотрели так внимательно и изучающе.

— Здравствуйте, — слишком тихим и колеблющимся голосом отзывается Тэхен, встав столбом возле лестницы. Родители Чонгука с теплом улыбаются ему. Без фальши. Тэхен в этом уверен, он хорошо знает, как выглядит фальшивая улыбка.

— Это Тэхен, о котором я говорил, — Чонгук подходит к Тэхену и вешает руку на его плечо. — Брат коллеги с работы. И он очень хочет научиться охотиться. Поэтому мы здесь, — у Тэхена что-то внутри трескается, когда он слышит, как его представил Чонгук, но старается никак не выдать замешательство своим лицом. В одну секунду в голове возникает слишком много вопросов сразу. — Тэхен, это мой отец — Дэвон, и мама — Хаюн.

— Здравствуй, Тэхен, — улыбается Хаюн, разглядывая парня как через рентген. — Ты очень милый и красивый мальчик.

— С-спасибо, — мямлит в ответ Тэхен. Чонгук слишком ощутимо сжимает пальцами его плечо, и Тэхен вынужден приподнять уголки губ в подобии улыбки, чтобы не выдавать своего полнейшего шока из-за происходящего.

— А так и не скажешь, что охотой интересуешься, — чуть сощурившись, говорит Дэвон.

— Внешность обманчива, — усмехается Чонгук и похлопывает Тэхена по спине.

— Чего ты стоишь там, ребенок? Садись давай и оставь свое смущение, мы самые обычные люди, которые всегда очень рады гостям, — говорит Хаюн и поднимается с места. Тэхен подмечает, что у нее очень мягкий и приятный голос. — Я сделаю чай и приготовлю вам вкуснейший завтрак. Чонгук тоже еще не ел, — коротко коснувшись руки сына, она бодро идет на кухню реализовывать задуманное.

— Если бы мы знали, что вы будете здесь, не стали бы мешать, — качает головой отец Чонгука.

— Это вышло спонтанно, и я забыл предупредить, — виновато улыбается Чонгук. — Но ничего, вы точно не помешаете нам. Правда же, Тэхен? — он поворачивает голову к парню и подмигивает.

— Конечно, — выдавливает улыбку Тэхен.

— Отец куда лучше меня охотник. Тебе повезло, — Чонгук говорит это так, как будто Тэхен только что выиграл лотерею.

Но Тэхен выпадает в осадок.

Дэвон уходит в сарай, где находятся принадлежности для охоты, Хаюн готовит обещанный завтрак, а Тэхен, все еще не понимая, что происходит, возвращается в комнату, чтобы наконец выдохнуть и умыть лицо. Спустя пару минут, когда Чонгук поднимается в спальню, Тэхен вылетает из ванной и встает перед ним, уставившись на него огромными глазами, в которых замешалась гамма различных эмоций сразу.

— Я не хочу охотиться, Чонгук. Я не смогу взять в руки оружие, — заявляет он твердо и решительно. — Зачем ты это сказал?

— Так нужно, малыш, — отвечает Чонгук и подходит ближе, чтобы коснуться пальцами его щеки. Возле родителей ему будет катастрофически не хватать тепла его кожи. — Пусть думают так. Я не прошу тебя убивать животных. Просто возьмешь в руки оружие и будешь слушать лекции отца. Я буду рядом, — он мягко улыбается, целует в переносицу и прижимает все еще потерянного Тэхена к себе.

— Я чуть не умер там, — вздыхает Тэхен, уткнувшись носом в плечо Чонгука. — Это было очень неожиданно.

— Я и сам не знал, что мы с ними так внезапно столкнемся. Но ты расслабься. Они добрые и гостеприимные люди. Болтовня с мамой вышибет из тебя всю неловкость, поверь мне, — посмеивается Чонгук.

И Тэхен верит. Снова верит.

Завтрак, приготовленный Хаюн, действительно оказывается безумно вкусным. Понятно, в кого у Чонгука такая рука, что он тоже так потрясающе готовит. Тэхен все еще сжимается и ежится возле них и не знает, как вообще можно рядом с ними расслабиться. Как и всегда, он в основном слушает разговоры семьи и что-то мямлит в ответ, когда кто-то из родителей Чонгука задает ему какой-нибудь вопрос. Благо, о его семье они ничего не спрашивают. Возможно, перед тем, как Тэхен их встретил, Чонгук успел им что-то об этом сказать. Скорее всего, он солгал, как и том, что их с Тэхеном связывает, но Тэхен рад, что не будет ломать голову над тем, как увиливать от подобных вопросов. В основном они интересуются тем, чем занимается сам Тэхен и что любит.

После завтрака Хаюн идет отдыхать с сериалом на планшете на заднем дворе, а Дэвон решает сначала обучить Тэхена основам охоты. Начинает он со строения охотничьей винтовки, к которой Тэхен даже случайно боится прикоснуться. Рядом находящийся Чонгук, обходя острые углы, добавляет своих знаний и тоже что-то объясняет. Как он и говорил, большей частью Тэхен наблюдает и слушает, но концентрация дается ему с трудом, потому что вся эта ситуация все еще не дает ему покоя и не укладывается в голове: зачем Чонгук назвал его каким-то братом коллеги? Самое очевидное предположение — родители против его интересов к мужскому полу. И вроде бы все предсказуемо и понятно, но Тэхен все равно чувствует себя скверно.

Ведь он снова вынужден играть роль, только уже перед чужими родителями.

Собравшись после лекции Дэвона, они идут в лес, а Хаюн по возвращении обещает мужчинам вкусный ужин.

Тэхен начинает чувствовать тревогу, стоит ему ступить на тропинку, ведущую в большой и все еще пугающий лес. Он идет чуть позади Дэвона и Чонгука. Теперь отец рассказывает об ориентирах, по которым можно не заблудиться в лесу, если местность не знакома, но Тэхен смотрит только на две винтовки, висящие на плечах впереди идущих мужчин, и к горлу подступает ком. Они идут около получаса и наконец-то останавливаются. Тэхен даже не представляет, как далеко они зашли и как можно вернуться, он проморгал все объяснения.

— Ну, Тэхен, теперь переходим к практике, — говорит Дэвон, обернувшись к нему с улыбкой. — Будешь стрелять.

— По животному? — взволнованно спрашивает Тэхен, не в силах скрыть свой страх.

— Пока что нет, — мотает головой Дэвон. — Я назову цель, и ты попробуешь в нее попасть.

— Х-хорошо, — тихо мямлит Тэхен.

Чонгук снимает с плеча свою винтовку и протягивает ему. Тэхен медлит, не торопится ее брать, хочет спрятать руки за спиной, но ждущие его взгляды слишком давят, обратного пути нет. Тэхен открывает ладони, и на них ложится тяжелое оружие. Дэвон показывает какой-то пенек невдалеке и объясняет, что нужно начинать с целей покрупнее.

— Сынок, помоги ему прицелиться, — просит Дэвон Чонгука и отходит в сторону.

Чонгук встает позади Тэхена, прижавшись грудью к его спине, и накрывает его ладони своими, помогая направить винтовку и в принципе правильно держать ее.

— Ничего не бойся, — тихо шепчет Чонгук ему на ухо, чтобы отец не услышал. — Просто стреляй. Будет небольшая отдача в плечо, — предупреждает он уже чуть громче.

Тэхен сосредотачивается, чуть успокоившись, что никто не пострадает при выстреле, и задерживает дыхание. Один глаз закрыт, другой смотрит прямо на цель. Еще немного скорректировав направление винтовки, Тэхен жмет на спусковой крючок и вздрагивает от оглушительного выстрела, даже не поняв, куда вообще попал. Дэвон посмеивается, а Чонгук довольно скалится.

— Ничего страшного, все хорошо, нужно привыкнуть к оружию, — успокаивает старший Чон. — Ты совершенный новичок, но можно попробовать найти какую-нибудь белку, может, тогда у тебя будет больше вдохновения и мотивации.

У Тэхена, еще не отошедшего от выстрела, глаза округляются, когда он это слышит. Он собирается возразить в ответ, но не успевает, потому что говорит Чонгук.

— Почему бы и нет? — кивает он, соглашаясь с идеей отца. — Ты же мечтал об этом, Тэхен. Давай поищем тебе живую цель.

Предали. Такое чувство волнами исходит от Тэхена, и Чонгук его ярко ощущает. Сейчас Тэхен пахнет, как начинающийся дождь, который не несете в себе никакой эстетики. Только холод и сырость. Он скользкий. И черви выползают наружу, стоит первым каплям дождя упасть на землю.

Где-то вдалеке звучат раскаты грома, и это уже не кажется. Это по-настоящему. Тучи над головой, почти полностью скрытые зеленой листвой, становятся темнее и темнее с каждой секундой. У Тэхена приступ паники, и дышать вдруг нечем, или это воздух так сгущается и электризуется перед дождем, который не заставляет себя ждать. Большие капли падают на голову и слезами стекают по щекам.

— Кажется, не сегодня, — поджимает губы отец, подняв взгляд к небу, расстроенный, что дождь прервал еще не успевшую начаться охоту. — Вся дичь спрячется от дождя, поэтому смысла здесь находиться нет. Давайте вернемся. Нехорошо будет, если наш гость заболеет.

Тэхен с облегчением выдыхает, когда они разворачиваются и идут в сторону дома под проливным дождем, которому листва деревьев не помеха. На душе становится спокойнее под шум ливня. Тэхен лижет губу, на которую с неба падает капля, и ему кажется, он чувствует солоноватость.

Неужели морские воды уберегли?

Дэвон идет впереди, а Чонгук отстает и берет влажную от дождя ладонь Тэхена в свою, спрятав их руки за спинами между ними, чтобы отец не увидел, если вдруг обернется. Тэхен сжимает ладонь Чонгука так крепко, как только может, чтобы снова почувствовать безопасность, которой он лишился. С тех пор, как они здесь с родителями Чонгука, он не чувствует себя в спокойствии, как это обычно бывает рядом с ним. Чонгук словно отдалился. Отдалил себя от Тэхена.

А причина тому — горькая ложь.

Наконец-то выйдя из леса, они быстро забегают в дом, хоть уже и промокли до нитки. Ливень усиливается, а молнии на небе мелькают все чаще.

Тэхен идет в душ в спальне Чонгука первым. Пока Дэвон приводит себя в порядок в ванной, смежной с их с Хаюн комнатой, Чонгук задерживается на кухне с мамой.

Выйдя из душа, Тэхен накидывает теплый махровый халат и чуть не врезается в грудь Чонгука между комнатой и ванной.

— Мой мальчик, какой же ты сладкий, — Чонгук берет его за талию и тянет на себя.

У него с волос капает дождевая вода, губы влажные и покрасневшие, а взгляд томный, затягивающий. Тэхен волей-неволей млеет от его низкого хрипловатого голоса. Чонгук целует медленно, но глубоко, отчего у Тэхена ноги начинают слабеть. Не в силах себя контролировать, Чонгук просовывает руку под его халат, но Тэхен реагирует сразу, хлопает его и отстраняется. Мурашки мгновенно превращаются в мелкие иглы.

— Я брат твоего коллеги, Чонгук, ты не должен так делать, — с серьезным лицом напоминает он и идет к шкафу, чтобы скорее одеться. В доме хоть и тепло, но внутри тело еще не до конца прогрелось.

Чонгук с восхищением и удивлением смотрит ему вслед, так и застыв в дверях, и усмехается.

— Ты быстро вживаешься в роль, малыш, — говорит он и забывает, что нужно идти в душ, когда Тэхен скидывает с себя халат и предстает абсолютно голым, стоя к нему спиной.

У Чонгука взгляд дуреет, когда он видит его красивое утонченное тело. Он закусывает нижнюю губу, нахально наблюдая за тем, как Тэхен, согнув колено, натягивает на себя нижнее белье. Как будто специально дразнит в тот момент, когда нельзя подойти и просто взять его. Тэхен перестал смущаться, находясь перед ним обнаженным, и это радует Чонгука. Это его личное достижение. Он избавил Тэхена от ненужного стыда, и сейчас парнишка умело пользуется этим, изводя зверя.

— Мне не впервой, — говорит он, обернувшись к Чонгуку с улыбкой и надев нижнее белье. — Иди уже. Теплый душ необходим после холодного дождя. А еще я хочу, чтобы ты был рядом. Я умру от смущения, если останусь надолго один с твоими родителями.

— Хорошо, спускайся пока к ним, — кивает Чонгук и уже хочет зайти в ванную, но останавливается. — Кстати, когда будем идти спать, если мама или папа увидят, сделай вид, что идешь в гостевую. Будет странно, если брат моего коллеги пойдет спать со мной в одну комнату, — подмигивает Чонгук и скрывается за дверью.

И вдруг Тэхен снова чувствует этот холод, просачивающийся в душу. Теплая вода не помогла.

Надев теплую толстовку и домашние штаны, он спускается вниз, пока Чонгук принимает душ. Супруги уже сидят в беседке с маленькими пледами на плечах. Дождь прошел и оставил за собой прохладу и свежесть. На столе стоит бутылка вина, которое уже потягивает Хаюн, а помимо того — разнообразие блюд и закусок, от аромата которых в животе начинает урчать, а во рту скапливается слюна.

— Ну как тебе тут, Тэхен? — спрашивает Хаюн, думая, что он в этом домике впервые.

— Здесь прекрасно, — улыбается Тэхен, садясь возле женщины. Хоть Дэвон и кажется хорошим человеком, ему рядом с матерью Чонгука куда комфортнее. Возможно, потому что она не просила его убить животное.

Когда к ним присоединяется Чонгук, за столом начинаются активные разговоры. Они, как это бывает у родителей, начинают уходить в прошлое и рассказывать о детстве Чонгука, о котором Тэхен слушает с особым интересом и удовольствием, пока тот закатывает глаза и просит сменить тему, однако никто не обращает на его просьбу внимания. Тэхен, слушая их, то смеется, то умиляется. По их рассказам он понимает, что у Чонгука было чудесное детство, о котором Тэхен мог только мечтать. Осознавать это тоскливо, но Тэхен рад, что хоть кто-то из них двоих рос по-настоящему счастливым, из-за чего впоследствии смог поделиться этим счастьем с другим. Тэхен не завидует, он понимает, что кому-то в этой жизни может везти, а кому-то нет, а дальше, когда приходит взросление, судьба уже в руках самого человека. И теперь, когда Тэхен в состоянии выбирать сам, он выбирает быть счастливым с тем, кто его искренне любит.

Чонгук не сводит с него глаз весь вечер. Он сидит напротив, возле Дэвона, и постоянно смотрит на Тэхена. Он активно поддерживает разговоры, смеется и что-то рассказывает сам, но мыслями Чонгук весь в Тэхене. Сцена после душа все еще перед глазами и не дает покоя. Чонгук считает, что это абсолютно нормально — хотеть человека всегда, ему за это ни капли не стыдно, он наоборот кайфует от того, как Тэхен в нем все взрывает и не утомляется. Никто другой не вызывал в нем таких постоянных бурь, но Тэхен сделал зависимым. Чонгук ест его взглядом, хватается за его улыбку, которой раньше было так мало, скользит глазами по его пальцам, держащим бокал, и по губам, которые тот периодически лижет. Тэхен — нежность и свет. Тэхен — первый снег, еще не тронутый людьми. Тэхен — чистая любовь, пусть и росшая без нее. Тэхен самый красивый и обаятельный. Он такой красивый, что Чонгук не может контролировать то, как под столом сжимаются его руки, а колени мелко подергиваются. Этого маленького ягненка хочется съесть на ужин.

Игра, которую Чонгук затеял с приездом родителей, все больше заводит, потому что Тэхен, ловя его поглощающие взгляды, снова, как впервые, начинает смущаться и избегать зрительного контакта, потому что и у самого все начинает внутри переворачиваться. Чонгук уверен, он понимает все, чувствует, как в нем все бурлит, пока он не имеет возможности к нему прикоснуться.

После ужина Тэхен помогает Хаюн убрать стол, но посуду мыть она его не пускает. Немного перебравший с вином Дэвон прощается со всеми до завтра и уходит спать. Чонгук тоже поднимается в спальню, сославшись на звонок по работе, а Тэхен, заболтавшись с Хаюн о ее профессии, зависает с ней в гостиной. Чонгук был прав, эта женщина своими разговорами легко и быстро располагает к себе и заставляет отбросить все смущение, но еще Тэхен делает ставку на бокал вина, который помог ему раскрепоститься под конец дня.

Еще немного поболтав, Тэхен вместе с Хаюн идут наверх. Тэхен забывается и чуть не открывает дверь в комнату Чонгука. Быстро одернув себя, он неловко смеется, а внутри паникует.

— Ой, я еще не запомнил, где какая комната, — сразу же оправдывается он.

— Твоя комната следующая, Тэхен. Чонгук вряд ли обрадуется, если ты зайдешь к нему. Спать с кем-то он не любит. Я ему всегда говорю: как ты будешь со своей женой в одной кровати уживаться? А он говорит, что с любимым человеком рядом будет сладко спать, — улыбается женщина, стоя у двери в свою спальню, которая расположена чуть дальше, на конце коридора.

— Это очень мило, — выдавливает улыбку Тэхен.

— Спокойной ночи, дорогой. Я рада, что ты приехал к нам. Ты чудесный парень.

— Спасибо. Я тоже рад с вами познакомиться, — кивает Тэхен.

Стоит ему войти в холодную пустую спальню, как улыбка тут же сходит с лица. Он прокручивает слова Хаюн в голове с горьким осадком. Она не знает, как сладко Чонгук спит, прижимая к себе Тэхена. Она не знает, что Тэхен — любимый человек ее сына.

Который открывает дверь гостевой комнаты, не успевает Тэхен от нее отойти, берет его за руку, прикладывает палец к губам, чтобы Тэхен молчал, и заводит его в свою комнату, заперев дверь.

— Гук... — шепотом пытается сказать Тэхен, но Чонгук закрывает ему рот поцелуем и тянет к кровати.

Наконец-то воссоединившись с ним, Тэхен охотно целует в ответ и крепко обнимает за шею. Чонгук укладывает его на кровать и нависает сверху, не разрывая поцелуя, который с каждой секундой становится все настойчивее. Параллельно он начинает раздевать Тэхена, но тот, понимая, к чему идет дело, распахивает глаза и мычит в поцелуй.

— Твои родители совсем рядом, — шепчет он, шумно дыша из-за недостатка кислорода. — Мы не можем.

— Тэхен, мы можем, — продолжая раздевать его, говорит Чонгук. — Ты будешь тихим, ладно?

— Чонгук... — с опаской смотрит на дверь Тэхен, приподняв голову.

— Ты будешь тихим, малыш? — повторяет Чонгук и, наклонившись, целует его под пупком, вызвав громкий вздох.

— Угу, — кивает Тэхен и откидывает голову назад, больно прикусив губу.

Чонгук будто с цепи сорвался, оголодал за сутки. Запретный плод особенно сладок, когда пробуешь его и рискуешь. У Тэхена невольно сжимаются пальцы на ногах от резкого удара возбуждения. Раскрыв рот, он жадно хватает воздух, потому что Чонгук целует и кусает внутреннюю сторону бедра, лижет гладкую кожу и обжигает ее своим горячим дыханием, пуская колючие мурашки по телу. Не надо много, чтобы завестись до предела. Тэхен уже на пределе, все тело ноет, а внутри болезненная тяжесть от желания.

Чонгук избавляется от одежды и присаживается между ног Тэхена, подобрав их под коленями, и медленно проталкивает в него твердую от возбуждения сочащуюся головку.

Тэхен не выдерживает и позволяет стону вырваться изо рта. Чонгук не медлит. Он сразу же прижимает свою ладонь к его губам и делает резкий толчок. Тэхен мычит ему в ладонь и крепко жмурится.

— Ты обещал быть тихим. Так будь тихим, — шепчет Чонгук и начинает двигаться, стремительно наращивая темп и забывая о всякой нежности.

Тэхен скулит ему в руку, терзает пальцами простынь и шумно дышит через нос, только бы не задохнуться, потому что большая крепкая ладонь Чонгука даже каплю кислорода не пропускает.

Ему кажется чем-то до безумия странным — заниматься сексом под одной крышей с родителями Чонгука. Этот факт не дает о себе забыть, но и не затмевает того наслаждения, до которого доводит сейчас Чонгук. Он старается быть как можно тише, и если бы не рука мужчины, он бы точно не смог сдерживаться, потому что он творит с ним что-то невообразимое. Тэхена размазывает по постели, он отдается полностью, активно подмахивая бедрами навстречу толчкам, выгибается в спине и оттопыривает задницу, когда Чонгук, устав держать на его губах руку, переворачивает его и вжимает лицом в подушку. На блестящих от влаги ягодицах расцветают алые пятна от пальцев. Чонгук запрещает себе лишний звук, и потому сдерживается, чтобы звонко не шлепнуть его. Вся выдержка Чонгука отражается следами грубых прикосновений на хрупком теле Тэхена. Чонгук кусает в плечо, целует за ухом, скользит ладонями вниз по талии и крепко удерживает, не давая соскользнуть со своего члена, а когда начинает скучать по его лицу, снова разворачивает и затыкает поцелуем, параллельно лаская рукой и доводя до оргазма. Тэхен своим мычанием пускает вибрации, Чонгук отстраняется, снова прижимает ладонь к его губам и позволяет кончить, вгрызшись зубами в ладонь. А после кончает сам, не выходя из Тэхена.

Чонгук вытаскивает член, ложится рядом и подтягивает одеяло. Тэхен укладывается у него под боком и перекидывает через него ногу, а голову кладет на влажную грудь и слушает выравнивающееся сердцебиение под ухом.

— Почему ты не рассказываешь им правду? — задает он волновавший весь день вопрос негромко, взяв руку Чонгука и разглядывая его пальцы. Тэхен красивее рук не видел.

— Они не поймут, — коротко отвечает Чонгук, гладя под одеялом его спину.

— Не заставляй меня охотиться, — просит Тэхен, подняв на него большие глаза.

— Не буду, — Чонгук целует в макушку и поворачивается на бок, обняв парня за живот. Тэхен прижимается спиной к его горячей согревающей груди и, утомленный долгим днем, быстро уходит в сон.

«Он любит меня», — тихой волной подходит к Тэхену мысль-факт, от которой на душе становится теплее.

***

— Малыш, вставай, — тихо зовет Чонгук, гладя спящего Тэхена по бедру.

Чуткий сон сразу же прерывается, и Тэхен открывает глаза, смотря на стоящего над ним Чонгука. Он уже одет в болотного цвета одежду для охоты, и настроение Тэхена, не успев с пробуждением сформироваться, уже падает.

— Отец собирается взять реванш и все-таки поохотиться с тобой, — сообщает Чонгук, и Тэхен шумно вздыхает.

— А если сказать, что я приболел? — хриплым сонным голосом спрашивает Тэхен, присаживается и потирает глаза.

— Либо весь день притворяешься больным, потому что моя мама тебя не оставит в покое и окружит своей атакующей заботой, либо идешь в лес на пару часов с моим отцом и избавляешься от этой миссии, — предлагает не самый лучший выбор Чонгук и виновато улыбается.

— Я же все равно не умею стрелять, так что пойдем в лес, — вздыхает Тэхен. Чонгук наклоняется, и Тэхен, откинув голову, позволяет ему себя поцеловать, потому что скоро они не смогут быть так близко друг к другу. Он бы с удовольствием выбрал притворяться больным и находиться в доме, возле Хаюн, но Тэхену приходится выбирать другое, потому что Чонгука с его легендой подставлять не хочется. Ради него Тэхен потерпит.

Выходя из спальни, в которой так и остался ночевать, Тэхен выдыхает, потому что теперь это обычное действие может нести за собой опасные последствия. Но, к счастью, никто из родителей это не застает. Тэхен снова надевает маску и входит в роль.

В лесу прохладнее, чем вчера, потому что идут они туда утром. Погода все еще пасмурная, но дождем не угрожает. Тэхен снова оказывается на лекции. Сегодня Дэвон рассказывает больше о правилах безопасности. Невольно, но Тэхен все это мотает на ус. Лишних знаний не бывает, и эти тоже вполне могут пригодиться, пусть и не в охоте, а в целом в походе в лес.

Они приходят в другое место. Путь сюда занял немного больше времени, чем вчера, и Тэхен даже был не против оттянуть на дольше момент, когда ему снова придется держать винтовку. Дэвон говорит, что здесь обычно водятся лисы. В этот раз Тэхену свое ружье дает он, и почему-то от этого более волнительно, чем вчера. Тэхен с надеждой смотрит на небо, но там и намека на осадки нет. Кто спасет сегодня, если не дождь с привкусом морской соли?

Они присаживаются в высокой траве, Дэвон постоянно напоминает быть тише и осторожнее.

— Вон там, — тихо говорит мужчина и указывает пальцем. На небольшой возвышенности, которая для охотников как на ладони, меж кустов ходит красивое рыжее животное.

Чонгук присаживается рядом с Тэхеном и снова помогает целиться. Тэхен неотрывно смотрит на лису, медленно переводит взгляд на Чонгука и безмолвно молит не заставлять делать этого, но тот сигналов не распознает. Уровень тревоги снова пробивает все потолки, руки, держащие винтовку, начинают мелко дрожать, а к горлу подступает ком.

— Я не могу, — все-таки сдается Тэхен и озвучивает это.

— Понимаю, в первый раз всегда волнительно, но иначе ты не научишься, Тэхен, — спокойно реагирует Дэвон. Он просто не слышит крик души. — Сделай это. Все получится.

Чонгук, прервав колебания Тэхена, накрывает его ладонь и кладет свой указательный палец на его, неуверенно лежащий на спусковом крючке.

Тэхен готов откинуть от себя оружие, закричать, но Чонгук давит на курок. Тэхен вздрагивает от выстрела, эхом разлетевшегося по местности, и жмурится. Сердце останавливается.

— Отлично. Просто прекрасно, Тэхен, — уже громче, довольно отзывается Дэвон. — Пусть Чонгук и помог, но ты все равно молодец. Поздравляю тебя с первой дичью.

А Тэхен не хочет ничего слышать. Он убил. Он это сделал. Он убил невинное животное, пусть и не своей рукой.

Рукой Чонгука.

Стоит ему убрать свою руку и отстраниться, Тэхен резко откидывает оружие на землю, как будто обжегся, и, поднявшись, срывается на бег в ту сторону, с которой, как ему кажется, они пришли сюда.

— Тэхен! — слышит он голоса мужчин позади, но и не думает останавливаться.

Его сковывает дикий страх и стойкое ощущение того, что за ним гонится зверь. Он понимает, что это не так, но с инстинктом не может ничего поделать и несется вперед. Бег его быстрый, как никогда. И теперь он оказывается в роли того лиса, который мог убежать и сохранить себе жизнь. Его окликают, просят остановиться, но ноги несут вперед. Чудо, как еще не споткнулся.

С блестящими от подступивших слез глазами Тэхен признает себя добычей. Ему охотником никогда не стать.

Его настигают стремительно. Тэхен летит вперед, из-за пелены слез не видя дороги, и вскрикивает, когда его хватают сзади и принудительно останавливают. Чонгук, от которого бежать изначально было бессмысленно, резко разворачивает к себе и крепко держит за плечи, разглядывая бледное лицо с потерянными глазами.

— Что это было? — рычит Чонгук, в глазах которого читается ярость, знакомая Тэхену еще от отца.

— Ты обещал, что я не буду охотиться! Что я не буду убивать! — Тэхен выплевывает обиду и отталкивает его, разворачивается и шагает дальше в сторону дома, уже не думая бежать — все равно догонят.

— Времени выстрелить самому не было. Это доли секунды. По факту убил не ты, — объясняет Чонгук, нагоняет его, хватает за руку и, крепко ее сжав, идет с ним.

— Разницы нет, — поджимает дрожащие губы Тэхен.

Вернувшись, он не находит в себе силы и желание разговаривать с Чонгуком. Тот пытается обнять или поцеловать, но Тэхен постоянно ускользает. Он не может принять это, не может сделать вид, что все нормально и что не стоит так загоняться из-за убийства какого-то там животного. Но Тэхен не может успокоиться. Ночью Чонгук обещал, что не будет его вовлекать в это, но его же рукой сделал выстрел.

Тэхен идет в душ и застревает в ванной, просто сидя на крышке унитаза и собирая мысли в кучу. Как он остаток времени будет вести себя перед родителями Чонгука — неизвестно, даже думать об этом всем тошно. Уже воскресенье, а значит, скоро они выдвинутся домой. Тэхен впервые хочет побыстрее отсюда уехать.

Он наконец собирается с мыслями, просит себя о терпении и выходит из спальни. В коридоре Тэхен очень неудачно сталкивается с Хаюн, которая несет в свою комнату стопку чистого белья. Как будто бы специально, в этот момент из спальни выходит и Дэвон, и все вдруг застывают.

— Тэхен... Что ты... — мямлит женщина, пытаясь понять, что Тэхену понадобилось в комнате ее сына.

Мозг отключается.

— Госпожа Чон, мы с Чонгуком спим вместе, — он смотрит ей прямо в глаза и бросает короткий взгляд на нахмурившегося Дэвона, стоящего чуть позади нее. — Мы спим. И никакой я не брат его коллеги. Я тот, кого он любит, — он поджимает губы и идет вниз. Хаюн и Дэвон так и остаются в коридоре, как вкопанные, переваривая услышанное.

Тэхен еще не понимает, в какую яму себя загоняет. Не знает, какого масштаба угрозу на себя же навлек. Он спускается на первый этаж и видит улыбнувшегося ему Чонгука, сидящего на диване с телефоном. Через секунду он все узнает.

— Чонгук! — громким и нервным голосом зовет сына спускающаяся на первый этаж Хаюн, а за ней идет ее муж.

Услышав этот тон, Чонгук сразу перестает улыбаться. Тэхен, весь как нервным комок, проходит мимо и выходит на улицу, оставив разгребать проблемы на него. Тэхену нужно продышаться и осознать, что он натворил.

— Что-то случилось? — хмурится Чонгук и встает.

— Тэхен сказал, что вы... — Хаюн не знает, как это назвать, как вообще это озвучить, она все еще в тотальном шоке, ее трясет, а глаза судорожно бегают, ни на чем не фокусируясь.

— У тебя с ним отношения? — спрашивает Дэвон, встав перед сыном. Выражение его лица ничего хорошего не обещает.

В глазах Чонгука вырастают льды. А за ними бурлит адский котел.

Тэхен не знает, о чем они там говорят, он просто ходит по округе с бешено бьющимся сердцем и мечтает отмотать время назад. Пойдя на поводу обиды, он только что испортил семейные отношения, которыми был так восхищен. Страшнее всего то, как отреагирует Чонгук. От страха сознание готово отключиться, но Тэхен знает, что это положение точно не спасет. Он уже сделал то, что сделал, теперь остается принять удар, который он заслужил.

Спустя какое-то время к нему выходит Хаюн. Тэхен стоит столбом у беседки, задержав дыхание. Смотреть ей в глаза вдруг стыдно. Она молча подходит, лицо у нее поникшее, в глазах концентрация боли и разочарования. Ее все еще потряхивает, а дыхание тяжелое.

— Ты соблазнил его? — спрашивает она, ударив этим гнусным вопросом прямо в душу.

— Что вы... — нервно выпаливает Тэхен, но останавливает себя, чтоб не быть грубым.

— Это немыслимо, Тэхен, — вздыхает она и трет лицо ладонями. — Я в шоке, понимаешь? Я не знаю, как мне это принять. Я просто не могу поверить.

— Вам придется, — мрачно отзывается Тэхен, смотря в сторону леса. Ему бы сейчас там затеряться, нежели это все выслушивать.

— Это ненормально, — мотает она головой. — Мой сын не так был воспитан. Кто на него так дурно повлиял? Ты? — она резко поворачивает к Тэхену голову, всем своим видом источая осуждение, которого он по факту не заслуживает.

— По-вашему, это дурное влияние? — Тэхену все же приходится на нее посмотреть. Теперь и рядом с Хаюн находиться неприятно. Стоит людям узнать что-то шокирующее, как сразу же вылезает их истинное лицо.

— А как это называется? Он воспитан в традиционной семье, в которой даже намека не было на... такое, — она брезгливо морщится и шумно выдыхает. — Кто-то повлиял на него. Мой сын не мог сам к этому прийти. Его всегда интересовали девушки.

— Видимо, вы не все о нем знаете, — отводит взгляд Тэхен.

— Я приму это, как временное помутнение, — отказывается осознавать правду Хаюн. — Он поиграется и успокоится. Его эта работа доводит. Он сам не свой, вот и свернул не туда.

— Сколько еще оправданий вы придумаете? — вздыхает Тэхен, подняв взгляд к небу.

Глаза пощипывает, вот-вот и слезы пойдут. Ему ножом по сердцу каждое ее слово. Она пытается убедить и себя, и его в том, что Чонгук просто ошибся, и что это исправимо. Как же ужасен этот мир, который не в состоянии принимать любовь в ее непривычных для общества проявлениях.

— Это факты, Тэхен, — она бросает на него явно злой взгляд и поджимает губы. — Мой сын никогда не был таким. Он нормальный.

— Боже, — тихо усмехается Тэхен и глотает горький ком.

— Я всегда мечтала увидеть рядом с сыном такую же добрую и красивую, как и он, девушку. Мечтала о его идеальной семье и детях. Но я и подумать не могла, что его интересует совершенно другое, — она драматично вздыхает и прикладывает ладонь к сердцу. — Он взрослый человек, и я не могу ему указывать, как жить. Особенно я не смогу и не посмею приказывать его сердцу, — она снова делает короткую передышку в своем монологе и продолжает: — Но буду откровенна, я против и буду против всегда. И если я все же как-то могу на него воздействовать, я не останусь в стороне.

— Ваши ожидания — только ваша ответственность, — Тэхен снова поворачивает к ней голову. — Если любите сына, примите любой его выбор. Моя вина в том, что я не дал ему шанса самому об этом сказать.

— Он ошибся, — цедит она. — Все совершают ошибки. Как только ты исчезнешь из его жизни, он придет в себя, я в этом убеждена. Так что сделай это.

— Если я услышу это от него, то исчезну, — поджимает дрожащие губы Тэхен. — Это не ваше дело.

— Он тебе об этом обязательно скажет, — выплевывает Хаюн, разворачивается и идет обратно в дом.

Тэхен провожает ее тяжелым взглядом и с дрожью выдыхает, закрыв лицо руками. Как бы сейчас не развалиться.

В доме воздух накалился до предела, стоило Хаюн выйти после подтверждения от сына слов Тэхена. Дэвон стоит у окна, сунув руки в карманы брюк. Его молчание давящее, изматывающее. Чонгук стоит у стола, упершись в его края руками и опустив голову.

— Как это вышло? — наконец спрашивает мужчина, не глядя на сына.

— Что вышло? — резко поднимает голову Чонгук. — Мои чувства к нему? Просто взяло и вышло. Он мой. Это все. Мне нечего больше сказать, — пожимает плечами.

— Чонгук, это так бредово, ты себе не представляешь, — мотает головой мужчина и переводит на сына тяжелый взгляд. — Что скажут об этом...

— Никто, кроме вас с мамой, ничего не сказал. Адекватные люди адекватно реагируют, — усмехается Чонгук.

— Мы, получается, неадекватные? — вскидывает бровь Дэвон.

— Поэтому я и не хотел вам ничего говорить, — качает головой Чонгук. — Знал, что будет такая реакция.

— Ты совершаешь ошибку, Чонгук. Не принято так в обществе. Прекрати это, пока не зашло далеко, — непреклонен мужчина. — Это нездоровые...

— Не тебе мне говорить о этом. Точно не тебе, — мрачнеет Чонгук.

В душе одним щелчком раскрывается рана, стоит вспомнить убившее в Чонгуке что-то значимое прошлое. Он никогда не говорил об этом с родителями, это никогда вслух в кругу семьи не обсуждалось, но сейчас, видимо, настал момент высказать свое мнение по поводу того, что произошло уже давно, но так и осталось пятном на их семье, которое все почему-то умело игнорируют.

Удачно или неудачно, но Хаюн возвращается в дом, и ее бледное лицо и глаза на грани истерики вызывают в Чонгуке еще большую бурю. Они его бесят.

— Разве моя любовь к парню ужаснее того, что сделал ты? — спрашивает он отца, и Хаюн застывает между ними, ничего не понимая.

— О чем ты? — поворачивается к нему Дэвон, моментально мрачнея.

— А ты не помнишь? — криво улыбается Чонгук. Перед глазами фрагменты мерзости, которую он наблюдал в двенадцать лет. — О том, что испортило мне детство.

— Что ты говоришь? — выдыхает Хаюн, уставившись на сына.

— И ты вспомни, — бросает он острый взгляд на мать.

— Чонгук, — по глазам Дэвона видно, что он понимает, о чем речь. — Наша семья пострадала бы, если бы я...

— Да мне плевать, — резко обрывает отца Чонгук. — Будь я на твоем месте, нашел бы выход. Я бы сделал что угодно, отец. Я бы сделал все, только бы моего любимого человека не трогали.

— Перестань, Чонгук, — от ужаса глаза Хаюн округляются. Она тоже прекрасно понимает, о чем речь.

— Что перестать, мама? Говорить о вашем дерьме? Почему бы и не обсудить это наконец, вам же так нравится обсуждать и осуждать меня и мои отношения, — ладонь Чонгука громко приземляется на деревянную поверхность стола. Хаюн вздрагивает, но Чонгук не чувствует вины за то, что пугает ее.

— Тебя это не касается, — твердеет голос Дэвона. — Это давно в прошлом, а сейчас все хорошо, разве нет?

— А у меня не было, — понизив голос, говорит Чонгук. — Вспомни, что ты натворил. Как вы оба, согласившись на это, испортили мне детство. Но даже тогда я понимал, как это было ужасно, даже тогда я знал, что поступил бы иначе. Я себя бы предложил, свою жизнь. Я бы не продал своего любимого человека за хорошую жизнь. Я бы уничтожил того, кто лишил чести мою любовь, — Хаюн тихо всхлипывает, слушая сына. Еще немного, и она просто потеряет сознание, но Чонгук не хочет останавливаться. — Ничего из этого не сделал ты, — тычет пальцем в сторону Дэвона Чонгук. — Ты смотрел, как к нам заявился твой бывший арестованный криминальный босс и в отместку за годы в тюрьме сделал это с мамой, потому что ты испугался.

— Замолчи, Чонгук! — вскипает Дэвон. Это видно по его раскрасневшемуся лицу и вздувшимся на висках венам. — Да, я испугался, но не за себя, а за вас с Хаюн! Он мог убить вас!

— Ты позволил надругаться кому-то над мамой, а сам смотрел на это. Я бы глаза себе вырвал, только бы не увидеть этого случайно. Мне было двенадцать, — стиснув зубы, цедит Чонгук. — Если бы я мог, уничтожил бы всех на месте, кости переломал. А ты смотрел, — Чонгук вгрызается в отца ненавистным взглядом. — Ты трус, и ты боишься всю жизнь. Я не знаю, что значит бояться.

— По-твоему, лучше было похоронить вас? — повышает голос Дэвон.

— Прекратите этот разговор! — вскрикивает Хаюн и отшатывается, оседает на край дивана и прижимает к губам дрожащую ладонь.

— Послушайте наконец и меня, мама, — разводит руки в стороны Чонгук. — Ты сломал ее. Сломал меня, отец, — говорит он, снова переведя обозленный взгляд на мужчину. — Вы оба — безумцы. Она не лучше, — тычет он пальцем в сторону Хаюн. — Подписалась на это дерьмо, но ради чего? Выход есть всегда, но вы выбрали самый мерзкий.

— Самый безболезненный, — поправляет сына Дэвон.

— Бред, — усмехается Чонгук. — И вы после такого будете говорить мне, что мои отношения неправильные, — он нервным движением сбрасывает со стола корзинку с фруктами и идет к лестнице.

— Я посадил его спустя год на пожизненное, Чонгук. И он там же сдох от болезни, тебе об этом хорошо известно! У всего есть свое наказание, — заведенный Дэвон идет следом за сыном. — Ты не представляешь, в какой ситуации я оказался тогда. Ты даже понятия не имеешь, через что я прошел.

— Ты мог сделать все иначе. Ты мог его уничтожить так, как он того заслуживал, — выйдя из спальни с двумя сумками, Чонгук встает перед отцом. — Но ты боялся за свое место судьи, — он тычет пальцем в плечо отца и обходит его. — Я все сказал. Мы уезжаем.

— Не так должен рассуждать человек, работающий в ФБР! Это мышление идет вразрез с законом! — кричит Дэвон вслед спускающемуся сыну. — Чон Чонгук!

Чонгук, не желая продолжать тошнотворный разговор, выходит на улицу, проигнорировав плачущую Хаюн. Пусть теперь сами разгребают то, какие последствия оставили за собой. Чонгук уже все сказал, и на душе наконец, спустя долгое время, полегчало. То, что приходило к нему кошмарами всю подростковую жизнь, вывалилось на тех, кто был тому причиной. Чонгук никогда не поймет отца и смирение матери. Он никогда не поймет, как они смогли жить после такого и почему не разошлись, почему решили сделать вид, что все прекрасно. Никто не знает, как хорошо они умеют примерять маски. Они превзошли всех.

У беседки стоит Тэхен, на котором лица нет. Он старается дышать ровно, прячет слезы, быстро моргая, видит идущего к нему Чонгука и тут же себя собирает, хоть и неумело. Чонгук подходит и, ничего не говоря, берет его за руку и молча ведет к машине.

Тэхену страшно в этом душащем молчании. Чонгук гонит так быстро, что хочется зажмуриться. За всю дорогу он ни слова не говорит и ни разу на Тэхена не смотрит, и непонятно, насколько все плохо. Тэхен боится представлять, но испытывать судьбу, тем более на такой высокой скорости, он тоже не хочет, поэтому просто молчит и смотрит на свои руки, снова дрожащие от нервного напряжения.

Они ожидаемо быстро доезжают до города и дома. Чонгук снова берет Тэхена за руку, будто тот может сбежать, и ведет в дом, все еще ничего не говоря. Пропустив Тэхена в квартиру первым, он заходит следом, запирает входную дверь, с глухим ударом бросает сумки на мраморный пол и смотрит на Тэхена ничего хорошего не предвещающим взглядом.

— Теперь с тобой разберусь, — наконец-то заговаривает он, и сердце Тэхена пропускает удар.

— Чонгук, я не понял, как это вышло, — быстро объясняется Тэхен. Его глаза округляются как на пороге смерти. Он отшатывается, подталкиваемый одними только глазами Чонгука.

— Не понял? — вскидывает бровь Чонгук и надвигается на отходящего назад Тэхена. — Как такое можно не понять? Я ведь не просто так просил тебя молчать и делать то, что от тебя требуется. Ты снова меня не послушал.

— Я запаниковал, — дрожит голос Тэхена. — Меня застали выходящим из твоей комнаты.

— Ты мог придумать что-нибудь, но ты решил вывалить правду, — Чонгук в два шага подходит и прибивает Тэхена к стене. Тот испуганно смотрит на него и даже двинуться боится. Чонгук хватает за шею и сжимает ее пальцами. — Зачем ты это сделал? Назло мне из-за того, что я заставил тебя убить животное?

— Н-нет, конечно же нет, — на глазах Тэхена снова выступают слезы. — Я б-был на эмоциях, Чонгук.

— Тебе придется сидеть дома, раз ты не умеешь контролировать свои эмоции при посторонних, — рычит Чонгук. Он сам своему же контролю не поддается и невольно сжимает шею Тэхена сильнее.

Это маленькое беззащитное животное так и напрашивается, чтобы его освежевали.

— П-пожалуйста, Чонгук, — просит Тэхен хриплым из-за недостатка кислорода голосом. — Я б-больше не буду. Я буду молчать, — умоляет глазами. По щекам уже бегут слезы и падают на руку Чонгуку, тихонько шипя и дымясь на его коже. Разъедают. — Мне б-безумно жаль, — тихо всхлипывает Тэхен, видя перед собой то отца, то Чонгука. Лица разные, чувства схожие.

— Ты был доволен тем, что сделал. Насолить мне решил, я же понимаю это, — Чонгук оттягивает его за шею от стены и снова прибивает к ней. Голос в голове вовсю вопит, требует остановиться, но Чонгук его едва может расслышать за своим помутнением. — Ты, оказывается, мстительный, да? Только мстил бы ты там, где это надо. Еще одна такая выходка, и я обрублю твою связь с внешним миром.

— Чон... — у Тэхена глаза закрываются. Чонгук резко расслабляет руку и подхватывает ослабевшее тело парня.

Он опускается на пол, прижимая к себе закашлявшегося Тэхена, и смотрит на него уже со страхом и тревогой. Как рукой сняло ярость. Он едва не убил своего мальчика. Едва не сломал из-за того, что выползла наружу горечь, взращенная другими людьми.

— Тэ, малыш, — голос теряет твердость и звучит жалко. Чонгук гладит его по волосам и ждет, когда Тэхен восстановит запас кислорода и откроет глаза.

Что-то сломалось только что. В сознании не просто звоночки, не колокольчики, а целые колокола забились. Море забушевало, как обезумевшее. Оно грозит накрыть убийственной волной весь город.

Тэхен открывает глаза, и смотрит он так впервые. Так, словно на кого-то чужого, на кого-то, кто ему враг, кто сломал одну из составляющих каркаса, благодаря которому держится его хрупкая душа.

Чонгук только что открыл для себя еще один оттенок его чувств-ароматов.

От Тэхена воняет болью.

— Прости, малыш. Господи, — выдыхает Чонгук и прижимает его к себе. — Я не хотел. Я вспылил. Потерял контроль.

Тэхен разглядывает его испуганное лицо и поднимает руку, коснувшись кончиками пальцев его щеки.

— Все хорошо, — хрипло отвечает Тэхен, вмиг лишенный всяких сил. Чонгук поднимает его и несет в постель.

Они ложатся спать вместе. Чонгук еще шепчет извинения, нежно целует и касается так, словно Тэхен может рассыпаться. Вот только он не думал об этом, когда душил, а теперь он смотрит на красные следы вокруг его шеи и мысленно смеется. Он отцу сказал, что никому не позволил бы тронуть своего любимого человека. Он не сказал отцу о том, что только он может трогать своего любимого человека.

Тэхен на поцелуи к коже не реагирует, он лежит как кукла и смотрит в стену, не зная, как себя вести. Когда его наказывали, никто не бежал тут же извиняться и все исправлять. Его просто оставляли разбираться с болью в одиночестве. А Чонгук жалеет, это видно по его глазам, но кожа на шее все еще пылает. Легче просто не двигаться. Замереть и забыться.

— Ты сказал, я не буду охотиться, — шепчет он едва слышно.

— Охотиться буду только я, Тэхен, — слышится ответ за спиной, а затем Чонгук прижимает его к себе.

А ты убегай и дальше.

Тэхен жмурится и утыкается лицом в подушку. Его раскромсало.

***

Утром в понедельник все так же, как и всегда. Чонгук нежничает, целует, даже завтрак успевает приготовить. И Тэхена это устраивает. Он старается делать вид, что не было этих двух адских дней, за которые его нервная система покрылась новыми трещинами. Он ищет Чонгуку оправдания и находит их, сославшись на то, что было большой ошибкой выдавать то, что он скрывал от родителей. Это было правом Чонгука, но точно не Тэхена.

Пока Тэхен умывается, Чонгук снова шепчет «прости» и целует кожу, на которой остались следы удушья, а потом наблюдает за тем, как Тэхен скрывает их тональным кремом и, повернувшись к Чонгуку, улыбается, как ни в чем не бывало.

Они завтракают, собираются и выезжают. Чонгук довозит его до университета и по традиции долго целует. Тэхен бросает взгляд на часы на приборной панели и отстраняется, облизывая красные губы.

— Мне нужно идти, — говорит он и забирает сумку с заднего сиденья.

— До вечера, малыш.

— Пока, — улыбается Тэхен и выходит из машины, шагая в сторону университетского здания. Когда мерседес исчезает из виду за углом, исчезает и улыбка Тэхена.

Еще немного потоптавшись у ворот, он пишет друзьям, что сегодня не придет на учебу, потому что заболел, и идет в другую сторону. С тревогой оглядываясь назад, он набирает номер.

— Тэ? Боже, привет! Я и не думал, что ты когда-нибудь позвонишь.

— Тами, помоги мне, — просит Тэхен полушепотом и снова оглядывается, боясь, что за ним придет его личный охотник.

К нему бежал и в нем спасение видел, не замечая демона оскал.