Аукцион

Приземлившись в месте назначения, у Гермионы было всего две секунды, чтобы ее глаза привыкли к темноте, прежде чем ее толкнули, заставив сесть на стул, и привязали руки к спинке заклинанием. Поскольку ее платье теперь было еще более облегающим и коротким, она изо всех сил сжимала колени, пока деревянная спинка стула впивалась в голую спину. Яксли отошел от нее и тихо заговорил с одним из охранников, а Гермиона пока обвела взглядом комнату и увидела множество других стульев с привязанными к ним Лотами. Это не было похоже на обычную комнату. Потолок терялся из виду где-то на уровне третьего этажа, отчего начинала кружиться голова. В центре — сцена, странная конструкция из шкивов и канатов регулировала положение бархатных штор. Они за кулисами. Так ведь сказал Макнейр? Они арендовали целый театр для сего действа. Нет, конечно, нет. Гермиона покачала головой. Вряд ли кто-то его арендовал. Повернув голову направо, она увидела Джинни, сидящую рядом. Видимо мысли Долохова сошлись с Яксли, и белое платье рыжей ведьмы также стало короче прежнего. Джинни взглянула на нее глазами, полными слез, и еле слышно произнесла: — Привет. Она осмотрелась. Один из Пожирателей наблюдал за ними, держа палочку наготове. Ее внимание привлек единственный луч света, который указывал на сцену. Они даже украсили ее. Девушка покосилась на высокие статуи, пытаясь понять, что же они из себя представляют. Через сцену, точно напротив, кто-то пошевелился. Сконцентрировавшись, Гермиона поняла, что смотрит прямо на Рона Уизли, который борется со своим стулом. И она ахнула, к счастью, беззвучно. Рон что-то произнес, и она прочитала по его губам свое имя. Она рассматривала двадцать стульев, выстроенных напротив. Один из них занимал Невилл. На мгновение ей даже показалось, что там сидит Оливер Вуд. Гермиона повернулась к Джинни и попыталась привлечь ее внимание, но та уже, мягко улыбаясь и едва сдерживая слезы, смотрела через сцену. Жужжание, которое она связала с порт-ключами, постепенно замолкало, и гриффиндорка поняла, что слышит голоса людей, находящихся по ту сторону занавеса. Гермиона вся обернулась в слух и пыталась впитать как можно больше информации. Тайные выходы, секретное оружие, подземные ходы… По подсчетам Яксли вчера в стенах Министерства находилось около семидесяти заключенных. Непосредственно возле девушек сейчас стояло четырнадцать Пожирателей Смерти, половина из которых планировала принять участие в торгах. Но они ведь не могли сделать это прямо отсюда… Семеро из них — охранники. Возможно, со стороны парней еще столько же. Подняв голову, Гермиона заметила, что Пэнси, сидящая в двадцати футах, смотрит прямо на нее. Она кивнула в сторону одного из охранников, затем — снова на Гермиону. Гриффиндорка проследила за ее взглядом и увидела смуглолицего двадцатилетнего парня. Худое, вытянутое лицо и густые темные брови делали его более опасным на первый взгляд, чем предполагал возраст. Когда она посмотрела на него, его взгляд тут же упал на ее бедра. Девушку бросило в дрожь, и он едва заметно подмигнул ей. Что Пэнси хотела этим сказать? Пыталась предупредить? Прежде чем Гермиона успела обмозговать произошедшее, в помещение вошел мужчина, за ним — Макнейр. Людо Бэгмен. Его взгляд мгновенно выцепил девушек, с которыми он был лично знаком. — Пожиратели Смерти благодарят вас за оказанные услуги, мистер Бэгмен, — прошипел Макнейр, хлопая его по плечу. — Да, Макнейр. Рад… быть полезным, — он все это время возился с какими-то бумагами. И Гермиона узнала в них анкеты, заполненные стариком-оценщиком. Хотелось просто кричать. Ведь именно этот человек был в состоянии остановить происходящее. Он мог хотя бы попробовать. Он же не такой, как они. Но такие люди, как оценщик, Бэгмен, даже целительницы и француженки… сделали все, что было в их силах. Они бессильны против них. Им ничего не осталось, кроме как повиноваться. Внимание Бэгмена привлекла одна из анкет, и он взглянул на Макнейра, приподняв бровь. — Это ошибка? Вот тут? Макнейр улыбнулся. — Ошибка исключена. Это ведь принцесса самого Поттера. Если вам кажется, что это много, найдите анкету Золотой девочки. Бэгмен пролистал несколько пергаментов, и Гермиона увидела, как побледнело его лицо. Он мгновенно поднял глаза на гриффиндорку, словно уже знал, где она сидит. — Нам следует занять свои места, мистер Бэгмен, — произнес Макнейр, чем привлек внимание других Пожирателей. — Этот дворец теперь принадлежит вам. Дворцовый театр в Лондоне. Родители Гермионы водили ее сюда на представление три года назад. Она сидела в первом ряду балкона и наслаждалась очаровательной французской историей девятнадцатого века, которую прочитала накануне в книге Хьюго. Она задыхалась от предвкушения, когда поднимался занавес, и рыдала по окончании. Гермиона снова взглянула на сцену. Теперь она вспомнила каждую деталь. Пятница. Восемь часов вечера. Здесь наверняка должно было быть какое-то шоу. Девушка вздрогнула от мысли о том, что Пожирателям удалось захватить маггловскую часть Лондона всего за неделю. Она в очередной раз нашла среди парней Рона и попыталась запомнить каждую, самую мелкую деталь его лица. Возможно, это их последняя встреча. Яксли и остальные Пожиратели, надев маски, последовали за Макнейром. А Долохов, проходя мимо Гермионы, провел пальцами по ее обнаженному плечу, опустился ниже к ключице и… Подняв глаза, она увидела, как охранник, нахмурив брови, пялится на ее грудь. Судя по всему, эти охранники не были Пожирателями. На них не было плащей и масок, а на предплечье отсутствовала Метка. Может быть, они только претендуют на роль Пожирателя Смерти? Девушке вдруг стало интересно, какова политика внутреннего круга Волдеморта теперь, когда война выиграна. Те, кто не принимал участия в сражениях, вероятно, так и не получили заветный статус. Гермиона мысленно перечислила выживших Пожирателей Смерти. Большинство из них она видела в стенах Министерства в течение последней недели. Странно, что Люциус Малфой не пришел забрать свои Лоты. Неужели он никого не поймал? Или, быть может, ему принадлежит кто-то из парней? Откровенно говоря, гриффиндорка сомневалась, что увидит его сегодня вечером в толпе Пожирателей. Как и самого Волдеморта. Будет ли здесь Драко? Она взглянула на Пэнси, которая все еще наблюдала за ней. Вероятно, будет. Он должен быть здесь, чтобы выкупить Паркинсон. Людо Бэгмен прочистил горло, сверился с часами и подошел к краю занавеса. Казалось, он сосредоточился на игнорировании толпы. Внезапно раздался визг и гул. Гермиона, без всякой возможности говорить и двигаться, повернулась к Джинни, чьи колени были до сих пор плотно сжаты, а взгляд — прикован к полу. Словно она в эти минуты испытывала весь спектр стыда и позора, которые убили огонь внутри нее. Людо Бэгмен, натянуто улыбнувшись, вышел на сцену. Зрительный зал взорвался аплодисментами, и Грейнджер вздрогнула от осознания того, что по ту сторону занавеса, вероятно, сидит не одна сотня людей. Джинни, по всей видимости, посетила та же мысль. В углу кулис Гермиона заметила несколько брошенных костюмов и реквизитов. Длинный парик, медальон, синее платье. Что случилось с актерами? — Добрый вечер! — усиленный заклинанием голос Людо заставил толпу замолчать. — Добро пожаловать. Джентльмены, пожалуйста, займите свои места, — он вышел на середину сцены, и сердце Гермионы было готово вырваться наружу, продырявив грудную клетку. Одна из девушек впала в истерику. Она опустила голову между колен, по ее щекам текли крупные слезы… Один из охранников подошел к ней, чтобы заставить замолчать. Гриффиндорка отметила, что все охранники были молодыми и вспыльчивы ми юношами. Парочка, возможно, даже училась с ней в Хогвартсе, но остальные выглядели лет на двадцать с небольшим. Она снова посмотрела на Пэнси. А та, казалось, так и наблюдала за ней с того момента, как их привели сюда. Паркинсон снова кивнула в сторону задумчивого охранника. Что? Что она хочет? Гермиона не знала его. Как и не знала, что должна сделать. Людо произносил вступительную речь. По всей видимости, хорошо отрепетированную. А Грейнджер смотрела на охранника, чей взгляд снова был прикован к ее бедрам. Должна ли она чувствовать отвращение? Однако Пэнси, видимо, хочет, чтобы она обратила его внимание на себя… Четверо юных охранников заинтересованно выглядывали в зал, слушая Бэгмена. Они не участвуют в торгах. Гермиона вновь посмотрела на Пэнси, изо всех сил пытаясь сообразить, что именно должна сделать. Они не были задействованы в Аукционе, скорее всего, потому что у них элементарно нет денег. Его глаза снова коснулись ее ног. Такие до невозможности похотливые глаза. Пэнси закатила глаза и слегка развела колени. Грейнджер с недоумением моргнула несколько раз, когда ее платье задралось выше. Тогда слизеринка вытянула ноги вперед, скрестив в лодыжках, и выгнула спину, выпятив грудь. Гермиона чувствовала, что ее пытаются соблазнить. Пэнси, невинно опустив ресницы, в очередной раз кивнула на молодого человека. Подняв голову, гриффиндорка заметила, что его шаг замедляется всякий раз, когда он проходит мимо нее, а глаза неотрывно следят за краем ее платья. — Сегодня на нашем Аукционе будет выставлено на продажу семьдесят семь Лотов, — с воодушевлением объявил Людо. Толпа вновь взорвалась. А Джинни вжалась в деревянный стул, сгорбив при этом спину. — Джентльмены, каждый Лот по очереди будет представлен на ваше обозрение. У меня есть предварительная оценка каждого из них, которая рассчитана с учетом всех важных факторов и, конечно, статуса крови. Все Лоты продаются в том виде, как они есть. Победители по окончании Аукциона обязаны согласовать место и дату передачи денег с Уолденом Макнейром. Гермиона внимательно слушала речь Бэгмена, краем глаза наблюдая, как платье Пэнси задирается все выше, а один из охранников — бледный парень, которого гриффиндорка помнила с Хогвартса — за этим наблюдает. Пэнси подмигнула ему. Еще одно слабое звено. Вздохнув, Грейнджер встретилась взглядом с юношей, который стоял неподалеку от нее. Она пристально смотрела на него и медленно развела в стороны колени по методу Пэнси Паркинсон. Он без всякого стеснения наблюдал за тем, как платье поднимается все выше и выше. — А вечер наш начинается с… — закричал Людо. — … Уизли! Зал рукоплескал, а Джинни вздрогнула от собственной фамилии. — Нет, не с этого Уизли! — Бэгмен заводил толпу. — И даже не с этого! Давайте уже выводите одного из этих рыжих! Он указал на край сцены, куда выволокли Джорджа со связанными руками. Он хромал, а под его глазом расплывался фиолетовый синяк. По всей видимости, целительниц посетили только девушки. Или, что также возможно, увечья были нанесены сегодня. Людо Бэгмен рассмеялся и поманил Джорджа к себе. Гермиона могла видеть только тень молодого человека, в котором без труда узнала одного из близнецов Уизли. Охранник, отдавший предпочтение Гермионе, медленно к ней приближался. Еще четверо выглядывали с кулис на сцену и внимательно следили за развернувшимся действом. С девушками на данный момент было всего три охранника, причем внимание одного было приковано к Грейнджер, а второго — к Паркинсон. Гермиона выгнула спину на манер Пэнси, и глаза юноши потемнели. Людо тем временем зачитывал вслух анкету Джорджа Уизли. — Двадцать лет. Чистокровный. Что ж, если кто-то желает приобрести предателя крови, чтобы поиграть с ним… Людо усмехнулся, и толпа вновь разразилась свистом и криками. Охранник Гермионы опустился на колени, делая вид, что завязывает шнурки. Краем глаза она видела, как бледный молодой человек Пэнси провел пальцем по ее ключице, когда она облизала губы, и потянул вниз тонкую бретель платья. — Худощавого телосложения, как вы можете видеть. Если кому необходим еще один домашний эльф, вот он — ваш шанс! Он коснулся пальцами ее лодыжки, и она тут же вспомнила Долохова. Охранник провел по ее икре, чуть разведя в стороны колени девушки. Гермиона закусила губу, как Пэнси, и услышала, как Джинни пытается побороть веревку, заметив, что происходит вокруг нее. — Стартовая цена — две тысячи галлеонов. Она наклонила лицо к юноше, его жадный, похотливый взгляд коснулся ее губ, когда Гермиона резко откинула голову назад и врезалась в него лбом. Он закричал, а голова гриффиндорки мгновенно закружилась. Со стороны Пэнси также послышался некий грохот, а с места Джинни — треск. Гермиона изо всех сил пыталась открыть глаза, но у нее безумно болела голова. Казалось, череп раскололся напополам. Откуда-то еще раздались звуки борьбы и сопротивления. Охранники, наблюдавшие все это время за сценой, выругались и кинулись на помощь. Грейнджер-таки открыла глаза и, сконцентрировавшись, рассмотрела несколько тел, растянувшихся на полу. Джинни уже стояла на ногах, сломав стул, в ее руках были зажаты острые обломки дерева. Проморгавшись, Гермиона увидела, как Пэнси таким же обломком стула пронзает чей-то живот. Пенелопа Клирвотер, не отставая от остальных, замахнулась на бегущего к ним охранника. Она с дикой яростью в глазах набросилась на него, усевшись сверху, и начала снова и снова вонзать обломок в его тело. — Какой-то шум за кулисами… Но думаю, нам не о чем волноваться. Пятьдесят девушек сумели освободиться. На них было всего семь охранников. Звук ломающейся мебели прокатился по всему залу. — Оставайтесь на своих местах, господа! Со всех сторон начали лететь проклятия. Гермиона стояла, сгорбившись, держа в руках половину стула. Она резко упала на пол, мгновение — и ее плечо неестественно вывернуто. К счастью, способность кричать ей так и не вернули. Она пыталась найти глазами выход, но кровь начала струиться по ее платью. Кто-то куда-то бежал, со стороны сцены послышался грохот, Пожиратели Смерти разбрасывались оглушающими заклинаниями, пробираясь сквозь толпу. Гермиона сразу узнала сапоги Долохова. Она вскочила на колени и поползла в противоположную от него сторону, опираясь одной рукой о стену. Несколько испуганных девушек забились в углу, но Грейнджер удалось протолкнуться. До ее слуха доносились приказы Макнейра. Яксли левитировал оглушенных в сторону и кричал, чтобы Пожиратели добрались до нее. Чьи-то руки обхватили ее талию и прижали спиной к себе. Гермиона резко дернула ногой и, падая, больно ударилась локтем. Ее тело вновь кто-то притянул к себе. Однако она не могла с уверенностью утверждать, что это был один и тот же человек. Ее пытались спасти или вернуть обратно? В воздухе витал запах крови… И гриффиндорка задалась вопросом, где же взбунтовавшие девушки. Ее кто-то тряс, но в глазах двоилось. Рядом раздался голос Яксли. Его силуэт расплывался, но он абсолютно точно держал перед собой палочку. — Отличная работа, Малфой. У Гермионы было всего несколько секунд, чтобы подумать, был это Драко или Люциус, прежде чем Яксли оглушил и ее.
***
Голова просто раскалывалась, и она издала немой стон, полный боли. Открыв глаза, Гермиона поняла, что все еще находится за кулисами театра, а на сцене до сих пор разворачивается какое-то действо. Раздался удар молотка. Надрывный вопль. Аплодисменты и свист. Девушка моргнула — яркий свет прожектора ослеплял — и сосредоточилась на фигуре в белом платье, стоящей на сцене рядом с Людо Бэгменом. Рыжие волосы и веснушчатая кожа. Джинни держалась гордо, вздернув нос и игнорируя насмешки. По обе стороны от Гермионы стояли охранники, которые в этот момент помогали ей встать на ноги. Определенно, один из них только что вернул ее в сознание. Обернувшись в надежде увидеть остальных девушек, она обнаружила лишь обломки мебели и засохшие пятна крови. А также парик, медальон, синее платье... Грейнджер вертелась, осматривая помещение, как вдруг один из охранников дернул ее за плечо. За кулисами было разбитое зеркало, в котором она сумела рассмотреть свое очищенное от крови лицо. Трудно было сказать, залечили ли рану на голове. Тошнота и головокружение присутствовали, что говорило о возможном сотрясении мозга. Это были не те охранники, которых девушки соблазнили. В голове всплыла нечеткая картинка, как Джинни вонзает ножку стула в горло юноши. Действительно ли она… Гермиона вновь бросила взгляд на засохшую на полу кровь. Джинни стояла на сцене в белом, забрызганном кровью платье. Она повернула свое веснушчатое лицо и встретилась взглядом с Гермионой, по ее виску текла тонкая струйка крови. Волосы были растрепаны. А глаза — погасшими. Они не стали стирать кровь. Она стояла перед ними, словно гладиатор, вынужденный развлекать толпу. Действительно ли она убила того охранника? Гермиона наблюдала, как Джинни поворачивается лицом к довольной толпе Пожирателей. — Мальсибер, нам всем хорошо известно, что у тебя нет столько золота! — раздался по залу голос Бэгмена. Пожиратели взорвались хохотом. — Сегодня только серьезные ставки, господа! Джинни все-таки будет продана на Аукционе. Скоро настанет и ее черед. Гермиона все пропустила. Она пропустила весь Аукцион. Она так никогда и не узнает, где оказались остальные, кому были проданы Луна, Рон, Невилл… Она просто обязана собрать как можно больше информации и организовать восстание! Вновь раздался удар молотка. — Продано! — по залу прокатилась волна оваций. — Джиневра Уизли, возлюбленная покойного Гарри Поттера, продана Арону Эйвери за двадцать восемь тысяч пятьсот пятьдесят галлеонов! Ноги Гермионы подогнулись, но охранник, который стоял справа, тут же подхватил ее. Безумные деньги. Невероятная сумма. В этот момент она задалась вопросом, действительно ли кто-то выложит за нее тридцать три тысячи галлеонов. Шум толпы на мгновение оглушил гриффиндорку, и тогда она окончательно убедилась, что ее сотрясение никто лечить не стал. С ужасным головокружением Грейнджер наблюдала, как пара других охранников схватили Джинни за руки. В этот момент она подняла голову на балкон и увидела спускающихся Макнейра и Эйвери. Самодовольные тонкие губы Арона ухмылялись толпе. Макнейр достал из кармана мантии свиток пергамента, и толпа взорвалась радостными воплями, когда Эйвери принял предложенное перо. Джинни невольно дернулась, поморщившись, когда Арон Эйвери поставил свою подпись внизу свитка. Татуировка на руке, вероятно, меняется в момент передачи права собственности. Эйвери повернулся к залу, широко улыбаясь своими кривыми зубами, и хлопнул Джинни по спине, отчего та стиснула зубы. Голова Гермионы разрывалась на части, когда Макнейр с Эйвери сошли со сцены, чтобы рассчитаться. Охранники уволокли Джинни, и в этот момент Грейнджер подумала, что, вероятно, что-то упустила. Но разве может она еще что-то предпринять? Возможно, им не следовало прекращать сражение во дворе Хогвартса, когда Хагрид появился с телом Гарри на руках. Не следовало сдаваться. Не следовало возлагать все надежды на Гарри. А может, ей не стоило преследовать Нарциссу Малфой? Она должна была остаться со всеми и следовать указаниям МакГонагалл. Возможно, они снова смогли бы атаковать. Мужчины провели за кулисы Джинни, и, когда ее нижняя губа задрожала, Гермиона решила, что единственная истинная ошибка, которую она совершила, — оставила Долохова в живых. Она должна была убить его, после — Яксли, а затем сбежать с выжившими девчонками. Она должна была позволить Луне умереть. Бросив последний взгляд на Джинни, она прочитала по ее губам слетевшую фразу: Я найду тебя.Мы не одни, — ответила ей Гермиона. И Джинни Уизли исчезла за одной из дверей. — А теперь… наш главный Лот! Звучит так, словно Людо Бэгмен объявляет выход знаменитого на весь мир Ловца на Кубке по квиддичу. Возможно, так оно и есть? Стоит только проснуться… Зал в очередной раз взорвался аплодисментами. Гермиона изо всех сил пыталась сосредоточиться. Она должна выйти на сцену. Может быть, Мерлин сжалится над ней, и, когда день подойдет к концу, она уснет с сотрясением мозга и больше никогда не проснется. Ее подтолкнули вперед и вывели на сцену в сопровождении охраны. Бэгмен что-то кричал — толпа ликовала, а она просто прищурилась от яркого света прожектора. Вероятно, со стороны Грейнджер выглядела глупо. Ее подвели к красному кресту, изображенному на деревянном полу, рядом с Бэгменом. Золотое платье мерцало и переливалось. Подняв голову, Гермиона вспомнила гордо вздернутый подбородок Джинни. Зрительный зал был полон. Должно быть, здесь больше тысячи человек. В этот момент Грейнджер пришла в отчаяние от осознания, что у Волдеморта уже столько последователей. Сколько же людей приняло участие в войне на его стороне… И вот они все здесь. Шум и аплодисменты продолжались, казалось, целую вечность. Тысячи Пожирателей Смерти — кто в маске, кто без — заполнили огромный зрительный зал. Некоторые из присутствующих поднялись на ноги, кричали, дразнили и сотрясали воздух кулаками, некоторые — сидели, перешептываясь с соседями, и указывали пальцем на сцену. Гермиона пыталась найти в толпе Беллатрису, Сивого, самого Темного Лорда. Она быстро выцепила среди Пожирателей Яксли и Долохова, Мальсибера и Нотта-старшего. Однако ей так и не удалось найти платиновую шевелюру Люциуса Малфоя или вороновы кудри Беллатрисы. — Ладно, ладно! — Людо рассмеялся. — Знаю, многие из вас сейчас взволнованы и воодушевлены. Некоторые уже приобрели игрушки и жаждут окончания вечера, чтобы скорее отправиться с ними домой… Гриффиндор ка посмотрела на Людо, когда мужчины с первых рядов захихикали. Он был весьма увлечен происходящим. Однако, встретившись взглядом с Гермионой, быстро вернулся к толпе. — Последний Лот этого вечера, — объявил он театрально. — Гермиона Грейнджер! Грязнокровка! Золотая девочка! Подруга Гарри Поттера, гриффиндорка и враг Темного Лорда! Многие снова поднялись на ноги и закричали. В общем гомоне можно было различить: грязнокровка, сука, умри, шлюха… Убейте ее!Она заслужила это, грязнокровка!Покажите ее киску!Пошалим?Пустим ее по кругу!Наклонись-ка, дорогуша!Гермиона немного пришла в себя. Только один Пожиратель смерти, сидящий в маске, оставался неподвижным. В четвертом ряду слева от прохода. Безжалостный смех. Свист и вой с балкона. Подняв голову, Гермиона сумела рассмотреть тени людей, сидящих на верхнем ярусе. Оборотни. Их пригласили, но посадили отдельно. — Хотите узнать результаты медицинского осмотра мисс Грейнджер? — протянул Бэгмен, и зал в очереднойраз зашелся криком. Гермиона слышала голоса как-то приглушенно. Они говорили о ее девственности. Обсуждали, так ли девственен ее рот. А она сосредоточилась на единственном Пожирателе, который до сих пор не проронил ни слова. Возможно, он уже приобрел какой-то Лот, а теперь просто наслаждается представлением. Людо зачитал ее параметры и предположил, что она может быть полезной на кухне или в саду. Бэгмен ходил вокруг да около, дразня и заводя публику. — Господа… — его голос понизился. — Эта девушка сегодня влетит кому-то в копеечку. Гром оваций и криков. Одинокий Пожиратель Смерти только скрестил в лодыжках ноги. — Что ж, мы начинаем торги! Стартовая цена — пятнадцать тысяч галлеонов! Примерно пятьдесят человек вскинули вверх свои палочки и выпустили снопы оранжевых искр. Гермиона сглотнула и, опустив глаза, увидела Долохова, лениво поднимающего руку. Тогда она поняла, что ставку поднимают только те, кто сидят в партере. По всей видимости, на балконах находятся люди, не принимающие участие в торгах. — Давайте немного отсеем желающих! Как насчет шестнадцати тысяч? Около пяти Пожирателей передумали. — Шестнадцать пятьсот, джентльмены, — воскликнул Людо. Гриффиндорка наблюдала, как медленно опускаются палочки. Долохов и Мальсибер не сдавались, соревнуясь между собой. Колени Гермионы дрожали, она гадала, покормит ли ее кто в ближайшее время. Да и вообще в этой жизни, учитывая обстоятельства. — Восемнадцать тысяч галлеонов! Я слышу восемнадцать пятьсот? Да, мистер Долохов и несколько других джентльменов. Как насчет девятнадцати? Девушка опустила ресницы, пристально наблюдая за неподвижным Пожирателем. Он сидел, держа палочку на коленях и подперев рукой подбородок. Он выглядел довольно молодо. — Девятнадцать пятьсот? Да, девятнадцать пятьсот и эта девушка переходит во владение Мальсибера! Мне кажется, или я слышу… — Двадцать пять тысяч, — раздался напряженный голос. Сидящие в первых рядах обернулись, чтобы взглянуть на одинокого молодого человека в маске. Он поднял палочку и выпустил сноп оранжевых искр. Гермионе показалось, что этот голос она уже где-то слышала… Это еще не конец. Ведь Джинни только что продали за большую сумму… — Э-э-э, великолепно! Двадцать пять тысяч — раз… — Двадцать шесть, — зарычал Долохов, бросив недовольный взгляд на Пожирателя. — Двадцать шесть пятьсот, — послышалось с четвертого ряда. — Двадцать семь. — Двадцать семь пятьсот. — Двадцать восемь! — кричал Долохов, бросая ненавистные взгляды на молодого Пожирателя. Парень, чей голос только что произнес «двадцать восемь пятьсот», говорил так, словно деньги не имели для него значения. Парень, чьи глаза она узнала, оставались холодными. Парень, чьи длинные пальцы вертели палочку, выпускающую искры. В этот момент Гермиона поняла, что палочка-то из боярышника… Интересно, он украл ее у мертвого Гарри? Долохов замешкался, глядя на Людо. — Двадцать девять. — Двадцать девять пятьсот. В голове девушки только сейчас утвердилась мысль, что это настоящий Аукцион, и спустя несколько минут она будет принадлежать одному из этих Пожирателей. А Драко Малфой не сдавался. Зрительный зал гудел. Большая часть толпы уже поняла, что именно мальчишка Малфой соревнуется с Антонином Долоховым. — Тридцать, — гордо заявил Долохов, словно поставил этим точку. — Тридцать пятьсот, — не унимался Драко. Зал взволнованно наблюдал за торгами. Гермиона, опустив глаза, заметила, что с туфель Мэри Джейн забыли очистить пятна крови. Джинни почему-то оставили так — окровавленной и взъерошенной, а Гермиона предстала перед публикой чистой и ухоженной. — Я слышу тридцать одну тысячу? — спросил Людо, дабы поддержать накал страстей. Палочка Долохова выстрелила в потолок, Драко не отставал. Долохов был настолько сосредоточен, настолько тверд в своих убеждениях, что может себе это позволить. Но у него ведь нет золота,так почему он… Кровь Гермионы мгновенно застыла в ее венах. Джинни.Он ведь получил за нее двадцать восемь тысяч галлеонов. И Луна… И другие девушки, которых он поймал. Если предположить, что он продал сегодня четыре Лота, можно сделать вывод, что денег у него достаточно. Яксли и Долохов, вероятно, были ответственными за проведение Аукциона. Интересно, почему парней доставили грязными? — Тридцать две тысячи, — крикнул один из них, но Гермиона сосредоточилась на том, что у нее безумно болела голова и плечо. Неужели они позволили бунту случиться? Семь охранников на пятьдесят девушек. Как глупо… С балкона раздался вой. — Тридцать три, — заявил Драко. Похоть и жажда свежей крови. Вот то, что заставляет их повышать ставки. — Тридцать три пятьсот, — прошипел Долохов. — Тридцать четыре, — голос Драко, казалось, звучал слишком лениво. Чего он хочет от нее? — Тридцать четыре пятьсот. Гермиона смотрела на маску Драко, мысленно умоляя его победить. — Тридцать пять, — Малфой снова скрестил ноги. — Не многовато для тебя, малыш? — Долохов повернулся к нему лицом. — Может, передумаешь? — Многовато? — засмеялся Драко. — Удивлен, что ты считаешь это высокой ставкой. Антонин снова повернулся к сцене. — Сорок пять тысяч. Гермиона сглотнула и снова уставилась с надеждой в глазах на Драко. — Хочешь потратить на нее все свое наследство, мальчик? — ухмыльнулся Долохов. Людо прочистил горло и произнес: — Сорок пять тысяч — раз. Будут еще ставки, господа? Палочка Драко снова выпустила сноп искр. — Будем всю ночь бодаться, Малфой? Я копил на нее какое-то время и заработал за этот вечер пятьдесят две тысячи. — Пятьдесят три тысячи, — плюнул ему в лицо Драко. Долохов лишь рассмеялся. — Пятьдесят пять. — Шестьдесят, — голос Малфоя дрогнул. — Шестьдесят одна, — Антонин Долохов ухмылялся, обнажив желтые кривые зубы. Гермиона уже не была уверена, болела у нее голова от сотрясения или от мыслей о скором будущем. Легкие отчаянно просили глоток свежего воздуха. Она знала, что это произойдет. Знала, что покинет эту сцену с Долоховым. Она неделю готовилась к этому морально. Несмотря на это, крохотная надежда внутри нее на лучший исход до сих пор не умерла. Когда Драко Малфой начал торговаться, Гермиона увидела этот шанс. Она не могла точно сказать, будет ли ей с ним лучше. Но сейчас, когда он колеблется, прежде чем крикнуть «шестьдесят две», ей отчаянно хочется, чтобы он не сдавался! — Шестьдесят пять тысяч, — произнес Долохов, дерзко улыбаясь. Людо побледнел. — Шестьдесят пять тысяч — раз. Я слышу шестьдесят шесть? Она не смела смотреть на него. Не могла смириться с мыслью, что, взгляни на него, она увидит нерешительность в опущенных плечах. Возможно, ей удалось бы прочитать его мысли, как в школе на уроке Нумерологии, когда он на мгновение расслабился, а потом снова сгорбился над партой, погрузившись в задачу. — Шестьдесят пять тысяч — два. Как на Зельях, когда он внимательно рассматривал написанное на доске, наклонив голову в сторону, а потом внезапно схватил перо и начал записывать все свои мысли на пергамент, словно боясь, что они вот-вот исчезнут. — Шестьдесят пять тысяч — три. Как на шестом курсе, когда он был отстраненным и необщительным, все время задумчивым в попытке найти решение своей проблемы, а его глаза — холодными и безжизненными. Он сгорбился и понурил голову. Раздался удар молотка. Мир раскололся на до и после. В ушах стоял гул, заглушая все остальные звуки. Она смотрела на крест под ногами, когда Долохов выбежал на сцену, встретившись посередине с Макнейром. В левой руке внезапно возникло жжение. А спустя секунду Долохов уже схватил ее за волосы и заставил откинуть голову назад. Он смотрел на нее, облизываясь и улыбаясь, в то время как балконы сходили с ума. Гермиона предприняла попытку оттолкнуть его, чем еще больше раззадорила народ. А он смеялся, схватив ее за голову и заставив стать на колени. Он махал зрителям, радуясь своей победе и расстегивая ремень. Она пятилась назад, качая головой, и пыталась придумать какой-то план в ушибленном мозгу. Яксли улыбался со своего места в первом ряду и кричал: — Но-но-но, я еще не получил свои деньги! Гермиона больше не могла различать звуки. Все слилось в сплошной звон. Когда Макнейр схватил ее, толкнув к охранникам за кулисами, она бросила последний взгляд на толпу и обнаружила одно пустое место. В четвертом ряду слева от прохода.