Параллели

КАТАРИНА.

Сон был настолько хорош, что мне не хотелось просыпаться. Впервые за, пожалуй, слишком долгое время кошмары решили оставить меня. Моё тело покоилось в тёплой истоме, какая бывает, когда ты продрог до костей, а затем, вдоволь нагревшись под горячими струями душа, завернулся в махровое полотенце и лёг в кровать, накрывшись одеялом. В моём сне не было лиц, но было точное ощущение присутствия рядом человека, с которым было бесконечно хорошо, я чувствовала его горячую руку, лежавшую на моей талии, словно оберегавшую, защищавшую от бед. Удивительно, но даже сейчас, когда мой мозг активизировался и частично вернулся в реальность, ощущение присутствия не пропало.

Я разомкнула веки, и взгляд сразу сфокусировался на высоком потолке синего цвета с едва заметными поблескивающими в утреннем свете искрами. Где это я? Нахмурившись, я попыталась встать, но чья-то рука не дала мне этого сделать, прижав к горячему телу, и чьё-то сонное дыхание обдало ухо теплом, вызвав мурашки по коже. Я скинула с себя остатки сна и повернула голову вбок, чтобы увидеть безмятежно спящего рядом Брэндона Купера.

Воспоминания прошлой ночи накрыли меня с головой, и на какой-то миг стало стыдно за своё поведение. Серьёзно, Катарина Дерри, куда подевался твой хвалёный самоконтроль? Вчера я, кажется, совсем слетела с катушек, фактически предлагая парню себя и своё тело, как какая-то...Ужас.

Почему из-за чувств люди превращаются в идиотов, которые не способны мыслить здраво? Почему именно ночью так легко поступать не совсем разумно, а утром ты всегда осознаёшь свои ошибки? И почему я, считая вчерашнее событие неправильным, в душе ощущаю, что поступила как никогда правильно? Чёрт, я совсем запуталась.

Потерев ладонью лоб, снова попыталась выскользнуть из-под руки парня, которая даже во сне была сильной и крепкой. Вторая попытка увенчалась успехом — и вот, я уже стою на полу, обернувшись в мягкое покрывало, сползшее с кровати. Брэндон всё так же безмятежно спал, и во сне парень выглядел намного моложе, чем когда бодрствовал, и таким же красивым, как в реальности. Господи, а я ведь даже не знаю, сколько Куперу лет. Странно, что между людьми может случиться многое, но они не будут знать каких-то совершенно обычных мелочей вроде любимого цвета, любимой еды или возраста, что звучит совершенно дико.

Я постояла несколько минут, приходя в себя, оглядывая апартаменты мистера гада ползучего — ничего особенного или вычурного: огромные панорамные окна с лёгкими прозрачными шторами, ванная и гардеробная, большой компьютерный стол с техникой производства Apple. Но всё очень гармонично, и цвет тоже приятный, успокаивающий — синий. Должно быть, ночью комната становится совершенно чёрной. Но, что меня удивило, — на противоположной стороне комнаты по всей стене были развешены полки с книгами. С кучей книг разных размеров и жанров. Брэндон как-то говорил, что раньше любил читать, и всё равно слышать это было одно, а видеть воочию такую библиотеку, как доказательство слов парня, — другое. Я посмотрела на спящего Брэндона, который ни разу не пошевелился во сне, и что-то очень похожее на нежность всколыхнулось в душе́.

Этой ночью Купер очень старался прогнать мои страхи, засевшие глубоко внутри меня. Не оттолкнул, как я ожидала. Не смотрел с презрением. Ничего такого, что бы могло заставить меня убежать отсюда. Я и представить не могла, что физическая близость может быть такой: неописуемой, но вызывающей слёзы счастья. Когда-то я разбилась на миллион осколков, а потом попыталась склеить себя самостоятельно, но потеряла какую-то частичку. Это похоже на пазл: одна недостающая часть — и картина теряет смысл и вид. Похоже, теперь моя частица найдена: у неё нахальный взгляд, наглые руки, глаза цвета грозового океана, чёрные, как смоль, волосы и очень тёплые губы. Я улыбнулась, и желание по-тихому смыться отсюда, которое возникло, когда я проснулась, моментально растворилось без следа.

Зачем убегать от своего же счастья? Глупые, глупые мысли.

Я покачала головой и решила спуститься вниз, чтобы принять душ в гостевой ванной, а затем, может быть, осмелиться похозяйничать на кухне и сварганить завтрак. Выскользнув из комнаты и прикрыв за собой дверь, я отыскала в холле свою сумочку, где лежала спасительная баночка грима, который я везде таскала с собой на случай непредвиденных обстоятельств, а затем отправилась в ванную, где издала нечленораздельный возглас, увидев себя в полированной поверхности зеркала, висевшего на кафельной стене. Можно хоть сейчас ехать в Китай — панды примут меня за свою. Конечно, ночью в моей голове отсутствовали нормальные, связные мысли, поэтому идея смыть макияж и вовсе не влетала в мозг. Пробормотав под нос ругательства, я встала под упругие струи тёплого душа, тщательно потерев глаза, видя сквозь капли воды, как чёрная краска туши стекает в слив. Наступил новый день, и девочке-красавице вновь пора превращаться в серую мышку.

Вымывшись, я нанесла на посвежевшее лицо грим и завернулась в полотенце, которое нашла в одном из шкафчиков, а потом нерешительно замерла посреди ванной. Вся моя одежда валяется непонятно где. И... Не надевать же вечернее платье снова, особенно если я собираюсь приготовить завтрак? И как мне быть? Возвращаться в комнату к Куперу, чтобы свистнуть у него в гардеробной какую-нибудь футболку? Не вариант. Парень может проснуться, а мне хочется оттянуть момент нашей утренней встречи, потому что я не знаю, как себя вести.

Я окинула свой вид в зеркале. Полотенце довольно длинное...

– Сойдёт, – решила я, махнув рукой, и направилась на кухню. По пути на глаза мне попалась обычная белая мужская рубашка, небрежно висящая на спинке кресла в гостиной. Осторожно взяв вещь в руки, я вдохнула тонкий аромат, исходивший от ткани, и улыбнулась: рубашка Купера. Прямо как по заказу.

«Эй, боги Вселенной, слышите вы меня там что ли?»

Настроение поднималось всё выше. Я сбросила полотенце на кресло и надела рубашку, которая была довольно длинной для меня, но всё равно выше колен. Ну, главное — зад прикрывает, а то мне как-то некомфортно без нижнего белья, которое валяется где-то на втором этаже. Воспоминания снова заставили мои щёки запылать. Войдя на кухню, я первым делом заглянула в холодильник. Да уж, негусто. Хорошо хоть яйца с ветчиной имеются, да и пара помидоров. И сыра немного. Можно приготовить омлет — для завтрака сойдёт. Чёрт, я даже не знаю, сколько сейчас времени. Судя по солнцу, лучами падающему на светлый кухонный пол, до полудня ещё час или два.

Что ж, Купер, надеюсь, твой балованный желудок будет в состоянии проглотить мою стряпню. Если бы парень услышал слово «балованный», тотчас бы возмутился, и я хихикнула от этой мысли.

БРЭНДОН.

Проснулся я от того, что солнечный луч пробился сквозь шторы и упал мне на нос, и я несколько раз чихнул, раскрывая глаза. Тело приятно ломило после ночного удовольствия, я и не помню, когда в последний раз чувствовал нечто подобное, да и чувствовал ли вообще когда-нибудь? Вряд ли. А всё благодаря этой зеленоглазой бестии: до сих пор на спине чувствуются отпечатки её ногтей. Кто бы мог подумать, сколько живой страсти скрывается под почти всегда ехидной натурой?

Я, полагая, что девушка всё ещё спит рядом со мной, повернул голову и сразу же нахмурился, напрягшись, — в кровати я был один. Что за чёрт? Неужели после того, что было, девушка решила сбежать, как по сценарию большинства голливудских фильмов? И как я только умудрился ничего не услышать? Лопух.

Я вскочил с кровати, попутно натягивая боксёры, а затем выметнулся из комнаты, надеясь разыскать свой телефон, чтобы позвонить по знакомому номеру и устроить кое-кому головомойку. Но когда мои ноги спускались по лестнице на первый этаж, слух уловил едва слышное женское пение, доносившееся с кухни. Кое-кто и вовсе не покидал мой дом, вовсю хозяйничая на кухне, одетый лишь в мою белую рубашку, ловко орудуя лопаткой возле плиты и напевая нежным голосом себе под нос какую-то песенку. От такой картины я вновь почувствовал просыпающееся желание внизу живота. Чёрт возьми, никогда бы не подумал, что один вид моей рубашки на теле девушки способен вызвать во мне такие ощущения. В этом было что-то...

«Моё», – прорычал Зверь, вскидывая косматую голову, с диким удовлетворением произнося это слово. Этой ночью он принял Катарину, разрешив быть единственной, кто имеет право претендовать на меня. Удивительно и странно, но это случилось. Я не чувствовал соперничества со Зверем, эта девушка принадлежала нам обоим, хотя сама точно об этом не догадывалась.

«Моё».

Эта ночь изменила всё.

– Ой, – Кэтти заметила меня и испуганно отскочила от плиты. Я издал смешок: таким нетипичным поведением это было для зеленоглазой ехидны, обычно довольно острой на язык. – Доброе утро!

Я сделал хмурый вид, подойдя к девушке, чувствуя умопомрачительный запах из сковородки, на которой что-то шкворчало. Кэтти, наблюдая за мной, сделала непонимающие глаза и напряглась.

– Вообще-то, не очень, – пробурчал я, легко хватая девушку за подбородок, а затем с чувством целуя её, а после, отстранившись, улыбнулся. – А вот теперь, моя дорогая, доброе.

Как я и ожидал, после секундного ступора лопатка прилетела мне по лбу.

– За что? – потирая ушибленное место, спросил я. Кэтти закатила глаза и отвернулась, переворачивая, по всей видимости, омлет. Строптивица. Я снова издал смешок и обнял девушку за тонкую талию, притягивая к себе, и потёрся носом об её ухо.

– Ты. В моей рубашке. Очень заводит, – дыхание Кэтти прервалось, но она по-прежнему молчала. – Конечно, любой твой вид заводит, а вот без одежды ты вообще сводишь меня с ума...

– Прекрати, – в ответном слове была улыбка. Тело девушки расслабилось в моих руках. Я ухмыльнулся, ладонью пробираясь под тонкую ткань, чувствуя под своими пальцами нахлынувшие мурашки на тёплой коже. Скользнув по талии, пробрался выше, к груди, а затем резко спустился вниз, к внутренней стороне бедра. Раздался рваный вздох, и я, довольно улыбнувшись, развернул девушку к себе, впиваясь в её рот поцелуем, а затем поднял и усадил на кухонный стол, заставив раздвинуть ноги, которые тут же обвились вокруг меня, притягивая ближе.

Завтрак, готовившийся на плите, был надолго забыт, и в тот момент, когда мы уже оба дышали, как загнанные звери, моего носа достиг запах горелого.

– Чёрт, – я быстро выключил газ и заглянул в сковородку. – Эм...Милая, кажется, завтрак сегодня не состоится...

Изумрудные глаза посмотрели на меня с упрёком. Девушка вздохнула, снова накидывая на себя мою рубашку, которую я с удовольствием сорвал с неё, соскочила со стола и, толкнув меня бедром, сказала:

– Значит, тебе придётся заглаживать свою вину, засранец, – и ветром умчалась прочь из кухни. Из гостиной донёсся девичий хохот. Я минуту стоял, как истукан, не ожидав такого поворота, а затем во мне проснулся хищник, который отчаянно желал преследовать и затем нагнать свою добычу. Катарина Дерри только что умышленно спровоцировала меня, и теперь я это отчётливо понял.

– Сама напросилась! – рыкнул я, улетев вслед за девушкой.

КАТАРИНА.

– Откуда у тебя это?

Я легко провела пальцем по рваному шраму на боку Брэндона. Парень помолчал, затем сказал:

– Всякое бывало. Жизнь—это борьба.

Помимо шрама от кастета, как я поняла в силу своего опыта, на теле парня красовался ещё с десяток шрамов: ножевые и пулевые. Я тихонько вздохнула. У меня тоже были шрамы, большинство из них — внутри. Остальные либо были совсем крошечными, либо я замазывала их гримом, поэтому не волновалась, что Брэндон сможет их заметить. Конечно, за исключением случая на моей кухне, когда цепкий взгляд напарника уловил рану у меня на боку. Но тогда я, кажется, сумела отвлечь его внимание. Интересно, он когда-нибудь расскажет мне, что связан с криминалом? Или предпочтет скрыть правду? Смешно как-то получается, ведь я уже в курсе его жизни, я его напарница, а теперь ещё и его девушка. Смогу ли я сама сознаться, кто я такая? Как-то вдруг всё стало слишком сложно. Всегда держать всё в секрете не получится, придёт момент — и моя правда раскроется, а если она раскроется не с моей подачи, то страшно представить, что́ тогда будет. Ещё несколько недель назад я и не думала, что отношения между нами завяжутся в тугой узел. Казалось бы, что тут такого? Скрывалась раньше — смогу скрываться и дальше. Однако чувство, именуемое интуицией, шептало мне, что грядёт что-то, что неизбежно приведёт к одному итогу...

– О чём задумалась? – пальцы Брэндона игрались с прядью моих волос, то натягивая, то отпуская. Я снова вздохнула.

– Да так, ни о чём...

В глазах парня мелькнуло недоверие, он открыл было рот, чтобы что-то сказать, но в этот момент зазвонил его телефон.

– Слушаю, – голос парня стал сухим и грубоватым. – Что? – в мою сторону прилетел непонятный взгляд, и Брэндон поднялся с постели и вышел из комнаты. Кажется, моё пребывание здесь немного затянулось. Я сползла на пол и, отыскав своё нижнее бельё, принялась одеваться. Через несколько минут Купер вернулся и встал в дверном проеме, наблюдая за мной, затем подошёл вплотную и поцеловал меня в щеку.

– В таком виде мне не хочется тебя никуда отпускать.

Я легко улыбнулась, не чувствуя ни капли стеснения, что моё бельё практически ничего не скрывает. После того, что было ночью, глупо краснеть и отворачиваться.

Брэндон мягко обвёл пальцем мои ключицы, и я стиснула зубы.

«Спокойно, Кэтти, на сегодня достаточно близости», – покачал головой разум. Он прав. Мне нужно побыть одной, чтобы собрать все свои мысли в одно целое.

– Мне нужно по делам. Я отвезу тебя домой, – голос Брэндона снова стал сухим, однако резко контрастировал с тёплым взглядом, в глубине которого плескались искорки серьёзности.

– Что-то случилось? – спросила я, легко погладив Брэндона по плечу. Парень покачал головой.

– Всё в порядке.

Чувствую ведь, что что-то не так. Но пытать Купера было плохой идеей, поэтому я лишь кивнула, и мы отправились на выход. Отыскав все свои вещи, я полностью оделась, и мы вышли на улицу. Я поёжилась и посмотрела на небо: с востока ползли тёмные тучи. Погода обещает быть фиговой. Но какая разница, если в моей груди теперь есть собственное солнце, которое греет меня и повсюду со мной? Эта мысль вызвала у меня улыбку. Мы сели в машину, где Купер снова поцеловал меня и включил печку, отметив, что у меня холодные руки. Напарник склонен подмечать все мелочи, и его внимательность меня радовала и умиляла.

По пути к моему дому Брэндон молчал, смотря на дорогу, сильно сжимая руль, и мне было немного неуютно. Но допытывать парня я не стала, решив дать ему время и возможность как-нибудь объясниться мне самому. Достав свой мобильник из сумки, я разблокировала его и увидела миллион звонков и смс от всех, кого только можно: сестры, Брайана, Мариссы, Дамиана и...

Ого, Джаред звонил. Я постаралась скрыть удивлённый вид. Джаред Тэйт — мой практически лучший друг, с которым в последнее время общения как такового не было, потому что мы оба были слишком заняты. Джаред — первоклассный доктор, и именно он штопал моё ранение после того случая, когда мы с Брэндоном спасали похищенную девушку. Конечно, я вполне могла обратиться за помощью к нашему штабному врачу, но Джареду я доверяла, пожалуй, как никому другому из команды. Раньше он работал у нас, начинал всё это дело вместе с Брайаном, но затем решил отойти от криминала, ушёл в одну из больниц Сан-Франциско, да так и остался там. Благодаря ему огромное количество людей вернулось с того света. У парня было призвание. Когда я пришла к Брайану, Джаред дорабатывал там последние две недели, и именно тогда завязалась наша дружба, которая со временем стала очень прочной. Хоть мы с ним и не общались постоянно, я периодически заявлялась к нему на работу, и мы проводили часы в его кабинете, совмещая серьёзные разговоры с шутками и смешными байками, коих друг знал предостаточно.

Я набрала номер сестры — столько пропущенных от неё впечатлили меня. Трубку взяли сразу после первого гудка.

– Катарина, чёрт побери! – ух, какой злой голос. Мне точно конец. – Где ты?

– Прости, Рэйв, – я сглотнула. – Телефон на беззвучном был...

– Ты что, на задание сваливала опять?

Чёрт. Я незаметно убавила громкость, чтобы не дай бог слова сестры долетели до всеслышащих ушей Купера, который бросил на меня вопросительный взгляд, чуть приподняв бровь.

– Нет. Я сейчас еду домой. Ты там? – сегодня, по идее, у всех выходной. С Брэндоном легко выпасть из реальности.

– В отличие от некоторых, – ядовито ответила Рэйвен, подчёркивая последнее слово. – Я дома со вчерашнего вечера.

– Скоро буду, и мы поговорим, – сказала я и отключилась, кинув мобильник в сумку. Брэндон деликатно кашлянул.

– Проблемы?

– Разберусь, – наверное, это прозвучало слишком резко, потому что лицо парня потемнело, и он поджал губы.

– Прости, – я дотронулась до руки, сжавшейся на руле. – Совсем забыла предупредить сестру, что ночую у тебя.

Парень расслабился и позволил себе мало-мальски шальную улыбку.

– Думаю, после того, как ты ей обо всём расскажешь, она не будет больше волноваться, если ты не придёшь домой снова.

Я фыркнула.

– Я не собираюсь посвящать её во все детали.

– Да ладно, – из голоса Купера так и засочился сарказм, и мне захотелось отвесить парню подзатыльник. – Вы, девчонки, не умеете рассказывать что-то без подробностей.

Я возмущённо засопела.

– Вообще-то, вы, парни, похуже девушек будете! Вспомни хотя бы своего лучшего друга...

Дорога до моего дома прошла в бурном обсуждении сплетников и сплетниц, и настроение повысилось. Перед тем, как уехать, Купер очень долго целовал меня, пообещав, что разделается с делами, а потом мы сможем съездить куда-нибудь поужинать. При упоминании о еде я вспомнила, что сегодняшний завтрак пал смертью храбрых, и за всё утро в моём рту и маковой росинки не было, и живот в подтверждение моих мыслей громко заурчал. Я залилась краской, а Брэндон расхохотался и отпустил меня домой.

Стоило только открыть дверь, как в холле я увидела сестру, насуплено глядящую на меня, сложив руки на груди. Я нервно смяла ткань платья, которое и так было изрядно помято. Взгляд Рэйвен заскользил по мне, подмечая малейшие детали, затем смягчился: сестра, видимо, поняла, с кем я проводила время.

– Рэйв, прости, – затараторила я. – Я последняя засранка и свинья. Прости, что заставила волноваться, прости, что телефон был на беззвучном, честное слово, я совсем забыла...

– Ох, Кэтти, – Рэйвен зажала уши. – Прекрати!

Я замолчала, скорчив щенячье лицо, подошла к сестре и обняла её. Рэйвен обняла меня в ответ, а затем внезапно отвесила мне подзатыльник. Мои глаза чуть не выпали из орбит.

– Имею право, я старше, – вздёрнула нос сестра, затем подпихнула меня в сторону кухни. – Идём, расскажешь мне кое-что, блудница.

* * *

Изрядно вымотавшись после разговора с Рэйвен, я наконец-то была отпущена в свою комнату, где рухнула на кровать и стала звонить всем, кто звонил мне. Первым был Брайан.

– Я уже всё знаю, – сказал Большой Босс. Я лишь покачала головой: от этого всевидящего ока никуда нельзя спрятаться. Мне кажется, если я когда-нибудь решу родить ребёнка, Большой Босс быстрее меня узнает его пол и дату рождения.

– Ты что-то хотел от меня?

– В восемь в штабе.

Краткость — сестра таланта, как известно. В восемь, так в восемь, время ещё есть. Я набрала следующий номер. Марисса тоже вставила мне втык, разумеется. Мы договорились встретиться завтра, после работы. Закончив разговор с подругой, я позвонила Джареду, который, взяв трубку, сразу же чуть не оглушил меня своим криком:

– Привет, пропащая душа!

Я улыбнулась.

– Как дела?

Мы проговорили добрых полтора часа, пока я не почувствовала, что ухо горит алым пламенем от всех этих разговоров по телефону. Клятвенно пообещав другу, что непременно выкрою время и заеду к нему в больницу — в гости в больницу, оборжаться! — в ближайшие несколько дней, я, наконец, отшвырнула телефон в сторону и решила немного поспать, потому что после...так сказать, бессонной ночи (а заснули мы лишь под утро, когда где-то на пике горизонта только занимался рассвет), мне был нужен отдых. Особенно перед тем, как ехать в штаб.

БРЭНДОН.

– Я не понял, какого хрена тебе надо?

Отец, развалившись в кресле, едко улыбнулся. Я еле сдерживался, чтобы снова не начесать ему по харе. Элизабет позвонила мне вся в слезах, толком ничего не объяснив, лишь сказав, что к ним с Николасом в отсутствие того в квартиру ломятся какие-то люди. Я в бешенстве приехал к ней, но кроме заплаканной сестры никого больше не увидел.

– Они говорили что-то об отце, о том, что он хочет со мной увидеться, – в расширенных глазах Элизабет плескался настоящий ужас. Встреча с собственным отцом для неё была равноценна встрече с дьяволом. Я дождался приезда Николаса и примчался в корпорацию, чтобы устроить разбор полётов, и вот уже полчаса не могу выяснить, что этому мудаку нужно.

– Сын, ты ещё слишком молод и глуп, чтобы понять меня.

Я презрительно фыркнул.

– Молод и глуп, да? Какого хрена ты лезешь к Элизабет? Кажется, она ясно дала понять, кто ты для неё.

Отец невозмутимо крутил в пальцах ручку, будто это было единственное на свете, что его сейчас интересовало.

– Это не отменяет того факта, что она по-прежнему моя дочь.

Я зло расхохотался.

– И поэтому ты не стал приезжать к ней лично, а послал своих амбалов?

Отец пожал плечами.

– Иногда приходится идти на крайние меры, Брэндон.

– Выкрасть собственную дочь силой — это слишком даже для тебя, Линкольн, – я впервые в жизни называю отца по имени, с отвращением кривясь.

– Вы, дети, слишком обнаглели в последнее время, – Купер-старший, наконец, соизволил поднять глаза. – Вам дали всё. А у вас хватает совести так себя вести. Одна отреклась от семьи, второй недалеко ушёл. Думаешь, я стану это терпеть?

– С каких это пор ты стал обращать внимание на своих детей? Помнится, ты откупался от нас лишь чёртовыми бумажками.

Отец приподнял бровь.

– Разве вы в чём-то нуждались? Эти, как ты говоришь, чёртовы бумажки подарили вам всё, о чем вы мечтали: роскошь, исполнение любых желаний, любых прихотей.

– В гробу я видал эти подарки, – злобно выплюнул я, сжимая кулаки. Отец будто бы не замечал моего состояния, но внутри, я знаю, наслаждался тем, что нарочно выводил меня из себя.

– Повежливее, щенок, – разозлился отец. – Иначе будут последствия.

– Да ну? – усмехнулся я, сложив руки на груди. – И какие же? Избавишься от нас так же, как избавился от матери?

Отец наливается краской, словно помидор, и встаёт, с размаху обрушив руки на стол, который жалобно гудит под его натиском.

– Да как ты смеешь!

– Отстань от моей сестры, иначе...– злобно шиплю я, сжимая кулаки. Клянусь, ещё немного — и в кабинете будет труп.

– Что? – насмешливо спросил отец, с превосходством смотря на меня. – Побежишь за помощью к старику Мортону? Или достанешь пистолет и пристрелишь меня? Или попросишь свою напарницу сделать это за тебя?

Повисло молчание. Где я раскололся? Где накосячил, чтобы этот ублюдок сейчас с насмешкой перечислял факты моей жизни, тайной и доступной лишь очень узкому кругу людей? Видимо, немой вопрос был чётко отпечатан в моих глазах, потому что отец чуть нагнулся вперёд:

– Ты — моя точная копия, сынок, и я на самом деле рад этому.

Большего оскорбления я за всю жизнь не слышал, поэтому стремительно подошёл и взял отца за грудки, встряхнув в приступе ярости, которую пока что чудесным образом контролировал.

– Я — не ты, ублюдок. И никогда им не буду.

Отец лишь усмехнулся, даже не пытаясь отбиться.

– Это лишь вопрос времени. В тебе гораздо больше моего, чем кажется. И знаешь, что? – Купер-старший сверкнул глазами. – Не советую тебе вести себя таким образом. Потому что к любому действию есть противодействие. И моё противодействие может не понравиться тебе.

Я резко отпустил отца, и тот рухнул обратно на кресло, весело посмеиваясь и поправляя галстук.

– А теперь послушай меня, папа, – едко выделил последнее слово я. – Если ты ещё раз попытаешься достать мою сестру, я прострелю тебе твою чёртову башку. Не сомневайся, моя рука не дрогнет.

Отец улыбнулся, будто я сказал что-то ну очень смешное.

– Молод и вспыльчив. Именно таким я и был в твоём возрасте.

Я резко развернулся и почти вышел из кабинета, но услышал за спиной:

– Кстати, как поживает мисс Дерри?

Упоминание о Кэтти заставило меня остановиться, как вкопанного. Медленно, очень медленно я развернулся, чувствуя, что ещё чуть-чуть — и чья-то кровь точно прольётся в этом кабинете. И явно не моя.

– Что. Ты. Сказал?

Зверь внутри меня встал, отряхнувшись, и зарычал, предвкушая свободу. Отец хитро ухмыльнулся.

– Кажется, она работает в одном из моих кафе?

Я сделал шаг вперёд, чувствуя, как мои глаза наливаются кровью.

– Интересно, что будет, если случайно...

Ещё шаг.

– ...её...

И ещё.

– ...кто-нибудь навестит? Скажем, кто-нибудь из моих знакомых?

Я не сдержался. Цепи, сдерживавшие Зверя, с треском лопнули, и я налетел на отца, удовлетворённо чувствуя, как его нос хрустнул под моим кулаком, и хлынула ярко-красная тёплая жидкость. Каждый удар становился всё сильнее и сильнее, и вряд ли я мог остановиться. Угрозы в свой адрес я ещё мог выдержать, Элизабет отец не тронет — кишка тонка.

Но когда речь зашла о Катарине... Я стал совершенно неуправляемым. Казалось, Зверь завладел моим телом, чтобы разорвать ублюдка, посмевшего даже словом коснуться того, что принадлежит мне, в клочья.

– Думаешь, я испугаюсь? Сопляк, – хрипел отец. Из его рта текли струйки крови, и, кажется, вместе с ними вытекали осколки выбитых зубов. Вот и отлично, пускай разорится на стоматологов, ублюдок.

Я зарычал, нанеся ещё один удар Линкольну по печени, и хриплый кашель стал музыкой для моих ушей. Самое интересное — этот урод даже не сопротивлялся, лишь смеялся и одновременно стонал от боли. Сумасшедший, просто больной псих. Меня остановил громкий крик, донёсшийся от двери кабинета, и этот крик немного отрезвил меня. Я с отвращением отбросил отца подальше от себя, с ненавистью плюнув ему в лицо:

– Увижу кого-то из твоих, хоть на метр приблизившихся к ней, — и ты точно труп, папа. Ты и все те, под кем ты ходишь.

Зверь упирался изо всех сил, требуя завершить начатое, но я упрямо шёл к выходу из кабинета, не обращая внимания на в полуобмороке прислонившуюся к косяку секретаршу.

КАТАРИНА.

Я расхаживала по штабу в ожидании появления своего напарника. Знаете, это такое дурацкое чувство, когда ты знаешь, что ты для парня — два разных человека. У меня не будет возможности ни обнять, ни поцеловать Купера, пока я нахожусь в образе Кошки, а ведь я уже знаю, как у меня сносит башню, когда я рядом с ним. Чёрт возьми, это именно та ситуация, когда актёрские способности, накопленные за всю жизнь, нужны по максимуму.

Я пришла в штаб раньше назначенного времени. Желая поспать, легла на кровать, но как только я это сделала, сон полностью пропал. Рэйвен укатила к Дамиану, не забыв кинуть на меня подозрительный взгляд, а в одиночестве я сходила с ума от мыслей, роем носившихся в моей голове, словно стая безумных пчёл. Поэтому, проворочавшись в кровати целый час, я не выдержала и поехала в штаб. Половина ребят были на задании, Брайан куда-то отъехал, и я бездумно покидала по мишеням ножи, размялась, даже успела сгонять в лабораторию Брюса, где нанюхалась всякого рода химических запахов — наш врач постоянно экспериментирует, и он был только рад тому, что я пришла оценить его новое изобретение под названием «Эксплозия»: теперь чтобы взорвать небольшой объект гранаты не нужны — стоит лишь положить небольшую, похожую на пуговку, таблетку, отбежать подальше и нажать на «пуск».

– В этом вся фишка, – довольно объяснял Брюс, демонстрируя таблетку и крошечный пульт с одной-единственной кнопкой. – Гранаты — это, конечно, прикольно, но как-то устарело. Да и время занимают: пока выдернешь чеку, пока кинешь, уже можешь валяться с пулей в голове. А здесь всё очень просто: можешь оборонить в любом месте и нажать на «пуск» в удобный момент. Плюс ко всему безопасно в ношении — эта малышка не повредится, даже если ты упадешь на неё.

– Гений, – сказала я, на всякий случай отодвинувшись подальше. Всё-таки это пока первый разработанный материал. Даже представить не могу, где Брюс собирается его протестировать. В этом человеке умещались доктор и изобретатель, что было крайне полезно для нашей работы. Ума не приложу, где Брайан откопал столь ценную персону. Кажется, когда-то кто-то обмолвился, что раньше Брюс работал в одной из супер-крутых и супер-секретных лабораторий под прикрытием Пентагона, занимаясь легальными и запрещёнными разработками, но его уволили. За что — никто не знает. Как Брайан вышел на него и как получилось, что Брюс согласился занять место в нашей команде — тоже. Мы не лезем в прошлое друг друга, равно как и в настоящее.

– Эй, – я вскочила с барной стойки, на которую присела в ожидании начальника и напарника. Брайан появился в дверях вместе с Купером, вид которого был, мягко говоря, такой, будто парень только что побывал на ринге: взъерошенный, глаза горят злым огнём, а костяшки рук все в засохшей крови. Опять отец? При взгляде на меня лицо Купера смягчилось, и на нём даже появилась лёгкая улыбка.

– Привет, ежиха, – я закатила глаза при упоминании этого дурацкого прозвища. – Давненько не виделись.

– Привет, недонапарник. Зато недавно переписывались, – парировала я. Брэндон скорчил рожицу. Мы и впрямь переписывались довольно часто, и Брэндон даже уже успел рассказать мне, Фиби, что по уши влюбился в «зеленоглазую ехидну». Знать это было очень приятно, но чувствовала я себя последней предательницей.

– Вы двое, – Большой Босс ткнул в нас пальцем. – Ко мне в кабинет.

Мы с напарником переглянулись и отправились вслед за Брайаном. Уже привычно рухнув на диван и шутя ткнув друг друга кулаками, мы с интересом стали ожидать, для чего Большой Босс сегодня нас вызвал. Брайан с неизменным бокалом бурбона в руках крякнул, оглядывая нас, и особенно его взгляд задержался на мне.

– Нас ожидает очередное задание? – не выдержала я. Большой Босс покачал головой.

– Нет. Пока нет.

Мы с Брэндоном переглянулись.

– Тогда зачем мы здесь? – снова спросила я. Сомневаюсь, что Брайан просто соскучился по нашим физиономиям.

– Вообще-то, мне была нужна одна ты, Фиби, – начальник ткнул пальцем в меня. Я приподняла брови. То есть, Купера никто не вызывал? Он сам приехал? Зачем? Естественно, я не преминула спросить непосредственно у самого напарника, который пожал плечами, ответив, что хотел немного потренироваться на стрельбище, и мой взгляд снова упал на руки парня. Да уж, нехило он так вмазал кому-то. Я почему-то была уверена, что Купер-старший снова нарвался на праведный гнев своего сыночка. Такое уже бывало несколько раз.

«Это его вина в том, что моей матери не стало...» – однажды сказал Брэндон своей напарнице во время тренировок. И так иногда парень мог обмолвиться о своей безграничной ненависти к предку, но сама я никогда не лезла с расспросами, хотя прекрасно понимала чувства Купера. Судя по тому, что́ я слышала и знала о Линкольне Купере, он тот ещё мудак.

– Брэндон, прошу меня извинить, – сказал Брайан, делая глоток бурбона. – Но у меня конфиденциальный разговор с твоей напарницей.

– Нет проблем, – поднялся напарник, бросив на меня удивлённый взгляд. Я пожала плечами: откуда мне знать, что в голове у Большого Босса?

– Я немного потренируюсь и свалю.

Купер исчез за дверью, а Брайан, встав, подошёл к двери, убедился, что нас никто не подслушивает, запер её и, сев обратно на место, достал из ящика какую-то тонкую папку и бросил мне в руки. Я, совершенно ничего не понимая, раскрыла её. И тут же замерла, чувствуя, как стремительно холодеет позвоночник.

– Это... – голос задрожал. – Это же...

– Да.

– Не может быть, – я не верила своим глазам. – Это точно он? – внутри себя я знала ответ на этот вопрос, но, может, это какая-то ошибка...

Хотя ошибки быть не может. Невозможно вычеркнуть из памяти того, кто однажды стёр твою жизнь в порошок.

– Сто процентов, – вторя моим мыслям, сказал Брайан.

Мои руки затряслись, фотографии стали расплываться перед глазами.

– Но как?

– Вышел из тени. Всего на час, но мы успели засечь его.

Брайан налил мне стакан воды и сунул под нос, заставляя выпить. Внутри всё оборвалось, стоило только увидеть его фотографию. Человека, который пять лет назад растоптал мою жизнь, и которого я так долго искала, чтобы найти и уничтожить.

Джек Спайдер. Информации о нём было ничтожно мало — по всей видимости, его кто-то крышует. Кто-то особо влиятельный, с огромными связями. И я, и Брайан, и его знакомые — мы перерыли всё, что можно. Единственное, что удалось раскопать — это имена близких друзей Спайдера. Мы их выследили. Тех, кто в ту роковую ночь стали моими палачами. Теперь они с моей помощью отбывают наказание, надеюсь, в аду, варясь в самом огромном котле. Спайдер, видимо, оказался далеко не глупым человеком. Мимо него не могло пройти то, что я сделала с его приближенными. Очень непонятно, почему не последовали ответные действия. Скорее всего, он чего-то выжидает и теперь, держа в руках папку с драгоценными крупицами информации, я в страхе поняла, что не просто так Брайану удалось найти что-то о нём. Это были просто фотографии с тёмным силуэтом и знакомым лицом, да записка с предполагаемым местонахождением Джека, но от них веяло угрозой, и я явственно ощущала это.

– Брайан, – я постаралась прийти в себя. – Не думаю, что фотографии появились просто так.

– Почему? – спросил Большой Босс, и я удивилась, почему из нас двоих только я одна понимаю это.

– Сам посуди, – я отбросила папку на стол и обхватила руками своё лицо. – Прошло несколько лет, прежде чем здесь оказались эти снимки.

– И? – приподнял бровь начальник. Я вскочила с дивана и нервно заходила по кабинету, стараясь разговаривать вполголоса, чтобы никто не услышал.

– Ну, как ты не поймёшь? Кто этот человек, которому удалось сделать эти фотографии? Держу пари, он твой знакомый?

– Кем бы он ни был, он дорого заплатил за них, – невозмутимо сказал Брайан, и я мигом поняла, что на счету Джека ещё один труп.

– Брайан, а что, если эти снимки были сделаны специально для меня? Ведь я убрала последнего, чтобы затем подойти вплотную к главному. Что, если Джек таким образом пытается выбить меня из равновесия? Эти фото, – я резко вскинула руку, указывая на лежащую на столе папку. – Угроза. Записка с местонахождением — повод выманить меня из города, проследить за ним. Он подобрался чересчур близко, но только глупец сделает это, не подумав о последствиях, а Спайдер далеко не идиот.

– Я об этом не думал, – задумчиво потёр подбородок Большой Босс. – В твоих словах что-то есть...Но даже если эти снимки сделаны специально для тебя, то какой смысл уничтожать человека, которого ты подкупил, чтобы передать их? Это глупо.

– Нет, Брайан, – горько хохотнула я. – Это то, как поступают самые безбашенные психи. Им плевать на всё. Они дают деньги, а затем отнимают их вместе с жизнью. И всё ради того, – усмехнулась я. – Чтобы выбить подо мной почву. И знаешь, этому ублюдку удалось. А твой знакомый, если всё было так, как мне думается, оказался настоящей змеёй.

Брайан развел руками.

– Всякое бывает. Но разве я могу отказаться от помощи?

Я села обратно на диван и потёрла виски.

– Чёрт, как же всё запуталось.

– Кэтти, – шёпотом позвал меня Брайан, и я резко вскинула голову, опасливо косясь на дверь. – Только не делай глупостей. Ну, если что-то пойдёт не так.

Я усмехнулась.

– Знаешь, моя интуиция подсказывает мне, что вскоре что-то произойдёт. А ты сам знаешь — моё шестое чувство никогда меня не обманывает.

Брайан помолчал несколько минут, затем со стуком опустил бокал с бурбоном на стол. Янтарная жидкость выплеснулась за край.

– Я хочу, чтобы ты пообещала мне, – серьёзные глаза мужчины впились в мои. – Если что-то произойдёт, ты не оставишь меня в неведении и не будешь самостоятельно играть в героя и принимать скоропалительные решения.

Я вздохнула.

– Постараюсь.

Конечно же, внутри себя я говорила обратное.