Параллели

БРЭНДОН.

Залог дерьмового настроения на весь день — неожиданный звонок от отца. Это я уяснил ещё будучи подростком. С родственничком мы пересекались редко, но от этого легче не становилось. Я бы предпочёл вообще не знать его и не лицезреть.

– Сын, – я поморщился. – Мне нужно с тобой поговорить.

Все наши разговоры неизменно оканчивались моей злостью и невозмутимостью отца, который, казалось, наслаждался моим состоянием.

– Сомневаюсь, что есть о чём.

– Есть. Жду тебя в своём офисе в полдень, – в трубке раздались короткие гудки. Я заскрипел зубами и сжал кулаки. Чёртов упырь, когда-нибудь я не сдержусь и просто пристрелю его. Он уже давно перестал быть моей семьёй. Да и вряд ли он когда-нибудь вообще ею был. Что я о нём знаю? Однажды, когда я был совсем маленьким, я случайно подслушал разговор матери с её подругой, а затем, повзрослев, самостоятельно накопал ещё информации.

Линкольн Морган Купер. Его мать была шеф-поваром в собственном маленьком ресторанчике в Довере, штат Делавэр. Отец — программистом. В университете Линкольн был отличником и всеобщим любимцем. Целеустремлённый, идущий по головам, добивающийся поставленных высот. Мою мать он встретил случайно, она подрабатывала в цветочном магазине. И, как она, улыбаясь, говорила, — это была любовь с первого взгляда. Богатый, успешный парень и скромная девушка из обычной, ничем не примечательной семьи — такой союз был странным. Однако вскоре они поженились, переехали в Сан-Франциско, затем через полгода родилась Элизабет, а потом, через три года — я. Здесь отец по примеру своей матери занялся ресторанным бизнесом, а после — создал свою корпорацию «Купер Технолоджи», которая очень быстро набрала обороты и стала приносить нехилую прибыль.

Наверное, всё было бы хорошо. Возможно, отец любил мать. Теперь я этого уже не узнаю, а Элизабет не желает разговаривать на эту тему. До пяти лет я купался в роскоши и материнской любви, мама постоянно была рядом, читала мне интересные книги, пела песни, укладывала спать и постоянно говорила, как сильно она меня любит. Тогда я многого не замечал, пребывая в своём счастливом детском мирке. Не замечал потухший взгляд мамы, не слышал их с отцом тихих разговоров, после которых из родительской спальни доносился едва слышный плач. Всё это проходило мимо меня, зато сестра уже начинала потихоньку понимать, что к чему, да вот только в силу своего детского возраста объяснить не могла.

А затем, через два года, мама умерла. Умерла быстро и непонятно. Я до сих пор помню, как в нашем доме появлялись и исчезали незнакомые люди в строгих костюмах, как нас с сестрой спихнули на руки впопыхах найденной няньке, чтобы она следила за нами, несмотря на то, что мы уже были довольно взрослыми для опеки нянь, помню, как по холлу ползли странные шепотки, слышались имена отца и мамы. И взгляды. Липкие, фальшивые, полные притворного сожаления. Дом превратился в змеиное логово. За день до похорон нас с сестрой увезли к бабушке — матери отца, где мы провели почти полгода до тех пор, пока нас не забрал поверенный Купера-старшего, известив о том, что теперь мы будем учиться на дому. Отец, конечно, всё оплатил. Но сам редко попадался нам на глаза, и мы выросли без родительского внимания. Наши карточки регулярно пополнялись энной суммой денег, нам ни в чём не отказывали, но мы были предоставлены самим себе. И в один прекрасный день, воспользовавшись отсутствием отца, я залез к нему в кабинет, взломав замок, тем самым нарушив строжайшее правило: никогда не заходить даже на порог этой комнаты. Я знал, что буду жёстко за это наказан, но желание получить ответы на свои вопросы оказалось сильнее.

Со взломом пароля на компьютере проблем не оказалось, и я обнаружил множество документов, а также переписки с некими криминальными лицами и понял, что мамина смерть была неслучайной, как и все разговоры, и её слёзы и опустошённый вид. Узнанное просто повергло меня в шок, а затем где-то внутри разгорелись, наверное, впервые в жизни ощутимые настолько явно, ненависть и ярость.

Мою мать убили. Из-за моего отца. Который просто стоял и смотрел, как она умирает, и ничего не сделал. И всё это произошло лишь потому, что он отказался продать часть своих акций какому-то мафиози. Грёбаные бумажки оказались дороже жизни человека, и даже не просто человека, а матери его детей. Вот так просто. Конечно, после случившегося папочка быстренько замёл следы и всё-таки отдал эти акции тому мафиози, после чего прибыль «Купер Технолоджи» значительно снизилась, однако затем снова поднялась, потому что отец решил, что работать с мафиози в какой-то степени безопаснее. Естественно, он переживал не за нас с сестрой, а за свою шкуру. Трусливый ублюдок.

Стоит ли говорить о том, что произошло далее? Конечно, моё проникновение не осталось незамеченным, отец устроил грандиозный скандал, вызвав нас с сестрой на «ковёр», но так, как мы уже были в курсе всего, то смогли защититься, выплеснув двойную боль и ярость на отца, который вряд ли предполагал такое развитие событий. В конце концов, всё как-то замялось, он даже пытался помириться с нами, но после того, что́ он сделал, это было невозможно. Прошло ещё некоторое время, затем сестра уехала в Неаполь, полностью разорвав связь с отцом, а я, окончив Гарвардскую школу бизнеса, вернулся в Сан-Франциско. На это у меня имелись свои причины.

Интересно, с чего бы это вдруг отец захотел меня видеть? Не иначе как в очередной раз вывести из себя. В последний раз мы виделись на Рождество, когда столкнулись в холле особняка на Хэйт-Эшбери.

– Рождество — семейный праздник. Куда ты уходишь? – спросил отец, перегородив мне дорогу. Я сжал кулаки.

– Моей семьи здесь нет.

Отец с раздражением втянул воздух сквозь зубы.

– Когда-нибудь ты поумнеешь настолько, чтобы понять меня, сын.

– Надеюсь, настолько я не поумнею, папа, – ехидно выделив последнее слово, ответил я. – Дай пройти.

Отпихнув отца, я вышел из дома, спиной ощущая режущий взгляд. То был наш последний разговор. Периодически наш дворецкий Маркос передавал мне, что отец хотел бы поужинать со мной, но я неизменно отклонял столь щедрые предложения. Боюсь, для отца любой ужин со мной мог стать последним. Сдерживать себя становилось всё труднее. Марать руки об этого козла не очень-то хотелось. Маленький мальчик внутри меня с какой-то идиотской надеждой ждал того «папу», которым Линкольн Купер когда-то был.

Надежда. Я едко поморщился. Надежда всегда мешает вырвать с корнями то, что уже давно стало сорняком. Гадкое чувство.

В полдень я всё же подъехал к зданию корпорации и направился внутрь. Улыбчивый швейцар любезно распахнул передо мной стеклянные двери, и я оказался в водовороте деятельности. Повсюду сновали люди: некоторые держали папки с документами в руках, некоторые разговаривали по телефону, отчаянно жестикулируя и решая какие-то вопросы. Представительные мужчины в костюмах, с дипломатами, и девушки, похожие друг на друга, словно манекенщицы, в строгих блузках и юбках, но от этого только более привлекательные. Всем этим людям, скорее всего, в будущем предстоит подчиняться мне. На миг мне стало интересно, какой из меня выйдет босс. Лично я сам себя в этой роли не представлял. Командовать я, конечно, не прочь, однако брать на себя ответственность за тысячи людей сразу... В общем, вряд ли я пока готов. Вот вам ещё одна причина не грохнуть Купера-старшего.

Лишь войдя в огромный холл, моя персона сразу привлекла к себе внимание со всех сторон. Конечно, все здесь меня знали. Но мне было совершенно на это наплевать. Поднявшись на лифте на 50-ый этаж, я вышел в широкую приёмную босса. За столом сидела ослепительная блондинка, которая при виде меня сразу облизала пухлые губы и взбила причёску. Я лишь усмехнулся. Всегда одно и то же. Очередная гламурная секретарша. Долго она здесь не задержится, отец поимеет её разок-другой, да и уволит. Это было просто, как дважды-два.

– Мистер Купер, счастлива видеть вас, – ярко накрашенные алой помадой губы призывно изогнулись в улыбке. Как наигранно. – Ваш отец ожидает вас. Не желаете ли чашечку кофе или что-то ещё?

При этом фраза «что-то ещё» откровенно означала «я готова раздвинуть перед тобой ноги прямо здесь, на своём рабочем столе».

Я даже не стал утруждать себя ответом, коротко качнув головой, направляясь к двери в кабинет, спиною чувствуя разочарованный взгляд блондинки.

– Здравствуй, сынок, рад тебя видеть, – отец изобразил на лице счастливую улыбку. Эдакий любящий папочка радуется приходу сына. Со стороны картина правдоподобная, да вот только отца я знаю давно и давно научился читать его скрытые эмоции. В холодных глазах притаилось самодовольство. Конечно, радуется он не моему появлению, а тому, что смог разбудить во мне интерес. Чёртов козёл.

Я сел на диван, стоящий напротив большого стола, за которым восседал отец.

– Не утруждай себя, папа. Давай сразу к делу.

В глазах отца пробежала искра раздражения. Он сложил руки в замок и снова улыбнулся.

– У меня есть для тебя новость.

Я выгнул бровь.

– Слушаю.

– Я решил, что ты уже достаточно отдохнул после учёбы. Тебе требуется опыт работы, а прожигая жизнь на тусовках, ты только скатываешься на дно. Да и завоёвывать репутацию нужно собственными силами, а не в тени нашей фамилии. Я хочу, чтобы ты работал здесь, в компании.

Вот это поворот. Впрочем, ожидаемый. Я уже давно предполагал, что так случится. Беспокоится о моей репутации, бедняжка. Какой заботливый и щедрый жест. Со стороны можно подумать, будто бы Купер-старший отчаянно стремится к тому, чтобы благородно воспитать сына. Да только вот в реальности существует лишь одна вещь, которая действительно нужна Линкольну: контроль. Особенно надо мной. Каким бы ни был мой папаша, он далеко не дурак — прекрасно осознаёт, что моё неповиновение когда-нибудь приведёт к гибели всего, что он сотворил.

– То есть, работал на тебя?

Отец кивнул.

– Пока да, но существует такое понятие, как карьерный рост. И в будущем ты займёшь моё место.

Я и так его займу, кретин.

–Знаешь, папа, – я снова выделил это ненавистное слово, встав с дивана и подойдя столу настолько близко, что отец немного отпрянул, а в уголках его глаз появился страх, при виде которого Зверь в моей душе довольно ухмыльнулся.

– Меня не устраивает предложение, поэтому я, пожалуй, откажусь.

Отец побагровел, и почти слился со своим бордовым пиджаком.

– Щенок! Да как ты смеешь! Ты живёшь на мои деньги и обязан...

– Проверь счета, – прервал я поток его негодования. – Оттуда не пропало ни цента.

– Так на что же ты живёшь? Неужто побираешься?

Я холодно рассмеялся. Знал бы ты, на что я живу, не стал бы со мной препираться.

– А вот это уже не твоё дело. Ты предложил мне работу — я отказался. Не думай, что я соглашусь работать в твоей компании, которая стоила жизни сам-знаешь-кому.

Отец побледнел и нервно сглотнул. Именно. Любое упоминание матери очень сильно шатало землю под ним. Быть может, глубоко под трусостью погребена ... любовь?

Я тут же откинул эту глупую мысль. Любовь, если она настоящая, никогда не заставит привести любимого человека на верную смерть, и уж точно никогда не станет наблюдать за ней.

Слова про работу в компании были откровенным блефом с моей стороны, однако, судя по всему, отец повёлся. Я не откажусь работать здесь. На правах владельца, разумеется. Недаром в моём доме собираются любые бумаги и документы, которые со временем могут мне помочь сбросить человека, сидящего напротив меня, с насиженного пьедестала. Но раскрывать свои планы я не собирался. Этот ублюдок найдёт, как меня обойти.

– Сын...

– До свидания, папа. Надеюсь, ты хорошо спишь по ночам.

Я пинком раскрыл дверь так, что секретарша подскочила и уронила пудреницу на стол. Я усмехнулся и прошёл к выходу, не оборачиваясь.

Стоило появиться здесь хотя бы для того, чтобы поставить отца в положение проигравшего и выйти победителем. Впервые.

* * *

Прикурив сигарету, я прислонился к капоту машины, пуская в небо кольца сизого дыма. Как ни странно, после разговора я ощущал себя довольно спокойно. Удивительно. Нутром чую, старик не останется в долгу после моей дерзости и придумает какую-нибудь подлянку.

– Простите, – вдруг послышался низкий женский голос. Я медленно повернул голову. Рядом со мной стояла пожилая женщина. Её смуглое лицо было испещрено глубокими морщинами, а в чёрных глазах плескалась бесконечная мудрость. Я встречал таких людей в своей жизни. Более того, я даже жил с ними. Это люди, у которых был свой собственный мир, люди, закалённые сталью жизни.

– Да? – осторожно спросил я, выкинув окурок. Женщина внимательно посмотрела мне в глаза, затем протянула руку:

– У вас не найдётся немного мелочи?

Я нахмурился. Люди такого типа не просят милостыню. Они выше этого и довольствуются тем, что у них есть. Я знаю это. Скорее всего, я ошибся, и это просто какая-нибудь побирушка из тех, что просят на хлеб, а покупают спиртное и бомжуют где-нибудь на вокзалах.

Однако, совесть, которая иногда выглядывала из каких-то далёких закоулков моего мозга, не дала мне возможности отказаться, потому что мой рот сам по себе раскрылся:

– Да, конечно, – а рука полезла в карман, достала пригоршню долларовых бумажек и протянула женщине, но та внезапно схватила меня за ладонь, и меня будто током тряхнуло, от неожиданности я остолбенел.

– Ты — не тот, кем кажешься, – так быстро, что я еле успевал понять, заговорила женщина, сжимая мою ладонь, а глазами впиваясь в моё лицо. – Стоишь на распутье, но выбор не заставит себя долго ждать. За каждую ошибку приходится расплачиваться.

– Я не...

– Резкие повороты могут привести к неожиданным результатам, – женщина разжала руку и медленно побрела прочь, а я стоял, не в силах окликнуть её. Мои ноги будто вросли в землю, а денежные купюры плавно легли на асфальт. Я не стал их подбирать, просто заставил себя сесть в машину и выдохнуть.

Что это было?

Я взглянул в зеркала заднего вида. Женщина исчезла.

КАТАРИНА.

– Дерри, ты меня вообще слушаешь?

Я тряхнула головой.

– Прости, Чак, задумалась.

– Что с тобой сегодня? Ты весь день сама не своя.

Я пожала плечами. Почём я знаю? Утром проснулась с дикой головной болью, что неудивительно, потому что удалось заснуть только ближе к рассвету и поспать всего два часа.

– Так о чём ты говорил?

Чак вздохнул.

– Сегодня кафе закрывается раньше, чем обычно, поэтому ты можешь уйти домой в 4 часа.

Я изогнула бровь. Вот это новость.

– А в чём дело?

Бармен нервно дёрнул плечом.

– Начальник приедет, будет проверять отчётность.

Отец Купера? Интересно, очень интересно. До сегодняшнего дня босс даже и не думал посещать наше заведение, всегда приезжали его помощники.

– Самолично? Быть этого не может.

– Я и сам не знаю, в чём дело, Кэтти, – вздохнул Чак, принимаясь готовить коктейль для очередного посетителя. Я облокотилась на барную стойку, задумчиво покусывая ноготь на большом пальце. Что-то слишком много Куперов в зоне моего окружения в последнее время.

Звякнул колокольчик над входной дверью, привлекая моё внимание и заставляя издать тяжёлый вздох. Разумеется, не стоило упоминать эту чёртову фамилию.

– Кэтти, обслужи, – шепнул Чак, скрывшись в подсобке. Я чуть не застонала. И почему именно меня все заставляют обслуживать этого человека?

Купер-младший сел на стул возле барной стойки, положил локти на гладкую поверхность и пристально посмотрел на меня. А я, в свою очередь, — на него. Игра в гляделки продолжалась до тех пор, пока мне не надоело и я не хлопнула ладонью по стойке со словами:

– Чего тебе?

Парень пожал плечами.

– Не знаю.

Я закатила глаза. Отлично, ему стоит попробовать себя в роли писателя и написать книгу о том, как довести человека до бешенства одним предложением. Уверена, его ждёт грандиозный успех.

– Кофе? Чай? Коктейль? Воду? Что предпочитаешь? Могу смешать всё вместе, гарантирую, нигде больше не получишь такого напитка.

Брэндон лишь фыркнул. Вот вроде бы человек ничего и не делает, просто сидит, но внутри я уже кипела от злости.

– У меня рабочий день, нет времени нянчиться с тобой, не хочешь заказывать — дверь там, – я указала рукой на выход и отвернулась, лишь бы не видеть лицо этого поганца. Спустя минуту дверь хлопнула, и я обернулась. Брэндона не оказалось на месте. По всей видимости, решил уйти, что действительно меня поразило.

Что ему было нужно здесь, если время его пребывания не составило даже десяти минут?

«Может, он был здесь из-за тебя?», – всплыла мысль.

Я фыркнула. Ну да, конечно. Нынче золотые мальчики бегают за серыми мышками. Мир сошёл с ума, это чушь полная. Может, ему просто нечем заняться днём, ведь, как известно, всё самое интересное происходит тогда, когда на землю спускаются сумерки.

– Кэтти? – окликнул меня Чак. Я обернулась.

– Что?

– Заказ пиццы на Хэйт-Эшбери, 10.

Что?! Нет, нет, нет!

– Чак! Я не занимаюсь доставкой! – в панике крикнула я, сжав кулаки и топнув ногой, как маленькая девочка.

– Больше некому, Сара взяла отгул, я должен остаться здесь.

– А как же Пол? Ему всё равно нечего делать, сидит просто так.

– Он ждёт машину с продуктами, будет разгружать.

– Я могу сделать это вместо него!

– Таскать ящики? – Чак скептически поглядел на меня, и я сдулась, понимая, что здесь не выиграю. – Кэтти, прошу тебя. И так проблем достаточно, чую, босс приедет не просто так.

Чёртов Купер, я точно тебя пристрелю!

* * *

В который раз я похвалила свою изобретательность. Этот индюк надеется увидеть меня в своём доме? Что ж, я только испытаю радость, обломав его ожидания.

Всё оказалось даже проще, чем я думала. Вызвав такси, я заплатила двойную сумму, попросив водителя отвезти заказ в печально знакомый особняк. Повезло, что таксист согласился это сделать, поэтому, проводив довольным взглядом уезжающую машину, я ухмыльнулась и спокойно направилась домой, радуясь тому, что остаток дня смогу провести так, как захочу.

Конечно, если на работе узнают о моих манипуляциях, мне устроят грандиозную головомойку, но это не так страшно по сравнению с тем, что я могла остаться с Купером наедине, и кто знает, что у него на уме, ведь, судя по отвратительному характеру, ясно, что ничего хорошего там нет.