Бутылка желаний

Проснулся Сехун от женского голоска, проносящегося по черепному коробку, пободно будильнику, и от того, что его кто-то усиленно тряс за плечо. Подождав несколько секунд, пока этот «кто-то» перестанет, и поняв, что он слишком усильчивый, О застонал и, поморщившись, открыл слипающиеся глаза.

В помещении царила кромешная темнота и, чтобы разглядеть кого-то, пришлось застыть на некоторое время, что он и сделал. Как и ожидалось, со временем начали виднеться силуэты, а позднее Сехун и вовсе сумел заметить, что над ним лежала Ныль и будила его тихим шепотом.

— А?.. Что-то произошло? — проведя ладонью по волосам и векам, чтобы окончательно проснуться, спросил он, принимая из лежачего сидячее положение и осматриваясь по сторонам. По мускулистым рукам и голым ключицам прошелся холодок, не ощущавшийся до этого времени, и он, обняв себя руками, лениво посмотрел на Су.

— Ты не просыпался... — пискнула она, сжимая маленькие ладошки в кулаки и опуская голову, из-за чего рыжие волосы небрежно рассыпались по плечам, скрывая пухлые, слегка румяные щеки. — Мы оба заснули тут и наступила ночь, а я вспомнила вчерашний случай и мне стало страшно. Прости.

Парень вновь осмотрелся по сторонам и понял, что они все еще находятся в спортзале, только вот, если еще несколько часов назад тут можно было мяч гонять, то сейчас и кота не погоняешь. Лунный свет вовсе не освещал просторное помещение своим ярким, волшебным светом, а лишь придавал загадочность и дарил ощущение тяжести на душе, проникая через окна, размером на всю стену.

Возможно, многие бы не согласились с мнением Сехуна, предъявляя, что ночь — единственное время суток, когда сердце распускает свои благоуханные цветочки, а разум отключается, вручая полное своеволие фантазии и любви, но для него это было чем-то странным, неописуемым и, как было сказано ранее, нереально тяжелым. Никаких цветов Сакуры. Ни холодного ветерка, навевающего на прекрасное чувство свободы. Одна тьма, великолепно сочетающаяся с такими же темными, местами даже пошлыми мыслями, не раз коснувшихся и Ныль в его голове.

Почему-то, стоило ему о ней подумать, как сердце отзывалось совсем по-другому. Да, она действительно была той единственной особой, о которой Сехун нередко думал по ночам, смотря то в потолок, то на пустующую половину кровати. Как ни странно, за все эти несколько месяцев, что они знакомы, на кровать Сехуна ложился только сам Сехун, и никто больше.

Он опускал взгляд, невольно сжимал пальцами белую простыню, томно выдыхал через нос, а разум сам по себе придумывал ее силуэты: рыжие распущенные волосы, черные большие глаза и ее хрупкое, маленькое тельце на его постели. Не «под» и даже не «над» ним, а рядом. Просто рядом. И этого достаточно.

Из мыслей О вывела сказанная Ли фраза: «После вчерашнего случая».

Он наклонил голову и, всмотревшись в девичьи глаза, с интересом произнес:

— А что произошло вчера?

Ныль отрицательно покачала головой и ответила, что ничего такого, о чем ему стоит волноваться, а потом, дико краснея, добавила, что ему вообще о ней волноваться не стоит. Щеки, вспыхнувшие румянцем, были заметны даже в спортзале без света.

Можно было бы удачно пошутить и сказать, что в темноте светились два красных кружка, но О сдержал шутника далеко внутри себя и, согнув ногу в колени, закинул на нее руку.

Он сумел быстро расколоть ее, и Ли, протяжно вздохнув, начала рассказывать:

— Я вчера вернулась домой и сразу легла спать, потому что очень устала. Но не прошло и полчаса, как кто-то стал долбиться в дверь. Я, конечно, испугалась, но дверь открыла, а там никого и не оказалось.

— Может, показалось? Или приснилось? — нахмурился блондин, а на его лице появилась задумчивая гримаса.

Многие, наверное, пропустили бы это мимо ушей, потому что, чего только не напридумаешь, живя одна в доме, но данный случай встревожил Сехуна.

— Я тоже так подумала. Только вот долбиться начали снова, и на этот раз в окно, — тихо ответила девушка и, приподнявшись на ноги, накинула рюкзак, лежавший на полу, за спину. — Поэтому я осталась с тобой в институте. Не хотела... Нет, боялась идти домой. — продолжила, покачиваясь из стороны в сторону и медленными шагами направляясь к двери.

— Подожди, — Сехун повторил за ней, на лету схватив свой рюкзак и кинувшись за Ли. Она уже приготовилась открыть двери, как вдруг он схватил ее за локоть и потянул на себя, — Ты и сейчас боишься идти домой? — в его глазах читалось искреннее переживание за бедную девушку, над которой не только судьба, но и еще кто-то решил поиздеваться.

О за пять секунд твердо для себя решил, что не отпустит ее туда, где ее ждут неприятности. И отмазка, что они, все-таки, ждут, не прокатит.

Су подняла взгляд на парня и на секунду замерла; его золотистые волосы небрежно растрепались, а несколько прямых прядей спали на широкий лоб. Кожа показалась чуть бледнее обычного, будто светясь в темноте. А прожигающие глаза словно стали пронзительнее, одним взглядом попадая в самое сердце.

— Н-не то что боюсь... — заикаясь, проговорила она. В место, где он держал, било электрическим зарядом. А в прямом или переносном смысле уже совсем не важно...

— Не ври! — повысил тон студент, сильнее сжимая ладонью ее локоть, и Ныль испуганно прижалась спиной к большой двери, сразу ощущая ее холод. По спине пробежались мелкие мурашки, а сердечко, еще недавно сходившее с ума, ушло в пятки, оставляя желать только лучшего.

Ли не понимала, что не только она так странно реагирует на прикосновения парня. Сехун вовсе не хотел такой реакции, а со своей стороны тем более, поэтому, тихо извинившись, отступил на шаг назад, отпуская руку однокурсницы.

— Если ты позволишь, я могу тебя проводить. Но не думаю, что от этого мне полегчает. Хочешь, можешь у нас переночевать. — предложил он.

Рыжеволоска расплылась в короткой улыбке и, поклонившись, поблагодарила О за представленное предложение, но поспешила отказаться, ссылаясь на то, что ей будет от этого неловко, а Чанёлю еще и неудобно. И единственный, кто остается в выигрыше, это, скорее всего, Сехун.

— Да ладно тебе, — отмахнулся О, внезапно вспоминая, что Пак свалил в деревню, — Сегодня этого ушастого не будет, так что дом полностью в нашем распоряжении. — гордо произнес, улыбаясь, но улыбка исчезла так же быстро, как и появилась; он резко понял, что фраза получилась двуссмысленная.

Только он хотел попросить прощения и объяснить, что не то имел ввиду, как Ныль, положив рюкзак у стены, потянулась к краям толстовки, соблазнительно стягивая одежину с себя.

Баскетболист ощутил, как ноги наливаются свинцом, а сердце начинает биться о грудную клетку, как мяч о пол во время решающей игры. Быстро, учащенно, беспрерывно, будто отсчитывая цифры и готовясь к масштабному взрыву.

В кончики тонких пальцев стало бить током, но это не заставило его перевести взгляд или же остановить ее, а только подогрело жгучий интерес.

Сехун шумно сглотнул и до крови прикусил нижнюю губу в ожидании дальнейших действий. И плевать, что он сейчас ничего не понимал, и все происходило странным образом. В спортзале, к слову...

Но раз ей хочется тут, почему бы и не попробовать? Что в этом криминального? За исключением парочки камер в углах помещения и нововведенного правила о запретных отношениях на территории института, ничего такого!

Но только решил он взять дело в свои руки и обнять ее за талию, как Ныль, сняв толстовку, отдала ее О как раз тогда, когда он протянул к ней длинные ручки, намереваясь прижать к себе.

— Спасибо, что одолжил. Я согрелась, — расплывшись в улыбке, сказала она и опустила взгляд на помятую верхнюю одежду. Сехун на парочку секунд застыл, как робот, не в силах что-то сказать и даже собраться с мыслями. И что это было? Его развели, или же она вовсе не пыталась с ним..? — Пошли.

Су незаметно открыла дверь и, не дожидаясь, пока на лице блондина появится хоть одна эмоция, первая перешагнула в темный коридор. Оказавшись за пределами спортзала, они переглянулись между собой и, одновременно кивнув, начали медленно пробираться к выходу.

Девушка шла спереди, освобождая путь, а О смотрел, не идет ли кто сзади. Он до сих пор не догнал, что было пять минут назад, но теперь это не имело особой важности. Главное, не попасться охраннику и выскользнуть наружу, а то за подобное похождение и исключить могут. Ладно, Сехун-то как-нибудь прорвется с помощью обеспеченных родителей, а что будет делать Ныль?

Неожиданно поблизости послышались звуки спокойного свиста под такт старой мелодии и громкие шаги, которые были свойственны только одному из охранников. И этот охранник (не будем называть по имени... Сан Юн Ки, тридцать восемь лет, зануда и противный прыщ) был не в лучших отношениях с О. Он сумел ему в первый день учебы заехать баскетбольным мячом по голове, что явно не было первым знамением непоколебимой дружбы.

Хватило студенту услышать, как он направляется вниз по коридору, прямо на них, как он, мгновенно схватив рыжеволоску за ладонь, потянул на себя и прижал к стене за шкафчиками, я сам встал прямо напротив, расставляя руки по обеим сторонам от ее лица и этим скрывая ее от лишних глаз.

Единственный плюс во всей этой ситуации: отсутствие окон в том месте, где они стояли, а элекстричеством по вечерам институтские коридоры вообще не освещались. Экономия, что поделаешь...

Шаги начали слышаться все лучше и лучше, как и сердце в груди Ли, к которой Сехун был буквально прижат. Между ними не было и миллиметра; он всем телом прижал ее к позадистоящему шкафчику, что его горячее, мятное дыхание ощущалось на ее нежной шее.

Нет, тот был не единственный плюс, кажется...

О почувствовал, как земля уходит из-под ног, потому что настолько близко друг к другу они не были никогда. Исключением можно было бы считать случай с поцелуем, но разве тогда он так прижимался к ней? Определенно нет.

Он машинально опустил на низкую однокурсницу взгляд, надеясь, что она смотрит куда-то вдаль, но оказалось, испуганно смотрела на него, боясь пискнуть. Их взгляды пересеклись, встретились в страшной темноте, и баскетболист осознал, что в ее глазах видит те же искорки, что искрятся у и него при виде Ныль.
В его животе расплылось тягучее, сладкое на вкус ощущение, распространяясь по всему телу, как яд. Да, несомненно, это и был яд, убивающий его изнутри.

Охранник прошел мимо, играясь с ключами в руках и напевая песенку, но даже когда он исчез из поля зрения, Сехун не поспешил отстраниться. Похоже, он и забыл, для чего затеивал все это, когда оказался впритык к однокурснице, чье тельце дрожало под его напором. Ее глаза смотрели прямо в его, на щеках играл румянец, а сухие губы были раскрыты в желании сказать что-то, но О не позволил, приложив к ним палец и томно прошептав:

— Молчи, Ныль. Давай просто помолчим...

***

Ночной Сеул манил своей бесспорной красотой и загадочностью. Улицы были заселены гуляющими людьми и школьниками, что так поздно возвращались с дополнительных занятий. На многих зданиях и круглосуточных кафешках висели гирлянды, как во время Нового года. Асфальт еще пах дождем, газоны — свежестью, а построенный в нескольких шагах отсюда бутик с цветами манил на главную улицу всех проходимцев.

На небе не было ни звездочки, зато она, вся вскрутившаяся от холода, шла рядом с Сехуном. Он, кстати, сто раз предлагал ей обратно свою толстовку, но Ныль его будто и не слышала, обняв себя за плечи и вжав в них голову.

Между ними бегала туда-сюда
«неловкость» и била сначала О за его слова, а потом и Су, что она его вовремя не оттолкнула. И плевать, что между ними ничего не произошло тогда. Естественно, Сехун сдержался и не прильнул к ее сладким губам (хотя очень хотелось) лишь из-за того, что она могла его оттолкнуть. Он этого боялся, поэтому решил, что поцелует ее только тогда, когда будет точно уверен во взаимности своих теплых чувств.

Капитан тяжело вздохнул и, спрятав руки в карманы брюк, при этом оставив большие пальцы снаружи, запрокинул голову. Они шли не более трех минут, но появившаяся угнетающая тишина душила, подобно петле на шее. Но, несмотря на это, заговаривать первым он не желал.

Почему всегда первые шаги делает он?!

— Смотри, — первая нарушила тишину девушка, указывая пальцем на ребенка, сидящего на коленях у мамы и едящего шоколадный батончик, полностью измазав пухлые, свисающие щечки. — Какой милашка!

— Угу, — кивнул Сехун и тут же перевел взгляд на витрины магазинчиков. Не то, чтобы он не любил детей... Он просто считал, что это ходячие проблемы без зубов, которые обязательно найдут, как его укусить.

У О была племянница — маленькая девочка О Ёнхи, часто навещающая его в Сеуле с мамой. И в такие дни он понимал, для чего создан Чанёль — для игры с мелкими детьми, в то время как Сех сидит в телефоне и ищет, где бы заказать подгузники.

М-да, отец из него будет никакой... А хотя, кто знает? Это же О Сехун. От него можно ожидать что угодно.

— Как же холодно, — поморщилась студентка с посиневшими губами, и, заметив, как он уже готовится снимать с себя толстовку, закатила глаза, предъявляя: — Даже не смей, Сехун!

— Черт... — проронил парень, пожимая плечами и поправляя рюкзак, в котором ничего, в общем, и не было. В голову внезапно пришла отличная идея и он, кинув, чтобы она не уходила далеко, побежал назад.

— Ты куда?.. — не успела спросить Ныль, как он исчез за одной из кафешек. Выдохнув, она присела на слегка мокрую дорожную ограду и примостила рюкзак на коленки в ожидании скорейшего возвращения мгновенно пропавшего однокурсника.

Блондин вернулся и забежал в один из магазинов, которые они уже прошли, и направился прямиком к женской ветровке, которую успел увидеть на витрине краем глаза.

Ничего необычного и выделяющегося; обычная верхняя одежда, имеющая оранжевый оттенок, теплый бараший мех внутри, большие кармашки и капюшон с кошачьими ушками, которые великолепно подойдут девушке с рыжими пышными волосами.

Заплатив и заявив, что пакет ему не понадобится, он выбежал оттуда с подарком на руках. О сразу заметил, что это именно Су сидит и зевает на ограде, с которой может попросту упасть прямо на дорогу, попадая под транспорт. Сделав непроницаемое лицо и скрыв вспыхнувшее волнение, он тихими шагами подошел к ней сзади и накинул на голые, трясущиеся плечи одежину. Ныль лениво подняла голову, не понимая, что происходит, и, увидев Сехуна, удивленно вскочила.

— Теперь не холодно?

— Эй! Что это? — насупилась она, разглядывая ветровку.

— Ничего, — просто ответил парень, переступая ограду и оказываясь перед ней. Он притянул ее за воротничок и, взяв концы ветровки, потянул замок вверх до самого лица. Ли хотела было что-то вставить, но он не позволил, накинув на ее голову капюшон и поправив смешные ушки, — Какая ты миленькая! — улыбнулся О, оттягивая ее за щечки.

— Не надо так делать, — нахмурилась рыжеволосая, почесывая себя по покрасневшим щекам опущенным рукавом и смущенно опуская глаза.

— Ой-ой, какие мы недотроги! — усмехнулся он, обратно пряча руки и разворачивась, чтобы уйти.

— Спасибо.

— Что? — обернулся и спросил Сехун.

— Спасибо... Большое. — подойдя к студенту, неловко выдавила Ныль и, поднявшись на цыпочки, коснулась холодными губами его щеки, легонько целуя. Сехун от удивления застыл, а на щеках появился еле заметный румянец, оповещающий, что даже для самого О это было неожиданно. Его ноги приросли к земле, а сердце перестало отдавать ритм. Он повернул голову, встречаясь с ней глазами и понимая, что и ей сейчас неловко. Девушка приняла первоначальное положение и, прикусив губу, опустила макушку, быстро обходя его стороной и направляясь дальше пингвинской походкой.

Парень расплылся в искренней улыбке и, взлохматив волосы, поправил рюкзак, втихаря следуя за ней.