Глава 1. План Рона-Ромэо.
В Большом зале Хогвартса царил привычный утренний хаос. Ученики перекликались через столы, совы деловито совали письма и клювы в тарелки с овсянкой, а под волшебным потолком плыли облака, сегодня почему-то особенно задумчивые и похожие на спящих овец. Гарри с аппетитом доедал свой третий пирожок с мясом, а Гермиона, как всегда, совершала невозможное: читала увесистый фолиант по древним рунам, одновременно записывая что-то в пергамент и отгоняя ложкой слишком любопытную сову.
А вот Рон Уизли не ел. И это было тревожным знаком номер один.
Он сидел, важно подперев щеку кулаком и старательно изображая на лице выражение человека, только что изобретшего не просто летающий коттедж, а целый летающий город с бесплатной доставкой сливочного пива. Его взгляд блуждал где-то над головами однокурсников, явно видя нечто более величественное, чем потолок с овцами.
— Ну? — произнес он наконец, прерывая затянувшееся и только ему одному заметное молчание. Звук получился таким многозначительным, что Гарри чуть не поперхнулся, а Гермиона медленно подняла глаза от книги, убирая перо за ухо.
— Что «ну»? — спросила она, устремив на Рона взгляд, который мог бы заморозить Болотное чудовище. — Ты что-то сказал? Или это просто желудок у тебя так философски заурчал?
— Я придумал! — объявил Рон, расправив плечи с таким видом, будто только что получил Орден Мерлина первой степени. — Идеальный план! Гениальный! Невероятный!
— Это… э-э… связано с едой? — тут же оживился Гарри, откладывая в сторону половинку пирожка, на всякий случай.
— Нет! — Рон сделал паузу для драматического эффекта. — То есть… да, немного. Но это не главное! Это… романтичный план!
Тишина, воцарившаяся за их уголком стола Гриффиндора, была такой громкой, что ее почти слышали слизеринцы. Даже облака-овцы, казалось, замерли в небе. Гермиона медленно опустила книгу на стол. Гарри поперхнулся компотом по-настоящему.
— Романтичный?! — переспросила Гермиона, прищурившись так, что Рон невольно отодвинулся. — Ты? Рональд Уизли? Тот самый, который на прошлом свидании с Лавандой рассказывал ей полчаса про отличительные черты чесотки у домашних скорпионов?
— А почему нет? — обиделся Рон, покраснев до корней волос. — Может, я просто… скрывал свои таланты! Все эти годы! Я – темная лошадка романтики!
— Темная лошадка? — Гермиона фыркнула. — Скорее уж неуклюжий пони, который постоянно спотыкается о собственные копыта. Твои «таланты», Рон, не прятались. Они просто тихо плакали в углу от безысходности.
Но Рон уже был не остановить. Он вдохнул полной грудью, отчего пуговицы на его мантии натянулись как струны.
— Я устрою Лаванде пикник! — провозгласил он. — Не простой, сэндвич-на-скамейке-у-входа! А особенный! В укромном, волшебном месте! С цветами, которые светятся! С самой лучшей едой из дома! С видом на озеро… ну, или на что-то очень красивое! И… и с закатом! Или рассветом! Главное – романтично!
— И… без нас? — уточнил Гарри, с трудом подавив улыбку.
— Вы?! — Рон посмотрел на друзей так, будто они предложили прийти на пикник в костюмах гиппогрифов. — Вы мне весь антураж испортите! Гарри, ты либо будешь ковыряться в еде, ища яд, либо заснешь. Гермиона начнет читать лекцию о миграционных путях лесных троллей или о калорийности пирожков! Это должно быть… как в тех дурацких фильмах, что смотрит мама! Только… магическое! И без вас!
Гермиона закрыла книгу с таким громким стуком, что Рон вздрогнул. Она скрестила руки на груди и уставилась на него взглядом, в котором смешались подозрение, ужас и научный интерес.
— Рон, — начала она с ледяной вежливостью, от которой у Гарри побежали мурашки по спине. — Ты абсолютно уверен, что знаешь, куда именно ведешь девушку? Что это за «укромное, волшебное место»? Координаты? Приметы? Гарантии, что там не гнездятся пикси-вредители или не принимают грязевые ванны гигантские кальмары?
— Конечно! — бодро отрапортовал Рон, хотя его уши снова заалели. — Я нашел! За оранжереями! Там есть такая… полянка. Очень зеленая. И тихо. И… и там растет одно особенное дерево! Оно… — он понизил голос до таинственного шепота, — …оно может петь!
— П-петь? — Гермиона подняла бровь так высоко, что она почти скрылась в рыжих прядях. — Дерево. Поет. Серьезно?
— Ну да! — Рон заерзал. — Ну, не то чтобы прямо оперу… Но что-то мелодичное! Вроде бы. Говорят… Если его не трогать и… э-э… хорошо себя вести.
— Значит, ты понятия не имеешь, куда ведешь Лаванду, — констатировала Гермиона, закрывая глаза с видом мученицы. — Ты слышал от кого-то что-то про поющее дерево где-то за оранжереями. Это не план, Рон. Это предсмертная записка.
Гарри, наконец справившись с комом в горле от смеха, хмыкнул:
— Знаешь, Рон… если ты опять свернешь не туда, как в прошлый раз, когда мы искали ванную у профессора Трелони… то, возможно, окажешься в Запретном лесу. Пикник с акромантулами – это, конечно, незабываемо…
— В Запретный лес?! — возмутился Рон, вскочив так резко, что чуть не опрокинул кувшин с тыквенным соком. — Да ты с ума сошел, Гарри! Кто добровольно полезет в это мрачное, паучье, кишащее всякой жутью место?! Это же полный абсурд! Я не настолько безумен!
Он ткнул пальцем в воздух для убедительности, совершенно не подозревая, что его палец в этот момент указывал прямиком на судьбу. Никто за столом, даже прозорливая Гермиона, не мог и представить, что уже через пару часов Рон Уизли и Лаванда Браун будут сидеть не на идиллической полянке, а под самым что ни на есть говорящим деревом, которое предпочитало стихи песням, вести культурный обмен с компанией гоблинов-гурманов, обсуждающих гастрономические достоинства тухлого скорпиона, и пытаться умилостивить одну весьма своенравную собаку по кличке Армагеддон, считавшую корзину с мамиными пирожками священной реликвией. Абсурд, как известно, иногда очень любит тех, кто его громче всего отрицает.