Энджел и Кайден

Кайден замечает прорезь на плече, уже изрядно испачканную кровью: пуля прошла по касательной, но всё равно сильно задела, вызвав обильное кровотечение. Он поморщился от прилива боли, которую не замечал, пока не взглянул на рану.

— Дай осмотрю, — просит Феликс, на что тот молча соглашается. Пиджак приходится снять, но, когда блондин тянется, чтобы расстегнуть рубашку, брюнет останавливает его, перехватывая руку на полпути.

— Не вздумай метку задеть. Она даже под пластырем слишком чувствительная.

Феликс кивает и аккуратно приспускает рубашку. В следующую секунду он не может подавить смешок, рассматривая рассечённое плечо поближе.

— Что? — недоумевает Кайден.

— Просто удивлён, что у такого козла, как ты, она вообще есть. Достанется же кому-то такое уёбище, — он снова хихикает, вглядываясь в рану и отмечая, что всё в порядке, но кровь надо бы по-хорошему остановить.

— С тех пор, как она появилась, я надеюсь, что не достанется. Я не любитель всей этой чуши с мечеными. Лучше бы мой вообще сдох и не портил мне жизнь, — равнодушно выдает брюнет, смотря куда-то в сторону.

Феликса, что до этого чувствовал себя в большей степени сносно во всей сложившейся ситуации, вдруг резко мутит, на что Кайден мгновенно обращает внимание. Он успевает придержать его от падения и дать тщательно проблеваться на пол. Блондина сотрясает несколько сильных рвотных позывов, после которых он кашляет и чувствует себя так дерьмово, будто очнулся после наркоза, мгновенно побледнев, пугая ненормально суженными зрачками. Хёнджин с беспокойством осматривает его на предмет ранений — с чего его так вывернуло? — и протягивает платок из кармана пиджака.

— Эй, эй, ты в порядке? Тебя что, от вида крови замутило?

Феликс пытается хихикнуть, приходя в себя.

— Вообще-то, к крови я отношусь спокойно, но твоя, по всей видимости, особенно мерзкая для моего организма, — Хван хихикает, впечатлённый такой выдержкой, чувствуя, что его тоже слегка мутит, и списывая всё на кровопотерю.

♡ ♢ ♤ ♧

Вернувшись домой, они предпринимают ещё одну попытку поужинать, сидя друг напротив друга в пустой столовой. В полнейшей тишине раздается только стук столовых приборов о тарелки, пока Феликс не отнимает взгляд от практически законченного ужина и не встречается с глазами Кайдена, что плотоядно поглядывает на него с противоположной стороны стола.

— Завязывай, — требует он строго.

— Что? — издевательски непонимающе скалится парень.

— Смотреть на меня этим своим взглядом, — Феликс скрещивает руки на груди.

— Это каким же? — не унимается брюнет.

«Нет, ну какая же ты всё же сволочь».

— Горящим, пожирающим и раздевающим.

— Какие изящные характеристики. Не звучат спонтанными. Ты определенно думал обо мне в таком ключе... — Хёнджин упивается своим маленьким неожиданным открытием. Энджел хмыкает.

— Как ты меня заебал. Может, мне стоит прирезать тебя или своим друзьям-киллерам заказать?

Кайден раскатисто хохочет.

— Ни Лино, ни тем более Айен меня не тронут до конца дней своих, ангелок, не беспокойся, — Хван расслабленно откидывается на спинку стула. — Или ты имел в виду кого-то ещё? — Блондин уставляется на него в недоумении.

— Откуда ты...? В смысле... Это ещё почему?

— Я спас Лису жизнь много лет назад. Долгая история. Дерьмовая и не требующая огласки, — он меняется в лице. — Просто смирись с тем, что у меня достаточно знакомств и связей, чтобы предотвратить своё заказное убийство, по крайней мере, от тебя.

Феликс, анализируя всё вышесказанное, приходит к личным умозаключениям, которые не озвучивает вслух. Шестерёнки в его голове вращаются крайне быстро. Если Кайден имеет много связей, быть может, он знает или может помочь...

— Если ты настолько много возможностей имеешь, может, ты... — парень хочет попытаться озвучить просьбу, но даже не знает, как её правильно сформулировать. При должном подходе, зная хотя бы имя, Кайден, наверное, мог бы задействовать свои связи, чтобы разыскать хотя бы какую-то информацию о том, кто такой Хван Хёнджин и как его можно найти. Однако в последний момент он прикусывает язык и думает, что нет, это судьба, в ней такое не прокатывает, и рано или поздно они с меченым всё равно пересекутся. В крайнем случае, Феликс, во что бы то ни стало, найдёт его сам.

— Дай угадаю... — Хёнджина неожиданно злит догадка о том, что блондин собирался у него спросить. — Ты ищешь своего соулмейта и хотел попросить у меня помощи в его поисках? — его лицо искажается гримасой раздражения. Ему противна сама мысль о том, что Энджел уже принадлежит кому-то. Однако блондин вовремя это замечает, не без издевки начиная улыбаться в своей привычной манере. Он встаёт и начинает медленно приближаться к Кайдену, рассыпаясь в издевательских высказываниях.

— А тебя это, конечно же, бесит? Несложно догадаться. Ведь тебе всё время хочется завладеть мной, чтобы потешить своё жалкое, метущееся и запутавшееся эго, чтобы что-то там доказать, возможно самому себе, а возможно окружающим... — Феликс ещё не понимает, что играет с огнём, потому что брюнета переполняет гнев до сдвинутых на переносице бровей и раздутых крыльев носа. — Хотя ты даже не смог бы трахнуть меня безболезненно, получить истинное удовольствие, ведь секс не со своим меченым приносит боль и страдания, о чём всем хорошо известно. И каково это: хотеть того, кто тебе не предназначен, Кайден? Ах да, ты же у нас ярый противник соулмейтов, поганый... — Феликс не успевает закончить фразу, потому что Хёнджин вскакивает со своего места, мгновенно прижимая его к столу, чтобы завалить на него.

Он жадно нападает на блондина с поцелуями, полными ревности, обуреваемый сильнейшими собственническими чувствами. Энджел отвечает ему не менее жгучим презрением, впиваясь в губы и язык зубами, рыча сквозь поцелуй. Посуда летит со стола в разные стороны, с грохотом разбиваясь об пол, когда он прижимает к себе до крайности возбуждённого брюнета, чувствуя его стояк, упирающийся в него в районе паха.

— Если бы ты только знал, как сильно я ненавижу и хочу тебя... — шипит Кайден, запустив руку в мягкие светлые волосы на затылке, чтобы оттянуть их назад, сильнее оголив шею и прильнув к ней горячими губами.

— Ты жалкое ничтожество, невыносимый, нарциссичный, заносчивый, озабоченный мудак и извращенец... — Феликс сыпет оскорблениями как из рога изобилия, царапая, впиваясь ногтями до боли, кусаясь, но всё равно отдаваясь власти переполняющих ощущений. Эта ненависть испепеляет их обоих, заставляя температуру в комнате существенно повышаться сразу на несколько градусов — кажется, что всё вокруг пылает и они вот-вот сгорят в огне.

Секретарь Су влетает в столовую, заставая подобную картину с непередаваемым выражением лица, понимая, что момент неподходящий, но ему важно сообщить срочные новости.

— Господин Кайден! Тысяча извинений, но у нас форс мажор!

Парни отвлекаются друг от друга, резко отстраняясь, тяжело дыша, но не меняя позы, и прожигая секретаря одинаково раздражёнными взглядами.

— Что такого неотложного могло случиться, чтобы ты меня отвлёк от важных дел?! — Кайден чрезвычайно уважает Су, что верой и правдой служит ему не первый год, исполняя свои обязанности по высшему разряду, ещё ни разу не подведя хозяина, но в этот самый момент ему отчаянно хочется разрубить Су катаной.

— В ваш главный офис проникла компания неизвестных с неясными намерениями. Они в спешке провели обыск, взломав сейф с важной документацией. Ничего не пропало, но возможно были сняты копии очень важных и личных документов, — мужчина в полнейшей растерянности, он ещё никогда не сталкивался с подобным за всю свою практику. В основном налётчики предпочитали либо воровство, либо убийства, но зачем им личная информация о его начальнике?

— Блядь, вот дерьмо! — в сердцах ругается Хёнджин, рассерженно слезая с Энджела и стараясь не наступить на осколки на полу. Он так же протягивает руку и блондину, помогая ему встать. Тот на удивление не отбрасывает её, как в прошлый раз, а принимает помощь. — Сейчас же найти этих неизвестных! Найду — поубиваю всех сукиных детей к чёртовой матери!

— В том то и загвоздка, господин — они влезли в систему безопасности, предварительно отключив камеры и вырубив охрану.

— Твою мать! — он устало потирает переносицу, с трудом сдерживая гнев. Это не мог сделать кто попало. Скорее всего, это кто-то из своих. Доступ к камерам и системе безопасности в головном офисе не так-то просто взломать, а вот отключить изнутри, имея ключи и пароли — запросто. Вывод напрашивался неутешительный — среди его людей завёлся предатель, причём с очень определёнными злыми умыслами.

♡ ♢  ♤  ♧

— Уже можно признать, что мы встречаемся? — Аякс в очередной раз озвучивает Лино мучающий его вопрос, пытаясь добиться положительного ответа. Прошло уже какое-то время с тех пор, как они начали видеться чаще, теперь по обоюдному согласию и с удовольствием. Они оба лежат обнажёнными поперёк кровати в комнате с запотевшими стёклами и разбросанной по полу одеждой: Минхо неспеша курит, закинув руку за голову, а Хан с непередаваемой смесью ощущений разглядывает его очаровательную родинку на крыле носа.

— Нет. Я всё ещё мало тебя знаю, — он хихикает и выдыхает бесформенное облачко дыма. Хану тоже становится смешно — зачем отрицать очевидное? Согласился бы уже. Но нет. Он намеренно не признаётся, фиолетоволосый паршивец.

— Ты в моей постели.

— И? — Лино поворачивается в его сторону, опираясь головой на согнутую в локте руку. В бездонных глазах пляшут озорные искорки, а в уголках губ прячется намёк на плохо скрываемую улыбку.

— И мы трахаемся, — поясняет Джисон очевидные вещи.

— Это ничего не значит, — Минхо ведёт себя показательно равнодушно в этой ситуации, только и делая, что дразня своего «не парня», который уже готов ради него сделать всё что угодно, лишь бы услышать «да». Аякс подползает ближе с поцелуями, которые начинает в районе рёбер, решительно двигаясь ниже, поглаживая нежную кожу пальцами, под которыми возникают локальные возгорания.

— Меня сегодня пригласили на ночь игр, кстати... Поедешь со мной?

— Поеду, — отвечает Минхо и тут же злостно добавляет, завидев, как Аякс лыбится. — Это не свидание!

«Не свидание» знаменуется для Минхо приступами неконтролируемого азарта своего соулмейта уже на входе в заведение, где все вокруг увлечены играми на удачу. Привычное для него ощущение для субботнего вечера, и он всё ещё гонит от себя мысли о том, что это именно то, что чувствует идущий перед ним Аякс. Однако это их первая подобная вылазка, и глубоко в душе Минхо в фоновом режиме пускается в анализ сложившейся ситуации вдоль и поперёк. Это происходит даже без его непосредственного осознанного участия — настолько организм хочет что-то ему самому доказать и привести для этого самые весомые аргументы.

Они продвигаются вглубь зала, к самому большому скоплению людей, в самый эпицентр обители бьющего фонтаном адреналина — к колесу рулетки.

— Дамы и господа, делайте ваши ставки! — слышится голос крупье, после чего люди вокруг как по команде загораются по очереди. Кто-то нервно кусает губы, кто-то скрещивает пальцы, кто-то даже молится, но всех их объединяет одинаковый блеск в глазах — в них плещется огонь с намёком на невменяемость. Аякс же принимает участие, притянув Минхо к себе и поцеловав его в костяшки пальцев: на удачу. Вслух озвучиваются ставки, фишки перемещаются по расчерченному таблицами полю, а белый шарик из раза в раз запускают бегать в барабане.

Минхо с интересом оглядывал присутствующих, что падают в ощущение этой непреодолимой игорной зависимости с головой. Судьбу их кошелька решает маленькая бегающая по кругу сфера, останавливающаяся совершенно случайным образом и падающая в отсеки с цифрами. Каждый из таких раз толпа взрывается в различном эмоциональном диапазоне от всепоглощающей радости до испепеляющего отчаяния, не переставая разбрасываться запредельно высокими суммами: богатые совершенно сумасшедшие, если считают, что в этом мире больше нечего попробовать.

Ставка Аякса выигрывает, и он забирает приличную сумму... чтобы следом поставить её уже в другой игре. Они перемещаются по казино, исследуя все его доступные уголки, что привлекают Аякса: блэкджек, автоматы со слотами, крэпс, пай гоу покер — всё это время Минхо пристально наблюдает за ним, вопреки своему желанию прислушиваясь к ощущениям и оценивая поведение метки. Его сегодня не захлестывает бурное возбуждение, вызванное адреналиновыми всплесками, но и Аякс не распаляется до неадекватных состояний. Он сдержан, он знает чувство меры, он не стремится слететь с катушек, просто получая удовольствие от игр.

Минхо это неожиданным образом раздражает. В глубине души он надеялся, что метка проявит себя, стоит им только прийти сюда, но нет. Её греет ровно и ненавязчиво. Тогда он решается на небольшой эксперимент, уже коря себя за него на чём свет стоит. Его с непреодолимой силой тянет проверить, хотя он строго настрого запретил это самому Аяксу. Подождав, пока тот займёт место среди игроков в техасский холдем, он отлучается якобы в уборную, но на самом деле отходит как можно дальше на безопасное расстояние, с которого шатен его не заметит, но ему самому будет открываться хороший вид на картёжника. Место у стены с минимальным освещением. В этом углу никого нет, а все люди неподалеку слишком увлечены своими делами, чтобы обращать внимание на парня, если вдруг что-то пойдёт не так.

Игра набирает обороты. Когда дело доходит до чего-то более серьёзного, каждый из игроков подаётся вперёд сильнее, начиная курить и нервничать, ожидая, что получится опередить оппонентов, собрав хорошую комбинацию. Минхо нервно кусает губы, решаясь на отчаянное сумасбродство: он запускает руку за спину, осторожно поддевает пластырь, сдирает его с кожи и, сминая в руках, отправляет в мусорное ведро неподалеку. Сердце стучит как бешеное, он волнуется и переживает, но всё же прикасается к метке. Тело тут же отзывается нетипичными ощущениями на это действие — оно будто ноет, просит, чтобы это не прекращалось, это очень приятное чувство и едва заметное ощущение близости с соулмейтом. Его сгибает пополам, и из горла вырывается вздох, грозящий перерасти в стон, но второй рукой он успевает закрыть себе рот. Поднимая взгляд, он обращает внимание на Аякса, не веря своим глазам...

Шатен отворачивается от стола, искусно играя приступ плохого самочувствия, но, прикрываясь ладонями, он скрывает лицо, на котором читается высшая степень ошарашенности. Когда Минхо решается царапнуть метку ногтями, их обоих буквально прошибает и подкидывает на месте. Аякс жмурится, часто-часто моргает, тяжело дышит и вдруг решает выйти из игры, даже не забрав деньги. В следующую секунду он срывается с места и бежит по направлению к уборной: видимо, собирается как следует отдышаться, но Минхо не даёт ему этого сделать. Он на ватных ногах преследует парня, хватает его за руку и без лишних слов тащит к машине, припаркованной на улице.

В душе Минхо полнейший раздрай. Ему страшно так, как не было ещё никогда, но и радостно, будто он выиграл все деньги, что вертятся в этом чёртовом казино сегодняшней ночью. Аякс подозревает, что что-то случилось, когда уже в салоне авто, что движется по ночному городу, парень с фиолетовыми волосами дрожащими руками пытается справиться с ремнём на его джинсах, изнывая от желания.

— Лино... Лино, стой, посмотри на меня, пожалуйста, — с таким диким желанием тяжело справляться и ему, но он хочет попытаться кое-что прояснить.

— Замолчи, ради всего святого... — просит парень срывающимся голосом, уже успев расстегнуть ширинку, из которой показывается член, что уже стоит в полной боевой готовности. Рот мгновенно наполняется слюной. Аякс останавливает его рукой, хватая за подбородок и строго вглядываясь в лицо. Он догадывается, что произошло, и конечно же, Лино решает в очередной раз сбежать от этого разговора.

— Дай угадаю... Мы не будем это обсуждать?

— Мы не будем это обсуждать, — с придыханием отвечает парень, что в следующую секунду хватает пальцы шатена ртом и начинает с упоением посасывать, накрывая руками его член. Аякс пускает ситуацию на самотёк и отдаётся власти ощущений, уже совершенно не жалея водителя и его слух. Они не смогут избегать этого разговора вечно. Рано или поздно он состоится, так что он, так уж и быть, подождёт. Готов ждать хоть всю жизнь. От судьбы не убежишь.

♡ ♢  ♤  ♧

Рассвет брезжит где-то на горизонте, когда красноглазый Чонин, играющий в приставку всю ночь, оборачивается на звук открывающейся двери Логова. Ожидая увидеть на пороге Чана, он расплывается в улыбке, которая тут же меркнет, когда входящим оказывается Минхо, что тут же замечает перемены в лице младшего, приподнимая подбородок и надменно поглядывая на него.

— Что? Не ожидал? «Ах, какая жалость, это всего лишь старший брат», да? — он снимает пиджак и шествует вглубь гостиной, чтобы бросить его на диван, пока сам усаживается в кресло.

Пристыженный Чонин пытается оправдаться, поджимая ноги под себя.

— Просто Чани так часто уезжает в последнее время, его постоянно нет дома, а я... — он осекается, рассматривая внешний вид старшего. Поганенькая улыбочка сопровождает заинтересованный взгляд, направленный куда-то в сторону груди блудного брата, Чонин замечает яркие отметины на коже. — Оу... Хорошо провёл ночь с Аяксом, я смотрю?

Минхо вспыхивает, застёгивая рубашку как можно выше, чтобы скрыть многочисленные засосы, а потом плюёт и машет рукой:

— Ой, заткнись, а?

Чонин смеётся.

— Нет, знаешь, на самом деле, я ужасно рад. Ты в последнее время ходишь такой... — с языка просится «затраханный», но, понимая, что ему за это прилетит, он подбирает несколько других слов. — Расслабленный, спокойный, я бы даже сказал безмятежный. Это очень тебя меняет.

Минхо хмыкает, пряча улыбку.

— Кстати о «Чани»... — следует намеренный акцент на таком обращении, — С каких пор ты так к вожаку обращаешься? — он подаётся вперёд с кресла. Чонин мгновенно краснеет до кончиков ушей и не знает, что сказать, хватая ртом воздух, хотя его внешний вид вдруг выдаёт его с головой. Минхо бьёт в голову внезапное озарение.

— О боже, вы... вы переспали?! — его лицо выражает не свойственную ему крайнюю степень радости.

— Ты можешь не орать, пожалуйста? — понижая голос, просит смущённый донельзя Чонин: несмотря на кажущуюся пустоту, в Логове они не одни, и в комнатах ещё кто-то есть. Минхо поднимает лицо и руки к потолку.

— Наконец-то! Фух, меня сейчас на слезы пробьёт... А сразу мне рассказать ты не собирался?

— Да тебя попробуй выцепи! Я вообще в последнее время никого из вас не вижу: Чани постоянно в разъездах, ты как сквозняк из открытой форточки: залетел, следом улетел, Феликс у Кайдена буквально поселился. Мне скучно и одиноко, даже когда остальные из стаи здесь. Я уже и дополнительные смены на работе брал, и со старшими зависал, — он существенно мрачнеет. — И после того звонка не по себе немного до сих пор.

— Ты про того мудака, который нам Кайдена пытался заказать?

Чонин кивает.

— Он не просто кто-то с улицы, он знает наши личности! А там и до имён недалеко... Мы же не зря все позывными пользуемся — ради безопасности. Я с того дня хожу как на иголках, а этот разговор из головы не выходит.

— Не переживай ты так, я думаю, это всего лишь какой-то дотошный заказчик, а не ревнивый мститель. Если бы это был кто-то по нашу душу, за это время он бы уже появился. А к Кайдену ему не подобраться. Всё будет в порядке. Давай просто не заострять внимание и жить дальше, хорошо? — он старается звучать уверенно, чтобы успокоить младшего, и протягивает руку, чтобы потрепать его по волосам.

Каких-то несколько секунд они сидят в тишине, погрузившись в собственные размышления. Взгляд Минхо блуждает по ворсу ковра, он нервно кусает губы и принимает решение поделиться с братом кое-чем важным.

— Знаешь, я... Я думаю, Аякс — мой соулмейт.

— Что? — только и успевает выдать Чонин, обалдевший от такой резкой откровенности. Он во все глаза уставляется на Минхо. Тот встаёт перед ним в полный рост, поворачивается на 180 градусов и приспускает джинсы, демонстрируя аккуратную надпись снизу спины. После того, как он отклеил пластырь в клубе, больше не крепил новых, а в машине с Аяксом они трахались, стыдно признаться, практически не раздеваясь.

— Хан Джисон... — читает Лис вслух тихо, — Это его имя? — он поднимает глаза, но Минхо торопится занять своё прошлое место. На его лице читается отчаянная растерянность, он лезет в карман пиджака, чтобы подкурить сигарету. Чонин его таким ещё никогда не видел.

— Я не знаю... — быстрая нервная затяжка.

— Тогда откуда такие догадки?

— Мы переспали в первый же день. Я думал, это интрижка на одну ночь — всё к этому вело. Но после того, как всё закончилось, мне стало не по себе. Как будто что-то важное отобрали... — он зябко ёжится. — Без него вообще ужасно тоскливо, тянет к нему постоянно, не могу ничего с этим сделать. Я поставил на то, что просто влюбился, как идиот, но он, блядь, настаивает на том, что мы меченые. Мы об этом не разговариваем, я запретил.

— Ты ему своё имя говорил? — Чонин крайне обеспокоен состоянием брата.

— Нет конечно, — очень глубокая затяжка, до кашля.

— А запретил почему?

— Потому что у меня сердце не выдержит, если это окажется не так, но... Я полез проверять. Сегодня. Я не знаю, возможно, это совпадение, возможно, просто какая-то чертовщина — он среагировал, когда я свою метку тронул. Но это было всего лишь один раз. Вдруг совпало? Я боюсь проверять, Йени, мне страшно до чертиков, — он вцепляется в волосы свободной рукой. — Это ужасное ощущение неизвестности. Оно меня душит...

— У тебя хоть какая-то интрига есть... — грустно усмехается Лис. После чего мнётся ровно секунду, чтобы в следующий момент снять с шеи пластырь, демонстрируя брату красивую и аккуратную надпись «Бан Кристофер Чан». Минхо роняет свою челюсть. От переизбытка эмоций и легкой зависти в уголках его глаз даже скапливается пара слезинок. Сегодня он излишне эмоционален.

— Йени, это же замечательно! Боже, я не могу поверить, как же тебе повезло! Ты самый счастливый человек на этой планете, ты выиграл эту жизнь! Только я не понимаю, почему ты не радуешься? — и он искренне недоумевает.

— Потому что ему со мной не повезло. Я ему не подхожу совсем, я ужасный человек, у меня отвратительное прошлое, насыщенная дерьмом биография, а он такой... — он срывается на восторженный вздох при мыслях о Чане, — Он идеальный, я его фанат, я его младший, но я не достоин быть его соулмейтом. Ай! — в ответ на такие слова метку начинает сильно покалывать.

— Ты идиот, Йени, даже метка тебе об этом сигнализирует. Чан — потрясающий человек, без прикрас, я тоже восхищаюсь им и уважаю, но он всё же человек. Он не бог, не ангел, не безгрешный. Ты забываешь, как он другим бандам время от времени ебальники крошит, когда не получается мирными путями дела решить? Или как может напиться до состояния, в котором мы его всей стаей тащим на своих спинах? Или как он лажает порой, коря себя на чем свет стоит? Про его прошлое, о котором мы мало что знаем, я вообще молчу.

Чонин сидит, обхватив колени руками, покачиваясь взад-вперед с виноватым видом.

— Он как-то плакался Феликсу в жилетку, что его долбаный соулмейт изводит его своими душевными страданиями. Будь добр, не тупи — прекрати доводить и его, и себя. Прими это. Расскажи ему. Он должен знать, он заслуживает правды. И ты заслуживаешь его. Вы, блядь, идеальная пара. Всё просто до невозможности! — Минхо всплёскивает руками. Ему хочется похлопать брата по щекам, чтобы привести в чувство, но он сдерживается.

— Я скажу, правда скажу, но чуть позже. Я не готов пока, это как-то... К такому нужно подготовиться, — он достаёт из кармана новый пластырь и прикладывает к шее.

— От судьбы не убежишь, малыш, — спокойно выдаёт Минхо, помогая ему аккуратно закрепить край, не касаясь метки. — Жизнь ведь не связывает судьбой с кем попало.

— Так что ж ты мечешься тогда, если в твоей ситуации всё ясно как день? — Чонин бросает на брата испытующий взгляд.

— Не знаю, честно... Просто понятия не имею.

♡ ♢  ♤  ♧

Хёнджин бросает все свои силы и ресурсы, чтобы постараться накопать хоть что-нибудь о людях, ворвавшихся без приглашения в его офис. Из сейфа и правда ничего не пропало, но его явно целенаправленно вскрывали. И главное: никаких отпечатков пальцев, следов грубых поисков... Из раза в раз попытки оказываются безуспешными, что его дико злит. Все поиски оказываются безрезультатны, угрозы ни к чему не приводят. Выяснить, кто именно из его окружения его предал, не представляется возможным — он рвёт и мечет.

Бесёнок в ангельском обличье будто ставит своей целью доконать его, издеваясь над каждой неудачной попыткой, смеясь в лицо, намеренно не веря в успешные поиски. За что, конечно же, платится по полной. Хёнджин всё чаще зажимает его по углам, тем не менее наслаждаясь его запахом, вкусом и близостью, не в силах сдержаться рядом с ним. Каждый из его спонтанных поцелуев травмоопасен: не успевают ещё на его губах зажить старые раны от укусов, как следом за ними появляются новые. Энджел из раза в раз прокусывает его губы и кожу, оставляя кровавые отметины своей ненависти, но всё же целуя, всё же давая приближаться, всё же чувствуя это подвешенное в воздухе сексуальное напряжение.

Он бегает от своей нынешней лакшери-жизни на смены в «Домино» как на праздник, беря хоть какие-то передышки, снова погружаясь в свою зону комфорта с Чонином и Минхо. Братья решили пока не говорить ему о своём разговоре между ними, потому что Феликс тоже скрывает свою метку и относится к ней очень трепетно, даже, пожалуй, слишком.

Очередные незнакомые лица маячат перед ним и трясут денежными пачками, делясь секретами и выпытывая детали о своих врагах, очередные заводные треки выводят его на платформу для танцев, очередные загруженные дни делают из него бармена на полставки, когда приходится кого-нибудь подменить... И вроде бы на своём месте ему комфортно и привычно, но без подстегивающих колкостей и постоянных потасовок с Кайденом он чувствует себя немного... Скучающим? Пустым? Когда перед тобой постоянно маячит это самоуверенно-прекрасное, просто до одури привлекательное лицо, его хочется сломать, расцарапать в кровь, увидеть на нем что-то эмоциональное, захлёстывающее с головой. Раздражение и злость брюнета стали его ежедневной витаминной добавкой к пище, неотъемлемой частью повседневной жизни. Как так вообще получилось? Но когда его нет рядом, очень странные, не поддающиеся никаким характеристикам чувства заползают в душу и становится буквально не по себе...

Когда он стоит на балконе второго этажа «Домино» и всматривается в ночное небо, пытаясь прогнать навязчивые мысли о Кайдене, его аккуратно окликает Йеджи. За музыкой её практически не слышно, так что девушка выходит на балкон и трогает танцора за плечо. Феликс дёргается от неожиданности:

— Боже, ты меня напугала!

— Я не нарочно, Ликс, прости, — она делает виноватое лицо. — Там очередной клиент, ищет инфо-дилера. Он немного мутный, но вроде спокойный.

— В каком плане «мутный»?

— Он в чёрной маске, полностью скрывающей лицо. Выглядит жутковато, конечно, но к нам и не такие фрики заявлялись... — она неопределённо ведёт плечом.

— Ладно, сейчас спущусь.

Йеджи кивает и скрывается в полумраке за стеклянной дверью. Феликс опускает голову вниз и ещё какое-то время рассматривает людей, снующих по улицам. Почему-то тянет домой, но не в Логово к стае... Его раздражает эта мысль, что тут же заставляет нахмуриться и выругаться себе под нос. Если по возвращению он застанет Кайдена дома, то обязательно его придушит во сне.

Подходя к стойке с самым равнодушным и не излучающим никаких эмоций лицом, Феликс без труда отыскивает взглядом клиента. Мужчина в маске сидит спиной к барной стойке и подбрасывает вверх монетку. Выглядит это всё и правда слегка странно. Не успевает Феликс сориентироваться, как незнакомец решает поздороваться с ним первым.

— Лунной ночи, юноша. В вашем заведении ведь так принято здороваться, я не ошибся? — голос за маской принадлежит взрослому мужчине, уже не молодому, но и не старику. Говорит он вежливо и даже с улыбкой, но в ней не чувствуется и намека на искренность. Впрочем, неважно, это всего лишь очередной клиент. — Не тот ли это Энджел передо мной, который владеет информацией, которую можно купить?

Феликс присаживается рядом с ним за соседний стул, вежливо улыбаясь.

— Лунной ночи и вам, Господин. Всё верно, за одним исключением: не вся информация, которой я владею, продается, — он садится поудобнее и готовится выслушивать очередные бредни.

— Я понимаю, что вероятность мала, но я всё же хотел бы узнать у вас: можете ли Вы знать человека, которого я ищу... — незнакомец делает какую-то слишком уж намеренную паузу, — Его имя — Ли Ёнбок.

Феликс мгновенно бледнеет, и его накрывает волнами непередаваемого ужаса: никто, то есть вообще никто, буквально, не знает его настоящего имени. Ни стая, ни Лино с Айеном, ни даже Чан! Чан, с которым он знаком уже целую жизнь, дольше всех прочих. У него нет живых родственников, бывшие опекуны его, скорее всего, уже даже забыли, с одноклассниками он никогда близко не общался, так что, скорее всего, и они тоже... И зачем кому-то его искать?!

— Не имею ни малейшего понятия, — выдаёт Феликс самым спокойным тоном, на который сейчас способен, стараясь скрыть все внутренние переживания, хотя сердце стучит как бешеное и даже метка начинает болеть. — Мне совершенно не знакомо это имя.

— Очень жаль... — расстраивается незнакомец, даже слишком показательно. — Ведь у меня есть, что этому самому Ли Ёнбоку сказать... Знатный диалог бы вышел, — Отчего-то блондину кажется, что незнакомец пришёл к нему, потому что знает, что Феликс и есть тот самый Ли Ёнбок, и от этого становится ещё более жутко.

— Сожалею, что ничем не могу вам помочь, — пожимает он плечами, на которые секунду спустя ободряюще опускаются руки Айена, что выплывает из ниоткуда.

— Лунной ночи, Господа. У вас всё в порядке? — спрашивает он с лучезарной улыбкой, изображая приветливого сотрудника.

— Конечно, всё замечательно, молодые люди, — человек в маске продолжает быть тошнотворно вежливым. — Не буду более вас отвлекать от работы, мне уже, пожалуй, пора, — он вдруг задерживает взгляд на лице Чонина и бросает всё так же учтиво, — Можете передать от меня анонимный привет Ядовитому Лису. Всего доброго, — он откланивается и быстрым шагом направляется на выход. Айен так и стоит, вцепившись в плечи Феликса, и они оба молчат в полнейшем шоке.

Минхо торопится подбежать к парням, завидев их ступор из другого конца зала. При ближайшем рассмотрении он отмечает, что они оба бледные как полотно.

— Эй-эй, что случилось? — он с крайним беспокойством осматривает сначала брата, затем друга.

— Я думаю, это тот самый человек, что звонил нам насчёт Кайдена, — Айен переводит взгляд на старшего.

— Ликс, ты как? Что он тебе сказал? — Минхо ободряюще трясёт блондина за плечи. Тот немигающим взглядом смотрит в сторону удалившейся фигуры, после чего переводит взгляд на парня.

— Он знает моё имя. Я имею в виду, настоящее имя, — Феликс говорит тихо и безэмоционально: он ужасно напуган.

— Ну и? Мало ли, всякое бывает.

— Моего настоящего имени не знает даже Чан, — приводит аргумент блондин.

— А вот это действительно ненормально, — осекается Чонин.

— Может, он твой меченый? Нашёл тебя как-нибудь, — продолжает проводить логические цепочки Минхо.

— Он точно не мой меченый. Я бы почувствовал хоть что-то, — Айен переглядывается с братом из-за спины Феликса, отмечая, что тот прав: своего человека обязательно почувствуешь. Он в этом уже несколько лет варится.

— Ну, может, тогда посыльный от меченого, в крайнем случае?

— Это я бы тоже понял. Я смирился с тем, что мой соулмейт меня не ищет. Это я его ищу. Вернее, жду. Вернее... Ох... — он путается в мыслях. Тяжело сосредоточиться на таком стрессе.

♡ ♢  ♤  ♧

Находящийся в это время на поздней тренировке в спортзале с парнями Бан Чан вдруг прислоняется к стене, борясь с подступившим головокружением: его соулмейт сильно переживает, и он очень явно это чувствует. Хан Джисон в своей резиденции давится креветками, чувствуя обуревающее волнение, проникающее в его организм через метку, и борясь с желанием позвонить Лино, чтобы удостовериться, что с ним всё в порядке.

А вот хуже всего приходится Хёнджину, которому откровенно плохо, до помутнения в глазах и тошноты. Приходится бросить все свои дела раньше положенного и поехать домой, потому что даже Хо и Чонг посматривают на него с беспокойством. Они едут в одном салоне и пристально наблюдают за начальником, который то и дело скручивается, как от спазмов.

— Босс, может, врача? Су вам кого угодно из-под земли достанет в любое время дня и ночи, — Чонг дёргается на каждое движение хозяина, держа телефон наготове, чтобы в случае чего звонить секретарю.

— На вас смотреть больно, если честно, — Хо не отстает от приятеля.

— Врач мне не поможет, мне метку жжёт. А ты, если смотреть не можешь — отвернись... — сгибается он, ложась грудью на колени. Это действие неожиданно помогает почувствовать себя чуточку лучше.

Уже дома он обессиленно падает на кровать, даже не потрудившись раздеться, скидывая только обувь. Во всём своём внезапном недомогании (которое, хвала богам, пошло на спад) он винит соулмейта, а также скопившиеся недоедание, недосып и недотрах. В последнее время он так много работает и пытается залатать дыры в своих делах, что на удовлетворение простейших человеческих потребностей времени остается слишком мало. Но это полбеды. Ведь он совершенно точно может прожить без еды, воды, сна и секса, а вот без кое-чьей улыбки... Нет, без неё он точно сдохнет. Он просит Чонга направить в «Домино» водителя, чтобы тот подождал и привёз Энджела, у которого смена заканчивается примерно через час. И так и проваливается в дремоту с мыслями о том, что завтра будет лицезреть это чудо целый день.

♡ ♢  ♤  ♧

Шофёр ждёт Энджела на выходе из клуба, и они даже приветливо друг другу кивают. Феликс уже запомнил этого водителя, успев и с ним завязать поверхностные приятельские отношения. Среди подчинённых Кайдена, наверное, не осталось ни одного человека, который бы не прикипел чувствами к этому ангелу, что вёл себя агрессивно и издевательски только с их хозяином. Всех сражала наповал его улыбка и доброжелательность, участливое поведение и неиссякаемый позитив. Он был практически одного с ними круга, не раз осыпая Кайдена проклятиями и называя буржуем, однако работники были удивительно верны хозяину и всегда лишь хихикали, глядя на подобные перепалки.

— Господин кажется надменным, но, на самом деле, он широкой души человек. Он не любит, когда за ним подмечают добродетель, — высказывается по секрету горничная, женщина в годах, с уже проклюнувшимися морщинками на мягком лице.

— Про босса какую только чушь не несут порой. Но он и рад! Плохая репутация в определённых кругах не раз спасала ему жизнь, но она же и мешает ведению бизнеса и прочего... — Хо и Чонг всегда заступаются за него. Поразительная самоотверженность.

— Хозяин вежлив и хорошо воспитан для человека, изначально не принадлежащего к высшим сословиям. Ему не чужды такие понятия, как честь и достоинство. К тому же, он изысканный ценитель прекрасного, — хитро щурится дворецкий, бросая на Феликса многозначительный взгляд, под этим самым «прекрасным» подразумевая его скромную персону.

Он бы подумал, что Кайден платит им заоблачные деньги, но в процессе общения с прислугой и телохранителями узнает постепенно, что почти каждый из них имел возможности работать в домах у знаменитостей, быть их личными помощниками и сопровождать на разные мероприятия в качестве охраны. И что предлагали им за такую работу гораздо больше. Но никто из них не ушёл. Ну, может, пара человек, которые потом слёзно умоляли вернуться на свои должности, но не получали второго шанса.

Феликсу казалось, что тот Кайден, которого он знает, и Кайден, которого описывают его люди — это два разных человека. Лично он знаком с пафосным богатеем, что по совместительству является озабоченным перфекционистом, извращенцем и редкостным мудаком, а его люди служат вполне себе милому обеспеченному молодому аристократу, с которым Феликс с превеликим удовольствием бы познакомился, потому что, судя по описанию, он прямо-таки душка.

Вот сейчас он приедет и учинит спонтанную кровавую расправу как раз-таки над тем, первым, пользуясь эффектом внезапности. Феликса подбрасывало на сидении от мысли снова его достать, нарваться, быть может, вызвать очередной всплеск эмоций в свою сторону. Он чах без этого, как цветок без воды и света. Но когда он наконец приезжает, то застаёт дом поразительно пустым и тихим. Повсюду горит только ночное приглушённое освещение, прислуга с охраной наверняка отдыхают этажом ниже в своих отдельных апартаментах, а в пентхаусе он по всей видимости опять остался в одиночестве. Эта мысль почему-то сильно его расстраивает... Тогда он решает сходить в душ, закинуться чем-нибудь лёгким из холодильника и лечь спать.

Думая, что остался в доме один, Феликс без особого стеснения выходит из ванной с уже наклеенным на метку пластырем, лишь слегка подсушив волосы полотенцем, из одежды накинув на себя только боксеры от Calvin Klein и какую-то из многочисленных безразмерных рубашек, подобранных ему командой Амады Джинн. В этой чёрной, к примеру, он уже давно полюбил спать, потому что ткань у неё была просто божественная на ощупь. Он даже практически забыл, что она стоит около двух тысяч долларов...

Направляясь прямо на кухню и собираясь как следует порыться в холодильнике и шкафчиках, он вдруг слышит подозрительные шорохи. Если есть шорохи, значит, дом не пустой и в нём определённо кто-то есть. Проходя на цыпочках на кухню, Феликс уже как заправский шеф-повар выбирает самый внушительный и удобный нож и начинает на носочках двигаться в сторону источника звука. Тревожные кнопки вызова охраны были только в кабинете Кайдена и непосредственно в его спальне, телефон Феликс с собой, конечно же, не брал — если кто-то проник в дом, у него будет только возможность обороняться, ведь тут даже особо не спрячешься, несмотря на обилие комнат. Захотят убить — убьют. Если это, конечно, убийцы...

Он огибает коридор, и поначалу кажется, что звук идёт из его комнаты, но прислушавшись, он всё же слышит шорох из спальни брюнета. Дверь уже была приоткрыта, когда он вернулся из клуба? Феликс не помнил точно. Он пробирается в её сторону, отмечая про себя, что внутри темно. Это сбивает с толку. Взломщики либо включили бы свет, либо подсвечивали себе путь фонариками — зачем им ковыряться в темноте? Шорох давно стих, а Феликс всё не решался зайти. И когда он, всё же, набрал в лёгкие побольше воздуха и аккуратно проскользнул внутрь, то...

Нихрена не увидел. В смысле: никаких грабителей, убийц или иных посторонних лиц. В свете одной единственной тускло горящей красным на манер ночника светодиодной лампы он увидел лишь Кайдена, бессильно распластавшегося на кровати. На нём всё ещё были брюки и полурасстёгнутая рубашка, и лежал он на спине — все признаки указывали на то, что он очень устал, поэтому свалился как есть, даже не удосужившись раздеться.

Феликс сначала опешил в крайней степени, думая, что пора и честь знать, но его вдруг как будто что-то стало подталкивать в спину: «Подойди ближе, коснись». По телу начал разливаться непривычный, неконтролируемый азарт, от него становилось горячо и сохло в горле. Он шумно сглотнул, стараясь понять, какого чёрта происходит, но ничего не мог с собой поделать. Ноги сами несли его как можно ближе к кровати.

Такой умиротворённый и расслабленный Кайден был для Феликса в новинку. Застывшее на его лице безмятежное выражение словно обнуляло всю его раздражающую повседневную натуру, наконец делая просто привлекательным и красивым без бонуса в виде заносчивости и пафоса. В таком состоянии им хотелось любоваться, он был непреодолимо прекрасен. Однако метущемуся Феликсу было этого мало. Ему жутко хотелось воспользоваться ситуацией в своих личных целях. Каких именно? Он точно не знал, руководствуясь лишь порывом, завороженно влекущим его за собой.

Энджел тихо огибает кровать с правой стороны, подходя к ней вплотную, чтобы в следующую секунду медленно и плавно забраться прямо на Кайдена, аккуратно оседлав его и при этом не вынимая из руки ножа. Захлестывающий с головой адреналин начинает вскипать в нём с новой силой, когда до него начинает доходить, насколько много власти над жизнью брюнета сейчас в его руках. Острие ножа призывно поблёскивает в красном свете, и он крайне аккуратно опускает его на грудь парня, едва ощутимо скользя кончиком по коже между полами рубашки. Один неосторожный взмах — и он труп.

— Ты даже не подозреваешь, что я мог бы убить тебя... — начинает шептать блондин так тихо, что ему самому едва слышен свой собственный голос. Он ведет остриём вверх, к шее, ближе к сонной артерии, затем очерчивая контур челюсти и скул, испытывая непреодолимое чувство возбуждения, пока ещё не сексуального, но находящегося с ним в непосредственной близости, — ...но не когда ты спишь, потому что видел бы ты своё идеальное лицо, чёрт бы тебя побрал... — он кусает губы, не понимая своего порыва. Остатки здравого смысла требуют прекратить играть с огнём, но в то же время всё внутри противится самой мысли о том, чтобы это остановить. Это жутко заводит. — Ты такой заносчивый подонок... Боже, как же я тебя ненавижу... Наверное, я даже завидую твоему соулмейту. Если вы всё же друг друга найдёте, у него будет возможность ненавидеть тебя до конца своих дней, — он не может подавить нескольких хриплых тихих смешков, отчего тело подрагивает, и он ругает себя за это действие, которым можно разбудить брюнета. Что, собственно, и происходит в следующую секунду...