Энджел и Кайден

Хан снова и снова перечитывает одно единственное сообщение от красавчика с фиолетовыми волосами: «Я еду». Перечитывает и не может поверить своим глазам. На его лице блуждает самое странное выражение, что оно только может изобразить — такое обычно встречается у людей в психушках, радостно утопающих в своих галлюцинациях, будучи помещёнными в комнату с мягкими стенами. Впрочем, его это мало волнует, ведь ему удалось добиться внимания Лино, что всю последнюю неделю сначала игнорировал его сообщения, хоть и читал каждое из них, затем отвечал с едким сарказмом или равнодушием, а потом просто сорвался. Теперь он едет сюда.

Хан ради подобного специально ездил в гости к Феликсу — да-да, именно к нему, в дом Кайдена, чтобы установить коннект и немного накопать информации о его дружке. Поначалу он тоже вёл себя резко, но затем начал оттаивать, видя искренний интерес в сторону своего ближайшего друга. Однако, успев пригрозить, что если он проболтается Лино или что ещё хуже — как-нибудь ему навредит — Феликс с ним церемониться не будет. Это был очень забавный разговор, произошедший несколько дней назад в один из выходных.

— Я уже дал тебе его номер, что ещё ты от меня хочешь, скажи на милость? — Энджел сидел на краю бассейна, опустив в воду голые красивые ноги в коротких шортах и совершенно игнорируя Кайдена, что старался к нему подступиться, чтобы лишний раз на них попялиться или, если повезёт, потрогать. Фетишистом он не был, но блондин нагло повесил на него клеймо извращенца и бросал на того злостные взгляды при любом приближении. Брюнет только и мог угрюмо отдыхать в шезлонге неподалёку, прислушиваясь к разговору и изредка подавая признаки жизни — непривычно расслабленный, в казуальной одежде и солнцезащитных очках.

— Мне нужны любые подробности о нем, всё, что угодно, чем можно будет козырнуть или произвести впечатление. Пожалуйста, Феликс, я тебя умоляю! Ты же знаешь, что ты единственный, кто может мне помочь, — Джисон готов был встать ради этого хоть на колени — о какой гордости вообще речь, если дело касается парня, что занял все его мысли и поселился в сердце? Его невозможно было забыть. Это было нереальной задачей. Он должен был костьми лечь, но добиться его расположения. Любыми способами.

Энджел задумался, вглядываясь в солнечные блики на воде. Не то чтобы Аякс ему нравился, но он оказался просто отчаянно помешанным на его друге и искренним до невозможности. Это подкупало.

Не услышав возмущения в сторону Аякса, Кайден приспустил очки и посмотрел в их сторону:

— Ему, значит, тебя Феликсом называть можно, а мне нельзя?

Блондин не остался в долгу:

— Научишься сдерживать при мне свой недотрах — тогда, может быть, поговорим об этом, малыш, — он отсалютовал парню очень горячий провокационный взгляд и снова повернулся к Аяксу, оставляя брюнета с капающей слюной.

— Ненавижу... — тихо простонал тот, но парни не обратили на него никакого внимания.

— Хорошо, я тебе кое-что расскажу. Это не то, чтобы тайна за семью печатями, так что моя совесть чиста — мало ли от кого ты это мог узнать? На самом деле, он очень любит стрелять — вне своих заказов. Это одно из его хобби, которым ему просто даже некогда заниматься. Отвези его куда-нибудь с большим количеством пушек, если, конечно, сможешь уговорить — он и пар выпустит, и очень вероятно будет за это благодарен, хотя вряд ли тебе это покажет. Думаю, этой информации пока хватит. Посмотрю, как ты ей распорядишься, и, может, так и быть сжалюсь, чтобы вкинуть ещё что-нибудь.

— Феликс, спасибо, я не знаю, как тебя за это благодарить, честно! Можно тебя обнять? Я сейчас взорвусь просто! — Хан чуть ли не подпрыгивает на месте.

— Нельзя! — злостно шипит Кайден с шезлонга. Феликс демонстративно раскрывает руки для Аякса, с издевательской улыбкой наблюдая за реакцией брюнета.

— Только тронь — и ты труп, — мягко улыбается он Аяксу. И следом добавляет, — друг.

Друг понимает, неловко улыбается, разминая запястье, и торопливо прощается, срываясь строить дальнейшие планы.

♡ ♢  ♤  ♧

У него получилось арендовать целиком элитный стрелковый клуб — между прочим, частный, что находился за пределами города в живописной местности. Хозяин был в полнейшем ауте от человека, что в сжатые сроки просил об аренде и обещал выложить за это любые деньги — только озвучьте сумму. На вопрос о том, к чему вообще такая спешка и отчаяние, Хан как на духу вывалил, что влюбился по уши в человека, которого уже не знает, чем завлечь и впечатлить. Возможно, последний шанс — подарить ему возможность беспрепятственно заниматься своим хобби в самых лучших условиях. Владелец клуба, заулыбавшись, признался, что сам недавно женился по большой любви, так что его впечатлило такое рвение и он готов был пойти на сделку, хотя вообще-то не предоставляет подобные услуги.

Здесь всё было оборудовано по последнему слову техники и снабжено новейшими системами безопасности. На всей территории разбросаны сотни камер с круглосуточным видеонаблюдением, за всем следит частная охранная организация, и чтобы сюда попасть, вообще-то нужно заранее подавать заявки. Но, так как Хану удалось договориться с владельцем, весь клуб был в его распоряжении к моменту, когда Лино таки согласился на его уговоры.

Минхо ехал на такси и внутренне ругал себя за несдержанность, слабость и идиотское поведение (от машины с личным водителем, которую картёжник предлагал за ним прислать, он горделиво отказался). Он так методично и грамотно отбривал Аякса всё это время, что думал, ему удастся со всем этим покончить, но одно упоминание клуба, в который он и не мечтал попасть, вызвало у него восторженное потрясение. Во-первых, откуда он узнал о любви Минхо к стрельбе? Нет, конечно же, он наверняка был в курсе, что парень киллер, но убивать на заказ и стрелять ради удовольствия — разные вещи, порой совсем не пересекающиеся. Во-вторых, как ему удалось арендовать настолько крутое место? Ещё и полностью. Минхо согласился приехать в частности ещё и потому, что хотелось высказать Аяксу в лицо, что он полный придурок, разбрасывающийся деньгами почём зря.

На подъезде к месту назначения он издалека заметил несколько человек в униформе с символикой клуба, что скорее всего были встречающими и сопровождающими.

«Ради всего святого, ты б ещё полсотни человек нанял меня встретить и обхаживать, кретин», — подумал парень, улыбнувшись краешком губ и лишь глубоко внутри почувствовав себя персоной с исключительными привилегиями. При выходе из машины его вежливо поприветствовали, а затем провели куда-то вглубь помещения, судя по всему, большой приёмной, выглядящей, скорее, как лаунж-зона с ресепшеном.

Всё вокруг было выполнено в стилистике, соответствующей деятельности и статусу клуба, но с персональным взглядом хозяина заведения: черно-красно-белая цветовая гамма, галерея (бутафорского?) оружия, интересные решения с освещением, что было расположено точечно и по периметру, в интерьере прослеживался даже лёгкий намёк на киберпанк: хозяин в юности был поклонником всевозможных компьютерных баталий и шутеров, откуда черпал множество вдохновения при создании данного места. Вышло на удивление неплохо.

Посреди всего этого действа из ниоткуда нарисовался Аякс собственной персоной. Вопреки ожиданиям Минхо, на его лице не было и тени привычного самодовольства — лишь скромная приветливая улыбка с намёком на виноватый вид. Это показалось Лино очень милым, прежде чем он успел об этом подумать, и совершенно сбило с толку.

— Здравствуй, — говорит Хан мягко, стараясь скрыть прорывающую все дамбы самоконтроля радость от того, что парень и правда приехал. — Чудесно выглядишь, — он, всё же, не может сдержать восторженного вздоха.

Лино непреднамеренно поправляет фиолетовые волосы, бросая с напускным равнодушием:

— Ты тоже ничего.

Конечно же, он готовился ко встрече со всей педантичностью, совершенно отрицая тот факт, что собирается «ошеломить Аякса своей привлекательностью», как выразился нетерпеливо снующий туда-сюда вокруг него младший брат, пока он прихорашивался и выбирал, что надеть. Для него это выглядело жестом деморализации противника. Как бы то ни было, он даже не подозревал, насколько удачно подобрал образ, и не прогадал, потому как оппонент откровенно завис, разглядывая расстёгнутую до солнечного сплетения рубашку: Лино был весь в чёрном, с идеально уложенными волосами, и от него шлейфом распространялся легкий ненавязчивый аромат парфюма.

— Спасибо, что согласился на встречу со мной. Я искренне рад тебя видеть.

Фиолетоволосый тоже не без внутреннего трепета ехал сюда, но не хотел в этом признаваться даже самому себе.

— Не могу не спросить, почему в качестве места... — чуть было не ляпнул «свидания» Минхо, но вовремя себя одернул, — ...встречи ты выбрал именно стрелковый клуб? — ему было даже слишком интересно, откуда у шатена информация о его настолько личных предпочтениях.

Хан расплывается в улыбке с уже знакомым оттенком хитрости.

— Птичка мимолётом нашептала.

— Это не та ли птичка, что до этого тебе мой номер слила? — приподнимает бровь парень, начиная догадываться, о ком речь.

— Может быть, и та, а может быть, и нет, — шулер пожимает плечами, а Минхо обещает при первой же возможности предъявить своему милому блондинистому другу пару претензий с последующим выписыванием телесных наказаний. — Пойдём, нас там уже ждут.

После выхода из учебно-административного павильона, им провели доскональную экскурсию по всему стрелковому комплексу, территория которого оказалась больше, чем Минхо изначально предполагал. Он включал в себя несколько крытых галерей и открытых тренировочных полигонов — как для практической стрельбы, так и для огневой подготовки — магазин оружия и аксессуаров, прокат оружия и снаряжения, спортивный зал и даже кафе-бар. Пистолетные галереи его, конечно же, мало интересовали: дальность дистанции до 30 метров, обыкновенные обезличенные мишени в виде силуэтов — он на такие за свою жизнь достаточно насмотрелся. Гораздо интереснее были винтовочные галереи, где дистанции были гораздо больше и можно было опробовать крупные калибры.

Минхо сказал, что опробует всё, пока у него не отвалятся руки. Профессиональные инструкторы, неотрывно следующие за ними, заявили, что сделают всё, чтобы этого не допустить. Они также грамотно проводили нужный инструктаж и отвечали на все интересующие клиентов вопросы. Хан почувствовал прилив азарта, просто взглянув в горящие глаза парня, с гордостью отмечая про себя успешную реализацию идеи для свидания.

Ему доставляло особенное удовольствие наблюдать за разгорающимся в своей собственной манере адреналином Лино, ведь ему были не по наслышке знакомы все эти чувства. Взгляд парня неистово метался по мишеням и с упоением наслаждался каждым попаданием точно в цель. Это всё было настолько увлекательно, что Хан и сам загорелся желанием пострелять, хотя и недолюбливал это дело. Когда он озвучил эту мысль Лино, тот предложил очередное соревнование, в котором выяснилось, что парень, очевидно, гораздо более лучший стрелок, чем он. На длинной дистанции они поражали мишени с переменным успехом, но, всё же, фиолетоволосый имел значительный перевес.

Отдельным удовольствием и поводом для смеха Минхо были неловкие попытки Аякса в стрельбе из лука. В этом виде стрельбы у него не было шансов от слова совсем — парень с фиолетовыми волосами ещё со школьных времен мастерски обращался с этим метательным оружием, чем даже заслужил бурный поток оваций от инструкторов, что оценили его навыки и умения по достоинству.

Когда они наконец устали, отстрелявшись по полной, то завалились в бар, чтобы сделать перерыв. Смеясь и бросаясь всё теми же беззлобными подколами, выпили очень много газировки, закусив всё это огромным количеством фастфуда.

— Я подозревал, что ты хороший стрелок, но чтобы настолько... — Хан потягивал прохладный напиток, наслаждаясь мятным вкусом. — Может, мне тебя нанять в качестве телохранителя? Мне бы не помешал в окружении человек со знанием дела.

— Ты что, дорам пересмотрел? — смеётся Лино. — Ну уж нет. Мне вообще не нравится любая работа, связанная с пушками. Я стрелять люблю только ради досуга, а не чтобы... — он осёкся по сторонам, понизив голос, — ну, ты понял.

Джисон понял. Ему отчаянно хотелось задать парню вопрос о том, почему он в таком случае продолжает заниматься подобной деятельностью, но это было пока слишком недостижимо личным, несмотря на то, что взаимопонимание между ними само собой непонятным образом строилось на космических скоростях. Очевидно для Лино и его брата это был единственный способ добывать средства, необходимые для жизни. Феликс проболтался о том, что рано или поздно они собирались вложиться в общее дело или купить хорошую квартиру и что это настолько дорогое удовольствие для обыкновенных работников ночного клуба без высшего образования, что о спокойной и размеренной жизни ещё долго можно и не мечтать.

Хан грешной мыслью подумал, что, если бы Лино согласился быть его парнем, он купил бы ему что угодно, избавив от бремени нежелательной деятельности... А если попробовать одаривать его чем-то неоправданно дорогим, он сочтёт это за попытку купить его самого или ещё что похуже... Гордый. Но ему так хотелось вызывать улыбку на этом потрясающем лице...

Из размышлений Хана, завороженно наблюдающего за восторженным парнем, вывела его фраза, сказанная заговорщицким тоном, с хитринкой в глазах, которая выбила почву из-под его ног:

— А ты ведь и не думал, что я тоже могу тебя нагнуть, не правда ли?...

Сначала Минхо не понял, почему у Аякса забегали глаза и сбилось дыхание. А потом до него самого дошёл её двойственный смысл.

Это была очень выразительная пауза, в которую каждый из них задумался о своём, стараясь не пересекаться взглядами. О чём именно думал Аякс, Минхо представить не мог, хоть и догадывался, но у него самого в голове стояла фраза Чонина, брошенная прямо перед его уходом на «не свидание»: «Ты занимаешься ерундой и тратишь силы на бессмысленные стенания вместо того, чтобы кайфовать от жизни и наслаждаться её моментами и подворачивающимися возможностями». Наслаждаться её моментами и возможностями, значит...

Минхо весь вечер отгонял от себя все мысли, связанные с Аяксом, стараясь переключиться с его бесящего милого личика на стрельбу. До сих пор ему это в большей степени удавалось. Всё это время удавалось. Хотя сложно сказать наверняка... В глубине души с той самой ночи об Аяксе он вспоминал каждый чёртов день: на внутренние стороны век отпечаталось его лицо с этой его ухмылочкой, на губах горели оставленные им поцелуи, и не только на губах, к слову... А аромат вишни с миндалём, едва коснувшись носа, заставлял оживать все воспоминания, как будто они произошли только вчера.

На выходных кто-то из волчат решил приготовить пирог с подобным ароматом — Минхо в этот день просто сорвался на спонтанную прогулку куда угодно, лишь бы подальше, желательно на несколько часов, за которые этот запах должен выветриться из кухни и прилегающих к ней помещений. Впрочем, это не помогло. По возвращению в Логово, его оповестили, что кусочек вишнёвого пирога ждёт его в холодильнике, в пищевом контейнере.

Минхо в расстроенных чувствах, что сбежать так и не удалось, как он ни пытался, взял контейнер к себе в комнату и съел ароматный кусочек с таким удовольствием, что проклинал вишню за её существование в принципе. И следом за этим устроил акт дрочки, от которой было стыдно. То ли он стал фудфетишистом, то ли соскучился по Аяксу... И то, и другое его не радовало в равной степени. На следующий день Аякс как раз раздобыл его номер и впервые написал. И в этот же день кто-то готовил пирог снова, теперь уже лимонный...

Казалось, что сбежать от мыслей о нём или от него самого уже просто невозможно. Да и Минхо устал бегать. Какой смысл, если он всё равно не выходит из головы? И всё, что с ним связано, тоже не выходит. Прочный ассоциативный ряд заставлял думать об Аяксе круглосуточно, и это всё не считая его бесконечного появления во снах... В общем, да, бегать не вышло. И, пожалуй, с него хватит. Решаться на что-то, конечно, страшно, но, может быть и правда, стоит попробовать?...

— Поехали к тебе? — он подпирает рукой лицо, чувствуя, как все сдерживающие его до сих пор факторы начинают отступать, откланиваясь и желая удачи. Вместо них надвигается что-то страшное, острое, жгучее и неумолимое. Аякс давится газировкой.

— Что? — непонимающе-неверящим взглядом упирается он в глаза парня с фиолетовыми волосами, в котором читается что-то совершенно новое для него. Минхо становится очень смешно с его выражения лица, напоминающего испуганного бельчонка. Милый. Он ещё не осознаёт, что ему сегодня придёт пиздец.

— Ты всё правильно услышал, — Минхо «с порога» нравится это новое для него ощущение контроля над ситуацией и собственными эмоциями, в особенности потому что теперь нервно колеблется карточный шулер, что до этого щеголял своей уверенностью. Такая смена позиций вдруг неожиданным образом начала распалять Минхо, готового сегодня совершить что-то ещё более сумасбродное, чем в прошлый раз. Если он правильно считывает подвешенные в воздухе контексты, то сегодня Аяксу от него не убежать. Шатен шумно сглатывает, осознавая, что ему не послышалось, и вспыхивая ярче сверхновых, что читается также по глазам, хватает Минхо за запястье и тащит за собой на выход, в машину.

— Домой. Не слишком быстро. Трогай, — только и успевает бросить Аякс водителю.

Тонированные стёкла и перегородка от водителя скрывают двоих парней, что вцепляются друг в друга, как только за ними закрывается дверь. Между ними происходит что-то противоестественное, ровно как и в прошлый раз, стоит только автомобилю сорваться с места. Подумать только — им для этого даже не нужен алкоголь. В большом просторном салоне царит полумрак, свет от фонарей скользит по лицам, утопающим в поцелуе, который оба считают долгожданным, как глоток воды в пустыне. Почему их так сильно друг к другу тянет?

Хан теряется в новых ощущениях, что разгораются в его беспокойной душе. Лино больше не скромничает и перехватывает инициативу, давая понять, что сегодня, что бы их не ждало, он ведущий. Джисон и не противится: его увлекает и плавит язык, что скользит по шее, а само нахождение этого пленительного парня рядом заставляет желать большего.

Минхо ощутимо смелеет с прошлого раза. Он видит, как на Аякса влияет каждое его действие, и это распаляет его лишь ещё больше. В какой-то момент он опускает руку на ширинку шатена, поглаживая бугорок, выпирающий из его брюк, и снова целуя в уже раскрасневшиеся губы. Тот мычит в поцелуй, не в силах поверить, что это всё взаправду.

Рассудок совсем покидает его, когда Минхо опускается на колени и с самым развратным видом медленно и методично расстегивает сначала ремень, а затем и ширинку. И даже после этого он не торопится избавить Аякса от белья, а лишь издевательски плавно и с нажимом проводит по члену сквозь тонкую ткань, что уже успела намокнуть. Больше всего в этой ситуации Джисона заводит взгляд парня, что делает всё, совершенно не размыкая зрительного контакта. Он наклоняется всё ниже, выдыхает в район паха и поглаживает бедра, двигаясь от коленей вверх. Хан готов умолять его прекратить эти пытки, но лишь молча и стараясь сдерживаться, чтобы не шокировать водителя, которому будет слышен каждый стон, наблюдает за происходящим.

Минхо довольно улыбается, встречая правильную реакцию на свои действия, наконец приспуская с парня белье вместе с брюками, чтобы прильнуть к налитому кровью органу одними только губами, как в лёгком поцелуе, лишь для пущего дразнящего эффекта, даже не накрывая ими головку. Аякс, судя по его виду, предпочёл бы, чтобы его выбросили в открытый космос, чем смотреть на этот разврат и не иметь возможности сделать хоть что-нибудь. Тогда Минхо едва касается головки кончиком языка, описывая её по кругу несколько раз, чтобы смочить слюной и наконец взять первый пробный раз до упора, двигаясь максимально медленно...

Хан очень тихо, но очень протяжно стонет, практически скулит от нетерпения и желания. Одной рукой рядом со своей головой он сжимает спинку сидения, а вторую не знает, куда деть, беспорядочно сжимая ткань рубашки на животе. Минхо замечает это действие и вынимает член из своего рта, оставляя губы влажными. Своей рукой он тянется к руке Аякса, чтобы нежно коснуться её пальцами, на секунду переплетая их и заставляя парня забыть о том, как нужно дышать, потому что в следующий момент эту самую руку он опускает на свои фиолетовые волосы и снова накрывает член губами. Этим своим коротким безмолвным действием он показывает: «Можно, направляй». И Хан направляет...

Вместо стонов с его губ срываются очень обрывистые вздохи, которые и без того трудно контролировать, а под действием губ Лино так вообще нереально, но он пока справляется. Минхо, однако, этого чудовищно мало. Его заводит Аякс, его горячий и нереально красивый член, его вид человека, что бьётся в экстазе, и не хватает только его громких стонов, которые всё это время посещали его во снах. Если бы только этот придурок сделал салон с большей звукоизоляцией...

Он не даёт шатену кончить, намеренно снижая темп вместе со скоростью машины, что подъезжает к шикарному двухэтажному загородному дому слишком быстро. Аяксу хочется простонать в голос хотя бы от разочарования, но Минхо кладёт палец ему на губы и озорно улыбается, подмигивая. Парень готов уже в этот момент признаться ему в любви, но молчит, и ему тоже вдруг хочется улыбнуться. Они выходят из машины и движутся в сторону дома, держась за руки и хихикая как школьники, подложившие кнопку на учительский стул. Без лишних слов Хан ведёт Лино за собой, нигде не включая свет, потому что большинство окон — панорамные, и света, отбрасываемого от уличного освещения, вполне достаточно, чтобы ориентироваться в пространстве.

Когда они наконец оказываются в спальне, Минхо снова толкает Аякса на кровать, продолжая начатое, только уже с немного иного ракурса: он нависает над парнем сверху, горячими поцелуями распаляя до нужной кондиции.

— Я хочу спросить... — пытается, всё же, вставить своё слово Джисон. Это слегка сердит Лино, которому приходится оторваться от его губ и перейти на шею.

— Мне кажется, что всё, что ты сейчас можешь озвучить, будет в крайней степени очевидно, и диалог выйдет максимально бессмысленным, — он покусывает кожу на шее, вызывая долгожданный первый стон парня под собой. Который тем не менее не унимается.

— У меня не было сегодня, да и вообще, планов затащить тебя в постель, правда, — оправдывается шатен, расплываясь от ощущений.

— Я знаю, — новый поцелуй под мочкой, — У меня тоже, как ни странно.

— Тогда почему?... — хочет спросить Джисон, поднимающийся на локтях, но прерываемый на полуслове легким укусом нижней губы.

— Потому что ты тоже совершенство, мать твою, Аякс, — Минхо тяжело морально это признавать, а вслух так тем более, но он решается вывалить всё, как есть, несмотря ни на что, несмотря на то, что это может кончиться плохо, на то, что всё слишком быстро, на то, что они практически незнакомцы. Он чувствует что-то такое при взгляде на этого парня, что внутри всё начинает сжиматься, и совсем не может дать этому чувству никакого рационального объяснения. Он прекращает всё, что делал до этого, чтобы взглянуть в лицо совершенно ничего не понимающего бельчонка, в котором от пафосного карточного игрока не осталось практически ничего. Он внимательно смотрит в глаза напротив и говорит прямо, не увиливая.

— Я ничего не понимаю: ни того, почему меня к тебе тянет, ни того, почему ко мне тянет тебя, но я чувствую, что всё это в высшей степени взаимно и не наигранно. Я как будто уже знаю тебя всю свою жизнь. Это сбивает меня с толку, и я на самом деле боюсь, всё слишком быстро, во мне слишком много необъяснимых чувств к тебе. Они пугали меня всё это время, но мне становилось лишь хуже, когда я пытался сбежать от них, прогнать их прочь или забыться. И когда ты написал, я думал, что смогу противостоять самому себе, но... — он запинается, вспоминая запах вишнёвого пирога, жмурится и открывает глаза снова, — мне отчего-то кажется, что я могу доверить тебе всё, что угодно, и это дерьмовое чувство, потому что оно совершенно лишает бдительности. Потому что я смотрю на тебя и хочу твои губы, хочу твои руки, тебя хочу. Это какое-то сумасшествие! Я не знаю, как мне с этим справляться, и раз я не мог от этого убежать, то решил бежать в обратную сторону — навстречу всему этому.

Хан теряет дар речи, когда осознает, что всё, что он чувствовал до этого, оказалось в точности тем же, что сейчас выпалил парень над ним в порыве своей отчаянной искренности.

— Если я скажу тебе, что всё, что ты описал, чувствовал всё это время, чувствую сейчас и я — ты поверишь мне? — спрашивает он, заглядывая Лино в самую душу.

— Да, — вот так просто. Тихо и мягко, улыбаясь уголками губ.

— Мне тоже страшно. Со мной такого никогда не было. Ты не думаешь, что?... — Минхо знает, что Аякс собирается сказать.

— Нет, только давай не о метках. По крайней мере, не сейчас. Пожалуйста, — он с мольбой в глазах смотрит на шатена.

— Почему? Вдруг это решит все вопросы? Вдруг мы...

— А вдруг мы «не»?... — Вот от этой мысли по-настоящему страшно, она буквально холодит изнутри. Джисон вдруг понимает ещё больше, чем до этого. Но не будь они мечеными, разве сексуальные контакты не должны были бы причинять им невыносимую боль? Ну или, по крайней мере, дискомфорт. Да, в природе встречаются ошибки и исключения, дефекты и мутации, даже чаще, чем можно предположить, но какова вероятность? Однако он уважает чувства Лино и выполняет его просьбу, больше не поднимая эту тему, лишь кивнув в знак согласия.

— И я тебя очень прошу: не пытайся проверять пока что. Даже умоляю. Если мои чувства и искренность и правда для тебя что-то значат, — Лино снова влезает в самую душу. — Когда я буду готов поговорить об этом, я скажу тебе.

— Хорошо, — коротко отвечает Аякс, чтобы следом его снова припечатали поцелуем.

Этот поцелуй не такой как предыдущие, он больше похож на тот, что Лино оставил ему последним в прошлый раз — нежный и мягкий. Только в этот раз не короткий с печальным послевкусием, а наполненный до краев, длинный, чувственный. Он аккуратно касается лица кончиками пальцев, обхватывает его ладонями и целует до бесконечности, растворяясь в ощущениях. Джисон испытывает то же самое, по телу разливается неведомое тепло, что постепенно и волнообразно превращается в жар.

Минхо снова начинает чувствовать, как желание, до этого затихшее на какое-то время, сейчас разгорается с новой неистовой силой. Он нетерпелив, но не хаотичен, жаден, но не разъярён. Сейчас есть только он и Аякс под ним: желанный, горячий, ужасающе притягательный. У них есть целая ночь впереди — необъятное количество времени — разделяй и властвуй, раздевай и бери.

Они помогают друг другу избавиться от одежды, стремясь оказаться ближе друг к другу как можно скорее, кожей к коже. Когда последняя деталь одежды летит на пол, первое, что хочется им обоим, целующимся сейчас в объятиях — лишить друг друга пластырей, прикоснуться к меткам, узнать, что они те самые друг для друга. Но разумеется, никто из них этого не делает.

Вместо этого Минхо поднимает руки Аякса, лежащего под ним, над его головой, и фиксирует их ремнем своих брюк, вызывая у шатена ошарашенный взгляд и поганенько улыбаясь ему.

— Ты что это удумал?

— Не волнуйся, я не любитель БДСМ, хотя не могу обещать, что не буду тебя мучить... — он плотоядно облизывается, вызывая в теле парня дрожь. Рукой он скользит по груди, ребрам, животу и лобку, спускается ниже, минуя самое главное, чтобы погладить внутреннюю сторону бедер, едва ли касается пальцами ягодиц и ложбинки между ними, когда Аякс инстинктивно подается вперёд и вверх. Он дышит очень часто и рвано, старается сдерживаться, но выходит слабо.

— При самом первом взгляде на тебя мне показалось, что ты такой же заносчивый мудак как Кайден... — он всё же прикасается к члену, пока только поглаживая его пальцами, не обхватывая, — Потом оказалось, что ты ещё более самодовольный и пафосный, чем мне показалось с первого взгляда... — он отнимает руку от члена, чтобы обильно смазать её слюной и возвращает на место, распределив в качестве смазки по всей длине и обхватив у основания, — Но позже, мне стало казаться, что ты не так уж и плох. Что ты щедрый, сексуальный, поразительно милый... — он начинает двигать рукой в едином темпе, заведомо замедленном, мучительно тягучем. Аякс снова извивается, пытаясь подаваться бедрами навстречу, — Так какой же ты на самом деле?

— Сногсшибательный момент... ах!... для интервью, ммм... скажу я тебе... — срывается Аякс, — Задай мне любой вопрос — и я на него... о, боже, да... отвечу... только прекрати эти пытки, молю!...

Минхо упивается ситуацией.

— О, поверь мне, я задам. Ещё как задам... — он улыбается, наклоняясь к губам шатена, в которые тот протяжно стонет. — Смазка.

— Верхний ящик комода, слева от двери.

— Не смей двигаться, — снова короткий поцелуй. Он встаёт с кровати, чтобы пуститься в поиски нужного тюбика, который находится не с первой попытки среди разного хлама типа разбросанных карт, пачек сигарет, блокнотов и упаковок с галстуками дурацких расцветок. Возвращаясь к кровати, он ненадолго замирает, чтобы осмотреть упругое подкачанное тело Аякса, которым совсем скоро собирается овладеть. Его собственнический взгляд сверху распаляет и без того истекающего парня, приоткрытые губы которого уже начинают сохнуть от такого частого горячего дыхания.

— Я мог предвидеть всё, что угодно, но не мог представить, что ты такой бесчувственный садист, — сбивающимся голосом подмечает парень. Минхо по-кошачьи надвигается на него, не собираясь пока что даже прикасаться.

— Чувственный садист. Без «бес», — он наклоняется и снова целует, чтобы в следующую секунду нагло развернуть под собой животом вниз.

Хан не впервые находится в роли принимающего, но он соврал бы, если бы сказал, что этот раз похож на все те немногочисленные, что у него были. Нет, не похож совсем. Он впервые ощущает столько трепета и желания, что голова кружится от переизбытка ощущений, сердце бьётся о ребра, а в животе не просто бабочки, а самые настоящие огнедышащие драконы. Лино выдавливает небольшое количество смазки на пальцы, разогревая в руках, чтобы затем мучительно плавно подготавливать Аякса к своему члену, выцеловывая сантиметр за сантиметром на его затылке, плечах и спине выше лопаток, старательно игнорируя участок с пластырем на метке.

Парень под ним уже стонет так сладко, что Минхо признаёт: если бы аудионаркотики существовали, они звучали бы как его стоны. Он повышает их громкость и интенсивность, увеличивая с каждым разом количество пальцев, просто закатывая глаза от предвкушаемого удовольствия. Аякс сегодня податливый, полностью отдающийся указаниям Лино, какими бы они ни были, доверяя ему даже чуть больше, чем полностью. На просьбу подползти ближе к стене и упереться в неё связанными руками вверх он слушается беспрекословно, занимая такое выгодное положение с красивым изгибом спины, что Минхо невольно засматривается — загляденье, да и только.

Не в силах справиться с сильнейшим порывом, он пользуется заминкой и припадает к заднице Аякса с чувственным укусом прямо под левой ягодицей, пока сжимает в руке правую. Это простое, но неожиданно приятное действие заставляет Хана вскрикнуть от необычности ощущений, что оказываются на удивление возбуждающими. И Минхо слушает его голос как музыку, продолжая кусать и зализывать, пока его пальцы снова не начинают двигаться в уже разработанном колечке мышц — уже таком мокром и горячем.

— Лучше бы ты меня пристрелил, блядь... — надрывно стонет Аякс, чтобы в следующую секунду вскрикнуть сильнее и интенсивнее, чем до этого, потому что, сменив пальцы на член, Лино входит в него на всю длину. Из его глаз от неожиданности брызгают слезы, но нет, это не больно, это мучительно приятно. Парень вцепляется в бёдра шатена, начиная двигаться внутри со всей плавностью, на которую способен — они стонут в унисон, соприкасаясь телами, и это, чёрт подери, запредельное блаженство.

Может, Аякс, всё же, прав? Может, они и правда меченые? Минхо трясёт от того, насколько сильно он желает, чтобы это оказалось правдой. Хочется проверить, хочется взглянуть и прикоснуться прямо сейчас, хочется понять и удостовериться — так отчаянно хочется, но нет, он твердо решил пока этого не делать. Ни за что. Желательно как можно дольше. Но пофантазировать о том, как это будет ему, конечно же, никто не запрещал.

Это не слишком распространённая информация, но, насколько Минхо было известно, метка по-особенному реагирует на прикосновения соулмейта, учитывая индивидуальность их связи и природы возникновения, конечно же, но с поправкой на то, что это приятно. Дичайше приятно. Сложно было представить это ощущение, ни разу его не испытав. Все интернет запросы в мире не могли дать вразумительного ответа, лишь ещё больше путая.

Он представил, как Аякс проводит языком по метке на его пояснице или прижимается к ней животом в подобной позе, только в активной позиции, как у них уже было, только кожа к коже. Его прожигает от одного представления об этом, как и о том, как он сам вгрызается в надпись на плече парня, что сейчас скрыта за пластырем. Он буравит взглядом ненавистный кусочек липкой дряни, за которым мечтает видеть своё имя, и его собственную метку покалывает от этих мыслей.

Аякс с каждым новым толчком либо опускает голову и стонет обессиленно, либо задирает и вскрикивает от удовольствия, сам подаваясь назад и насаживаясь до упора. Они меняют позиции несколько раз, Лино всё с большим садизмом отсрочивает приближающиеся оргазмы, заставляя их обоих страдальчески томно стонать от прерывающегося и замедляющегося темпа. Закончить он решает на самой прекрасной ноте: Аякс под ним на спине, одна его нога закинута Минхо на плечо, вторая прижимает к себе, огибая сбоку, в глазах только всепоглощающая похоть, собственный член он сжимает в руке, двигаясь в ритме толчков внутри, и о да, он прекрасен настолько, что в этот самый момент хочется умереть.

Ускоряющийся темп знаменует приближение пика захлестывающих ощущений, внутри что-то взрывается, два тела сотрясаются в судорогах, разрывая пространство криками, отдающимися эхом от стен и стёкол настолько, что пара телохранителей на первом этаже давятся кофе. Минхо в изнеможении выходит из Аякса, падая на кровать без сил, чтобы в следующий момент парень навис над ним вполоборота, касаясь губ с какими-то непередаваемыми ощущениями. Он притягивает шатена за волосы на затылке, пока тот запускает руку под его спину, чтобы вновь прижать к себе. В этих простых жестах всё ещё читается слишком много настолько, что всё это перегружает нервную систему. Едва оторвавшись от губ друг друга, парни засыпают, так и не размыкая объятий.