Энджел и Кайден

Минхо просыпается самым первым в своей комнате от душераздирающего крика. Сначала он совсем ничего не понимает, однако секундой позже в приоткрытую дверь заглядывает младший брат с очень испуганным лицом:

— Вставай, там Феликс! Что-то случилось! — и убегает. Минхо подрывается с постели в одних трусах и бежит за младшим в комнату Феликса, из которой доносятся звуки, будто друга режут заживо. Комната оказывается заперта.

— Феликс? Феликс! — кричат напуганные парни, совершенно не представляя, что может происходить с другом. — Феликс, открой дверь! ФЕЛИКС! — они стучат так громко и сильно, как только могут, но ничего не помогает, поэтому Минхо отодвигает Чонина в сторону и старается выбить ручку ногой. Время, проведённое в армии, не проходит даром: он всё ещё помнит некоторые полезные приёмы и обладает хорошей физической подготовкой. Дверь с грохотом отлетает в сторону, ударяясь в стену, а парни вбегают в комнату и включают свет.

Феликс лежит на кровати, свернувшись в клубок и прижимая руки к груди с закрытыми глазами. Он всё ещё кричит, по его щекам текут слёзы, но всё указывает на то, что он всё ещё спит.

— Разбуди его! — приказывает Минхо брату, осторожно принюхиваясь к запаху, что потянулся от входной двери. — Я сейчас.

Как по команде, тут же завывает сирена пожарной тревоги, а под входную дверь начинают заползать струйки чёрного дыма.

— Твою мать! — срывается с места фиолетоволосый. Феликс перестаёт кричать, проснувшийся от сирены, рассеянно вытирающий с щёк дорожки слёз и совершенно не понимающий, что происходит. Из подъезда слышатся возгласы соседей, кто-то специально стучит во все двери и громко кричит о начавшемся пожаре. Чонин помогает Феликсу встать, Минхо внешне проверяет, всё ли с другом в порядке, после чего приказывает ребятам хватать самое нужное и бежать как можно скорее на выход, намотав на лица что-нибудь мокрое, потому что дыма становится всё больше, и он гораздо страшнее огня, что ещё не возвестил о своём появлении.

Напялив первое, что попалось под руку, все парни в спешке грузят в спортивные сумки деньги, документы и мелкую электронику — самое важное. Чонин тянется к шкафчику, в котором прячет небольшой сейф с ядами, но Минхо его одергивает и предупреждает, что у них совсем мало времени. Все трое выбегают на лестничную площадку друг за другом, стараясь не потеряться в толпе других людей, что бегут эвакуироваться.

Уже на улице, стоя на парковке, все люди в разной степени раздосадованности смотрят на то, как догорает их дом: пожарная не успевает приехать вовремя, и пламя быстро охватывает всё здание полностью, не щадя ни единого квадратного метра. Перед лицом подобной опасности оказываются все без разбора: и те, кто снимал угол в подвале, и те, кому принадлежал весь верхний этаж.

Минхо, которому глубоко насрать на то, что они остались фактически без дома, разворачивается к младшим, оглядывая их с ног до головы. Для него важно только то, что они в этот момент живы, здоровы и находятся на безопасном расстоянии от очага воспламенения — всё остальное не имеет для него такого большого значения.

Чонин слегка растерян и самую малость рассержен. Он не может отвести взгляда от дома, очевидно переживая по поводу своих ядов и ещё некоторых важных вещей, что не успел забрать. Самое главное, что он забрал ноутбук, в котором хранилась вся важная информация по его работе вне «Домино»: досье на жертв, подробности и планы убийств, фотографии и геометки. Феликс выглядит подавленным и отрешённым. Он мелко дрожит, но явно не из-за пожара. Его состояние выдают красные глаза, в которых высохли слёзы, которых ещё несколько минут назад было целое море.

— Вы как? Порядок? — с заботой в голосе интересуется Лино.

— Порядок, — отвечает Лис. Блондин лишь едва заметно кивает.

— Феликс, что случилось? Тебе кошмар приснился? Ты так орал — мы чуть с ума не сошли, — Минхо не отпускает состояние друга.

— Да, ты нас до смерти напугал, — Чонин присоединяется к брату, оба вглядываются в лицо друга. Тот вздыхает, потупив взгляд.

— Это реакция организма на меченого. Эта сука, судя по всему, с кем-то трахается. Надеюсь, ему было так же больно, как и мне... — метка, что только перестала гореть вместе со зданием, снова болезненно отреагировала на оскорбления. Феликсу захотелось пожелать меченому сдохнуть в муках, но пришлось воздержаться, чтобы снова не испытать боль.

Пару-тройку раз в жизни Феликс предпринимал попытки заниматься сексом с понравившимися людьми. Поначалу это было даже приятно, как и должно быть, с лёгким налётом покалывания в районе метки, однако со временем связь крепла, а боль от подобных дел становилась всё сильнее. Тогда Феликс поклялся себе, что занимается подобным в последний раз, и впредь будет ждать своего меченого, ибо терпеть такую боль было невыносимо. Весь процесс превращался в пытки и издевательства и над собой, и над чужим соулмейтом. Некоторые метки на дух не переносят «чужих». Зато, поговаривают, что секс со своим предначертанным может быть настолько невообразимо хорош, что некоторые подолгу не могут остановиться...

Хорошим примером служили Йеджи и Рюджин, что стали первыми среди меченых в стае. Никто не ожидал, что они будут предначертанными, даже они сами, но их взаимодействие с тех пор сильно изменилось, и иногда от того, как сильно между ними искрило, находящимся рядом людям становилось просто не по себе. Появлялось чувство «третьего лишнего». Следующими были Чанбин с Сынмином — тоже неожиданно. После объявления о том, что они меченые, они буквально пропали на неделю, и никто не знал куда, даже стали переживать. Однако позже всё вернулось на круги своя, и они вели себя весьма сдержанно, стараясь никого не смущать так же, как это без зазрения совести делали девчонки.

Феликс мечтал испытать нечто подобное, свято веря, что однажды встретит соулмейта и сразу же почувствует его. Ему казалось, что это должно произойти особенным образом, который он обязательно распознает. Судьбоносная встреча, предначертание, предназначение, предопределение — все эти красивые слова и входивший в них смысл прочно ассоциировался у Феликса с метками.

Он старался не осуждать меченого за левые связи, понимая, что тот тоже человек, который ищет себя и свой жизненный путь. В конце концов, они ещё не встречались, да и в общем и целом соулмейты, помимо возлюбленных и любовников, могут быть и друзьями, соратниками, союзниками. Но иногда ему так хотелось побыть на месте ребят из стаи, почувствовать, каково это — когда к твоей метке прикасается кто-то особенный, сделанный этой жизнью специально для тебя. И ему было слишком больно сегодня, как физически, так и морально, зная, что Хван Хёнджин, предначертанный ему, буквально написанный на сердце, снова выбирает не его...

В этот момент он понял, о чём ему говорил Чан. Можно подумать с прошлого раза, когда он так же с кем-то переспал, что-то могло измениться... Это было несколько месяцев назад, и больно было примерно вполовину меньше, чем сегодняшней ночью. Блондин мысленно пытался уговорить соулмейта больше не предпринимать таких попыток, просто чтобы не убить их обоих к чёртовой матери, но, к сожалению, до него было никак не докричаться...

♡ ♢ ♤ ♧

Волк просыпается среди ночи от звонка Лино, что сообщает неутешительные новости: дом, в котором они жили несколько лет, сгорел дотла. Квартиры больше нет. Они успели спасти только самое необходимое и теперь буквально остались на улице без крыши над головой. Он срывается по первому зову, чтобы подобрать их и привезти в Логово, где планирует продержать до тех пор, пока они вместе что-нибудь не придумают.

— Деньги со страховой стрясти, я так понимаю, не выйдет? — обращается Чан к Лино, сидящему напротив него в просторной гостиной логова волчьей стаи — того самого полуразвалившегося склада, что превратился в полноценное жилище, размещающее в себе сейчас в среднем человек двадцать и ставшее штаб-квартирой их банды, командным и переговорным центром. В нём жили, тренировались, даже работали на дому и всегда приветливо встречали любого члена стаи, особенно тех, кто оказался в беде.

По обе стороны от Минхо, примостив головы на плечах старшего, дремали Феликс и Чонин, уставшие и измученные. Тот старался их не тревожить, изредка поглаживая каждого по волосам, даже не замечая за собой подобного жеста. Чан незаметно сглотнул, наблюдая за спящим Лисом и неожиданно завидуя руке Лино.

— Не выйдет. Там вообще желательно зачистку провести, мы многое оставили, просто потому что могли сгореть к чертям собачьим... — он заговорил тише, чтобы не разбудить младших. — Один только сейф с ядами чего стоит...

— Я могу туда отправить кого-нибудь, пока полиция не начала рыскать. У нас есть свои люди в органах, они помогут избавиться от следов вашей криминальной деятельности. А пока поживете у меня. Позже придумаем, как быть дальше.

Лино сонно кивнул.

— К сожалению, у нас даже выбора другого нет. Прости, не хочется тебя притеснять...

— Не неси чушь, — отмахивается Волк. — Стая своих не бросает. Кстати... Феликс выглядит ужасно, — отмечает он пролегающие круги под глазами блондина и его нездоровую бледность.

— Это его меченый. Если он его встретит, первое знакомство у нас пройдёт на кулаках, ибо, если я ещё раз увижу Ликса плачущим и кричащим во всю глотку, я его вообще убью, — Лино не удержался от злого оскала. Бан Чан понимает всю ситуацию без лишних пояснений. — Хотя, если честно, мы спаслись только благодаря тому, что он орал. Дыма было слишком много.

— Из-за чего вообще случился пожар?

— Понятия не имею. Когда мы выбегали, здание уже догорало.

— Ладно, остальное обсудим завтра, а пока идите спать. Свободные комнаты как раз есть, даже больше, чем надо. Феликса сгрузи в крайнюю, он её обожает, прожил там большую часть времени, а себе присмотрите из оставшихся.

— Я их обоих не дотащу. Поможешь?

— Конечно.

— Хватай мелкого, я отнесу Феликса, — как бы между прочим бросает Лино, старательно и профессионально делая вид, что ничего необычного не происходит. Чан выглядит слегка растерянным, но уверенно маскируется, подхватывая Айена на руки и вставая в полный рост. Он приценивается к весу — парень оказывается легче, чем ему казалось, но этот вес на его руках ощущается приятным грузом.

Минхо чуть впереди несёт на руках Феликса как пушинку, заворачивая в крайнюю комнату. Чан заходит в следующую, устраивая Лиса на свободной кровати и задерживаясь над ним, не в силах оторваться от созерцания настолько прекрасной картины перед собой. Спящий Айен размеренно сопел и выглядел расслабленно и умиротворённо. Этот вид с самой первой встречи обезоруживал Волка подчистую, вызывал желание позаботиться о нём и защитить. Он не может удержаться, чтобы не коснуться волос младшего, переходя ладонью на щеку, о которую парень инстинктивно потирается, словно котёнок...

Чан с усилием заставляет себя одернуть руку от его лица и покинуть комнату, пока не... Пока не сошёл с ума. Выйдя в коридор, он прикрывает дверь и жмурится, но, завидев Лино, выдаёт последнее движение за головную боль и сонливость. Парень всё прекрасно понимает, кивая ему на прощание и скрываясь за следующей дверью. У Чана в голове только один вопрос, который он гнал от себя несколько лет и который снова вернулся к нему с новой силой в нынешних обстоятельствах — почему его так непреодолимо тянет к «Ядовитому Лису»?

♡ ♢ ♤ ♧

Феликс просыпается слишком ранним утром в той самой комнате, что служила его пристанищем кучу лет назад, оглядывая её по периметру и отмечая наметившиеся изменения. Вместо голых стен и практически полного отсутствия мебели здесь теперь была полноценная комната, как в комфортном общежитии, ещё и с налётом индустриального стиля, как и во всём логове. Потом и кровью заработанные деньги всем скопом отправлялись сюда год за годом, пока наконец неприметное громадное здание, в котором вечно гуляли сквозняки и не было даже проведено всех необходимых коммуникаций, не стало выглядеть как внушительных размеров резиденция с большой буквы, где теперь уже нарочитая небрежность и промышленные элементы были частью дизайнерской обстановки в стиле лофт. Каждый член стаи гордился своими вложениями и причастностью к логову. Его оберегали, облагораживали и стремились сделать лучше любыми средствами. Если бы не это здание, если бы не Чан, что был добр и справедлив к каждому — не было бы логова, не было бы стаи.

Феликс чувствовал себя в безопасности. Ему здесь нравилось даже в те времена, когда комфортом здесь и не пахло, но ощущение, что он не на своём месте, прочно поселилось в глубинах души и не хотело отпускать. Он привык к квартире, в которой жил с друзьями, даже в какой-то степени привязался к ней и теперь испытывал лёгкое чувство тоски по дому, которого больше нет. В логове можно было оставаться годами, искренне наслаждаясь пребыванием, но в нём не было такого ощущения камерности и личного пространства. Стая была большой и росла из года в год, пополняясь всё больше и больше молодыми людьми, что попадали в сложные жизненные ситуации и оказывались на улице, потеряв всё, в том числе и надежду на лучшее будущее. Тогда Чан находил их и предлагал помощь, что начиналась с элементарного — с этих самых комнат. Феликс грешной мыслью подумал, что уже больше никогда не вернётся к самому началу. Он планировал копить деньги и рано или поздно съехать от братьев, чтобы жить самому и строить дальнейшие планы, отталкиваясь от ситуации, а жизнь решила подложить ему такую свинью: несколько денежных заначек сгорели, как и дорогие сценические костюмы, тонна профессиональной косметики, бытовая техника — в общем, много всего, из чего по крупицам создавалась его ежедневная повседневная жизнь. Неужели теперь придётся начинать сначала?

Парень решительно встал с кровати, вдруг засунув все экзистенциальные размышления поглубже в самую задницу, намереваясь больше с этого момента о них не думать. Позитивное мышление привлекает положительные вещи. Значит, нужно подумать о хорошем! И желательно о том, чтобы ему вдруг подвернулась возможность восполнить утраченные средства к существованию. Если думать о плохом — оно притягивается как магнит, а он в не настолько ужасном положении, чтобы самобичеванием заниматься — он вообще в шоколаде! У него охуенное пристанище, восхитительные, мать их, друзья — буквально семья — чем не повод для радости и гордости? Эти мысли чудесным образом отрезвили и вызвали на лице улыбку и желание заебать окружающих, поделившись с ними позитивом, хотят они того или нет.

Он вышел из комнаты и остановился у перил второго этажа, оглядывая открытую площадку первого с виднеющимся краешком кухни. Перед телевизором, играя в приставку, сидели в обнимку Чанбин с Сынмином, тихонько ругаясь друг на друга и подавляя смешки, чтобы не разбудить остальных. На кухне он издалека заметил спину Черён, по всей видимости занимающейся приготовлением завтрака. С ней был кто-то ещё из девчонок, предположительно Юна, потому что Феликс заметил Саранга — её серого котика, что бегал около кухонного островка (Минхо будет в восторге, когда проснётся). Больше никто так рано не бодрствовал. Пора это исправлять.

Первым, к кому завалился без приглашения наглый блондин, был Чонин. Только услышав на английском: «Wakey-wakey», он уже захотел провалиться сквозь матрас, накрывшись одеялом с головой, что его совершенно не спасло.

— Come on, it's time to wake up, — своим низким бархатистым голосом разливался Феликс, — Good morning, sunshine!

— Феликс, отъебись, пожалуйста, — жалобно молит Лис, на что получает порцию щекотки сквозь одеяло и заливается смехом.

— Тебе кто разрешал сквернословить в мою сторону, а? — не унимается Энджел.

— Ладно, сдаюсь, только прекрати! — новые вспышки смеха и мольбы о пощаде вынуждают Феликса приняться за следующую жертву, которой оказывается Минхо.

— Проснись и пой! — в припрыжку влетает в комнату фиолетоволосого тот. Из-под одеяла на него уже направлен взгляд, которым можно убить, даже несмотря на сонливость.

— Если я сейчас встану, ты ляжешь, — замогильным голосом предупреждает Лино, однако угрозы не действуют на таких солнечных идиотов, как его лучший друг, который наваливается сверху, хохоча и стараясь сдёрнуть одеяло. — Ты что, бессмертный?

— Нет, предприимчивый. Там по первому этажу гуляет Саранг, — заговорщицки оповещает Феликс, предчувствуя свой триумф.

— Врёшь, — недоверчиво щурится парень.

— Юна! — кричит блондин так, чтобы было слышно на первом этаже.

— Что? — так же громко кричит девушка. В этом доме всем вообще плевать на хоть какие-нибудь правила приличия.

— Уже ничего! — отвечает Феликс, наблюдая, как лицо друга меняется, и он спешит спихнуть его с себя, чтобы пулей выбежать на первый этаж. Если в логове Юна, значит, её котик вместе с ней.

Следующие пару комнат оказываются пустыми, а из последних вываливаются оставшиеся парни и девчонки, сонно потягиваясь и бросая взгляды на разрушителя спокойствия в лице Энджела. Последним и самым замученным выходит Волк собственной персоной — совсем не выспавшийся и выглядящий сейчас скорее как уличный пёс, которого хочется приютить и накормить. Собственно, это и читается в глазах Лиса, что с плохо скрываемым обожанием смотрит на старшего из другого конца коридора.

Услышав, что все действующие лица в логове уже проснулись, Черён оповещает, что завтрак готов. «Очень вовремя», — подмечает про себя Феликс, оценивая сложившуюся ситуацию.

— Кто последний — тот моет посуду! — подначивает он волчат, которые тут же срываются с места и летят на первый этаж, обгоняя друг друга. Он присоединяется к ним, чтобы оставить кое-кого наедине.

— Хён!.. — Чонин подбегает к Чану, на котором лица нет. Обычно уложенные тёмные волосы сейчас завивались в мелкие кудри, выбивая почву из-под ног младшего. — Ты зачем встал так рано? Ты и так практически не спишь!

— Да поспишь тут с вами, — усмехается лидер, устало потягиваясь и болезненно шипя.

— Спина болит?

— Да... Мы вчера мебель таскали, помогали ребятам с переездом. Шея и поясница просто в ужасе, если честно...

— Давай массаж сделаю? — выдаёт Лис в порыве и тут же понимает, что только что ляпнул. Это заставляет кончики его ушей покраснеть, когда Волк внезапно соглашается.

— Давай, — он тоже выдаёт это раньше, чем успевает подумать. Сохраняя внешнее спокойствие, внутри он совершенно растерян.

Чонин решает постараться забить на свою типичную робость перед лидером и включиться в режим «мы просто одна семья, на моём месте мог быть кто угодно из наших, на его месте тоже мог быть кто угодно, всё нормально и в рамках приличия». Он хватает Чана за руку, решительно заводя обратно в комнату и оставляя дверь открытой нараспашку во избежание неловких ситуаций. Волк снова падает на кровать, обессиленно настолько, как будто уже отпахал смену в клубе.

— Сними футболку, через ткань неудобно будет... — Чонин старается звучать уверенно и без стеснения, и у него на удивление хорошо выходит. Однако, когда Чан приподнимается на кровати и сбрасывает с себя мешающую вещь, Лис сдерживается изо всех сил, чтобы не простонать от открывающейся картины. Что ж, он сам в это ввязался, ему и расхлёбывать...

Чан не смотрит на Айена, но чувствует его взгляд, блуждающий по своему торсу, и не может признаться сам себе в том, насколько сильно ему это нравится. Укладываясь поперёк кровати, он прикрывает глаза и старается дышать размеренно, сдерживая все мысли, которые обычно гонит от себя, когда находится рядом с этим очаровательным лисёнком. Это становится самым настоящим испытанием, когда парень залезает на него сверху, садясь прямо на задницу. Пока младшему не видно, он закусывает руку около запястья, ощущая этот приятный вес на себе. Хочется развернуться и... Дальше он себе думать запрещает с огромным усилием воли.

— Где находится твоя метка? Боюсь её задеть... — спрашивает Чонин как бы между прочим.

— Внизу живота, не бойся, не заденешь, — без задней мысли выдаёт вожак, заставляя парня сглотнуть. В голову мгновенно ударяет яркая картина его настоящего имени, начертанного на теле в таком интимном месте. А что было бы, если бы он коснулся её кожей или языком... Чонин проклинает себя за идею с массажем, поднимая глаза к потолку и внутренне матеря себя на чём свет стоит.

Руки Лиса мягкие и чертовски нежные. Он творит со спиной Волка какую-то невообразимо приятную магию, разминая затёкшие мышцы как массажист со стажем. Это просто приятно, когда он совершает движения в районе шеи, но это сногсшибательно приятно, когда его юркие пальчики проходятся по бокам ближе к линии джинс, заставляя тело покрываться мурашками и вызывая недвусмысленные ощущения. Он не может удержаться от тихих стонов удовольствия, которые выбивают весь воздух из лёгких младшего.

Они совершенно не замечают, сколько времени занимают подобные манипуляции, каждый находясь в собственном подобии транса. Чонин решает прервать это, пока он вообще тут лужицей не растёкся, используя методы Феликса. Длинные пальцы сменяют интенсивность нажима и переходят на рёбра с щекоткой. Глаза Чана расширяются, и на лице просыпается первая за сегодня улыбка. Он начинает откровенно хохотать и извиваться, вызывая улыбку и на лице Айена.

— Ай, щекотно! Перестань! Ты мне только массаж обещал! — он стучит руками по одеялу и дёргается от ощущений, но Лис не унимается.

— Я не всегда имею в виду именно то, что говорю. Понимай это, как хочешь, — он смеётся вместе с Волком, но вдруг замолкает, когда тот в пару резких и ловких движений скидывает его с себя на кровать, чтобы нависнуть сверху и уставиться в лицо. Это выходит совершенно случайно, но обескураживает обоих, заставив замереть и смотреть друг другу в глаза, совсем не понимая, что происходит, и чувствуя такую непреодолимую тягу...

— Эй, вы завтракать сегодня собираетесь или нет? — доносятся голоса снизу.

— Мы сейчас тут всё съедим подчистую, и вам не останется!

— Да, уже идём! — кричат они в один голос, повернув головы в сторону двери, после чего смотрят друг на друга ещё с секунду и поднимаются с кровати. Максимально неловко.

♡ ♢ ♤ ♧

Хёнджин просыпается в своей кровати ближе к обеду с болью в голове и теле. Метка всё ещё ноет после вчерашнего. Приподняв одеяло, он осматривает её и трогает пальцами, проверяя — от прикосновения не больно, но по всем остальным признакам и правда напоминает ожог. Хван делает неутешительное заключение о том, что воздержание станет теперь его жизненным кредо и судя по всему сведёт в могилу, потому что ни трахаться, ни жить спокойно ему теперь не светит. Как бы потрясающе не было в «Опиуме», как бы не хотелось туда вернуться, он ни в коем случае не сделает этого снова, иначе ещё одна такая ночка — и он покойник. Что мешает метке в следующий раз устроить ему сердечный приступ? Верно, ничего. Рисковать как-то расхотелось. И это нещадно бесило.

Хван какое-то время буравил потолок хмурым рассерженным взглядом, пока не позвонил секретарю.

— Добрый день, Господин. Чем могу быть полезен?

Кому день, а кому утро.

— Су, доложи последние новости.

— Их не слишком много. Ваш уважаемый друг вчера спьяну выиграл контрольный пакет акций у главы крупной зарубежной ликёроводочной компании. Он этого не помнит, а потому сегодня разбирается с возникшими вопросами. Один из известных представителей фармацевтической отрасли ищет с вами встречи — по всей видимости, он в курсе теневой стороны вашего бизнеса и заинтересован в долгосрочном сотрудничестве. Также господин Дунг высказывает желание навестить свою бывшую табачную фабрику, заодно почтить вас визитом...

— Как же он заебал... Извини, Су. Если что, предоставь окончательное решение за принятием Дунга Аяксу — он же так рвался владеть этой лачугой вместе, вот пусть сам и разгребает. Но в случае чего запрети Дунгу перемещение по территории без сопровождения. Максимум, на что он может рассчитывать теперь — это на короткую и поверхностную экскурсию. Насчёт фармацевтики я подумаю, но звучит заманчиво... Что-нибудь ещё?

— Да. Форс-мажорная ситуация случилась ночью с несколькими членами группы господина Бана, сейчас в ней под прикрытием задействовано множество его людей.

— Конкретнее? — Хёнджин поднялся в кровати на локтях.

— Трое членов стаи остались без жилья и временно перебрались в штаб-квартиру. Пожаром сожгло дотла многоэтажный дом, в котором они проживали в одной квартире. Предположительная версия — умышленный поджог.

Брюнету стало ещё более интересно.

— А не знаешь ли ты случайно, кто именно остался без квартиры? — стараясь не радоваться раньше времени, поинтересовался он.

— Лино, Айен и Энджел.

Услышав то, что ему было нужно, Кайден мгновенно почувствовал себя лучше и бодрее. В голове потихоньку начал созревать очередной план...

За обедом он звонит Аяксу, потому что в этом деле ему отчаянно требовался второй пилот. Брюнет нетерпеливо барабанит пальцами по столу, вглядываясь в дисплей мобильного, на котором уже включена громкая связь. Спустя несколько кажущихся такими долгими гудков тот наконец-то поднимает трубку и отвечает голосом, в котором все еще слышны остатки вчерашнего состояния.

— Вчера ты впервые назвал меня другом, а сегодня звонишь первым. Неужто я настолько охуенный, что растопил твоё ледяное сердце? — он делает попытку посмеяться, но та, видимо, приносит ему новый поток головной боли, от чего он тут же ойкает в трубку.

— Не льсти себе, — у Кайдена слишком хорошее настроение, чтобы вести себя как обычно, поэтому он даже позволяет себе улыбнуться. — Я удивлен, что ты вообще это помнишь. Мне просто нужна твоя помощь сегодняшним вечером, если у меня в одиночку нихрена не выйдет, — он задумчиво вертит в руке столовый нож, на кончике которого поблёскивает солнечный блик, отбрасываемый на стол из окна.

— У-у-у, как интересно. И что же ты задумал?

— Довольствуйся интригой, пока можешь.

— Какой же ты всё-таки козлина, — Аякс всё больше начинает наглеть в своём новом статусе друга Кайдена.

— От козлины слышу. Пей опохмел, и чтобы к вечеру был как огурчик. Я не принимаю отказы.

— Что, и откупиться не выйдет?

— Не живьём, по крайней мере.

Аякс всё же смеётся, превозмогая боль в голове, и отключается. Кайден предвкушает интереснейшее развитие событий.

♡ ♢ ♤ ♧

— Лунной ночи! — желает очередная хостес с именем «Лиа» на бейджике, пропуская Хёнджина и Джисона вглубь сияющего «Домино». На выходных здесь более людно и шумно, чем по будням. Отовсюду гремит музыка и слышатся голоса, что стараются её перекричать. Разодетые тусовщики отрываются на всю катушку, где-то в середине танцпола две команды устроили танцевальный баттл, сверху периодически сыпется дождь из серебристого конфетти — веселье в самом разгаре. По изначальному плану они заявились сюда всего лишь как следует отдохнуть, чем и собирались заняться для пущей правдоподобности. Ничто не должно выдавать намерений Кайдена раньше положенного.

Они подошли к стойке, за которой уже происходило какое-то шоу, собравшее около себя приличное количество народа — не протолкнуться: несколько барменов соревнуются в приготовлении коктейлей на скорость и меряются мастерством, на потеху публике перекатывая бутылки по рукам, раскручивая барные ложки между пальцами и разливая радугу шотов под аплодисменты и улюлюканье. Пока не получается заказать напитки, так что они просто хлопают вместе со всеми, мгновенно заряжаясь окружающей атмосферой. Время отдыхать.

Осматривая пространство по периметру, Хёнджин глазами высматривает среди танцоров на платформах знакомую фигуру, но никак не может её найти: сегодня танцуют только девушки. Поначалу это расстраивает — вполне вероятно блондин мог сегодня отсутствовать, ведь не работает же он здесь круглосуточно. Затем Хван натыкается взглядом на нескольких ребят из стаи, что тут и там веселятся и отдыхают вместе со всеми. Многих из них он уже видел, некоторых, таких как Лино, знает в лицо. Сейчас тот как раз стоит рядом с младшим братом на другом конце бара, и они с чего-то смеются.

— Знаешь его? — подаёт заинтересованный голос Аякс, когда они присаживаются за высокий столик, всё-таки успев достать откуда-то небольшой поднос с выпивкой и закусками. Хёнджин поворачивается на него, чтобы проследить за взглядом. Тот смотрит прямиком в ту же сторону. — Парень с фиолетовыми волосами. Красавчик, — он присвистывает, протягивая другу рюмку.

— Это Лино. Поосторожнее. Выглядит мило, но убивает наповал. В прямом смысле: он киллер, — Хван принимает шот из его рук, разглядывая содержимое и пытаясь угадать его вкус.

— Вау... — ещё больше распаляется Джисон, — Он только что стал ещё привлекательнее, — он беззастенчиво пялится на киллера, затем обращает внимание на Айена и решается задать вопрос, складывая два плюс два. — Это что... Его брат?

— Да, младший, — он залпом осушает рюмку, отмечая приятный вкус, и сразу же тянется за следующим, но уже другого цвета.

— Это который «Ядовитый лис»? Вот он? — Хан пытается мысленно сопоставить неуловимого киллера, травящего всё отребье, переполняющее преступный мир, если за это хорошо заплатят, и миловидного парня, судя по всему только-только переступившего порог совершеннолетия.

— Именно. Советую нигде об этом не распространяться. Во-первых, потому что можно нажить себе врагов; во-вторых, потому что с такой информацией долго не живут.

— И кого мне в таком случае следует опасаться?

— Как минимум, его брата, как максимум, вожака стаи. Ну и меня в придачу, — Кайден опрокидывает в себя следующий маленький цветной шот.

— А тебя почему? — недоумевает Хан.

— Долгая история. Может, расскажу когда-нибудь, — он закусывает выпивку кусочками нарезанной карамболы. — Волка не видно? — он осматривается снова.

— Болтает с хостес, — отвечает Джисон, продолжая пялиться на объект своего внимания. — О! Вот я и понял, ради чего мы здесь, — внезапно выдаёт он, обращая на себя внимание Кайдена. Тот смотрит сначала на друга, а затем снова в тот угол, где стоят братья. Рядом с теми нарисовался Энджел, что был в крайне веселом состоянии: видимо, уже принял на грудь. Они выглядели намного более жизнерадостными, чем люди, что в прошедшие сутки буквально лишились крыши над головой.

— Какой ты, блядь, проницательный, — вдруг загорается Хёнджин, впериваясь в него взглядом. Блондин начинает обмахивать лицо ладошками, отставляя воротник, чтобы под него впустить немного воздуха. Это завораживает.

— Кажется, пора звать священника, — в праведном ужасе смотрит Хан на друга. Тот не в силах оторвать взгляд от блондина, спрашивает шатена, даже не поворачиваясь в его сторону:

— Почему?

— Бесов из тебя изгонять. Ты бы себя видел — на маньяка похож, — Аякс и правда охуевает, отмечая, что ещё ни разу не видел Кайдена таким. Безумная улыбка, в глазах — адское пламя, поза хищника, готового в любой момент выпрыгнуть на жертву из укрытия. — Ну или на пуму. Только без насилия, окей?

— Эй, кто я, по-твоему? — он наконец переводит взгляд.

— Для меня — друг. Для всех остальных — лицо, с которым лучше не связываться ни при каких обстоятельствах, если не хочется нажить себе проблем.

— Мило, — хмыкает Кайден, расстёгивая верхние пуговицы на рубашке и ослабляя галстук. — Но я тебя уверяю — никакого насилия. Только холодный расчёт. Ты же любишь ставки. Сколько ты готов поставить на то, что с этой вечеринки сегодня он уедет со мной?

Джисон давится хохотом.

— Я не буду на это ставить, но очень хочу на это посмотреть.

— Посмотреть со стороны вряд ли выйдет. Ты тоже сыграешь важную роль в моём небольшом спектакле. Оставляй разум как можно более чистым — сегодня мне пригодятся твои навыки в том, что ты любишь больше всего.