Имитация.
Золотистые люстры с хрустальными каплями — огромные, свисающие с многометровых потолков, — бархатные портьеры на длинных узких окнах от пола до потолка, антикварная мебель и перенасыщенный вычурный интерьер — здесь всё было из себя слишком. Владелец огромного имения явно любитель эпохи барокко, раз превратил свой дом в подобие Версальского дворца. Кому вообще приятно жить в подобном месте в 21 веке? Минхо с интересом осматривался, прохаживаясь вдоль огромного дома, чертежи которого изучал на днях. Он знал наизусть расположение всех комнат, но не представлял, насколько помпезное у них наполнение.
Как опрометчиво со стороны назревающей жертвы проводить настолько открытые приёмы, совсем не заботясь о собственной безопасности и впуская в дом кого попало. Парень внутренне порадовался такому замечательному стечению обстоятельств, грозившему для него быстрой и чёткой работой по делу. Он позволил себе опрокинуть бокал вина и закусить его какими-то тарталетками с икрой. Наедаться было некогда и незачем, действовать нужно было в пределах отведённого на заказ времени, иначе следующей возможности подобраться к жертве настолько близко может и не представиться.
Ликвидировать предстояло какую-то очередную влиятельную гниду, что на публике был примерным законопослушным гражданином, регулярно жертвующим деньги на благотворительность, а на деле был паскудой, что изнасиловал множество молодых девушек, которых брал на работу в качестве прислуги. Обычно по поводу убийства настолько мерзких ублюдков в душе Минхо ничего не шевелилось — ни жалости, ни совести, ни пощады. Деньги везде пахнут одинаково, а очищать мир от скверны в какой-то степени благородно.
Конечно же, он не планировал делать заказные убийства своей карьерой, это, скорее, была вынужденная мера заработка, противная и временная. Всё это время он понемногу копил, в надежде когда-нибудь покончить с жизнью на съёмной квартире, в которой они жили втроём с младшим братом и Феликсом последние года три, не растрачивая деньги попусту и складывая на сберегательном счету на будущее. Очередной крупный заказ, что ему предстоит сегодня выполнить, может быть весьма оплачиваемым, если всё пройдёт удачно, ибо за него обещают кругленькую сумму.
Минхо оценивающе проходится взглядом по обстановке, выискивая цель, чтобы начать и закончить всё как можно скорее, однако начинает чувствовать уже ставший таким знакомым внезапный прилив адреналина. Он нервно жмурится, выруливая в уборную, чтобы умыться холодной водой и постараться успокоиться. Стоя у раковины напротив зеркала, он буравит взглядом струю воды и понимает, что ничего и нихрена не помогает.
«Какого чёрта опять? Ты представляешь, насколько мешаешь мне работать и даже просто жить?!», — Лино гневно гоняет по кругу мысли, адресованные соулмейту. Захлёстывающее чувство заставляет резко накрениться в сторону, с губ срывается полустон.
«Соберись, мать твою», — шепчет он одними губами теперь уже себе и получает заряд трезвости. Пистолет сегодня отменяется — руки слишком дрожат. Придётся идти методами Чонина, благо у него с собой всегда припрятаны колбочки с сильнодействующими ядами. Заказчик желал пулевое, но в нынешних обстоятельствах... Возможно, так будет даже легче.
Подмешать в алкоголь крохотные пылинки, что растворяются в нём в мгновение ока, не составляет никакого труда. Как и замаскироваться под официанта, просто сняв пиджак и повязав на пояс фартук, брошенный кем-то из обслуги на ближайшем столике. Жертва — любитель выпивки, поэтому вливает в себя пойло в несусветных количествах, совершенно без разбора протягивая руки к одному подносу за другим. Тем лучше.
Его найдут в течении следующего часа в качестве уже бездыханного тела в коридоре третьего этажа, ведущего к нежилым комнатам со сгруженной в них неиспользуемой устаревшей мебелью.
После успешно выполненного заказа Минхо неистово тянет в случайную гостевую комнату, которую он оккупирует на ближайшие несколько минут, закрывая за собой двери на ключ, падая на кровать и приспуская брюки. Адреналин, азарт, безумие, что испытывает его долбаный соулмейт, имеют побочные эффекты в виде порой не поддающегося никакому контролю чувства сильнейшего сексуального возбуждения. Мысли, что приходят в голову в эти моменты, не имеют ни форм, ни звуков, ни хоть чего-либо вразумительного, оставаясь абстрактными, но заводят, влекут и плавят без огня.
Лино кусает губы, прикасаясь к себе. В эти моменты обуревающих чувств с ним творится что-то совершенно безумное. С губ срываются стоны против его воли, глаза остаются закрытыми в попытках вызвать хоть какие-то фантазии, но фон эмоций соулмейта заслоняет собой всё, оставляя разве что крошечную, но яркую картинку, где вместо его рук чужие, мягкие, трепетные и мужские.
Минхо никому не рассказывал о том, что на его метке парень. Неизвестный парень — имя на его пояснице было ему незнакомо, а поиски в интернете не увенчались успехом. В их мире именами уже мало кто пользовался в открытую, предпочитая клички и позывные, даже его самого по имени знали всего несколько человек, что сводило вероятность встречи со своим меченым к таким низким значениям, что лишали всякой надежды. Но он всё равно надеялся. Не знал, на что, но понимал, что от судьбы не убежишь, и она всё равно рано или поздно тебя настигнет.
Как и подбирающийся, словно цунами к берегу, оргазм... Движения ускоряются, мечты о чужих руках становятся очень яркими образами в голове, закреплёнными не только как концепт, но и как цель. Чувства соулмейта слишком яркие — он знает, что делает Минхо в эти моменты, и в них чувствуется отзывчивость, понимание. Что-то вроде: «Я знаю, чем ты занимаешься, когда я бьюсь в экстазе, и, если честно, я совершенно не против, а очень даже за».
♡ ♢ ♤ ♧
Чонин стонет под очередным случайным парнем, которого подцепил на открытой студенческой вечеринке. Всё тело горит, сотрясаемое сильнейшими противоречиями. Он так сильно хотел разрядки, что получил её, но не может ею насытиться. Под закрытыми веками лишь одно желанное лицо, что не оставляет в покое даже во снах. Фантазии очень яркие, практически настоящие, в них было бы легко поверить, если бы проклятая связь меток не чуяла, что это не он, не Чан. Природу и судьбу не обмануть. Ему больно. Так нестерпимо больно — скорее морально, чем физически — что хочется сдохнуть.
Чудовищное отвращение к себе смешивается со жгучим желанием быть с возлюбленным и делится пополам на невозможность это осуществить. Он не достоин и никогда достоин не будет. Нужно постараться смириться, но у него нет сил, он слишком слаб. При виде Чана его сердце забывает, что ему нужно биться в определённом ритме, иначе его владелец может просто умереть на месте. И ведь умирает. Умирает каждый день, если просто ловит тёплый взгляд в свою сторону. Когда ощущает заботу и понимание со стороны вожака, когда жмёт ему руку и чувствует, насколько она мягкая, сухая и крепкая. Каково это — держать её в своей, переплетая пальцы? Или ощущать на своём затылке, будучи притянутым в горячий поцелуй? Или скользящей по члену вместо своей?..
Он никогда не узнает. Просто не разрешит себе приблизиться. Чан достоин кого-то, кто, как и он сам — целая вселенная, безупречный лидер и просто невероятный человек. И мысль о том, что кто-то сможет быть с ним рядом, касаться, целовать и обнимать, делает ещё больнее. Каждый раз Чонин кончает именно с этой мыслью.
Ровно через полчаса, когда парень, чьего имени он даже не запомнил, засыпает и уже видит десятый сон, Лис сидит на краю кровати, обхватив колени руками, стараясь не замечать обжигающих щёки слёз. В один момент, когда очередной секс-партнер хочет сорвать с его шеи пластырь, закрывающий метку, чтобы пройтись по ней языком, Чонин думает о том, что мог бы запросто его убить. Потому что, когда один единственный раз это случилось, ощущения были настолько ужасающими, что он чуть не потерял сознание. Словно кожу прижгли калёным железом.
Заниматься сексом с кем-либо, кроме своих соулмейтов, всегда в той или иной степени больно — это преподают ещё в старших классах школы, это знают все и каждый. Просто, как и болевой порог, порог восприимчивости к связи с мечеными у всех разный. Кто-то может менять партнеров как перчатки, а кому-то боль приносят даже прикосновения чужих людей. Так уж устроена природа. Чонин был из тех, кто мог заниматься сексом с левыми людьми, но также чувствовал и боль, надеясь, что в эти моменты она не передаётся Чану. О, если бы он только знал...
♡ ♢ ♤ ♧
В «Домино» сегодня не слишком людно. В основном зал заполнен посетителями, любящими вечера поспокойнее, оттого и общий настрой в клубе скорее умиротворяющий, как на тематической джазовой вечеринке. Музыка, под которую танцоры извиваются на своих платформах, плавная, влекущая и глубокая. Всё вокруг будто пытается заставить время идти медленнее.
Это был как раз тот тип атмосферы, витающей в воздухе, которую каждый понимает по-своему ввиду нынешнего эмоционального состояния: кто-то погружается в пучину отчаяния, позволив себе слабость быть разбитым вдребезги, кто-то предаётся печальным воспоминаниям, от которых обыкновенно убегает как от проказы, кто-то просто расслабляется, вымученный жизненными трудностями...
Бан Чан сегодня мог отнести себя к каждому из этих состояний в той или иной степени. Свой выходной он против своей воли проводит в баре, уставившись в стакан невидящим взглядом и стараясь справиться с паршивым расположением духа. Айен и Лино сегодня тоже были на выходном, отсутствуя и занимаясь своими собственными делами. Один только Феликс стоял за барной стойкой как ни в чем не бывало, будто не его за последнюю неделю пытались грохнуть и изнасиловать, и поглядывал на такого непривычно разбитого вожака.
Чан не привык показывать себя слабым или подавленным даже самым близким, но Феликс был исключением из всех правил. Он был с ним ещё в те времена, когда Волчья стая была уличной шпаной, а не полноценной бандой, держащей в узде половину города. Ещё в те времена, уличив лидера Чана в ужасном состоянии, он спросил у того напрямую о том, что с ним происходит. Полученный ответ его не слишком удивил — это всё проделки судьбы. Связь с соулмейтом причиняет ему боль. Не физическую — душевную.
Это случалось не так уж часто, но с каждым годом ему будто становилось всё хуже и хуже, как, например, сейчас: Чан опрокидывает уже который по счёту бокал, пытаясь заглушить эти ужасные чувства, от которых иногда хочется выть в голос.
— Расскажешь? — нагибается над стойкой Энджел, внимательно вглядываясь в лицо друга, готовый выслушать всё, что угодно.
— Да нечего рассказывать, — тускло улыбается Чан. — Всё как обычно. Разве что только усугубляется из раза в раз... — он залпом допивает содержимое стакана, жмурясь от крепости. Феликс сочувственно молчит, ожидая пока Волк решится обнажить душу.
— Мне так паршиво, кто бы знал. Он как будто хочет моей смерти, — это он про меченого. — Я не представляю, что с ним происходит. Если бы я знал, как его найти, я бы помог, я бы был рядом, иначе зачем всё это создано в природе?
— На что это похоже? — придвигается Феликс, чтобы слышать лучше.
— На эмоциональную мясорубку это похоже. Ему больно и плохо, он... Я не знаю. В очень сильном отвращении к себе как будто. Я не могу сказать точно, саму эмоцию я чувствую, но её оттенки распознать тяжело, — Чан подпирает голову рукой и бесцельно разглядывает полки со всевозможным алкоголем напротив. — Я специально за все эти годы назывался только настоящим именем, не скрываясь. Меня знает множество людей, ещё больше обо мне просто хотя бы слышали. Я надеялся, что в таком случае он сам меня найдёт. Я же не зверь какой-нибудь... Ты знаёшь, о чём я.
Феликс понимающе кивает.
— Может, вы просто в совсем разных кругах вертитесь? Вдруг он адвокат какой-нибудь, врач или студент-программист...
— Нет, исключено. Я его чувствую. Он из наших. Я не знаю, почему я в этом так уверен, можешь считать это обострённым волчьим чутьём, — он снова выдаёт из себя слабую улыбку. На неё почти ощутимо больно смотреть. — Может, я просто ему не нужен?
— Не говори так! — Феликс вспыхивает. — Я был бы счастлив, если бы моим соулмейтом оказался ты или кто-то вроде тебя, — он кладёт руку на плечо Криса, чтобы тот почувствовал поддержку. — Да и поверь мне, если от тебя отказываются, это пиздец как больно.
Он поёжился. Чан вопросительно уставился в его лицо расфокусированным взглядом.
— Мой меченый терпеть не может нашу связь. Я чувствую, когда он начинает её отрицать. Ощущается так, как будто тебя живьём на кол насаживают. Если бы я его знал, я бы ему врезал, — Феликс зло потирает кулак. — Заебал, честное слово. Хотя нужно отдать ему должное — последнее время он более спокоен, но поначалу я думал, что просто сдохну.
— А что твой меченый чувствует большую часть времени? — Чану отчаянно хочется переключиться и отвлечься. Слушать о чужих злоключениях, по крайней мере, не так больно.
— О, это интересно! Он зануда, — блондин хихикнул и тут же ойкнул, почувствовав жжение метки и обращаясь к ней. — Да, сволочь, я о тебе говорю! — он повернул голову к Чану, заставляя того улыбнуться и хохотнуть. — Ему не нравится, когда я в его сторону негатив испытываю, видите ли! Ты думаешь, тебе можно, а мне нельзя? — он шлёпнул себя по груди и снова согнулся, шипя. — Блядь.
Чан хрипло засмеялся в сложенные руки.
— Он, короче, кажется, какой-то... — Феликс постарался поискать цензурный синоним слову «мудак», — Ладно, пускай будет сноб. Я большую часть времени чувствую его скуку и разочарование жизнью. Его практически нихрена не цепляет, что бы он не делал. А внутренне он сдерживает огромное количество злости и ненависти. Это ужасно бесит порой! — он всплёскивает руками. — Иногда мне хочется причинить себе физические увечья, чтобы ему стало ощутимо больно, чтобы он поорал, сделал что-нибудь и успокоился наконец, мечущийся и запертый в себе придурок.
Сынмин появляется из ниоткуда рядом с ними, обращаясь к Феликсу:
— Ликс, подмени кого-нибудь из девочек с танцами, пожалуйста. Там Рюджин просится на перерыв.
— Знаю я, куда она просится... — недовольно бросает на девушку взгляд из-за стойки Феликс, подозревая, что та сейчас побежит к своей ненаглядной меченой Йеджи в гримёрку. Счастливицы чёртовы. Та возвращает ему взгляд с насмешкой. Хоть бы сымитировала виноватое лицо, негодница. — Иди! Я выхожу, — отжестикулировал ей Энджел. Рюджин послала ему сердечко из ладошек и быстро смылась.
— А я, наверное, пойду домой и как следует отосплюсь, пока ещё есть такая возможность, — встаёт из-за стойки Чан. — Сынмо, будь на связи, если что, я тебя умоляю, звони сразу же, если что-то не так, не хочу, чтобы было как в прошлый раз... Если что, Йеджи за старшую, пока Лино нет.
♡ ♢ ♤ ♧
Алкоголь разливается под завораживающую музыку на заднем плане. По бархатному столу, утопающему в полумраке и сигаретном дыме, перекатываются кости и рассыпаются фишки, игроки обмахиваются веерами из игральных карт, делая баснословно высокие ставки. Посреди всего этого великолепия, утопая в азартном экстазе, сидит Джисон, что хитро переглядывается с противниками, которые посматривают на него с пренебрежительным недоверием.
Одной из приятнейших особенностей его состояния в моменты крупного выигрыша являются чувства, обуревающие в этот момент его соулмейта, что передаются и ему. Никто даже не догадывается, но с повышением ставок и всё больше растущим напряжением, их обоих накрывает сильнейшим возбуждением. Хан чувствует это кожей, сердцем, душой и телом. Он знает, что меченый нетерпелив и обладает скрытой темпераментной натурой — он всегда заканчивает начатое. В данном случае, получает долгожданную разрядку. Глаза Джисона буквально закатываются, ощущая ментально физический оргазм соулмейта.
Кайден в этот момент мирно распивает виски за столом рядом, с удовольствием откинувшись в одиночестве на огромном мягком диванчике, наблюдая за этим придурком с едва заметной улыбкой. Ему всё ещё кажется, что рано или поздно Аякса поймают за руку на каком-нибудь очевидном хитром трюке, и придёт конец его карточно-азартным делам. Параллельно он оглядывает клуб, внутренне отмечая, что давно было пора сменить обстановку и посещать «Домино» почаще, ибо атмосфера здесь была адекватная до нереалистичности.
Славясь непоколебимыми принципами, Бан Чан пускал сюда только самых достойных. Тех же, кто мог единожды подебоширить или повести себя неподобающе, навсегда вносили в чёрный список и не впускали повторно ни за какие деньги. Принципиальность Волка в подобных вопросах просто поражала. Кайден был приятно удивлён, что вожак стаи считает их с Аяксом настолько людьми своего круга, что позволяет появляться здесь, несмотря на весь их криминальный бэкграунд. То, что под его крылом припрятаны киллеры, мошенники и кибер-преступники, его почему-то даже не слишком очерняло. Наверное, всё дело в том, как именно стая использует своих людей и предоставленные возможности — никто из них никогда не вёл дела против кого-либо или ради получения выгоды нечестными путями.
Хван внутренне усмехнулся своим мыслям: с каких пор его вообще волнуют моральные принципы и прочая благородная чушь, чтобы вообще об этом думать, пусть даже мельком? Совсем недавно он и думать не желал о том, чтобы появляться здесь чаще, чем никогда. Внутренний голос пытался намекнуть, что душа его обладателя ещё не настолько прогнила, чтобы записаться добровольцами на последние круги ада, однако ему всё же было более чем комфортно в подобной среде. До шевелящихся волос на затылке. Странно было ощущать себя в безопасности. Почему бы тогда со всем вышеобдуманным Волку не назвать свой клуб, к примеру, «Heaven»? Ему было бы в самый раз.
За всеми этими мыслями и слегка затуманенным алкоголем разумом Хёнджин совсем поплыл. В его представлении весь этот чёртов клуб — слишком райское место для таких заблудших душ, что пришли сюда просто скитаться, а не грехи замаливать. Вокруг ходят и танцуют самые настоящие ангелы... Кстати об ангелах. Пьяный взгляд заскользил по знакомой фигуре, движущейся в так музыке далеко в другом конце зала на светящейся стилизованной платформе под неоновым светом — шесты в этом заведении не пользовались почетом. Светлые волосы метались вокруг головы, а тело было облачено, по иронии, во что-то белоснежное. Красивый костюм: эротичный, с прорезями и прозрачными сетчатыми вставками, но скрывающий большую часть тела, распаляющий фантазию. Хёнджин засмотрелся.
Осознание резко сжало мозг в тиски, заставив мгновенно протрезветь и податься вперёд, в попытке разглядеть — не показалось ли? Нет, не показалось. Это был тот самый Энджел — небесно-прекрасная сволочь, недостижимо-непостижимое чудо(вище). Никто не рассказывал Хвану, что он танцор. Что-то в душе Кайдена загорелось, как в прошлый раз — с неистовой силой, с непреодолимой тягой. Он встал и решительный шагом направился искать администратора или любого другого человека, который сможет ответить на парочку его вопросов и небольших просьб. Аякс всё равно ещё долго и планомерно будет доводить своих карточных противников до истерики, как раз можно выделить немного времени на себя.
На стойке оказалась приятной наружности девушка с надписью «Йеджи» на бейдже с эмблемой клуба и логотипом в виде волчьей головы, воющей на луну, что говорила по-тайски по телефону, отмечая что-то в блокноте. Закончив разговор, она отключилась и приветливо улыбнулась брюнету.
— Лунной ночи, Кайден. Чем я могу вам помочь?
Хван не знал, что его удивило больше: необычное приветствие, видимо приходившееся фишкой заведения, или то, что девушка знает его имя. Скорее всего, все старшие в стае знают Кайдена по имени и в лицо благодаря вожаку. Хёнджину это в очередной раз польстило. Он поздоровался в ответ и решился задать интересующий вопрос:
— Могу я поинтересоваться: можно ли у вас заказать приватный танец с одним из танцоров? — он бросил беглый взгляд на Энджела, безмятежно отдающегося музыке плавными волнами. Йеджи, несмотря на такую неявность, взгляд заметила, загадочно ухмыльнувшись краешком губ.
— Да, можно. Только хочу вас предупредить сразу: наши сотрудники только танцуют. У нас не раздеваются и не практикуют...
— Я понял, можете не пояснять. Целомудрие, — тактично остановил девушку Хван, вызвав благодарную улыбку. Она оценила адекватность клиента. — Я отношу себя к категории ценителей танцев, красоты и эстетики. Мне нужен приват с Энджелом.
Порешав все вопросы с предоставлением услуги и оплатой, Йеджи выцепила из персонала какую-то девочку и попросила сопроводить гостя. Проведя Хёнджина до нужной двери, девушка ретировалась. В специальной приватной комнате было даже уютно. Камерное помещение со звукоизоляцией и интерьером, не отличающимся от клубного ровным счётом ничем, казалось просто уединённой просторной кабинкой. Хёнджин отметил про себя, что заказывал бы себе такую комнату вообще всякий раз в абсолютно любом клубе, просто чтобы посидеть в приятном заведении в полнейшей изоляции от любых раздражающих факторов и абстрагироваться от своей реальности хоть ненадолго.
Сейчас же он с нетерпением ждал появления Энджела, страстно желая увидеть его лицо перед собой в такой непосредственной близости. Мысль об этом будоражила все внутри, заставляя организм изнывать от нетерпения. Хотелось снова встретиться с огненным Феликсом, жадно впитать любые эмоции, на которые он будет способен. Хёнджин чувствовал в этом какую-то физическую потребность. Ненормальную и необъяснимую даже для себя самого.
Энджела с платформы окликает Юна, хихикая и неоднозначно поглядывая в сторону.
— Ну чего тебе? Давай, выкладывай.
— Тебя заказали в приват, уже всё оплачено.
— Вообще-то я немного устал и хотел попросить о подмене, а не о подставе, — он бросает взгляд на Йеджи, но та делает вид, что занята своими административными обязанностями. — Кто-то из постоянных клиентов?
— Вообще-то нет. Новенький. Парень. Красивый, как сам Дьявол, если честно, да и аура от него соответствующая... Мне аж не по себе. Я бы подумала, что маньяк, но Чан кого попало к нам не пустит, так что... Восьмая комната. Удачи! — она неловко улыбается и убегает за новыми поручениями на стойку.
— Спасибо, что предупредила, — недовольно высказывает Феликс себе под нос, стреляя глазами в удаляющуюся спину девчонки.
Ему бы впору разозлиться на такое стечение обстоятельств, однако, вопреки законам логики, он начинает испытывать лишь странное предвкушение от предстоящего привата. Он вроде бы не пил сегодня, так что не совсем понимал, чем вызваны подобные ощущения. Уже стоя перед дверью, за которой его уже ожидал клиент, Энджел поймал себя на нервном сглатывании слюны и был уверен, что зрачки его сейчас были расширены, на что намекало беспокойно бьющееся сердце.
Открыв дверь, он ожидал увидеть кого угодно, судя по описанию Юны, только не его...
Хёнджин встречается глазами с Энджелом, что выглядит просто потрясающе, намного лучше, чем издалека, а ещё более соблазнительным его делает появившаяся на кукольном лице презрительная гримаса. Это заставляет брюнета улыбнуться, предвкушая занятные следующие несколько минут, что они проведут вместе в этом запертом помещении один на один.
— Ты не можешь отказаться от привата, мне уже сообщили, — расплывается в улыбке с издевательскими нотками парень, что расселся на диване, закинув ногу на ногу, а руки раскинув на его спинке.
«Тоже мне, король мира».
— Я перед трудностями не пасую, — не менее ядовито улыбается в ответ Феликс, снимая с себя ради удобства лёгкий пиджак и сразу идя в атаку. Раз нельзя клиента спровадить, то он доведёт его до исступления. И уж если он станет распускать руки или вести себя вульгарно, его можно будет запросто вышвырнуть из клуба и больше не видеть эту самодовольную рожу. Таковы правила. План прост как дважды два.
Феликс начинает плавно двигаться под музыку, рассматривая Кайдена и маскируя это за сценический томный взгляд. Он отмечает, что брюнет и правда внешне очень привлекателен, настолько, что скулы сводит от переполняющей злости. Облачённый в чёрные брюки с белой рубашкой, на которой закатаны рукава и расстегнуты две пары пуговиц на шее, с кошачьей грацией поправляющий свои идеальные чёрные волосы аристократически красивой ладонью с длинными пальцами, скользящий по фигуре Феликса мутным взглядом тёмных глаз — он и правда был похож на Дьявола во плоти. Вокруг него витала атмосфера опасности, просто в прошлый раз Феликс её совсем не заметил и не почувствовал, что было странно. Тогда на него были наставлены пушки, готовые лишить жизни в любой момент, но он не испытывал страха или чего-либо подобного, как сейчас, находясь наедине с этим маньяком в тускло освещённом запертом помещении. Феликса на мгновение посетил приступ клаустрофобии.
— Ты же в курсе, что трогать танцоров руками без их разрешения у нас тоже нельзя? — задаёт он вопрос, не размыкая зрительного контакта в танце, иногда намеренно сокращая дистанцию между ними.
— О, да, — совершенно спокойно отвечает Хван, пристально следя за каждым движением блондина. Он предчувствует, что его будут пытаться спровоцировать на нарушение правил, и внутренне принимает вызов, довольный клокочущими чувствами. Кажется, он начинает понимать, как себя ощущает Аякс. Это отнюдь не то же самое, конечно же, но всё-таки.
— Ты пытался меня похитить. Я тебе не доверяю. Если бы я мог отказаться, я бы отказался, — Феликс не скрывает свой злости и презрения, но он даже не подозревает, как много сексуальности это добавляет его ангельскому образу.
— Я ведь не единственный, кто хотел в тот вечер... И нет, это было не похищение, — Хёнджин протестующе усмехается. — Вернее, было бы не похищение.
— Давай-ка я тебе напомню, что такое похищение. Похищение — это...
— ...умышленный захват человека с последующим удержанием против его воли где-либо. Думаешь, я не знаю? Я не собирался тебя удерживать, — парень меняет положение ног, расставляя их и наконец расслабляясь под действием удачно установленного контакта с блондином.
— Только увезти в неизвестном направлении. И я до сих пор не знаю, с какой целью, — Феликс прислоняется к стене, плавно стекая по ней, кусая губы и поглаживая свою шею, поглядывая на реакцию Кайдена.
— Ну, может быть, просто хорошо провести вечер? — брюнет сглатывает, не в силах оторвать взгляда от парня, чьи провокации выглядят всё более убедительно.
— А вот это уже изнасилование, — он изгибается волнами рядом со стеной, заставляя брюнета непроизвольно задерживать дыхание.
— А такие понятия, как «свидание», например, тебе неизвестны? — он и сам не понимает, как выдаёт эту фразу вслух. Феликс хмыкает от такой наглости.
— В следующий раз, предлагая «сходить на свидание», придумай что-нибудь пооригинальнее и без вооружённого захвата, — он резко ставит ногу в стильном ботинке на диван между расставленных ног Кайдена и нагибается прямо в нескольких сантиметрах над его лицом, понижая голос и прикрывая веки. — Спойлер: я откажусь в любом случае.
У Хёнджина голова идёт кругом. Он едва дыша вцепляется в спинку дивана обоими руками, потому что чувствует, что если сейчас сорвётся, то не уйдёт отсюда без страстного поцелуя, даже если за это ему прилетит в лицо кулаком, и прямого попадания в чёрный список без возможности увидеть Энджела снова.
Это были самые едкие несколько минут его жизни. Как выпить дешёвую, но очень приятную на вкус дрянь, что приведёт к циррозу печени. Или съесть пирожное, присыпанное цианистым калием вместо сахарной пудры. Хёнджину хотелось смеяться от сравнений, подсовываемых мозгом. Феликс на прощание пафосно тряхнул перед его лицом копной белокурых волос, резко развернувшись и хлестнув Кайдена острым взглядом, после чего удалился, не удосужившись бросить хотя бы «пока», разочарованный неудавшимся планом развода. Клиент был скорее мёртв, чем жив.
Ещё с минуту посидев в восторженно-возбуждённом ступоре, Кайден решился на крайние меры, сорвавшись с места и возвращаясь к Аяксу. Тот сидел за столом с пачкой денег и чеков с крайне умиротворённым лицом и курил, запивая каждую затяжку глотком соджу.
— Эй, друг, приди в себя, — Хёнджин потрепал его по плечу, обращая на себя расфокусированный взгляд.
— Либо я слишком пьян, либо ты наконец-то назвал меня другом? — шатена нещадно вело. Хван впервые видел его настолько захмелевшим.
— Да, я назвал тебя другом. О, боже... — Хёнджин потёр виски, когда лицо Аякса озарилось.
— Звучит как тост!
— Хватит пить, пьянь. Я отправлю тебя домой с водителем, только скажи мне, если ты ещё в состоянии разговаривать, конечно... Какой-нибудь приличный люксовый бордель знаешь? — Хёнджин шептал ему на ухо, оглядываясь по сторонам. Пользоваться услугами проституток, пусть и элитных, всегда было желательно как можно более инкогнито.
Джисон, не думая ни секунды, выдал:
— «Опиум» в Апкучжоне. Его держит Реджина — чудесная женщина! Только никогда не спрашивай про её возраст — это опасно... Блин, меня отключает на ходу, — он начал падать лбом на денежные пачки на столе.
— Это в принципе всё, что от тебя требовалось. Спи. Проснёшься уже дома, — Хван бормотал себе под нос, набирая номер водителя.
Сначала пришлось отвезти домой в другую часть города Аякса, который в последнее время нещадно пренебрегал своей собственной охраной и персоналом, удобно и бессовестно пользуясь людьми и благосклонностью своего ненаглядного «друга». Хёнджин подумал, что пока он в отключке, ему можно было бы с огромным удовольствием врезать по лицу, объяснив позже, что он подрался с очередным проигравшим все деньги противником, но сдержался. В конце концов этот идиот уже не раз ему помогал, выручал и вступался. Брюнету со временем пришлось признать, что да, это всё же напоминает дружбу, будь она неладна.
Через какое-то время машина уже несла его в нужном направлении по улицам ночного города. Поездка обещала быть долгой, так что Хёнджин всё ещё внутренне сгорал от предвкушения. Последний раз он занимался сексом... когда? За всеми делами так сразу и не вспомнишь. Несмотря на связь с мечеными, природа совсем не ослабила самый простой человеческий инстинкт, существенно усложняя и без того сложные перипетии судьбы. Он надеялся, что соулмейт простит ему хождение налево, ибо порой терпеть столько напряжения было в крайней степени невыносимо. У всего есть предел.
Вот и у Кайдена он был. Он и так чуть было не сорвался — Энджел был просто потрясающим. От него разочаровавшемуся в жизни Хёнджину крышу рвало с неистовой силой. «Он же просто красивый парень, что в нём такого особенного?», — задавал он вопрос сам себе и не мог дать на него вразумительного ответа. Перед глазами стоял блондин, извивающийся в танце, будто был самим воплощением музыки — противозаконно прекрасный до скрежета зубов и ведущий себя как последняя сука, рассыпающийся в оскорблениях, горящий своей ненавистью сильнее, чем австралийские лесные пожары. Его хотелось укротить, как дикую кошку, приручить и подчинить себе. Эта мысль будоражила нутро и заставляла начинать строить в голове целые планы и стратегии по его завоеванию. При одной только мысли о нём хотелось подрочить в машине, не дожидаясь пункта назначения.
Уже на подъезде к «закрытому элитному клубу», о деятельности которого знали лишь избранные, Хёнджина подбросило на сидении. Он успел дёрнуть своего секретаря, чтобы тот навёл справки об этом заведении и не остался разочарованным: самые красивые и услужливые жрецы и жрицы любви не только в Сеуле, но и во всей Южной Азии, обитали именно здесь. Хёнджин не слышал о нём раньше только потому, что подобными услугами практически не пользовался, в основном предпочитая случайно подвернувшихся парней и девушек, что предлагали себя просто так, потому что находили фигуру загадочного Кайдена таинственной и оттого максимально привлекательной. У них всегда была цель — добиться расположения и попасть в койку брюнета ещё хотя бы один раз, но, как правило, даже в первый раз задерживаться им никто не давал. Дело сделано? Всего хорошего, дверь там. Охрана вас сопроводит.
На входе в здание стояла охрана из десятка человек, неочевидно вооружённых до зубов. Повсюду мигали лампочки многочисленных камер, и двери выглядели бронированными, если хорошенько присмотреться. В голове Хвана пронеслась мысль о том, что именно таким образом Волку следует охранять «Домино», но очевидно всё это было слишком дорого. Местами даже для Хёнджина. Это впечатляло.
Не успел он как следует об этом подумать, как из двери выпорхнула молодая миленькая девушка с каре и подошла к брюнету, удивленному её появлением. Он попросил секретаря связаться с клубом, чтобы иметь возможность туда попасть, так что очевидно, его уже ждали. Девушка поздоровалась, кротко улыбаясь, и взяла его прямо за руку, увлекая за собой. Красивая и совсем ещё юная. Хван очень надеялся, что несовершеннолетних здесь не держат. Если бы не помешанность на блондинистом танцоре, он бы предпочёл на сегодня кого-нибудь вроде неё, но девушки в его постели оказывались всё реже, постепенно подводя его к логической мысли о том, что он в значительной степени предпочитает парней. Это и было планом, в осуществлении которого, он надеялся, ему помогут здесь...
Снаружи здание ничем особенным не выделялось, однако внутри было похоже на дворец: кругом роскошь и богатство, свежий воздух с едва уловимыми ненавязчивыми ароматами и полумрак, искусно созданный людьми, разбирающимися в значениях света и тени для человеческого восприятия. В просторном вестибюле передвигаются невероятной красоты юноши и девушки, невесомые и сказочные, выглядящие как самые настоящие айдолы с профессиональным макияжем и в одежде от известных брендов. Каждый из них ненавязчиво привлекал внимание посетителя, заставляя захлебываться слюной, которому приходилось одергивать себя, ведь он пришёл сюда не за этим.
Прямо перед взором брюнета возникла статная фигура женщины, один вид которой вызывал уважение: высокая, сухопарая, но подтянутая и совсем не выглядящая старой, хотя и явно была в солидном для подобной индустрии возрасте, с уложенными волосами и элегантном платье в пол. Не чистокровная кореянка, но оттого ещё более необыкновенная наружностью. Взгляд тигрицы и лёгкая профессиональная улыбка делали большую часть её образа. Хёнджин уважительно поклонился, ненавязчиво коснувшись губами костяшек пальцев протянутой ему в изящном жесте руки, угадав, что это та самая владелица — Реджина. Женщина оценила его воспитанность, вздёрнув подбородок.
— Добро пожаловать, Кайден. Рада приветствовать вас в нашем тайном обществе, — она хитро сощурилась, отводя руку для демонстрации окружения. Её бизнес был без преувеличения империей, во главе которой она стояла, гордо и любовно относясь к своему делу, что читалось в каждом её слове. — Аякс рассказывал мне о вас задолго до того, как вы изъявили желание почтить нас своим присутствием. Мне всегда приятно приветствовать новые лица, особенно если они импонируют мне ещё до первой встречи.
— Надеюсь, мой друг не утомляет вас подобными разговорами и не слишком приукрашивает мою личность?
— Прошу вас! Не нужно скромности, я с гораздо большей охотой оценю, если вы будете максимально раскованы и прямолинейны. Что-то важное привело вас сегодня сюда, я полагаю?
— Вдохновение и обсессия, если быть до конца честным. Не знаю, куда ещё я мог бы это выплеснуть, кроме как здесь у вас... — мимо брюнета прошёл очаровательный рыжий юноша с горящим взглядом, легонько тронувший его локоть, подстёгивающий и без того неугасающее желание внутри. Нужно отдать Реджине должное — атмосфера в её заведении что надо. От владелицы не укрылся азарт, бушующий в глазах нового клиента.
— Предпочтения? — Реджина жестом подозвала ту самую девочку с каре, готовую следовать любым указаниям.
Хёнджин набрал в лёгкие побольше воздуха, стараясь не взорваться от захватывающего всё сильнее с каждой минутой возбуждения и предвкушения.
— Платиновый блондин, длинные волосы, от подбородка и ниже, как можно более невинное лицо с пухлыми губами, похожий на ангела... — он не имел понятия, как охарактеризовать более подробно. Идеальный? Сжигающий взглядом? Независимый? О, он так с ума сойдёт... Сейчас был нужен хоть кто-то похожий, в ком можно забыться.
Реджина выразительно замолчала, оглядывая вестибюль и жестами указывая девочке, кого именно подвести под свет центральной лампы.
— Вряд ли будет точное попадание, но я уверена, что под ваше описание попадёт хоть кто-нибудь из них.
Вокруг Реджины полукругом выстроились парни, один прекраснее другого. В голове не укладывалось, что все они оказывают определённые услуги, а не поют на сцене, играют в дорамах или украшают лицами страницы модных журналов. Хёнджин осматривал каждого из них, устанавливая зрительный контакт. Их глаза говорили так много, что приходилось вспоминать о дыхании. Но, к сожалению, никто не подходил настолько, насколько было нужно... Реджина поняла это сразу, задумчиво скрестив руки на груди. Затем её лицо озарилось прозрением, и она легонько коснулась лба в неловком жесте.
— Совсем забыла... Я знаю, кто вам нужен, — она засветилась, предвкушая, что сможет удивить Кайдена. — Куколка, приведи ко мне Сынхуна.
Девочка упорхнула, скрывшись в ближайшем дверном проёме, чтобы выйти оттуда через минуту, выводя за руку...
— Охренеть... — только и выдал Хёнджин. Затем тут же осёкся, не желая сквернословить в присутствии Реджины. Женщина сделала вид, что не заметила подобного высказывания, упивающаяся гордостью за такую трепетную клиентоориентированность. Она подошла к парню, напоминавшему фарфоровую куклу и так сильно похожему на Феликса (вернее, бывшему его жалкой, но весьма достоверной копией), мягко, практически невесомо взяв его рукой за подбородок и направляя взглядом на себя. Парень вёл себя послушно и спокойно, но она и не была ни в какой степени с ним груба. Скорее осматривала как живое произведение искусства — с обожанием и трепетом. Повернув его в сторону Кайдена, она проследила за реакцией последнего. Тот был в полнейшем ауте. Реджина лично провела парня ближе к заказчику, положив его руку Кайдену на сердце. Метку кольнуло, заставив вернуться в реальность и проморгаться.
— Наслаждайтесь, — владелица неспешно вышла из круга света, жестом приказав Куколке сопроводить гостя.
Когда в огромной комнате с необъятной круглой кроватью и приглушённым светом закрылась дверь, руки Сынхуна заскользили по телу Кайдена, что пребывал в каком-то завороженном состоянии. Он хотел продлить это ощущение как можно дольше, зная, что в итоге и он, и, скорее всего, снятый на эту ночь парень будут страдать. Желание этот факт, конечно же, не преуменьшало, уходя в какой-то мазохизм.
— Как тебе нравится? — горячо зашептал блондин. — Я умею всё, что угодно... Смогу выполнить любую просьбу, всё, что пожелаешь, — он едва касался шеи Кайдена губами, вызывая лёгкий озноб. Как же давно он ни с кем не спал... Податливость Сынхуна была приятной, но хотелось совсем не этого. Однако просить парня сопротивляться и вести себя агрессивно тоже не хотелось: ему это роль не подходила от слова совсем.
— Я люблю доминировать, — он толкнул парня спиной на кровать, тут же нависая над ним и зажимая руки над его головой, обездвиживая. Из груди блондина вырвался нетерпеливый вздох. — Где находится твоя метка? Мне нужно знать, чтобы не трогать её, — спросил он. Парень был приятно удивлён, потому как обычно клиенты испытывали особенное удовольствие, прикасаясь к надписи на теле, причиняя ужасную боль, будто заживо сдирают кожу, и слушая крики.
— На затылке, прямо под волосами, — он посмотрел на Кайдена с благодарностью.
— Моя находится на левой стороне груди, — Сынхун понимающе кивнул, запомнив.
Избавляя парня от одежды и осыпая его невообразимо прекрасное тело поцелуями, он представлял перед собой Феликса. Одна лишь мысль о том, что это мог бы быть Феликс, возбуждала Кайдена до крайности. Метку покалывало, пока ещё не вызывая сильного дискомфорта, однако, стоило Сынхуну опустится ртом на член Хёнджина, тот закрыл глаза и откинул голову на спинку кровати, утопая в ощущениях, всё больше граничащих с болью.
Парень был хорош, брал глубоко и интенсивно, подобрав правильный ритм с первого раза. Хёнджину почему-то казалось, что если бы это был Энджел, то у него был бы совершенно другой подход к подобному процессу, представив который, он без труда кончил партнёру в горло. Тяжело дыша, он посмотрел вниз, встретившись с фривольно-покорным взглядом. Вау. Их и такому учат? Это заставляло весьма быстро прийти в себя после первого раза.
— В вашем клубе разрешено целоваться? — Хёнджину хочется попробовать его полностью, найти хоть что-то похожее на то, что ему так сильно нужно.
— Со мной можно, — Сынхун приближается к клиенту, выдерживая нужные, полные напряжения паузы, подстёгивая возбуждение. Хёнджин осматривает его лицо, находящееся в такой непосредственной близости, и про себя отмечает, что несмотря на его идеальность и похожесть, в нём всё совершенно не то. В прошлый раз он успел разглядеть на щеках Феликса россыпь веснушек, являющихся пикантной деталью его необыкновенной внешности. Но всё равно тянется к Сынхуну, глубоко и вульгарно целуя со стонами и влажными звуками. Тело ведёт себя протестующе, отрицая все немногочисленные приятные ощущения, что заставляет Хвана злиться. Как же он зол... Он перестаёт вести себя осторожно, с силой разворачивая Сынхуна от себя, прогибая в спине и жадно вгрызаясь в плечи, входя практически без подготовки. Он берёт блондина грубо и агрессивно, совсем не в своей привычной манере, не так, как любит и как ему нравится, а просто чтобы выместить накопившуюся злость. Метка на такие действия реагирует соответствующе — горит как в аду, прошибает всё тело болью насквозь, вызывая судороги и подбирающиеся к глазам слёзы, возникающие против воли.
Парню под ним больно, кажется, в той же степени — дурак, зачем тогда пошёл в подобную индустрию? Неужели настолько много платят? Стоны удовольствия с каждым толчком всё больше походят на жалобные крики, пока они оба не кончают и шарахаются друг от друга в стороны, чуть ли не падая с кровати. Ощущения, будто всё тело облили серной кислотой на пару с жидким азотом. Всё тело ломит, а кожа горит. Боль такая сильная, что Хёнджину кажется, что он сдох бы в этой самой кровати, если бы она не проходила так быстро. Следующие минут пятнадцать парни просто лежат, каждый схватившись за свою метку, жмурясь и тяжело дыша, ожидая пока отпустит.
— У тебя всегда так? — решается спросить брюнет.
Сынхун всё ещё жмурится и болезненно шипит.
— Вообще-то не всегда. Больно, конечно, большую часть времени, но не настолько, — он продолжает поглаживать свой затылок кончиками пальцев, лежа лицом вниз, успокаивая, — А у тебя?
— Раньше такой херни не было. С каждым разом всё больнее. Мне кажется, он хочет, чтобы я сдох, — Кайден держится за метку на груди, будто она кровоточит. По крайней мере, ощущения именно такие.
— У нас, видимо, совместимость крайне дерьмовая.
— Видимо, ты не нравишься моему соулмейту.
— А ты моему.
Они хрипло смеются, прокашливаясь, чтобы не задохнуться.
— Ты куришь? — спрашивает Хёнджин.
— Только «Venom», — выдаёт Сынхун название сигарет класса люкс. Хван довольно хмыкает, доставая черно-зелёную пачку из пиджака. Они затягиваются одновременно, просто лёжа в тишине, стараясь прийти в себя.
— Блядь, провёл, называется, приятный вечер...