Часть 17
Хан лежал в темноте, слушая, как за окном шелестит ветер. Мысли в голове будто спутались, но на этот раз в них не было прежнего отчаяния. Образ Минхо, его тёплый, но немного строгий взгляд, всплывал снова и снова. Слова Феликса, такие простые и обыденные, словно укутывали Хана в невидимое одеяло поддержки.
"Я должен сказать им... или хотя бы попробовать," — подумал он, но страх снова сковал его. "А если они не поймут?"
Он вспомнил, как Минхо сказал, что не обязательно знать всё прямо сейчас. Эта простая истина дала Хану надежду. Возможно, не всё нужно решать сразу.
---
На следующий день Хан проснулся от запаха чего-то вкусного. Его глаза медленно привыкли к свету, и он понял, что на прикроватной тумбочке стоит поднос с бульоном. На стуле рядом снова сидел Феликс, но теперь бодрый и с явным довольством на лице.
Феликс:
— Ты проснулся! Держи, это принесла мама Минхо. Говорит, что этот суп творит чудеса.
Хан с трудом приподнялся, чувствуя себя немного лучше. Он посмотрел на друга, который с удовольствием следил за тем, как он ел.
Хан:
— Спасибо, Феликс. Ты и правда всегда заботишься обо мне. Даже больше, чем я сам.
Феликс подмигнул, его голос стал на удивление серьёзным.
Феликс:
— Потому что ты слишком много держишь в себе. Хан, я всё ещё здесь, если ты захочешь поговорить.
Хан отвёл взгляд, но кивнул.
Хан:
— Может... позже.
Феликс кивнул, не настаивая.
---
Позже днём Минхо заглянул, чтобы проверить Хана. На этот раз он не был таким строгим.
Минхо:
— Ты выглядишь лучше.
Хан кивнул.
Хан:
— Спасибо... за всё, что вы сделали для меня.
Минхо сел на край кровати, его взгляд стал чуть мягче.
Минхо:
— Хан, я не знаю, что ты сейчас переживаешь. Но знай одно — ты можешь положиться на нас. Мы не оставим тебя.
Эти слова задели что-то в душе Хана. Он хотел сказать спасибо, но вместо этого произнёс:
Хан:
— Почему вы так добры ко мне?
Минхо слегка улыбнулся, но в его глазах появилось что-то ещё — понимание.
Минхо:
— Потому что ты того стоишь.
В этот момент Хан почувствовал, как в сердце разливается тепло. Впервые за долгое время он позволил себе поверить, что не одинок.