Глава 12
Лукас не поехал домой сразу после встречи с Арией. Вечер оказался слишком насыщенным, а мысли — слишком громкими, чтобы остаться с ними один на один. Он достал телефон, пролистал список контактов и коротко написал: «Буду через двадцать минут. Где вы?»
Ответ пришёл мгновенно. Адрес, название — «Hops & Tales», пивная с кирпичными стенами и деревянными столами, где никто не смотрит на тебя слишком внимательно.
Когда он вошёл, друзья уже сидели за длинным столом — двое бывших одногруппников по юрфаку, один преподаватель истории права и журналист из местного издания, который когда-то учился у Лукаса. На столе уже стояли три полупустых кружки, картофель фри и начатая пицца.
— О, Стерлинг, жив! — воскликнул Питер, худощавый блондин с ехидной улыбкой. — Неужели вырвался из башни из слоновой кости?
— Башня сегодня была библиотечной, — усмехнулся Лукас, усаживаясь. — Поговорили с одной студенткой о дипломе. Темы — государственный надзор, приватность, всё как ты любишь, Пит.
— Если бы я мог себе позволить приватность… — пробурчал журналист и махнул официантке. — Ему эль, самого горького, какой найдёшь.
Разговор потёк сам собой — о старом преподавателе, который ушёл в отставку, о новой статье в «Юридическом вестнике», о глупом деле в суде, где обвиняемый подал на себя в суд за моральный ущерб.
Лукас пил медленно. Слушал больше, чем говорил. Мозг работал фоново. Он смотрел в кружку, как будто в янтарной пене можно было найти объяснение.
Она была... похожа. Девушка в клубе.
Но это нелепо. Ария Рован — отличница. Вежливая, сосредоточенная, внимательная. Она говорит о праве на забвение, цитирует решения ЕСПЧ, пишет конспекты с полями. У неё прямой взгляд. Почти идеальный.
Но в темноте приватной комнаты... там был взгляд, который он знал. Голос. Линия плеч. Неуловимая, но знакомая пластика.
— Ты с нами вообще? — подтолкнул его локтем Джейсон, преподаватель истории. — Или мысленно снова в суде?
— В суде, да, — отозвался Лукас. — Только внутреннем.
Все рассмеялись. Он улыбнулся, но чуть позже, чем положено.
Ближе к полуночи Лукас вышел на улицу. Было прохладно, пахло ночным городом и чем-то чужим. Он шёл пешком, не торопясь. Голова немного шумела от пива, но мысли были ясны.
Он вспомнил, как Ария спешно собирала вещи, не глядя в глаза, как дрогнул её голос, когда она сказала про кафе. Она соврала. Он это понял сразу. И не задал ни одного лишнего вопроса.
Но если это и правда была она... Тогда всё рушилось. Его профессиональные принципы, этика, дистанция. Он бы узнал? Он должен был узнать?
А может быть, и узнал. Только не хотел признаться.
Это была ты, Ария?
И если да — то почему ты оказалась там?
Когда Лукас вошёл в дом, часы показывали почти час ночи. Просторный лофт в центре города был погружён в полумрак. Лишь лампа в углу гостиной отбрасывала мягкий свет на диван и фигуры, сидящие на нём.
— Ты опоздал, — спокойно сказала Элла, подняв голову от книги. — Мы ждали ужина вместе.
Рядом, с рюмкой в руке, сидел мужчина лет шестидесяти. Высокий, с идеально посаженными плечами, в дорогом пальто, которое он даже не снял. Волосы седые, ухоженные. Голос — низкий, уверенный.
— Лукаc, — сказал он без улыбки. — Добрый вечер. Или уже утро.
— Папа, — коротко кивнул Лукас и сбросил пальто. — Прости, вечер затянулся.
— Очевидно.
— Мы поговорим? Наедине.
Элла посмотрела сначала на Лукаса, потом на его отца. Между ними явно не было тёплых отношений, но она никогда не лезла в это. Она встала с дивана и, коснувшись руки Лукаса, прошептала:
— Я на кухне.
Они остались вдвоём.
— Я думал, ты серьёзнее, — начал отец, не тратя время на вступления. — У тебя есть имя. Есть деньги. Возможности. А ты выбираешь играть в университетского лектора за жалованье, достойное бариста.
— Потому что это моя жизнь, — спокойно ответил Лукас.
— Нет. Это отказ. От меня. От всего, что я построил. От ответственности.
Лукас прошёлся по комнате, налил себе воды. Сделал глоток, глядя на отца.
— Ты хочешь, чтобы я стал продолжением тебя. А я не ты. Я не хочу сражаться за контракты, давить на суды, брать в заложники чужие жизни с помощью параграфов и угроз.
— Это не бизнес, Лукас. Это власть. И если ты не возьмёшь её — её возьмёт кто-то другой. Хуже. Жестче. И тогда ты останешься в стороне. Опять.
— Может, я хочу быть в стороне.
— Никто не хочет быть в стороне. Особенно, когда всё начнёт рушиться. И ты поймёшь, что не можешь ничего изменить — потому что когда был шанс, ты отступил.
Тишина.
Лукас поставил стакан на полку, не глядя на отца.
— Спасибо, что зашёл.
Отец долго смотрел на него, а потом кивнул — коротко, тяжело — и ушёл, даже не позвав Эллу попрощаться.
Через минуту Элла появилась в дверях кухни. Волосы собраны в небрежный пучок, лицо настороженное.
— Он ушёл?
— Да.
— Что между вами происходит? — тихо спросила она. — Я не понимаю. Он приходит — а ты сразу закрываешься. Становишься жёстким, резким. Как будто хочешь оттолкнуть его изо всех сил.
Лукас устало сел на край дивана, потерев лоб.
— Потому что так и есть, Эл. Я всю жизнь отталкиваю то, к чему он меня толкает.
— Но это же твой отец, Лукас. Он — часть тебя. Он приезжает, беспокоится, предлагает что-то… Я даже не понимаю, почему ты так категорично с ним. Ты… ты никогда не рассказывал мне, чем он занимается. У него явно есть влияние, деньги, связи. А ты живёшь так, как будто хочешь это скрыть.
Он поднял на неё взгляд. Вздохнул. Молчание затянулось.
— Ты не всё знаешь, — сказал он наконец. — И я не обязан делать вид, что благодарен за то, что мне никогда не было близко.
— Но ты мог бы объяснить! — повысила голос Элла, впервые за всё время их отношений. — Я твоя невеста, Лукас. Я должна понимать, что у тебя внутри! А ты закрываешь дверь, отталкиваешь всех — и думаешь, что это нормально?
Он резко встал.
— Я не обязан рассказывать всё, Эл. Не всё в моей жизни красиво. И не всё ты готова услышать.
— А может, ты просто не хочешь, чтобы я увидела, кем ты на самом деле являешься?
Эта фраза повисла в воздухе как ледяной удар. Он отвернулся. Она поняла, что сказала лишнее — но было поздно.
— Я… не это имела в виду, — тише добавила она.
— Но сказала именно это.
— Лукас…
— Я устал,Элла. Давай отложим этот разговор.
Он ушёл в спальню, не закрывая дверь. Но она не пошла за ним. Впервые.
---
Утро началось в той же тишине, в которой завершился вчерашний день. Элла спала на своей стороне кровати, отвернувшись. Лукас встал, не разбудив её. Не потому что хотел сохранить покой. Просто не знал, что мог бы сказать.
Он выпил кофе стоя, почти не чувствуя вкуса, и вышел из квартиры. День в университете прошёл по расписанию: пара по уголовному праву, консультация с аспирантом, потом лекция для третьего курса.
Студенты задавали вопросы, кто-то пытался шутить, кто-то спорил. Он отвечал чётко, местами даже жёстко, но всегда в пределах дозволенного. По привычке. По инерции.
Вечером он снова оказался у дверей клуба.
— Добрый вечер, сэр, — на входе его уже узнали. — Вам как в прошлый раз?
Он только кивнул. Те же красные огни, те же сцены, тот же шум, музыка, тела. Всё, как в прошлый раз.
Он просидел полтора часа, заказывая себе слабый алкоголь. Девушки выходили на сцену, улыбались, танцевали, подходили. Но он не видел ту, которая не шла из головы.
Наконец, он подошёл к ресепшену, где сидела администратор — молодая женщина с острым взглядом и блестящими ногтями.
— Мне нужна информация об одной девушке, — начал он.
— Если вы о танцовщице — мы не выдаём персональные данные, — отрезала она, не отрываясь от экрана планшета.
— Я понимаю. Просто… Медуза, вроде так ее объявляли со сцены. Она работала здесь несколько дней назад. Возможно, у вас есть график. Или...
Женщина приподняла бровь, посмотрела на него пристальнее.
— Медуза. Слушайте, если вы действительно хотите с ней пообщаться — могу предложить приват на завтра. Она в списке на вечернюю смену.
Сердце Лукаса сжалось.
— Завтра?
— Да. Подтвердите бронь сейчас — и время за вами. Час, полтора. Смотря что хотите.
Он кивнул, будто подписывал контракт с самим собой.
— Один час. Завтра. 23:00.
— Готово. — Администратор щёлкнула по экрану. — Ждём вас.
Он вышел на улицу, где ночной воздух ударил в лицо прохладой. На этот раз он не чувствовал растерянности. Он чувствовал решимость. Завтра он всё узнает.
Или окончательно потеряет покой.