Влюбленная

Лукреция готовилась к этому вечеру так, словно от него зависела её жизнь. Она продумывала каждую деталь — от лёгкого изгиба теней на глазах до тонкого шлейфа духов за собой. Ей было мало просто выглядеть красиво. Она хотела — нет, должна была — ослепить. Заставить забыть обо всём. Заставить потерять голову.

Ради одного взгляда. Ради того самого момента, когда он увидит её — и мир на мгновение остановится.

И когда Романо наконец поднял на неё глаза, она поняла — всё получилось. Его взгляд был тяжёлым, чуть лениво-собранным, будто он с трудом держал себя в руках. Скрытая жадность скользнула по ней, как горячая волна. Он смотрел на неё так, будто мысленно уже прикасался, разрывал ткань платья пальцами, впивался в кожу губами.

И в ту секунду Лукреция почувствовала это странное, пьянящее чувство. Словно весь мир — хоть на один миг — был у её ног.

Пока её взгляд не наткнулся на Вэл.

Та появилась внезапно — как из прошлого, которое Лукреция так старательно пыталась стереть. Она не знала, что Вэл — кто-то из «их круга». Всю эту историю она воспринимала как мимолётную слабость Романо. Женщина на одну ночь. Ошибка. Но теперь ошибка смотрела на её мужа, прицельно, с притягательной наглостью. И он заметил. Романо увидел её. Вэл.

Желудок сжался. Что-то в груди защемило.

Гнев. Уязвимость. И волна старых, отравленных воспоминаний.

— Ох, какие страсти, —с усмешкой заметил Доменико, вставая рядом с Лукрецией, бросив взгляд в сторону Вэл. — Но, знаешь...она, конечно, горячая. Но рядом с тобой - просто тень.

Лукреция слабо улыбнулась, не до конца понимая, утешают ли её или подливают масла в огонь. И всё же эти слова немного смягчили обиду — по крайней мере, кто-то в этот вечер видел в ней не просто спутницу Романо, а женщину, достойную восхищения.

Но Романо молчал.

И это молчание обжигало. Оно выворачивало её изнутри.

— Мне нужно на минутку отойти, — тихо сказала Лукреция, собирая в кулак последние силы, чтобы голос не дрогнул.

Она развернулась и направилась в сторону дома. Внутри было почти пусто: мягкий, приглушённый свет, лёгкий аромат сандала и винтажных духов — весь праздник остался снаружи. Она прошла по коридору к уборной, но дверь оказалась заперта. Чёрт. Она уже собиралась искать другую, как вдруг...

Кто-то встал у неё на пути.

— Лукреция, — прозвучал голос, и в полумраке вспыхнули знакомые, дерзкие глаза.

Это была Вэл. Нежеланное воспоминание — теперь во плоти.

Она стояла, скрестив руки на груди, облокотившись о стену с ленивой, но хищной грацией — словно кошка, играющая с добычей.

— Интересно, — протянула она, оглядывая Лукрецию с ног до головы. — Ты всегда так тщательно стараешься выглядеть идеально? Или это исключительно для Романо?

Лукреция прищурилась, но промолчала. Вэл шагнула ближе, голос стал чуть тише, но едким, словно капля яда на кончике ножа:

— Думаешь, платье и укладка помогут тебе удержать его? Смешно. Он всегда выбирал страсть, а не лоск. Я знаю это лучше, чем ты.

Лицо Лукреции не дрогнуло, но внутри всё сжималось. Она знала, что Вэл специально давит на больное. Давит и наслаждается каждым словом.

— Я не стану обсуждать с тобой своего мужа, — произнесла она тихо, сдержанно, хотя голос едва заметно дрожал.

— О, милая, — ухмыльнулась Вэл. — Ты его жена только по документам. Неужели ты думаешь, что этого достаточно, чтобы стать настоящей женщиной в его жизни? Ты вообще знаешь, каким он бывает в постели?

И в этот момент дверь туалета с щелчком открылась, и на пороге появилась Силена.

— Что тут, чёрт возьми, происходит? — бросила она, оглядев обеих.

Вэл повернулась, её взгляд стал изучающим.

— Так ты и есть та самая Силена, — с ленивым интересом протянула она. — Слышала о тебе. Говорят, ты — сплошная головная боль.

Силена медленно подняла бровь, глядя на неё с лёгкой усмешкой:

— Про меня говорят много. Но, в отличие от тебя, я хотя бы не прославилась как «развлечение на одну ночь».

Её смех прозвучал звонко и дерзко, будто хлестнул по лицу. Вэл дернулась, подошла ближе и замахнулась, но Силена резко перехватила её руку, сжав запястье с холодной решимостью.

— Только попробуй, — прошипела она, взглядом пронзая насквозь. — Я таких, как ты, на завтрак пережёвываю — без соли.

С этими словами она резко оттолкнула Вэл. Та пошатнулась, инстинктивно потирая руку — на лице застыла смесь злости и унижения. Но Силена уже шагнула вперёд, и её голос стал ещё холоднее:

— Ещё раз увижу тебя рядом с Лукрецией — узнаешь, какие настоящие сплетни про меня ходят. И поверь, ты не захочешь быть их героиней.

Вэл фыркнула, но голос её дрогнул:

— Мы ещё встретимся.

Не оглянувшись, она развернулась и пошла прочь, цокая каблуками по плитке, как будто маршируя в собственную злобу.

Силена задержала на ней взгляд, затем повернулась к Лукреции. Та всё ещё стояла, будто не решаясь сделать вдох.

— Ты в порядке? — голос Силены смягчился, но сохранил привычную твёрдость.

— Да... спасибо, — тихо ответила Лукреция, собрав всю силу, чтобы удержать эмоции внутри.

— Пошли, — сказала Силена. — Не позволяй ей влезть в твою голову. Такие, как она, питаются твоими сомнениями.

Лукреция не могла не восхищаться Силеной. В ней было то, чего так часто не хватало другим — сила, уверенность, внутренняя свобода. Она не гнулась под чужими ожиданиями, не играла по чужим правилам. Делала только то, что считала правильным, и никогда не позволяла себя унижать. Даже в мужском мире, полном власти и теней, Силена не просто стояла рядом со своим мужем — она была его партнёром. Равной. А в мафии такое случалось редко: женщин здесь предпочитали держать в стороне от дел.

— Иди к мужу и покажи всем, что ты единственная женщина, которая стоит рядом с ним. Больше никто, — сказала она твёрдо, но с поддержкой, почти сестринской.

Лукреция ответила лёгкой улыбкой. Что-то в этих словах окрепло внутри неё, будто проснулось после долгого сна.

Они вышли на улицу, в залитый огнями вечер, но Силена вдруг остановилась, едва заметно пошатнувшись.

— Всё в порядке? — Лукреция сразу повернулась к ней.

Силена кивнула, но лицо побледнело, а голос прозвучал глухо:

— Просто... резко стало нехорошо. Тошнота.

Это не ускользнуло от внимания Доменико. Он сразу оказался рядом, внимательно вглядываясь в лицо жены.

— Что-то случилось? — спросил он, тихо, но с напряжением в голосе.

— Не твоё дело, — отрезала Силена, не взглянув на него. И, будто ничего не случилось, мягко повела Лукрецию дальше, к фонтану, что сиял в центре вечера, окружённый яркими огнями и шумом гостей.

С каждым шагом Лукреция сбрасывала с себя чужие ожидания. Спина выпрямилась, дыхание стало ровным, уверенным. Рядом с Силеной она чувствовала себя крепче, смелее — как будто та своей уверенностью незримо подпитывала и её.

У фонтана они ненадолго присели. Вода мягко переливалась в свете гирлянд — живая, золотая, как расплавленный металл. Вечер был почти волшебным: искры смеха, хруст бокалов, музыка, скользящая где-то на грани сна и реальности. 

Лукреция заметила: Силена легчайшим, почти бессознательным движением коснулась живота.

Сердце Лукреции дрогнуло.

— Силена... — начала она, но та уже вернула себе привычную холодную собранность.

— Всё нормально, — отрезала Силена. — Просто ненавижу, когда мужчины видят в нас слабость только потому, что мы носим в себе новую жизнь.

Она не сказала ни слова о боли, усталости, страхе — только тихое презрение к взглядам, что обесценивают силу женщины.

Лукреция взглянула в сторону, где всё ещё стоял Доменико, не спуская глаз с жены.

— Он переживает. За тебя. И за ребёнка, — мягко сказала она.

Силена повернулась к ней, в глазах вспыхнуло что-то тёплое, но она лишь кивнула.

— Не сейчас. Это твой вечер. Не забывай — на нас смотрят.

И правда: взгляды скользили по ним, шепотки рождались, улыбки — не всегда добрые — мелькали на чужих лицах. И вдруг Лукреция поняла — Силена привела её сюда не только ради дружеской поддержки. Это был выход. Выход в свет. В мир, где она не просто жена капо, а Лукреция Моретти — наследница старинной крови, женщина, способная встать рядом с мужем, а не за его спиной.

Лукреция встала. Бросила взгляд на Силену, словно ища в ней последнее подтверждение.

— Иди, — спокойно сказала та. — За мной присмотрит Рейна.

Слова прозвучали не приказом, а благословением.

Лукреция вдохнула, словно делая шаг в другую жизнь, и направилась к Романо. Он стоял у подиума, в окружении серьёзных мужчин с тяжёлыми взглядами и дорогими запонками. Он говорил, но, увидев её, замолчал. Его взгляд нашёл её мгновенно.

Они долго смотрели друг на друга. И в этом взгляде уже не было прежней холодности — только удивление и нечто ещё, тонкое, почти неуловимое.

Она подошла ближе.

— Долго ждал? — тихо спросила, сдерживая дрожь в голосе, которая была уже не от страха, а от важности момента.

Романо медленно убрал руку с бокала, будто каждое движение теперь требовало особого смысла. Он слегка наклонился к ней, чтобы только она могла услышать:

— Я бы ждал тебя сколько угодно.

Слова прозвучали просто, без пафоса, и всё же пронзили её до глубины.

Он коснулся её спины — мягко, почти невесомо, будто опасаясь, что она исчезнет, если прижмёт сильнее.

Лукреция сделала едва заметный шаг вперёд, позволяя прикосновение. И в этом движении была и покорность, и внутренняя решимость.

— Пойдём, — прошептал он ей на ухо. Его дыхание было обжигающе близко. — Я должен увести тебя подальше от их взглядов.

Он бросил взгляд на мужчин — те инстинктивно расступились, пропуская их. Его рука на её талии была тёплой, уверенной, словно якорь в бурлящем море гостей. Вместе они направились к самому центру приёма — туда, где за большим столом восседал Джанлука Мартино, хозяин вечера.

Увидев Романо, Джанлука сразу поднялся из-за стола. Его лицо расплылось в широкой улыбке, и он шагнул вперёд, распахнув объятия.

— Романо! Рад тебя видеть, мальчик мой!

Романо ответил сдержанной улыбкой и, когда формальности остались позади, повернулся к Лукреции.

— Позволь представить, — спокойно сказал он. — Моя жена, Лукреция.

Взгляд Мартино задержался на ней с явным интересом. Он тепло взял её руку и с уважением коснулся кончиков пальцев.

— Какая красавица. Теперь понятно, почему ты задержался, — с легкой усмешкой заметил он.

Лукреция ответила скромной улыбкой, чувствуя, как сердце учащённо стучит. Романо был рядом — тихий, сильный, как непоколебимая опора. В этот миг она почувствовала: её место действительно здесь, рядом с ним.

Мартино, всё ещё удерживая её руку, бросил на Романо лукавый взгляд:

— Что ж, тебе повезло. Моретти явно не зря старался, вырастив таких дочерей. А вот и он сам.

Лукреция тут же повернулась в сторону, откуда должен был появиться отец. Но он пришёл один.

Сердце на мгновение сжалось от разочарования. Неужели ей не удастся увидеть сестер сегодня?

Отец приблизился с привычной важной осанкой, на лице — светская улыбка, за которой Лукреция давно научилась видеть настоящее. Он бросил на неё мимолётный взгляд — холодный, отстранённый, как будто смотрел сквозь неё, а не на неё.

— Мартино, — коротко кивнул он. — Благодарю за приглашение.

Мартино ответил рукопожатием и доброжелательной улыбкой:

— И я рад встрече, Моретти.

Взгляд отца скользнул к Романо. В его лице не было ни дружелюбия, ни враждебности — лишь сухая вежливость.

— Романо, — произнёс он, чуть наклоняя голову в знак приветствия.

Романо повторил тот же жест, молча, и в тот же момент его рука крепче обвила талию Лукреции — без слов, но с ясным посланием: она — моя, и я рядом.

Мартино, тем временем, поднял бокал и указал в сторону пышно сервированных столов:

— Прошу, дорогие гости. Вечер только начинается.

Гости неспешно двинулись к длинному столу, уставленному серебряными приборами и тонким фарфором. За столом уже собирались представители других влиятельных семей — мужчины в дорогих костюмах, женщины в платьях, будто сошедших с обложек глянца. Гул голосов постепенно сливался в плавную, размеренную как музыка беседу.

Лукреция и Романо только успели занять свои места, как рядом послышались звонкие каблучки. Вэл появилась внезапно — в платье цвета спелого вина, с дерзкой улыбкой и уверенным шагом. Она хищно окинула взглядом собравшихся и, не утруждая себя ни вопросом, ни извинением, опустилась рядом с Романо, будто это место принадлежало ей по праву.

Вскоре подошли Доменико и Силена. Силена изящно устроилась по левую руку от Лукреции, аккуратно поправляя складки платья, как будто в этом действии скрывалась попытка уравновесить внутренний хаос. Рядом сел Доменико. Он выглядел напряжённым — как, впрочем, и Силена, хотя её лицо оставалось безупречно спокойным. Если бы не их недавний разговор у фонтана, Лукреция бы и не заподозрила, что Силена ещё не оправилась от токсикоза и едва скрывает разногласия с мужем.

Романо молча наполнил бокал Лукреции. Их пальцы на миг соприкоснулись — короткое, почти незаметное прикосновение, которое, однако, вернуло её в настоящее. Вокруг звучали разговоры, лёгкий смех, поднимались бокалы с вином. Но за их столом витало что-то другое — неуловимое, натянутое, как тонкая паутина, в которую легко запутаться, стоит лишь сделать неверное движение.

Мартино, подняв бокал, посмотрел на всех с лёгкой полуулыбкой:

— За старых друзей. И за тех, кто знает цену верности.

Бокалы только соприкоснулись в вежливом тосте, как Вэл, лениво облокотившись локтем о край стола, чуть наклонилась вперёд. На её лице играла притворно-невинная улыбка, но голос капал, как мёд с примесью яда:

— Романо, милый... ты так давно не захаживал ко мне, — надув губки, пропела она, глядя ему прямо в глаза.

Лукреция напряглась. Эта женщина вела себя слишком уверенно, слишком вольготно, как будто всё здесь принадлежало ей — включая Романо. Но прежде чем она успела что-то сказать, Романо спокойно, но намеренно опустил руку ей на колено и нежно провёл пальцами по ткани платья успокаивая.

— Вэл, ты забываешься, — произнёс он низким, жёстким голосом, в котором не осталось ни следа прежней мягкости. — Уважение — понятие не гибкое. Особенно рядом с моей женой.

Он взял руку Лукреции, медленно, почти церемониально, и поднёс к губам. Его поцелуй был не столько нежным, сколько демонстративным — ясным и недвусмысленным заявлением: именно она имеет значение.

Вэл откинулась назад, её улыбка оставалась на месте, но в глазах мелькнула тень боли — мимолётное слабое колебание, которое она тут же скрыла. Готовая продолжить игру, она уже открывала рот, когда Силена, не давая ей шанса, вмешалась. Её голос был оставался спокойным:

— Вэл, кажется, я выразилась достаточно чётко. Или ты не понимаешь слов? Если нужно, могу продемонстрировать на деле.

Вэл приподняла бровь, но не растерялась, отвечая с характерной насмешливой лёгкостью:

— Лучше позаботься о своём браке, дорогая. 

Силена скривила губы, но её ответ был чётким, как удар молота:

— Во-первых, я тебе не дорогая. Во-вторых, мой брак меня вполне устраивает. 

Прежде чем Вэл успела ответить, Романо не выдержал, его голос прорвался с яростью, почти срываясь:

— Хватит!

Голос звучал громко и властно, наполненный такой силой, что в нём не было места для дальнейших разговоров. Даже Лукреция невольно вздрогнула от его напряжённого тона. Гости, до этого поглощённые собственными беседами, обернулись в их сторону. Главы семей, сидящие в начале стола, тоже ощутили резкость в голосе Романо и подняли взгляд.

— Что за дерзость? — резко спросил Лоренцо, не скрывая недовольства.

Доменико не упустил возможности подшутить:

— Не переживай, отец, твой сын явно пользуется популярностью среди дам.

— Доменико, — гневно произнёс их отец, не скрывая раздражения.

Романо, почувствовав всю тяжесть ситуации, вздохнул и попытался взять ситуацию под контроль:

— Прошу прощения отец. Всё под контролем.

Мартино, явно не желая продолжать конфликт, слегка наклонился вперёд и с лёгкой усмешкой произнёс:

— Да ладно тебе, Лоренцо, пока они молоды, пусть развлекаются.

Это успокоило атмосферу, хотя напряжение всё ещё витало в воздухе. Но в голосе Джанлуки звучала скрытая благосклонность, как будто он пытался сгладить конфронтацию, чтобы не разжигать новый конфликт.

Вечер всё ещё длился. После ужина снова заиграла музыка, и гости, воодушевлённые алкоголем, разбрелись по всей территории, веселясь всё громче и беззаботнее. Лукреция оставалась рядом с Силеной, хотя в душе мечтала поскорее покинуть это место. Особенно после того, как Вэл продолжала бросать ей язвительные взгляды, словно вынашивая какую-то очередную выходку.

Но, как оказалось, сюрприз пришёл не от неё, а от Силены. Всё это время та явно что-то замышляла — не зря же Рейна почти не появлялась в поле зрения.

Лукреция знала о Рейне совсем немного: девушка когда-то работала в клубе Романо, а потом вдруг оказалась под крылом Силены. Зачем — оставалось загадкой.

— Всё готово, — негромко сказала Рейна, передавая Силене крошечную флешку.

Та без лишних слов сунула её себе в декольте, ловко спрятав между грудью.

— Отлично, — довольно усмехнулась Силена, мельком взглянув на Лукрецию. — Если что, ты ничего не видела.

Лукреция кивнула, чувствуя лёгкую неловкость. Она понятия не имела, о чём идёт речь, да и не хотела знать. Она всегда была далека от всей этой мафиозной игры, в отличие от Силены, для которой это стало частью жизни.

                                                         ✦✦✦

Вольготно — значит свободно, привольно, непринуждённо, как будто человек чувствует себя хозяином положения, делает что хочет, не испытывая стеснения.