Влюбленная

Лукреция оставалась в доме одна, день за днем. Романо приходил поздно ночью - иногда его шаги были уверенными, иногда тяжелыми от усталости. Но он никогда не объяснял, где был. Никогда не разговаривал с ней.

Она пыталась занять себя - читала книги, смотрела в панорамные окна на огни Нью-Йорка, слушала музыку. Но тишина в доме давила на нее, словно медленный яд.

И вот снова. Глубокая ночь. Щелчок замка. Шаги.

Лукреция не выдержала.

- Что, снова трахался с Вэл, да? - ее голос прозвучал резко, почти хлестко.

Романо застыл в дверях, его лицо на мгновение потеряло привычное хладнокровие. Напряжение в его челюсти выдало раздражение, но он не ответил сразу. Вместо этого, сделав несколько размеренных шагов, он подошел к ней вплотную.

- Мои отношения тебя не касаются, - холодно бросил он.

Лукреция запрокинула голову, встречаясь с ним взглядом.

- Ты мой муж, и это касается меня, - ее голос был полон гордости и скрытой ярости. - Моего достоинства. Ты хоть подумал, что будет, если вас поймают? Что тогда скажут люди?

Романо дернулся, его ноздри едва заметно раздулись.

- Тебе не стоит беспокоиться о том, что говорят люди, - процедил он сквозь зубы.

- Не стоит? - Лукреция усмехнулась, покачав головой. - А ты знаешь, что о нас говорят? Что твоя жена сидит в золотой клетке, пока ты развлекаешься на стороне.

Романо склонился ниже, их лица оказались слишком близко.

- Осторожнее, Лукреция, - его голос стал ниже, опаснее. - Ты не знаешь, с кем играешь.

- А может, это ты не знаешь, Романо, - ее глаза сверкнули вызовом. - Я не из тех женщин, кто будет молчать и закрывать глаза.

Романо на секунду замер, словно оценивая ее. Затем резко развернулся и ушел в свою комнату, хлопнув дверью.

Лукреция осталась стоять, чувствуя, как сердце бешено колотится в груди.

На следующий день, Романо снова вернулся поздно. Входная дверь закрылась за ним мягким щелчком, и он, как обычно, молча направился в свою комнату, даже не глядя по сторонам.

Но вдруг он замер.

Его слух уловил нечто неожиданное - нежное, мелодичное пение, едва различимое, но завораживающее.

Он машинально пошел на звук, ступая тихо, как охотник, подкрадывающийся к добыче.

Когда он дошел до приоткрытой двери, перед ним предстала картина, которую он никак не ожидал увидеть.

Лукреция стояла перед большим зеркалом, расчесывая длинные светлые волосы, и негромко напевала, чуть покачиваясь в такт мелодии. В ее голосе была удивительная мягкость, но в то же время в нем звучала сила, скрытая глубина, от которой по его спине пробежали мурашки.

Она явно не замечала его присутствия. В ее глазах отражалась мечта - далекая, несбыточная, но такая живая. Она улыбалась самой себе, словно представляла, что стоит на сцене перед толпой зрителей, купаясь в свете софитов.

Романо сжал пальцы.

Этот образ - ее легкость, искренность, неподдельная страсть к тому, что она любит, - неожиданно задел в нем что-то, что он давно похоронил под слоем холода и расчетливости.

Он не заметил, как задержал дыхание.

Но тут Лукреция повернулась, и их взгляды встретились в отражении.

Она вздрогнула, осознав, что он наблюдает за ней. Ее щеки вспыхнули румянцем, и она резко оборвала песню, отводя взгляд.

- Ты... давно здесь стоишь? - испуганно спросила она.

Романо молча смотрел на нее еще пару секунд, затем отвернулся.

- Спой еще, - бросил он, прежде чем выйти из комнаты, оставив ее в замешательстве.

Лукреция долго смотрела на закрывшуюся за ним дверь, все еще чувствуя на себе его взгляд, даже если его уже не было в комнате.

«Спой еще» - эти слова звучали в ее голове эхом.

Не приказ, не насмешка, не равнодушие. Он не потребовал замолчать, не отмахнулся, как это делал отец, не сказал, что ее мечты - детские глупости. Он просто... хотел услышать еще.

Она коснулась своих губ, будто проверяя, не привиделось ли ей.

В груди что-то неприятно сжалось. Он возвращался поздно, исчезал по ночам, но все же что-то в нем треснуло, когда он услышал ее голос. Значило ли это хоть что-то?

Ее пальцы крепче сжали расческу.

«Нет, Лукреция, не будь глупой», - напомнила она себе.

Романо был человеком, которого заставили на ней жениться. Он не любил ее, не хотел. Для него это брак по контракту, не более.

Но тогда почему его голос звучал так... странно?

Она подошла к окну, прижалась лбом к холодному стеклу, глядя на ночной Нью-Йорк. Ей нужно было понять, что происходит. Нужно было понять, кем был ее муж на самом деле.

Романо давно тяготился этим браком, поэтому не спешил возвращаться домой. Он предпочитал коротать время в поместье, проводя часы с младшей сестрой, или же уходил к Вэл, где мог отвлечься от всего. Элиза, несмотря на радость возвращения домой, выглядела обеспокоенной. Он замечал ее частые задумчивые взгляды, как будто она что-то скрывала, но не давил на нее. Если понадобится - сама расскажет.

Но сегодня Романо почему-то изменил своим привычкам и решил вернуться домой пораньше. Может, его тянуло желание вновь услышать голос Лукреции, ее пение, которое, как бы он ни пытался отрицать, будоражило что-то глубоко внутри.

Когда он вошел, то застал ее на кухне. Лукреция сосредоточенно помешивала что-то в кастрюле, полностью поглощенная процессом. Ее платье уже успело испачкаться мукой и каплями соуса, но, похоже, она даже не замечала этого. Она снова пела. Легкая, ненавязчивая мелодия лилась с ее губ естественно, без усилий.

Романо замер в дверях, наблюдая. Она рассеянно покачивалась в такт, подтанцовывая на месте, и тихонько ворчала себе под нос, когда что-то шло не так.

Он лениво подошел ближе и, упершись локтем в барную стойку, с прищуром посмотрел на нее:

- Что ты делаешь? - его голос был спокойным, но в нем сквозил едва заметный интерес.

Лукреция резко замолчала, вздрогнув, словно пойманная с поличным.

- Могла бы просто что-то заказать, - продолжил он, кивнув на ее старания. - Денег у нас достаточно.

Она отвела взгляд, глядя в кастрюлю, будто там был спрятан ответ.

- Мне просто стало скучно, - призналась она, снова краснея.

Это выглядело... мило.

Романо чуть нахмурился, сам не понимая, почему это вызвало у него какое-то странное чувство.

- Тебе настолько нечем заняться? - его голос прозвучал не так жестко, как обычно.

Лукреция пожала плечами, чуть поджав губы.

- Я не привыкла просто сидеть без дела, - призналась она.

Романо молча смотрел на нее, прежде чем медленно обойти стойку и приблизиться.

- Дай попробую, - сказал он, протягивая руку.

Лукреция удивленно замерла, затем осторожно подала ему ложку. Он неспешно попробовал, задержал вкус на языке, а затем посмотрел на нее.

- Съедобно, - усмехнулся он.

Лукреция улыбнулась, явно довольная его комментарием.

Романо не улыбнулся в ответ, но, выходя из кухни, поймал себя на мысли, что впервые за долгое время ему было... интересно.

Романо вошел в спальню, расстегивая пуговицы рубашки. Он сбросил пиджак на кровать, затем стянул с себя одежду и прошел в ванную.

Включив душ, он встал под ледяные струи воды, позволяя холоду остудить накалившиеся мысли.

Настроение было ни к черту.

Вэл снова закатывала сцены. Ревность, недовольство, обвинения. Она вела себя так, будто он что-то ей обещал, будто их встречи значили больше, чем просто секс.

Но он никогда не давал ей надежд.

Романо провел рукой по мокрым волосам, тяжело вздохнув.

И все же он возвращался к ней снова и снова. Возможно, потому что Вэл была удобной. Она выслушивала его, понимала, когда он хотел говорить, а когда- молчать. Она не задавала лишних вопросов. До сих пор.

Но теперь, после свадьбы, все изменилось.

Она требовала объяснений, пыталась влезть в его личную жизнь, будто имела на это право.

«Ты женился на ней, но все равно приходишь ко мне. Значит, она для тебя - никто», - ее голос звучал у него в голове.

Он сжал челюсть.

Никто.

Лукреция, с ее гордым взглядом, с ее мягким голосом, с ее умением заводить его, даже не прикасаясь...

Он раздраженно выключил воду и вышел из душа.

Нет. Он не будет об этом думать.

Романо обвязал полотенце вокруг бедер и вышел из ванной, стряхивая капли воды с волос. Но стоило ему поднять голову, как он заметил Лукрецию, замершую в дверях.

Она явно не ожидала увидеть его именно в этот момент.

Ее голубые глаза на секунду задержались на его обнаженном торсе, прежде чем поспешно отвести взгляд.

- Прости... - пробормотала она, чуть смущенно выпрямляя плечи. - Я хотела заказать еду. Что ты предпочитаешь?

Она не развернулась к нему полностью, будто стараясь сохранить границы, но ее голос выдавал напряжение.

Романо прищурился, наблюдая за ней.

Она снова смущается.

Так же, как в тот вечер, когда он застал ее поющей. Так же, как на кухне, когда она призналась, что ей просто скучно.

Но сейчас... было что-то другое.

- Неважно, - ответил он лениво, но не сводил с нее взгляда. - Закажи то, что хочешь сама.

Лукреция медленно кивнула, а затем, будто собирая всю свою волю, подняла глаза и посмотрела на него.

- Хорошо, - тихо сказала она, а затем развернулась и ушла.

Романо проводил ее взглядом.

Лукреция, вся красная, выбежала в гостиную и села на диван, прикрыв лицо ладонями.

Боже...

Она видела его и раньше - строгого, в идеально сидящих костюмах, с холодным взглядом и отточенными движениями, но сейчас...

Влажные волосы, капли воды, стекающие по напряженным мышцам, полотенце, низко сидящее на бедрах...

Она сжала ноги вместе, проклиная свое тело за предательскую реакцию.

«Он мой муж», - напомнила она себе, но легче не стало.

Она надеялась, что хотя бы с ним сможет почувствовать это - желание, страсть, настоящее притяжение. Что их брак, даже если он вынужденный, все же не будет таким холодным и пустым.

Но Романо...

Он держался от нее подальше.

Прикоснулся к ней только на их свадьбе, когда нужно было показать всем, что она теперь его жена.

«Ты для него - никто», - ядовито напомнил внутренний голос.

«Я не хочу быть никто», - пронеслось у нее в голове.

Лукреция заказала суши и пиццу, но, честно говоря, аппетита у нее не было.

Она машинально набирала заказ на телефоне, но мысли ее были совсем не о еде.

Романо.

Ее пальцы невольно сжались.

Каково это - прикоснуться к нему?

Провести ладонями по его груди, ощутить силу, тепло его тела?

Она стиснула зубы и зажмурилась, пытаясь прогнать эти мысли.

«Он тебя даже не касается» Эта мысль была как нож по сердцу.

Почему? Почему он держится на расстоянии? Почему его не волнует, что у них нет даже попытки сближения?

Она резко выдохнула и сжала телефон в руках.

Может, пришло время это изменить?

Лукреция резко поднялась, не раздумывая, и направилась обратно в его спальню.

Романо сидел за массивным столом, нервно печатая что-то на ноутбуке. Его рубашка была небрежно заправлена, рукава закатаны, а волосы оставались влажными после душа.

Он поднял на нее взгляд, прищурившись.

- Что, еда уже приехала? - спросил он, явно удивленный ее внезапным появлением.

Она не ответила сразу, просто смотрела на него.

- И будь любезна, научись стучать, - добавил он, снова переводя взгляд на экран.

Лукреция сжала губы, сделала шаг вперед.

- Нам нужно поговорить, - сказала она твердо.

Романо оторвался от ноутбука, его бровь дернулась.

- О чем?

Она сглотнула, чувствуя, как бешено стучит сердце, но не собиралась отступать.

- О нас. О нашем браке.

Романо наклонился назад, положил локти на подлокотники кресла, изучающе глядя на нее.

- И что же ты хочешь обсудить? - в его голосе скользнула насмешка.

Лукреция сжала руки в кулаки, собирая всю свою смелость.

- Ты мой муж. Но ведешь себя так, будто меня не существует.

Он помолчал, затем медленно усмехнулся.

- А ты хочешь, чтобы я вел себя иначе?

Она чувствовала его взгляд, тяжелый, пронзительный, испытующий.

- Да, - прошептала она, прежде чем успела передумать.

Романо резко поднялся из кресла, и сердце Лукреции подскочило. Он подошел к ней, остановившись в шаге, слишком близко, чтобы можно было дышать спокойно.

Несколько долгих секунд они смотрели друг на друга, будто решая, кто первый сделает шаг.

- Ты понятия не имеешь, о чем просишь, bambina, - его пальцы легко коснулись ее подбородка, подняв его чуть выше. - Ты хочешь, чтобы я был твоим мужем? Чтобы я вел себя так, как положено?

Лукреция замерла, ощущая его прикосновение.

- Да, - выдохнула она, но ее голос дрогнул.

Романо вдруг резко шагнул ближе, загоняя ее спиной к стене.

- Хорошо, - его губы изогнулись в кривой усмешке. - Тогда не жалуйся.

Он наклонился, его лицо оказалось всего в нескольких сантиметрах от ее. Горячее дыхание обжигало кожу.

Лукреция задержала дыхание, сердце стучало так сильно, что, казалось, он мог его услышать.

Но Романо не поцеловал ее.

Он просто задержался на секунду, позволяя ей ощутить его близость, а затем медленно отступил, оставляя ее с горьким чувством разочарования.

- Иди ешь, - бросил он, разворачиваясь обратно к ноутбуку.

Лукреция не сразу смогла прийти в себя.

Она сжала кулаки, ненавидя, как легко он играл с ней.

Он дразнил её. Проверял. Думал, что она отступит.

Но она не отступит, он еще не знает её и когда узнает, не сможет оторвать взгляд.