Будни
Юмелия не знала парня, с которым танцевала. Да и вообще не знала в честь чего ярмарка и всё это веселье. Но главное, что веселье есть!
Задорная музыка разносилась по улице, как пыль. Люди свестели, пели, танцевали и пили. От последнего пункта Юмелия воздержалась, но в остольном ничем не уступала народу.
Когда она заметила шапито, то конечно поспешила к нему, потянув за собой и парня. Вокруг уже собралась толпа, но Юмелия сумела протиснуться между людьми и вышла вперёд.
- Подходите, подходите! Не стесняйтесь! - завлекал народ ярко-разодетый парень. - Мы покажем вам отменную сцену. Вы не пожалеете. Так ещё и можете поучаствовать в ней!
Юмелия оказалось одной из самых первых, кто вызвался участвовать. Всего в сцене нужно было участие трех добровольцев. Какому-то мужчине досталась роль фермера , пожилой женщине - прекрасной девицы, а Юмелии - свиньи.
Сцена рассказывала историю несчастная трагичной любви одной красавицы. Прекрасная девица была влюблена в фермера. Но он не замечал ее страданий. Все его мысли были о том, чтобы вырастить самую жирную свенью для ежегодный выставки свиней. Отчаявшаяся красавица решила избавиться от свиньи-соперницы.
Юмелия со всей душой приступила к исполнению своей трагической партии.
Она встала на четвереньки и начала хрюкать, что-то вынюхивая на дороге. Все засмеялись, а некоторые мужчины радостно засвистели. "Фермер" заботливо принялся выпасывать хрюшку на воображаемом лугу. "Прекрасная девица" изображала, что-то вроде любовных страданий, заламывая руки, закатывая глазки и томно вздыхая. Однако в её случае это походило на предсмертные судороги жуткой ведьмы.
Если бы Юмелия не пришла на ярмарку, никогда б не узнала, что умеет настолько правдоподобно визжать и похрюкивать. Они с "прекрасный девицой" бегали по кругу, хотя бегать могла только Юмелия. Несколько раз она руками наступала на свои косы и падала, но веселиться не переставала. Народ смеялся ,хлопал и свистел, что Юмелии было только в радость.
- А-ну все успокоились! - громко крикнул стражник, ворвавшись в толпу. Люди постепенно затихли, стали шептаться и не понимающе смотрели на стражу.
Юмелия не успела ничего сообразить, как её поставили на ноги двое хмурых мужчин. Вывели с импровизированной сцены и, грубо разгоняя сбитую с толку толпу простолюдинов, повели к выходу с ярморки.
Следом семенил слуга отца, нервный и напуганный. Он судорожно отряхивал от пыли и мелких соломинок платье Юмелии и даже пытался на ходу поправить ей прическу. На её возмущение никто не обращал внимание.
Веселье даже не началось и так скоро закончилось!
***
По дороге в поместье Юмелия представляла сколько дней придётся просидеть замурованной в четырёх стенах. Спасибо на том, что хоть окна большие были, потому что в мрачной и душной комнате Юмелия никогда бы не осталась. Особенно одна.
Она постучала три раза. За дверью сразу же послышалось негромкое: " Войдите! ". Вдох-выдох. Юмелия зашла в кабинет. Там был мрак, несмотря на яркое солнце за плотно зашторенным окном. За столом сидел отец. Он молчал. Долго. Юмелия не выдержала его взгляда и посчитала, что разглядывать знакомый с детства кабинет намного интереснее.
Книжные полки прогибались от огромных книг. Безусловно очень важных и которые потом следует прочитать и Юмелии. Над отцовским большим креслом весела картина. Единственная, где осталось изображение матери.
- Юмелия, - выдохнул отец. - Почему я узнаю, что ты не просто гуляешь на ярмарке? - он красноречиво промолчал, но всё равно не выдержал. - А бегаешь на четвереньках и визжишь, как свинья?! - отец сорвался на крик и сильно ударил кулаком по столу.
Юмелия всё ещё находила более интересным бумаги на столе, ну, или красивую люстру на потолке.
- Я со стеной разговариваю?
- Я просто веселилась - невозмутимо ответила Юмелия.
- Дело не в том, что ты веселилась. Юмелия, ты бегала на четвереньках и визжала. На площади. На виду у всех! - Он покраснел от ярости, а его голос срывался. - Разве это должна делать дочь графа? Разве она вообще может додуматься поучаствовать в таком отвратительном и унизительном спектакле в роли свиньи?!
- По-твоему все мои мысли должны быть заняты мечтами о принце на белом коне?! - закричала Юмелия в ответ и разъяренно вскинула руки.
- Да почему сразу о принце? - возмутился отец, - Есть сыновья графов, отличные лекари, купцы...
- Ты понял! - перебила его Юмелия, не желая слушать о потенциальных женихах. Всё это полный бред. - Мне всего восемнадцать.
- У твоей матери уже была ты.
- И где она сейчас?
Отец замолчал и посмотрел на Юмелию с тоской. Но её таким не проймёшь.
- Пойми, я хочу для тебя только лучшего, - тихо начал он. - Ты не можешь вечно веселиться, тебе нужно...
- Побыстрее выскочить замуж, родить детей и не мозолить тебе глаза, - продолжила Юмелия свою версию.
- Юмелия! - рявкнул отец, но дочь снова его перебила.
- Что " Юмелия "? Я устала ходить на эти бессмысленные и скучные балы, танцевать однотипные танцы в тяжёлых и неудобных платьях, так ещё с какими-то надутыми индюками! - она снова сорвалась на крик. Держать весь гнев в себе становилось сложнее с каждой минутой этого глупого разговора. - Я просто хочу свободы.
- Юмелия, - отец резко остановил порыв её нескончаемых претензий. - Я многое тебе прощал, но это уже ни в какие ворота. Тебе пора повзрослеть. Я не вечен и не смогу всё время защищать и заботиться о тебе.
- Ты не заботишься, - жёлчно бросила Юмелия. - Ты просто не даёшь мне нормально жить.
В кабинете повисла долгая и не предвещающая ничего хорошего пауза. Отец смотрел на нее с великим разочарование, в принципе, как и всегда. Он видел в ней мать, но Юмелия не обязана быть такой же идеальной.
- Тогда.. теперь ты будешь ходить только на бессмысленные балы, танцевать только однотипные танцы, носить только тяжёлые и неудобные платья и общаться только с состоятельными и перспективными молодыми людьми.
Юмелия попыталась возврозить, но отец поставил точку в этом разговоре. Он махнул рукой на дверь и принялся читать свои важные бумажки. Конечно, они ведь намного важнее дочери, безусловно.
Юмелия ещё никогда не выходила из отцовского кабинета настолько разъеренной. Кровь стучала в висках, в груди полыхала ярость, а глаза закрывала пелена слёз. Служанки хотели проводить Юмелию в комнату, но это было последнее - после отцовского кабинета - место, где она хотела быть. Даже не смотря на большие окна, сейчас там казалось до невозможного душно и темно. А главное одиноко.