ГЛАВА XV
ПРОПАЖА
°°°Евангелиан°°°
С усилием тёр столовое серебро. Когда грустно и есть о чём подумать я всегда что-нибудь вытираю. Обычно это пыль. В столь большом особняке, битком набитом всякими вещами, которые хозяйка из года в год собирает, такая проста задача как уборка — становится невероятно сложной и трудоёмкой, занимая не один день.
Я уже успел пройтись по всему дому с тряпкой, пропылесосить и помыть полы. Постричь газон, привести в порядок сад и ещё уйму дел. Лишь бы заглушить ноющую боль в груди. Уже второй день, как без сна и отдыха работаю, и второй день, как нет госпожи. Она до сих пор не вернулась, и я до боли в груди беспокоюсь. Знаю, глупо, ничего с госпожой не случиться, но всё равно не могу перестать беспокоиться. Внутри всё сжимается, когда я думаю о том, с кем она сейчас. Этот мужчина...
Как же я жалок. Ничтожество. Даже не человек. Меня не должно было существовать. И зачем только Совет создаёт таких как я?
Конечно, я знаю, зачем меня создали, но всё равно не могу перестать негодовать. Да уж, я тот ещё нытик. Но иногда так хочется не существовать вовсе...
Закончив со столовым серебром, спрятал его обратно и направился на кухню. Как раз время обеда. Нужно приготовить еду, накрыть на стол и ещё круча других дел. Пока нет хозяйки, следует присматривать за Верой и следить за Люцифером, чтобы тот не натворил дел. Если с первой понятно всё, то со вторым тяжко приходится. Дня три не видел его, лишь бы не вляпался во что-нибудь. Не хочется как-то вечерком увидеть в новостях, что найден уникальный матерящийся кот. Ведь потом мне за его проступки нести ответственность.
Иногда Люцифер пропадает на день-два порезвиться с кошками, но в этот раз он уж больно долго отсутствует, что не есть хорошо. Возможно, засранец опять что-то задумал. Ну ничего, чтобы он не затеял, я найду способ это предотвратить.
Уже давно заметил, что Люцифер не самого лучшего мнения о моём уме. Для него я не только бездушный слуга, но ещё и тупой, о чём он частенько высказывается не только в моём присутствии, но и в присутствии госпожи. И каждый раз получает тапком по роже от неё за это, но всё равно не перестаёт нарываться.
Да уж, гадкий кот себе не изменяет. Помимо вылизывания яиц и походов к бездомным кошкам он ещё периодчески строит козни. И в этот раз, я знаю, он специально целую неделю меня натравливал на Воскресенского, но я не поддался провокации. Он хотел, чтобы я в пылу гнева и ревности убил человека, но я не настолько безумен. От госпожи был строгий приказ не вредить этому мужчине, а я ни за что не пойду против её воли. Такова моя природа, таков я сам.
Этот суровый на вид мужчина с вечно недовольным лицом и строгим взглядом, светиться от счастья каждый раз, стоит ему только увидеть госпожу Морру. Он явно в неё влюблён. Этого не заметит только слепой и глупец. Уверен, даже госпожа это видит, вот только не хочет принимать его любовь. Ведь что ей короткая человеческая жизнь, когда можно найти кого-нибудь из бессмертных. Даже меня, например. Я хоть и молод, но моё тело переживёт не одно поколение этих ветреных людей.
Они рождаются и умирают для нас в одно мгновение, не успев оставить и следа. Есть, конечно, великие умы и таланты, проявляющиеся жизнь за жизнью, озаряющие человечество своим гением, заслуживающие внимание госпожи, но такие, увы встречаются невероятно редко. И Воскресенский не входит в их число. Конечно, мне не узнать кем он был в прошлых жизнях, но в этой он точно совершенно простой ничем не примечательный мужчина, каких много.
До сих пор недоумеваю, что же привлекло госпожу в нём? Возможно, настойчивость? Ведь он много лет искал её, даже несмотря на отсутствие хоть какой-нибудь зацепки. Я знал об этом. Можно сказать, именно я являлся причиной, по которой они так долго не встречались, хоть и находились совсем близко. Но у меня больше нет сил препятствовать ему.
Я пытался, пытался добиться её любви или хотя бы привязанности, сексуального желания... но всё напрасно. Устал. Пришло время опустить руки.
Больше не буду мешать их отношениям, как бы они ни развивались. И даже если госпожа полюбит его — приму это со счастливой улыбкой и спокойным сердцем, ведь я не эгоистичный глупец. Из года в год заглядывая в её одинокие, измученные глаза, я пытался развеять одиночество госпожи, но у меня не получалось. Так, может, получится у него? Хочется, чтобы она любила, и не важно, меня или его, или кого другого. Главное — её счастье.
А я?
А я всё приму как есть.
— Эй, ледышка! — послышался за спиной тонкий голосок.
Я обернулся. Пока готовил обед, погрузившись в круговорот мыслей, не заметил, как пришла Вера. Эта маленькая, но бойкая девчонка сидела за столом, держа в руке вилку, смотря с долей презрения и любопытства.
— Что такое? — спокойно, не показывая ничем, что во мне бушует буря, спросил её.
— О чём таком важном ты думал? Я наблюдаю за тобой уже минуты две, а ты меня не замечаешь. — Она как-то хитро улыбнулась, прищурив глаза, словно догадывалась о моих думах.
— Это моё личное.
— Да ладно, у тебя есть личное? Знаешь, на мгновение мне даже показалось, что в тебе бушевала буря. Но такого не может быть, ты не способен на это. Я уже давно за тобой наблюдаю во сне. Вся твоя жизнь — это чередование одних и тех же действий, ты даже спишь каждый раз в одной и той же позе, заплетая волосы в косу. А хуже всего то, что ты и не собираешься ничего менять. Видимо, такова сущность твоя, как искусственно созданного...
Её слова не на шутку разозлили. Не удержавшись, нахмурился, а глаза яростно сверкнули. Почувствовал, как исказилось моё лицо. Слабость длилась всего секунду, прежде чем снова натянул маску спокойствия, но девочка заметила перемену. Уверен, таким она видела меня впервые.
Вера вздрогнула и сжала кулаки, лицо её мгновенно побелело от испуга. Я слышал, как быстро билось её сердце. И велел, как напряглись её мышцы, готовые в любой момент унести хозяйку прочь от опасности.
— Замолчи, — приказал ей, да она, в прочем, и не собиралась больше открывать рот. А потом более спокойно продолжил: — Ты ещё слишком мала, поэтому многое не понимаешь. Я не злюсь на тебя за твои слова и впредь не хочу слышать ничего подобного. И да, мне нравится моя жизнь. Тебе, может, она и кажется ужасной, бессмысленной и скучной. Но я был бы счастлив жить так ещё очень долго, даже не одно столетие. Не забывай, я проживу намного больше тебя, поэтому никуда не спешу и не гнушаюсь заниматься самыми бесполезными и скучными вещами.
Пожалуй, это была моя самая длинная речь в её присутствии. Девочка аж удивилась. Конечно, до сих пор предпочитал молчать, а тут вон сколько слов за один раз, хоть на самом деле почти ничего и не сказал. В мыслях крутилось немного больше.
— Прости, — она опустила голову, словно осознавая вину, — я постараюсь вести себя приличнее и впредь никогда не говорить таких слов, и больше никогда не обзывать тебя ледышкой.
Я благодарственно кивнул.
— Если ты действительно чувствуешь вину, то позволь спросить.
— Что?
— Ты ведь видишь госпожу каждую ночь во сне. Чем она занималась эти два дня и почему не возвращается?
Круглое лицо девочки покраснело. На широком стуле в этом миленьком, словно кукольном платьице она смотрелась почти комично. Ноги её не доставали до пола и то и дело покачивались из стороны в сторону.
— Они... Они там...
— Гм?..
— Он ей подарок подарил, куча всяких мечей. Один прям очень большой, — кое-как выдавила из себя. — Потом был поцелуй... Воскресенский целовался с каким-то мужиком, и прямо перед Моррой.
Тут я снова чуть было не потерял самообладание. Да как он может! Найду — голову оторву!
— Дальше, — потребовал.
— Он дом ей показал, она с дворецким познакомилась и ещё с кухаркой.
— Дальше.
Тут Вера покраснела пуще прежнего.
— Ну, а дальше там ещё много чего было.
— Дальше.
— Ну, не могу я о таком говорить...
— Дальше!
— Они... они... переспали... — еле-еле выдавила из себя. Под конец голос девочки стал совсем тихим и писклявым.
Ну что ж, этого и следовало ожидать. Я знал, что так будет рано или поздно, но до последнего надеялся на иной исход.
Морра никогда не отличалась скромностью или стеснительностью, пребывая в вечной жажде всего нового и интересного. Может, и кажется, что, изо дня в день просиживая в библиотеке, она ничем особым не занимаемся, но это не так. Одним из последних её увлечений были прыжки с парашютом. Морра прыгала раз двадцать, а последние пять и вовсе без парашюта. Прямо так, в растрёпанными волосами, в безмерной футболке с надписью «Смерть рулит, встретимся на той стороне» и в моих домашних штанах.
Пустили её на самолёт, конечно, в таком виде за не малую сумму. А после неожиданного прыжка, когда она внезапно прыгнула и до самого конца так и не спустила парашют, надо было видеть лицо инструктора. Мужик явно подумал, что она либо сумасшедшая, либо суицидница. Вот только никак не ожидал, что на следующий же день умершая придёт вновь. А потом ещё и ещё. В итоге пришлось заплатить за молчание ему и пилоту весьма внушительную сумму.
Но это ещё цветочки. Её постоянные «эксперименты» зачастую заставляют меня с братом попотеть. А я ведь до сих пор помню, как она внезапно решила испробовать секс. «Новое тело, новые ощущения», — говорила она тогда. Нет бы выбрать меня или брата в качестве «пробы», ан нет, она пропала на несколько дней, потом пришла разочарованная и грустная. Пол дня провела в ванной, а затем снова засела за книги.
Сказала, что не понравилось. И вообще, это жутко неприятно, когда в тебя что-то тычется. Я поверил ей, ведь после этого она больше никогда не искала ни с кем физической связи.
А теперь появился он...
Думаю, как не приятно это сознавать, в этот раз ей точно понравится. Ведь мужчина с самого начала возбуждал в ней неподдельный интерес.
— О чём ты снова задумался? — спросила Вера. — Лучше накрывай на стол, пожалуйста, я голодна.
— Еда ещё не готова. Но могу организовать небольшой перекус.
Зашевелился в поисках чего-нибудь съестного. Достал кусок морковного пирога и положил перед ней, а рядом чашку горячего чая.
Девочка с жадностью стала кусать угощенье.
— Я одного понять не могу, — начала она с забитым ртом, — если так волнуешься, то почему бы не позвонить? Ладно она телефон не носит, но номер Воскресенского ведь можно без труда добыть.
— Пытался, он тоже не отвечает. И его секретарь бросает трубку.
— А-а, тогда ладно, — она продолжила поедание пирога.
Вера быстро доела и допила предложенное и убежала, шлёпая босыми ногами. Почему-то после нашего разговора стало одновременно и грустно, и спокойно.
Может, это и к лучшему...