«Моя ошибка, не твоя...»
"Однажды, ты наконец поймешь что это-конец.
Это и будет начало".
Мотоцикл. Милан подошёл к мотоциклу.
Обрекши собственные мысли в слова, краснею и смущённо потупляю взгляд.
-Мне, раньше, не приходилось кататься ни на чём подобном...
Парень «седлает» мотоцикл, надевает шлем и протягивает мне второй.
-Обещаю, с тобой ничего не случится,-бездонные глаза до самых краёв полны решимостью,-Даю слово.
Эта уверенность подбивает меня принять шлем и сесть сзади, не смотря на дрожь во всем теле. Крепко прижимаюсь к спине Мила, попутно краснея. Экскурсия начинается.
Вацлавская площадь-первое место, где мы останавливаемся. Она представляет собой небольшую пешеходную зону, где на каждом шагу пестрят клумбы, стоят лавочки, прогуливаются люди, и, по обеим сторонам которой, расположена дорога. Прогуливаясь в сторону Национального музея-огромного старинного здания из кирпича, мы обмениваемся рассказами, вопросами или историческими справками о городе. Как оказалось, Милан интересуется фотографией, сидит за рулём мотоцикла с пятнадцати лет, не любит клубнику, боится собак, предпочитает кино книгам и, курит.
Одна за другой, мимо пролетают достопримечательности Праги: Муниципальный дом, знаменитый органом на пять тысяч труб; Пороховая башня, исполняющая роль музея земель Чехии и смотровой площадки; Староместская площадь, где имели честь обитать Эйнштейн и Кафка, и куда Моцарт любил заглядывать к своей подруге-актрисе; Тынский храм,название которого в переводе с чешского обозначало ночлежку, а ассиметричность двух башен была феноменом "Адам и Ева" ; и Астрологические часы, каждый час устраивающие что-то вроде театрального представления и, собирающие толпы зрителей.
Дух средневековья ощущался буквально в каждой постройке, а узкие улочки едва могли уместить такой наплыв туристов.
Мы сделали больше сотни снимков, пили кофе на смотровой площадке, расспрашивали друг друга обо всём, и отвечали на все вопросы, участвовали в номере уличных артистов, сорвав свои личные овации, Мил даже уговорил меня на портрет, а сам принялся "незаметно" снимать процесс. Даже странный аппарат, напоминающий бар на колёсах, и работающий от того, что все пассажиры крутят педали, название которого у меня так и не получилось запомнить, покорился нам.
Но всё это-ничто, в сравнении с болью, страхом и отчаянием, заполнившими сапфировые глаза в момент, когда их невероятного хозяина предали... Дважды. Сразу.
По окончанию представления, Милан перепрел наши пальцы. Этот жест затянул узел в животе намертво. Нить стала толще и связала меня по рукам и ногам. По телу прошлась волна тепла.
Но, это был не романтический жест, а побуждение к действию. Мы побежали, толпа редела, вскоре центр осталась позади. Маленькие кафе и ресторанчики взяли нас в кольцо.
Парень, не задумываясь, зашёл в один из них и провёл меня в самую дальнюю часть, где никто из посторонних нас не видел. По тому, как его тело напряглось, я поняла, что пришло время серьёзного разговора.
Подошёл официант и принял заказ. Когда он ушёл, повисла тишина.
-Мил,-мой голос дрожал,-Что произошло? Что с тобой?
Невидящим взглядом собеседник смотрел на гладкую стеклянную поверхность стола. Длинные пальцы рассеянно отбивали ненавязчивый ритм, тяжелые глубокие вздохи переодически прерывали тишину. Когда принесли заказ, никто не притронулся к еде. Мил сверлился взглядом тарелку, а мне не хотелось настаивать или торопить. Вот, он наконец собрался с силами, состроил логический ряд из мыслей и медленно, тихо поведал длинную историю любви, достойную целого сериала. Мальчик и девочка, живущие по соседству, проходят через ненависть, зависть, примирение, крепкую детскую дружбу и искреннюю любовь. Но, закалённые годами, их отношения не выдержали семейного ужина. Родители Мила не приняли девушку. Из-за его болезни. Но какой именно-мне узнать не удалось. Нас прервал звонок его телефона. Бросив извинения на ходу, голубоглазый встал из-за стола и отошёл в сторону.
Если уходил мой новый друг-Мил, которому стало легче, после того, как ему удалось выговориться, то вернулся-Милан Новак, отстранённый, опустошенный, разбитый, каким он предстал передо мной в аэропорту. На этот раз парню не удалось выдержать долгую паузу.
-Кто ты?-никогда бы не подумала, что в двух коротких словах может быть столько презрения, злости и обиды.
Несколько раз я делала попытки начать объяснять, но тут же замолкала. Теперь взглядом стол сверлила уже я. Вдох. Выдох.
-Мне жаль... Я... Я не хотела... Прости меня, умоляю. Я никогда не...-Милан одним жестом остановил все мои попытки оправдаться, объясниться, вымолить прощение.
Весь потрясающий мир, что возник за ближайшие несколько часов, вдруг обратился в руины. Сделав над собой усилие и взглянув в голубые глаза, я увидела боль, упрёки в детской наивности, беспомощность.
-Тебе не за что извиняться. Я доверял тебе. Это моя ошибка, не твоя,-Не в силах больше терпеть, парень выскочил из-за стола и стремительно направился к выходу. Нельзя было оставлять его так. Не раздумывая, бросаюсь следом и, натыкаюсь на застывшую фигуру. Человек, с которым мне нужно было объясниться стоял неподвижно, его глаза округлились до размера чайных блюдец, губы шевелились в немом удивлении, а дыхательные процессы остановились. Определив причину оцепенения бедняги, замираю рядом. За столиком сидят в обнимку девушка и парень. Ничего не обычного, но, по описанию, что я получила от Милана, мне удаётся понять почему он так отреагировал. Девушка, которой он посвятил
жизнь, отдал сердце и, вместе с которой клялся в истинной, нерушимой любви, сейчас целовала другого.
Не знаю как долго мы бы ещё так стояли, если бы официант, что проходил мимо, просто не споткнулся и не опрокинул на нас фарфоровый чайник, с только что заверенным чаем. Кипяток окатил руки. Милан очнулся и громко втянул воздух. Я взвизгнула. Из глаз хлынули слёзы. Рассыпаясь в извинениях, парень побежал за аптечкой. Всё это время мой собеседник удивленно смотрел на меня. Неудивительно. Ведь нужно было видеть моё лицо, когда оказалось, что весь удар пришёлся на парня и ЕГО руки. На мои же не попало ни капли, но боль и краснота... Ох,черт. Вернулся официант с аптечкой. Он обработал руки Мила и испуганно посмотрел на меня, спрашивая что-то. Чешский друг ответил за меня и резкий запах спирта ударил в нос. Официант рассыпался в извинениях, но я не могла разобрать ни слова. Это-нереально. Меня накрывают мысли о сумасшествии и паранойе. Бред о случайностях. Но, сомнения отпадают, когда, ощущающий ту же боль парень, стискивает зубы и прыскает. Металлический привкус заполнят рот. Кровь. Он прикусил язык. Тогда пазл медленно складывается. Нить, ведущая меня в аэропорту, странная четкость в понимании его чувств, аллергия на клубнику, пульсирующий шрам на запястье и спокойная реакция легких на табачный дым, с которым мне прежде не приходилось сталкиваться. Все ссадины, шрамы и травмы... Это всё-его, не моё.
Тем временем, Мил, потухший, опустошенный и отчаянный бросился на улицу. И, одному богу известно, что произошло бы с нами двумя, если бы я не успела вытащить парня из под колёс авто. Затем меня словно завернули в тёплое легкое облако. Я летела. Но вместо голубого неба, меня встретили чёрные, непроглядные тучи...
***
Всё встало на свои места. Открываю глаза. Люди вокруг суетятся, носятся. И только один человек сидит и смотрит на меня большими, сонными, но счастливыми глазами. Похоже, что мне всё таки удалось не до конца упасть в них...
-Полина,-мое имя звучало непривычно с его уст,-Почему ты не сказала? Твои родители... Они объяснили... Ты ведь могла в любой момент...-приложив усилие, сжимаю ладонь Милана, призывая его остановиться.
Несмотря на сильную головную боль, пытаюсь улыбнуться.
-Соулмейт,-хрипло произношу я, с трудом вспомнив слово-Пока в порядке один, второй в безопасности,-Мил молчит,-Ты не болен. Я не больна. Всё, что ты чувствовал-это я. Всё что чувствовала я-это ты.
И тогда, Милан наконец даёт волю эмоциям и выпускает все накопившееся наружу. Медсестры отводят его в сторону, успокаивают, а я лежу с блаженной улыбкой. Мне никогда не было так легко на душе.
Его мир был в моём сердце, всё это время.
Но теперь, он-в моих глазах.
Мы больше не боимся.
Теперь наши жизни только в наших руках.