Глава 4
Такемичи проснулся под приглушённый свет утра, лениво открывая глаза на цифры на будильнике — 10:34. Уже две недели, как он работает в той самой мини-кафешке, и, если честно, работа ему понравилась. В первый день всё казалось сложным: его учили, объясняли, показывали, как принимать заказы и что нужно делать. На второй день он уже самостоятельно мог выполнять большинство обязанностей, а потом, и вовсе, менеджер позволил просто наблюдать со стороны — доверяя, хоть и внимательно следил.
Менеджер, поначалу кажущийся строгим и холодным, на деле оказался куда проще. Такемичи быстро прочитал его, как открытую книгу, и просто улыбался ему в ответ на каждое строгое замечание или совет. Менеджер удивлялся — ведь никто обычно так не реагировал — но виду не подавал, видимо, смирившись с этим особенным работником.
Работа была лёгкой — принимать и выполнять заказы, всегда вежливо улыбаться и быть внимательным. А улыбка Такемичи была именно той — искренней, спокойной, немногословной, но достаточно выразительной, чтобы расположить к себе клиентов. Он отлично справлялся, и с каждым днём чувствовал себя всё увереннее.
Сегодня была среда — последний день первой половины недели и его единственный выходной. Странно, что именно среда — так решил менеджер, ссылаясь на то, что в этот день посетителей меньше всего. Такемичи пытался спросить, почему так, но получил лишь краткий ответ без объяснений. Он промолчал. Сейчас ему не хотелось создавать лишних проблем. Ему больше не хотелось никого спасать и жертвовать собой.
Вздохнув, он сел на край кровати и начал заправлять её — постельное бельё было серого цвета, и он давно подумывал купить что-то более яркое, чтобы комната выглядела живее. Кровать была немного шире обычной — что-то среднее между «одиночной» и «для двоих». Ему казалось, что это хорошо — место и пространство для себя.
Переодевшись, Такемичи выбрал большую белую футболку и чёрные шорты выше колен. Футболка была слишком большой, но именно в таких вещах он чувствовал себя уютно и спокойно. Шорты — одна из старых вещей, которые он решил не выбрасывать. Он немного смущался, что готовит завтрак в одном белье, даже живя один, но так проще — никто не видит.
Подойдя к ванной, он остановился перед зеркалом и заметил, что волосы у него уже отросли до плеч. В ящике под раковиной он нашёл маленькую чёрную резинку и аккуратно собрал локоны в мини-хвостик. Затем умылся прохладной водой, чувствуя, как холодок будит сознание.
На кухне Такемичи решил сделать простой омлет — продукты уже на исходе, но хватало. Деньги тоже были, можно было купить ещё позже. Омлет получился вкусным и сытным. Позавтракав, он помыл посуду и поднялся на второй этаж — в комнату. Там он нашёл свой кнопочный телефон и набрал номер Вакасы, чтобы позвонить ему.
Но в этот момент раздался звонок — неизвестный номер.
Мелодия эхом растекалась по комнате. И если для нас это был просто неизвестный номер, для Такемичи — это был звонок из прошлого, от человека, которого он ненавидел больше всех на свете.
Сердце в груди сжалось. Его руки задрожали, дыхание сбилось. Он знал, кто звонит, но боялся узнать причину. В горле появилась ком, такой большой, что говорить становилось всё труднее.
Он поднял трубку.
— Алло? — голос дрожал, но был спокойным.
— Здравствуй, сынок, — послышался из трубки ледяной, издевательский голос.
Это он... Ишики Ханагаки...
Такемичи почувствовал, как сердце бешено колотится, а внутри поднимается волна старых, болезненных воспоминаний. Этот голос — как будто нож впивался в самое сердце, оставляя рану, которая никогда не заживёт.
— Как дела, сынок? Слушай, не мог бы ты приехать в одно местечко? — тон был насмешливым, вызывающим.
Внутри Такемичи всё сжалось. Руки снова дрожали, дыхание становилось прерывистым. Он отчётливо видел перед собой картины из детства: страшные крики, удары, боль и страх. Его отец — пьяница, абьюзер, который оставил их семью, когда мальчику было 13.
Он давно уже научился выживать сам — подработки, помощь друзей, старания. Но эти воспоминания — словно цепи, сковывающие сердце и душу.
И всё равно он ответил, сдерживая боль и гнев:
— Что тебе нужно?
Тишина. Потом громкий, злоумышленный смех из трубки.
— Ты ведь всё равно без дела сидишь, да? Приходи, поговорим. Может, нам что-то по зубам найдётся.
Такемичи сжал телефон крепче. В душе царила буря — ненависть, страх, растерянность, но и нечто, что он не хотел себе признавать: желание наконец поставить точку.
Он глубоко вздохнул, стараясь удержать спокойствие.
— Хорошо. Скажи адрес.
---
Такой звонок — словно удар током, ворвавшийся в его спокойную жизнь. Но теперь, когда прошлое пришло так близко, он знал: путь назад нет. Нужно идти вперёд — с головой, сердцем и душой, какими бы тяжёлыми они ни были.