Заглянем в прошлое.
Вторник 17:00. Самолёт успешно приближался в Германию. После завтрака, состоящего из яичницы с беконом и апельсинового сока в мыслях Мэри прошли детские воспоминания о детстве, но некоторые подробности были стёрты из её многолетней памяти. Поэтому девушка достала из сумки свой дневник (она всегда брала его с собой в поездку) и прониклась в несколько старых, зачирканных чернилами страниц:
<< 08.12.2007.
Обычно когда меня и моего двоюродного брата возили в детский сад дорога занимала минут 30.Но шла она вокруг крутого оврага и парка .В воскресенье зимой по пояс в снегу мы ориентируясь на внутреннее чувство направления перешли овраг, пересекли засыпанный снегом парк, перелезли через ворота детского сада, погуляли часок и вернулись также обратно .И никто об этом не узнал.>>
<<18.05.2009.
Матери не было: она уехала навещать свою тётю, а дома была дезинфекция от тараканов, поэтому когда мой отец отвёл меня на танцы, а потом забрал, нам следовало как-то продолжать, находить, чем заняться, не появляться в квартире до ужина. Ритуалом у нас стало ездить на целой череде автобусов на юг, забираться гораздо южнее реки, к Альберту - старого друга отца, с которым они служили вместе. Я не любила Альберта, его сморщенный лоб, длинные усы и глаза, в которых содержалась подозрительность. Но это всего лишь внешность, моя неприязнь фокусировалась на старом огороде, где отец и его друг проводили время в гамаках, куря марихуану. Просто выгородка вообще-то, ничего особо декоративного или достойного любования, все это предназначалось в пищу и росло длинными прямыми рядами, привязанное к бамбуковым палкам. В конце располагалась уборная - последняя, какую я видела в США. У обоих друзей - невозмутимое чувство юмора и общая нехватка амбиций: и на то, и на другое мать моя смотрела неодобрительно. Пока они курили и сокрушались о том, чего нельзя делать с моей матерью, я водила руками по плетям помидоров, давала им накручиваться мне на запястья. Почти все растения Альберта казались мне угрожающими - вдвое выше меня, и все, что бы он ни сажал, неизбежно дичало: чащоба лиан, высокая трава, непристойно разбухшие тыквы-горлянки. Мне очень хотелось в туалет, но я решилась держаться: та уборная меня пугала. Пол в ней был деревянный, а между досок росло всякое, стебли травы, чертополох, пушистые одуванчики, пачкавшие пухом колено, когда взбираешься на сиденье. Углы соединялись паутинами. То был огород изобилия и тлена: помидоры перезрелые, марихуана слишком крепкая, под всем прятались мокрицы. Альберт жил там совсем один, и мне чудилось, что это место умирания.>>
<<01.10.2010.
Сегодня я и моя единственная подруга Кэсси писали, несколько неистово, в череде желтых линованных блокнотов формата А4, которые отец принёс домой с работы. Это был совместный проект. Трейси предпочитала диктовать, я же изо всех сил пыталась не отставать от естественно мелодраматических изгибов и поворотов ее ума. Почти все наши истории повествовали о жестокой и шикарной приме-балерине с Оксфорд-стрит: она в последнюю минуту ломает ногу, что дает возможность нашей отважной героине - зачастую презренной костюмерше или скромной уборщице театральных туалетов - занять ее место и спасти положение. Я заметила, что они всегда блондинки, эти отважные девушки, с волосами «как шелк» и большими голубыми глазами. Я попробовала написать «карие глаза», а Трейси забрала у меня ручку и вычеркнула.>>
"Эх.. странные истории и не всегда хорошие" - думала Мэри. В её глазах промелькнул образ той старой подруги, с которой она сочиняла истории. Кэсси была светленькой девочкой, небольшого роста как и Мэри. Они познакомились на танцах, когда обеим было по 5-6 лет. У Кэсси был безусловный прогресс в балете: прекрасная гибкость, элегантные пируэты и исполнение сложных трюков с лентой - давали ей большое преимущество на сцене. Мэри преуспела в пении: её голос звучал тише, чем пианино, но в нём было что-то тонкое, мелодичное, то, что притягивало людей.
Дарлин Кросс и Изабелла Сип (мать Кэсси) испытывали небольшую неприязнь друг к другу. Они отличались взглядами на мир. Изабелла была в разводе и жила с Кэсс в квартире напротив семьи Кросс. любила носить довольно яркие дорогие вещи, преимущественно люксовых брендов, одевала свою дочь по такому же принципу. Ей был чужд простой мир, хотя сама она была ничуть не лучше, чем простой среднестатистический чикагский житель, живущий в многоэтажке. По внешности, женщина была копией Кэсси - только взрослой. Характер истеричен, но добродушен по отношению к животным.
Дарлин родилась в сложных условиях: у её бабушки было 11 детей, а у матери - 6. Вся семья жила в гетто и самой старшей Дарлин приходилось заботиться о младших и возлагать на свои плечи домашнюю рутину. Когда Дарлин исполнилось 16, ей надоело жить такой закрепощенной жизнью. Устроив очередной скандал с матерью, она сбежала из дома к Ричарду - двоюродному брату, который всегда был готов принять её у себя. Она жила у родственника около 2 лет, пока не окончила колледж и не вышла замуж за Джона. Мать Мэрри не любила роскошь, считая это чем-то нелепым, "показушным" и лишним. В основном женщина носила простую мешковатую одежду. Дарлин была целеустремленной и постоянно посещала лекции по истории и философии. Когда Джон познакомился с Ричардом, то смог лучше понять, что происходит внутри Дарлин. Однажды на свадьбе Джона, Ричард сказал будущему жениху: "У неё была непростая жизнь и теперь тебе придётся позаботиться о ней, но я верю, что ты справишься и примешь её искреннюю натуру".
В начальной школе девочки хорошо дружили. Хотя иногда происходили ссоры из-за других подруг: Кэсси не хотела, чтобы Мэри дружила с кем-либо ещё, кроме неё. Чтобы не разочаровывать свою подругу, девочка переставала общаться с другими. Это не давало ей заводить новые контакты и многие ребята считали её странной одиночкой.
В средней и старшей школе, девочки не общались, а если и контактировали, то незначительно. У них появились свои увлечения, подруги и даже разные места обитания в школе на перемене: Марья предпочитала сидеть в библиотеке или кабинете географии, а Кэсси курила на заднем дворе школы с парнями или подругами на пару классов старше её. Вообще задний двор был местом дозволенности: там была свобода для школьников, а администрацию не особо заботило то, что происходило в том просторном месте. Хоть девушки и не общались, Мэри любила вспоминать о ней по вечерам, тоже самое делала Касандра.
Выпустившись из школы, девушки не виделись.
"Кэсси, где же ты сейчас, я так хочу увидеть тебя снова..." - тяжело вздохнула Мэри, представив себе её силуэт подруги. Из глаз девушки потекли слёзы. Многие спали, поэтому никто из присутствующих не заметил маленькой драмы.
- Извините, мисс, вам принести немного салфеток? - робко произнесла одна из бортпроводниц.