Штиль

«Ты бы тоже себя ненавидел, если бы был мной?»
«Нет. Я бы держал тебя за руку, пока ты не передумала.»

❀

Чикаго — это город, где небоскрёбы касаются неба, а волны озера Мичиган шепчут у подножия шумных улиц.
Он живёт в ритме джаза, в запахе свежее пиццы и в огнях вечернего горизонта. Здесь сочетаются история и современность, спокойствие парков и энергия больших дорог. Чикаго — город, в котором хочется остановиться, посмотреть вверх и почувствовать, что ты — часть чего-то большого и настоящего.

Здесь, в одном из хороших районов Чикаго, поселилась семья Холл. Где отец — Оливер Холл, а мать — Шерил Холл, и ещё пятеро шумных, непоседливых детей.
Одна из которых — Ванесса Холл. Девушка с длинными черными волосами до поясницы, глаза — нежного голубого оттенка с тёмно-синим кольцом по краю радужки, с аккуратным, прямым, с мягким, чуть приподнятым кончиком носом, который очень гармонично вписывается в овальное лицо с гладкой, светлой кожей, придавая ей утончённый и благородный облик. Скулы у неё слегка очерчены, подчёркивая утончённость черт лица.
Девушка стройная, хрупкая, но чаще предпочитает скрывать свою фигуру под свободной одеждой — так ей проще чувствовать себя уверенно и спокойно.
Этим летом ей исполнится шестнадцать лет, а уже осенью она перейдёт в десятый класс.

И хотя Чикаго — её город, и дом — вроде бы её крепость, 29 мая всё это внезапно перестаёт быть устойчивым.

***

29 мая. Вечер.

На кухне пахнет чем-то тёплым и домашним, но Ванесса только раздражённо трёт ладонью висок — от самого начала ужина что-то не так. Родители переглядываются слишком часто, улыбаются слишком натянуто, как будто собрались сообщить о чьей-то смерти.

— Несса, — спокойно говорит отец, и её уже передёргивает от этого тона. Слишком мягкий. Слишком спокойный.

— Что? — она отпивает глоток воды, бросает взгляд на мать. — Опять опоздала в школу? Или мне найдут ещё одного репетитора?

— Мы хотим с тобой поговорить, — Шерил откладывает вилку. — Но не ругаться, просто... поговорить.

— Так говорите.

Они медлят. Слишком долго.

— Ты поедешь в лагерь. Летний. На три месяца, — наконец выдавливает отец, и Несса сначала просто моргает. Не сразу доходит.

— Что?

— Это поможет тебе... немного прийти в себя, — мать говорит как будто осторожно, будто ходит по стеклу. — Новый опыт, общение, свежий воздух...

— Вы серьёзно? — она медленно отодвигает тарелку. — Я не ребёнок. Вы не можете просто взять и... отправить меня чёрт знает куда!

— Это уже решено, — голос отца становится тверже. — Ты уезжаешь 31-го.

— Охренеть просто! — Несса резко встаёт, стул скрипит. — Вам вообще плевать, что я думаю?

— Несса...

— Нет! Ни хрена вы не хотите "просто поговорить"! — в голосе дрожит истерика. — Вы всё уже решили! Без меня!

Она хлопает дверью так, что звенит стекло, и сбегает наверх, по лестнице, в комнату, вгрызается в подушку, чтобы не кричать. Минуты через три она уже хватает телефон с полки.

— Лоу. Лоу, блядь, я... — голос срывается. — Меня отправляют в грёбаный лагерь! На три месяца! Я умру там, клянусь!

Лили молчит секунду, потом звучит глухо:

— Они что, совсем ебанулись?

— Я не знаю, что делать, Лоу. Я... — Несса не может выдохнуть. — Просто скажи, что ты тоже едешь. Пожалуйста. Скажи, что мы вместе.

Тишина на том конце. Потом Лоу медленно говорит:

— Я уже собираю рюкзак.

Несса стирает ладонью слёзы с щёк, хотя они текут без остановки. Её трясёт от злости и страха одновременно. Она не знает, как выжить три месяца в каком-то неизвестном месте, без привычной свободы, без Лоу — и даже с ней страшно.

— Ты серьёзно?.. — шепчет она в трубку. — Тебя тоже отправляют?

— Сегодня утром сказали, — отвечает Лоу. У неё в голосе ни капли паники, но и веселья нет. — Отец объявил как приговор. Мол, полезно будет. Очистить мозги, вернуться человеком.

Несса вскрикивает нервно, почти смеясь:

— Очистить?! А ты чё, с говном в голове, по их мнению?

— Ну, по его — да. Я курю, дерзкая, не с теми связалась, хотя ему бы говорить, — ухмыляется, — типичная история падения.

— Ебаный пиздец, — Несса снова падает лицом в подушку. — Они что, сговорились?

— Типа того. Мама сказала, что лагерь "с правильными ценностями". Слово в слово, как у тебя?

— Почти. Только ещё было "свежий воздух" и "новый опыт", — фыркает Несса.

— Это точно не оздоровительный, — Лоу делает паузу. — Мне кажется, нас хотят перевоспитать.

Несса резко садится.

— Пусть попробуют. Но они не понимают главного.

— Чего?

— Я с тобой. А если мы вместе — нас хрен кто перевоспитает.

Лоу усмехается, опять.

— Вот за это я тебя и люблю, Холл.

Несса улыбается, хоть и сквозь слёзы.

— Я тебя тоже, Лоу.

Пауза. Слышно только дыхание, тяжёлое и успокаивающееся.

— Ты уже начала паковать вещи? — спрашивает Несса.

— Только сигареты. Остальное потом.

— Оставь мне немного места. Для драного характера и скверного настроения.

— У тебя в рюкзаке только это и помещается.

Обе смеются. Сквозь дрожь. Сквозь страх. Но вместе.

***

30 мая. Утро. Lakeview Central High School.

Коридоры гудят — не от звонков, а от голосов. Ученики хлопают друг друга по плечу, делают фото на фоне шкафчиков, пишут фломастерами на рюкзаках "не забывай меня", «навсегда» и «позвони, если не умрёшь летом». Пахнет дешёвыми духами, пиццей из автомата и чужими эмоциями.

Несса идёт в своём темпе, чуть опоздав к началу дня. Всё вокруг кажется размытым, будто не по-настоящему. Рюкзак висит на одном плече, волосы слегка растрёпаны — она едва нашла в себе силы просто встать с кровати.

Лоу уже ждёт у шкафчика, привычно жуя жвачку. На ней чёрная майка и растянутый кардиган, на шее — тёмно-фиолетовый кристалл, который она не снимает никогда.

— Привет, — говорит она тихо.

Несса только кивает. Не здоровается — будто нет смысла. Как будто "привет" неуместно, когда тебе остался один день быть собой.

— Я принесла сиги, — Лоу вытаскивает пачку из внутреннего кармана и тут же убирает обратно. — На перемене.

— У меня нет слов, — выдыхает Несса. — Вообще. Ни одного. Всё ещё не верю.

Они молчат секунду. Потом Лоу, не глядя, говорит:

— Мне мама устроила сцену сегодня утром. Типа "мы верим, что тебе это нужно". Чуть не блеванула.

Несса чуть усмехается сквозь усталость. Маленький, почти неживой осколок смеха.

— Нам даже не дали шанса. Просто "вы едете". Как будто... наказание. Только официально упакованное.

— "Программа роста личности", — пародирует Лоу чей-то голос. — Лучше бы честно сказали: "Хотим, чтобы вы заткнулись и исчезли на лето".

— Я... не знаю, что будет завтра, Лоу, — шепчет Несса. — Мне страшно.

— Я буду там, — отвечает Лоу. — Значит, ты не одна.

Они обнимаются — неловко, на секунду, но как будто держатся за край. Потом звонок, и толпа начинает втягиваться в классы.

Несса задерживается у двери. Глядит на коридор, как будто прощается.
Потому что завтра — это уже совсем другая история.

Перемена. За школой, у технического выхода.

Курилка — это не место, это состояние. Узкий закуток за зданием, ограждённый металлической сеткой и заваленный окурками. Там, где вентиляционные трубы шумят громче школьного звонка, и пахнет чем угодно, только не воздухом. Табак, сырость, старая пыль, и — кое-где — духи тех, кто пришёл спрятаться.

Несса стоит, прижавшись спиной к стене. В зубах — "Pine Mist", чуть мята, чуть спасение. Лили рядом, прикуривает от своей, делает затяжку и откидывается назад, прикрывая глаза.

— Боже, — выдыхает Несса. — Они даже не удосужились сделать это в другой день. — Закатывает глаза. — Типа, сюрприз! Лето в аду.

— Ну, зато будет красиво. Заборы, крики, мёртвый Wi-Fi, — Лоу усмехается. — Идеальный отпуск, мать его.

Тея появляется внезапно, как будто выросла из земли. Беззастенчивая, растрёпанная, с фляжкой в кармане худи и сигаретой в зубах.

— Ну чё, — говорит она, затягиваясь. — Вы тоже в "Хиллстоун"?

Несса поднимает глаза:

— Ты откуда знаешь?

— Списки уже пошли. Моя мать орёт с утра: "Ты не человек, ты грёбаная ошибка, и я тебя исправлю". — Смешно пародирует свою мать Тея. — Типа, лагерь — волшебная терапия.

Лоу фыркает:

— Боже, там будет весело. Я чую катастрофу.

— Надеюсь, нас хотя бы не заставят петь гимн лагеря, — скалится Тея. — А если заставят — я спою "Highway to Hell".

Они смеются. Тихо. С горечью, но хоть на минуту — не так страшно.

Несса смотрит на кончик сигареты. Он тлеет, будто отмеряя ей остатки свободы.
Затяжка. Пауза.

— Я чувствую себя как в фильме, — говорит она. — Только никто не сказал, будет ли хэппи-энд.

***

Вечер.

Последний день перед тем, как она покинет свой дом на ближайшие три месяца. Она молча складывает оставшиеся вещи в чемодан.
Внутри всё ещё клокочет злость, раздражение, обида. Она до сих пор не смирилась с решением родителей.
В её списке «планы на лето» определённо не было пункта "провести его в лагере 'Хиллстоун' для подростков с судимостью, проблемами в семье и прочей дичью". Даже думать об этом страшно. Это ведь не обычный лагерь с улыбчивыми вожатыми, песнями у костра и клубничным мороженым после обеда. Это больше похоже на спецшколу, только с изоляцией, без связи с внешним миром и кучей странных людей. Единственное, что хоть как-то радует — подруга (имя позже) тоже едет. Ну а хули, родители сговорились, школа поддержала. Прекрасно.

Неожиданно дверь в комнату отворяется. Несса оборачивается — на пороге стоит Харпер. Слегка улыбается и заходит, прикрывая за собой дверь.

— Собралась? — спрашивает она с ноткой насмешки, от которой Нессе хочется огрызнуться, но она сдерживается. Харпер опускается на кровать младшей.

Несса выдыхает, пробегает взглядом по вещам в чемодане.
Вроде ничего не забыла, — мелькает в голове.

— Как ты вообще? Готова? — вновь прерывает тишину старшая, не сводя взгляда с сестры, сидящей на полу.

— Нет, — коротко бросает Несса, отрицательно качнув головой, но не поворачивается. — Вообще не хочу.

— Понимаю, — шумно выдыхает Харпер, постукивая пальцами по коленям. — Не ссы, всё будет норм. В конце концов, что тебе терять? Прошлым летом ты вообще из дома почти не вылезала, этим летом у тебя были другие планы?

Несса наконец поворачивается к ней, закатывает глаза и фыркает:

— Отвали.

— Ну а что, — Харпер склоняет голову, в голосе слышится лёгкая грусть. — Может хоть проведёшь это лето с пользой. Повеселишься. Мало ли, найдёшь себе каких-нибудь друзьяшек.

— Ага, среди наркоманов и алкоголиков с уголовным прошлым? — Несса резко встаёт на ноги, саркастично глядя на сестру.

— Бля, сис, угомонись, — раздражённо выдыхает Харпер, разводя руками. — Узнаешь их получше — может, и мнение поменяешь. В конце концов, ты тоже не ангел. Ты же сама знаешь, каково это — быть "такой".

Ванесса тяжело плюхается на кровать, игнорируя её слова. Её настолько переполняют эмоции, что она просто не может думать здраво. Она не способна удержать себя в рамках, ей хочется зарыться в самый дальний угол и исчезнуть.
Она никогда не простит родителям это.
Н-и-к-о-г-д-а.
Три месяца без телефона, под постоянным контролем, в каком-то загородном лагере.
Господи, она же пропустит день рождения бабушки. И день рождения брата. От этой мысли ещё больше сжимается грудь.
Их даже домой отпускать не будут. Ни по каким поводам.
Полный отстой.

— Ты пришла меня поддержать или добить? — спустя молчание всё же выдает Несса.

— Вообще-то — за первым. Но если надо, могу и второе устроить, — усмехается Харпер.

Улыбка мелькает и на губах Нессы.
Старшая ложится на бок, перекидывая светлые волосы за спину. Поддерживает голову рукой, опираясь локтем на подушку.
Несса смотрит на сестру — на её простые, но восхитительные движения, от которых внутри всегда что-то дрожит.
Стройное, слегка загорелое после солярия тело, тонкие запястья, серебряные браслеты, кольца, чёрный топ, подчёркивающий фигуру, и домашние шорты.

— Хватит на меня пялиться, — вдруг говорит Харпер, ловя взгляд. Несса только смеётся.

— Я буду тебе писать, не переживай. Если понадобится — вытащу тебя. Ты же знаешь.

— Знаю, — кивает она. — А как писать будешь? Телефоны отберут.

— Дура, письмами. Как раньше, — смеётся Харпер.

— Полный пиздец, — бормочет Несса. — Ты вообще понимаешь, насколько всё запущено в этом лагере?

Харпер кивает и кладёт руку ей на плечо, чуть встряхивая.
Это ведь реально бред. Не выдавать телефоны вообще. Ни на полчаса. Ни раз в два дня. Ни раз в неделю. Просто изоляция.
И хер знает, сойдёт ли она с ума там.

— Главное, что (имя подруги) будет с тобой. Вам явно будет проще вдвоём.
— Не дай бог, — добавляет она уже тише, и это заставляет Нессу рассмеяться.

Они ещё немного обсуждают лагерь, мусолят всё это, пока Несса, вымотанная, не выдыхает:

— Хватит. Всё, не хочу больше про это.

— Покурим? — с усмешкой спрашивает Харпер, хлопая ресницами.

— Конечно, — настроение чуть поднимается.

Они тихо выходят из комнаты и направляются в спальню старшей. Харпер закрывает дверь на замок — чтобы, если вдруг мать или отец решат войти, не застукали их. Эта мысль вызывает у обеих лёгкую дрожь. Каждый раз они представляют себе такую сцену, и им становится не по себе.

Они выходят на балкон — роскошь, доступная только Харпер. У Ванессы в комнате такого нет.

Старшая протягивает пачку вишневых сигарет с названием Cherry Vice. Несса вытаскивает одну, поджигает и зажимает её между губ.
Никотин проникает в лёгкие медленно, с особым удовольствием. Мышцы расслабляются, и на несколько счастливых секунд лагерь исчезает из головы.
И, клянусь, это было прекрасно.

— Если мамка спалит — нас с этого балкона скинут, — усмехается Харпер, стряхивая пепел вниз.

— В курсе, — отвечает Несса, выпуская тонкие клубы дыма.
— А как я там справляться буду, а? Там же не будет такой прекрасной сестры, которая в любой момент может позвать покурить.

— Бля, — грустно выдыхает она. — Не знаю.

Харпер толкает её плечом, ловит взгляд.

— Ладно, не парься. Я подгоню тебе пару пачек. Старайся растянуть. А дальше — сама как-нибудь.

— Спасибо, — искренне говорит Несса. — Что бы я без тебя делала?

Они молча курят дальше. Наверное, это и есть лучшие минуты перед расставанием.
Три чёртовых месяца. Без всего этого.

— Пиво будешь? — вдруг спрашивает Харпер.

— Откуда? — вскидывает брови Несса. — Буду.

Харпер подходит к кровати, отодвигает прикроватную тумбочку и достаёт из-под неё жестяную банку.

— Осталось после вчерашней тусовки, — подмигивает она, делает пару глотков и протягивает сестре.

Несса принимает банку и делает большие глотки.
Тёплая жидкость слегка обжигает горло, горчит, но затем остаётся приятное послевкусие и чувство облегчения.
Ей будет не хватать этого. Секретных перекуров с сестрой. Алкоголя. Сплетен и разговоров. Харпер.
Больше всех в этой семье она доверяет именно ей. Так получилось.

Внезапно в дверь стучат. Громко. И тут же дёргается ручка.

— Харпер! — голос матери за дверью.

Они переглядываются. Несса быстро протягивает банку, и Харпер убирает её обратно.
Быстро хватает духи и пшикает на себя и в воздух. Харпер делает то же самое.

— Ща, ща! — раз за разом говорит Харпер, подбегает к двери и открывает.

На пороге — Шерил. Она осматривает обеих взглядом — с ног до головы. Молчит.
Затем делает несколько коротких вдохов, будто принюхивается.

Обе начинают нервничать.

— Опять навоняли чем-то, — цокает мать, оценивая резкий запах духов в комнате.

Они одновременно выдыхают с облегчением. Фух. Проехали.
Она всегда ненавидела эти духи.

— Я не нашла Нессу в её комнате, поэтому пришла сюда, — говорит Шерил. — Надеюсь, вы успели наговориться, — она снова обводит их взглядом. — Пошли, Несса. Поговорим.

Несса кивает, делает шаг к двери.
Мать уходит первой. Несса оборачивается к сестре, широко улыбается.
Харпер посылает ей воздушный поцелуй и прикрывает за собой дверь.

Не сегодня.

По коридору она идёт медленно. Ноги будто ватные, но взгляд цепкий, острый — как у зверя, которого загоняют в клетку. Шерил идёт впереди, молча, не оглядываясь. Несса только сжимает кулаки, чтобы не сорваться.

На кухне всё уже аккуратно убрано, на столе стоит два стакана с водой. Шерил садится, указывает дочери на стул напротив. Несса не садится сразу. Её взгляд — прямой, колючий.

— Только не надо второго раунда, — говорит она сдержанно. — Я уже всё услышала. Я уезжаю. Завтра. На три месяца. Без связи, без семьи, без жизни.

Шерил медленно кивает. Голос у неё спокойный, но с оттенком напряжённой решимости:

— Я понимаю, что ты злишься. Я бы тоже злилась. Но мы делаем это не из злобы. Мы видим, что ты теряешь себя. Ты не даёшь нам помочь.

— Я не просила, — резко бросает Несса.

— Вот именно, — мать наклоняется вперёд. — Ты не просишь. Ты ни с кем не говоришь по-настоящему. Ты держишь всё в себе, огрызаешься, сбегаешь. Мы не знаем, как до тебя достучаться.

Несса смотрит ей в глаза. И в какой-то момент... теряет запал. Она устала. Устала драться. Кричать. Плакать.

— Может, мне просто... плохо, — глухо говорит она. — Может, мне не лагерь нужен, а психотерапевт.

— В лагере будет психолог, — мягко отвечает Шерил. — И не только он. Там будут люди, которые умеют разговаривать с подростками. Лучше нас.

Несса молчит. Медленно садится.

— А ты знаешь, что я не прощу тебя?

Шерил слегка улыбается. Печально.

— Возможно. Но если через три месяца ты вернёшься хотя бы чуть более счастливой — пусть даже злясь на нас — я приму это.

Долгая пауза. Несса опускает глаза. Потом берёт стакан, делает глоток.

— Надеюсь, вас там тоже чему-нибудь научат, — выдыхает она.

Шерил усмехается. Переводит взгляд на окно.

— Очень на это надеюсь.

***

By Lili Low