Империя чувств

Кэссия

Разворачиваю письмо и пробегаю глазами по строчкам, в которых сообщалась, что моя мать Мелинда Гилберт скончалась. Администрация района просит меня приехать на похороны, что состоятся уже завтра.

Значит, отмучилась. Я усмехаюсь, отвожу руку с письмом и делаю глоток вина. Письмо берёт мой любовник Сайлас.

– Сочувствую, крошка. Поедешь?

– Да. Всё-таки она была моей матерью и пыталась сделать мою жизнь лучше.

– Пыталась? Ты как-то заикнулась, что она была любовницей императора.

Была, когда-то. Но теперь об этом даже сам император не вспомнит. Как и не поверит, что я его дочь.

Я подхожу к окну и смотрю через кроны пальмовых деревьев на дворец в другой части города. Как сейчас помню дни, когда мать таскала меня к стенам дворца «десяти водопадов», чтобы добиться встречи с императором. Но её не пропускали. Мать злилась, но не сдавалась. Почему-то она втемяшила себе в голову, что наша жизнь станет лучше, если она покажет меня императору. Она долго мне не признавалась, что Димитрий мой отец. Её попытки столкнуться с императором доводили нас до голодовки. Мы ночевали на земле у ворот дворца, не ели по несколько дней, а когда я плакала и просила маму вернуться домой, она меня била и ругала. Если бы она только знала, как мне было больно слышать её грязные оскорбления. Мне шёл восьмой год, пора было учиться, но мать даже думать об этом не хотела, говорила, что только император даст нам лучшую жизнь. Как меня это злило. Мать просто сходила с ума. Правда раскрылась самым унизительным образом. Когда император верхом на коне со своей свитой выехал из-за стен дворца и двигался через улицу города. Мать при виде него, точно рассудка лишилась. Она бросилась к нему, вцепилась в камзол, оторвав несколько пуговиц и громко кричала, чтобы он признал меня своей дочерью. Император даже взглядом меня не удосужил, грубо оттолкнул мать и двинулся дальше. Какой позор, какое унижение. Мне было противно и больно смотреть на мать. Но теперь, когда правда раскрылась, я заставила её вернуться домой и во всём признаться. Она мне открылась, что познакомилась с императором в Нимфисии, в храме и полюбила его с первого взгляда. Он тогда был молод и не пропускал ни одной юбки. Она думала, что он тоже её любит, ведь отдаваясь ему, она только и слышала эти громкие и жаркие слова. Но не прошло и двух месяцев, как он про неё забыл. Во дворце она стала лишней, и её попросили вернуться домой, где она и родила меня и с тех пор только и делала, что пыталась пробиться к императору. Мать понесло и было не остановить. Она рассказывала такие страсти и грязные пошлости про императора, что мне стало противно, что мать продолжает его любить и грезить по нему. И это было не всё. Больше всего меня шокировала новость, что её младшая сестра Мелани жена князя Малетрайи и у меня есть кузина Элейн, а позже родилась и Мэрилин. Пока её сестра купалась в роскоши и любви мы влачим нищий образ жизни. И всё это вина матери. Она думала, только о нём, а то, как мы, как я живу, её почему-то не волновало.

Понимая, что так и не получу от неё никакой помощи, я покинула её. Чтобы только не умереть с голоду, я бралась за любую работу, какую могла тогда найти. Я несколько лет гнула спину на чайных полях. Потом на кухне в столовой. Да, кем я только не работала. До пятнадцати лет я представляла из себя трудовую машину, но никогда и ни при каких обстоятельствах я не опускалась до уровня шлюхи. Пока не встретила Ивлина, мужчину, годившегося мне в дедушки. Тогда я работала официанткой, а он оказался шибко капризным клиентом. То блюдо слишком холодное, то чай горячий, то вкус не тот. Я терпеливо всё сносила и улыбалась на каждую его возмутительную речь. Когда я принесла ему чек, он, к моему удивлению, улыбнулся и предложил мне работу с оплатой, о которой я могла только мечтать. Я сразу поняла, к чему он клонит и отказала ему, но он попросил только взглянуть на то, что предлагает. Он дал свой адрес и оставил решение за мной. Меня распирало любопытство, и я решила, что всё же стоит взглянуть на его дом. Это был обычный трёхэтажный особняк у реки, с тенистым садом во дворе. Фасад украшал портик, пилястры между больших окон, мансарда с богато украшенной лепниной. Расспросив его соседей, я узнала, что его дом считается самым популярным в городе. Что к нему каждый вечер съезжаются самые обеспеченные мужчины и развлекаются у него до самого утра. Я всё же решила постучаться в его дом, мне открыл Сайлас. Высокий, красивый парень в полуобнажённом виде, с кучерявыми каштановыми волосами он выглядел так, точно только что встал с постели, а так оно и было. Он здесь был как гость и принял меня тогда за нищенку. Хотел уже вручить деньги и отправить восвояси, но вмешался Ивлин и пригласил меня зайти. Он показал мне дом, рассказал, зачем к нему каждый вечер наведываются богатые мужчины и какие воспитанные девушки их обслуживают. Я так и думала, что это публичный дом, но высокого уровня. Не все женщины вступали в половой акт с мужчинами, многие просто выслушали жалобы мужчин и поддерживали разговор. Это были красивые и воспитанные женщины. Ивлин предлагал мне стать его ученицей. Он готов был дать мне образование, работу, еду, крышу над головой и деньги. Ивлин не настаивал, но я была так очарована роскошью его дома, что уходить совсем не хотелось. Я решила остаться. И ни разу об этом не пожалела.

За пять лет Ивлин дал мне такое образование, какое я никогда не получила в академии. Он был строгим и требовательным учителем, и я старалась изо всех сил. Мне и правда хотелось, наконец, покончить с грязной работой, с надеждами на лучшее, быть лучше матери, что я не видела долгие годы. Только спустя пять лет я навестила её. Она сошла с ума и не узнала меня. Единственное, что я могла для неё сделать, это попросить соседей иногда приглядывать за ней и кормить. Временами я платила им за оказанную помощь, но здравый рассудок от этого к матери так и не вернулся. Она погубила себя и всё ради кого? Ради внимания императора? Мерзавец. Если бы они не встретились, у матери могла быть лучшая жизнь как, например, у Мелани. Из-за их знакомства ведь пострадала не только мама, но и я. А императору было плевать. Разве это нормально? Воспользоваться невинной девушкой, врать ей, а потом забыть, как будто ничего не было. Такой доверчивой, как мать, я не собиралась быть и не буду. И я покажу Димитрию, что значит обманывать. Я преподнесу ему такой обман, что он навсегда забудет, что значит соблазнять невинных девушек. У меня до сих пор перед глазами стоит сцена, как он отпихнул маму от себя и она упала. Однажды я сделаю с ним точно также.

Но спасибо Ивлину, что помог мне подняться, измениться, стать лучше, умнее и хитрее. Через мою постель прошли самые влиятельные приближённые императора. От них я много чего полезного узнала. Как я понимаю, император в отчаянном положении от того, что не имеет наследника, а ему он просто необходим. Эта Камилла хитрая и умная женщина, раз не рожает ему детей, а может есть другая причина... Вчера он вернулся в столицу из княжества. Сайлас приходится Димитрию дядей и он как-то услышал, что император желает вернуть Малетрайю. Так может, поэтому сестра князя и не родила Димитрию наследника, чтобы не позволить в будущем посадить в княжество сына, и этим положить конец роду Фейбер? Скорее всего. Моя же тётка родила князю двух дочерей. Это на руку императору. Пока родится сын у одной из моих кузин, много воды утечёт. Малетрайя... никогда там не была. Что в ней такого? За что две империи так грызутся из-за неё? Из-за золота? Нужно это разузнать.

Я поворачиваюсь к Сайласу. Первые годы он меня избегал, даже замечать не хотел. Ему нравилась белокурая Амели. Но спустя пять лет, я настолько изменилась, что даже он, проходя мимо, не мог не отвести глаз. Он стал моим первым мужчиной и остаётся постоянным любовником уже четыре года. Он с женой так много времени не проводит как со мной. Даже умолял стать его женой, но мне это не нужно. Мне не нужен никакой муж и дети тоже. Я хочу унизить только одного человека. Димитрия. И для этого я в скором времени пущу в ход всё, чему научилась в доме у Ивлина.

Я возвращаюсь в постель к Сайласу, забираюсь на него верхом и целую в губы. Он переворачивает меня на спину, с голодным нетерпением распахивает на мне полупрозрачный халат и припадает к груди. Если Сайлас носил императорскую фамилию, возможно, я и стала его женой. Но император не сделает его своим преемником. Ему нужен сын.

– Сайлас, уже утро, тебе пора возвращаться к жене.

– Не отталкивай меня. Ты разве не видишь, как я хочу тебя? – он берёт себя, направляет и толкается в меня членом. – А теперь сожми меня, как ты это умеешь.

Я улыбаюсь и напрягаю мышцы влагалища так сильно, что чувствую каждый сантиметр его твёрдого члена. Этому мастерству меня научила одна из женщин Ивлина. Когда я им овладела в совершенстве, Сайлас стал моим ручным зверьком. Это доставляет удовольствие не только ему, я сама достигаю оргазма быстрее, когда так крепко напрягаюсь. И это нравится всем мужчинам, но последнее время Сайлас никого ко мне не подпускает. Эта его ревность меня напрягает.

– О чём ты думаешь детка? Я уже на пределе.

– Давай сильнее.

– Как скажешь.

Он прижимается ко мне и вонзается глубоко и яростно, так быстро и горячо, что я обо всём забываю и достигаю апогея вместе с ним. Утренний секс мне никогда не нравился, но в этот раз, всё просто идеально.

Бодрая и полная сил, уже спустя час я сажусь в коляску и велю колясочнику доставить меня в северный район города на тридцать шестую улицу. Ему придётся пробежать больше километра, чтобы заработать пять финов. Он везёт меня по широким городским улицам города, что полны народа. За последний десяток лет в столице стало слишком много людей. Всё чаще встречаются высокие, крепкие и суровые мужчины из республики Вальдбрин, светловолосые, статные женщины и мужчины королевства Болурланда и темноволосые, улыбчивые торговцы из Найомадзуана в отличительной чёрно-красной одежде. Тех, что вот-вот приехали в столицу видно сразу разинув рот от удивления, они показывают пальцем на всё подряд и выкрикивают: «Ого, смотри. Вот это чудо». И чему они удивляются? По мне, в столице нет ничего, чем можно было бы восхищаться. Город как город, ну белый, ну множество фонтанов, парков, статуй и рынков. Я знаю, Винье как свои пять пальцев. Единственное, чем можно здесь восхищаться, это судебной властью и императорским дворцом, в который я скоро попаду.

Колясочник оказался крепким парнем, он ни разу не остановился отдохнуть, всё бежит и бежит. Я прошу его остановиться напротив крематория. Таких в каждом районе два или три, мёртвых не хоронят. После сожжения прах обычно везут в Нимфисию, чтобы развеять его по ветру. Искать дерево и высыпать под ним прах, бесполезно. Никогда не найдёшь это дерево.

Ну вот я и добрались. Я открываю бархатный мешочек с монетами и вручаю парню за его старания серебряный фин. Он благодарит меня за щедрость и переводит дыхание.

– Молодец. Но не перетруждайся. Ты ведь не лошадь.

– Благодарю, госпожа.

Я подхожу под зонтик к окошку. В крематорий мне разрешат зайти и попрощаться с матерью, когда подойдёт моя очередь. Оплату здесь не берут, а вот крематорий в больнице может содрать кругленькую сумму.

Когда подходит моя очередь, я захожу в помещение, где все сидячие места заняты и прохожу по коридору в комнату, где родственники прощаются с усопшим. Мою маму накрыли чёрным покрывалом и причесали. В письме написали, что она умерла от истощения. Соседи говорили, что она отказывалась от еды. Довела себя. Я заглядываю в белоснежное уже неживое лицо матери, глаза и щёки впали, губы потрескались и посинели. Я совсем её не узнаю. Она ведь была очень красивой, маленький портрет, что я храню, может это доказать.

– Ох мама, что же ты сделала с собой.

Мне столько хотелось ей сказать, но будь она живой, смогла бы она мне внимать? А сейчас уже слишком поздно.

– Теперь ты свободна от всех страданий, что создала сама. Прощай, мама.

Я киваю мужчине в белой одежде.

– Подождите в коридоре минут двадцать.

– Хорошо.

Он закатывает носилки с усопшей в отдельное помещение, я выхожу в коридор и сажусь на лавку. Рядом сидит мужчина, склонившись к самым коленям. Повезу ли я урну с прахом в Нимфисию? Это так далеко. Нужно сесть на поезд, ехать пять суток, потом у озера сесть на пароход и плыть несколько часов к полуострову Элия. Войти в Нимфисию можно и с другой стороны, но только на своих двоих и этот путь ещё длиннее первого. Нет, поехать в графство я никак не могу. Оставлю урну в доме. Сейчас я хочу одного, встретиться лицом к лицу с Димитрием. Что бы такое отвратительное придумать, чтобы заставить его прочувствовать всё то, что я и мать чувствовали? Папаша мой ещё зрелый огурчик и по слухам, меняет любовниц каждую неделю. Кажется, я уже знаю, что делать и в этом мне поможет Сайлас.

Уже этим вечером, я уединяюсь в спальне с Сайласом, и на мою просьбу он озадаченно хлопает глазами.

– Зачем тебе нужно во дворец?

– Чтобы быть ближе к тебе, дорогой.

– Почему бы мне не купить тебе дом, где я мог бы проводить с тобой всё время?

– Сайлас, это так сложно, показать мне дворец? Я ради тебя готова на всё, а ты даже не хочешь порадовать меня, исполнив крохотное желание? – произношу с наигранной обидой.

– Ты просто хочешь посмотреть дворец?

– Да. Разве это невозможно?

Сайлас улыбается и, протянув руки, подходит ко мне.

– Конечно, моя красавица, я покажу тебе всё, что ты захочешь. Завтра же я повезу тебя туда и представлю как свою жену. Да и кому, какая разница с кем я буду.

– Замечательно. А нам можно будет там задержаться на пару дней?

– Э-э-э, думаю, что можно.

Я улыбаюсь и тяну его за руки. Он опускается передо мной на колени, я закидываю ноги ему на плечи и задираю платье.

– А сейчас покажи мне, как сильно ты соскучился по мне.

Его глаза загораются, он припадает губами к моей киске и жадно лижет. Я прикусываю губу и запускаю пальцы в его волосы. Как это приятно, управлять мужчиной, что сходит по мне с ума. Дурачок. Летит ко мне, как пчёлка на мёд. Надеюсь, не спотыкается. Сайлас мне ещё не раз понадобится, так что будет лучше, если и он почувствует мою любовь и страсть.

Мы провели долгую и бурную ночь, приняли вместе ванну и уснули в объятиях друг друга. Мне нравится Сайлас, он хороший, весёлый, умный, но любви у меня к нему кроме притворной, нет. Он нуждается во мне больше, чем я в нём. Если ему ещё не приелся секс со мной, то я уже устала. Мне хочется что-то новенькое, более острых ощущений. Возможно, даже грубости. Что ж, посмотрим, какие мужчины живут во дворце, хотя добрую половину из них я знаю. А вот какой Димитрий? Правду ли мать мне рассказывала, что он любит связывать женщин и жёстко насиловать? Кажется, матери это нравилось. Что ж посмотрим, на что он способен.

Мэрилин

Поезд прибывает на вокзал Винье в девять часов утра. К этому времени мы все были на ногах и с нетерпением ждали прибытия. Это было замечательное путешествие. Из окна вагона я успела оценить красоту белого города. Столица уютно расположилась в долине, окружённая многоуровневыми горами, каменные исполины, поросшие лесом и кустарником, выглядели внушительно, а кое-где на их склонах виднелись дома. Эден из окна показал мне на главную вершину города. Водопад на горе Ар'ке низвергается с высоты триста метров и является главным источником воды в столице. Путь этого водопада начинается с реки Десмонт, что берет исток из графства Гранто в заснеженных горах Тезания. Но больше всего мне нравится, что в городе широкие дороги, вымощенные белым камнем, а вдоль них кипарисы, пальмы и вечноцветущие розовые деревья. Город и правда белый, с красными черепичными крышами на двух и трёхэтажных домах. Здесь тоже люди любят природу и в каждом большом доме, на заднем дворе есть разбитый тенистый сад. В городе есть парки и сады, фонтаны со статуями былых императоров, амфитеатр, храм Элии и много того, чего я хотела бы увидеть. Надеюсь, мне позволят гулять в сопровождении знающего город человека? А как бы я хотела, чтобы этим человеком был Эден.

Выйдя следом за генералом из вагона, я с Бетти очаровываюсь высоким арочным потолком с укрепляющими крестовыми сводами. Пол на вокзале выложен гранитом, большие арочные окна дают много естественного света, а в ночное время на стенах зажигают настенные подсвечники и масленые фонарные столбы. Мы проходим через колоннаду, и попадает в зал ожидания, у кассовых окошек, собрались очереди, на скамьях теснятся пассажиры, по залу бегают дети. Из столовой с правой стороны доносятся пряные запахи. Сводчатый потолок поддерживают массивные колонны с желобками. Позади откуда мы вышли, с потолка свисает огромный с белой, зелёной и синей полосками флаг империи, а в центре рисунок золотого дерева.

В сопровождении воинов я с Бетти спускаюсь по лестнице к дороге, где нас уже ждёт экипаж. Меня ещё качает, ноги как пружины, а земля под ногами неестественно твёрдая. Здесь в Винье намного жарче, может, потому что мы далеко от моря. Замечаю, что на нас с удивлением таращатся прохожие, кто-то останавливаются, и с неприкрытым интересом разглядывает меня и Бетти. Генерал открывает дверцу экипажа, я уже без его помощи мигом забираюсь внутрь. Разболелась голова, я и правда устала за неделю. И не только я. Эден и Бетти выглядят такими же уставшими. Все мы нуждаемся в ванне, сне и прогулке после вкусного обеда или ужина. Интересно, а как там Элейн? Я поворачиваю голову в сторону генерала, кажется, он даже через вуаль видит мои глаза, смотрит так, точно в душу заглядывает.

– Эден, а вы не знаете, как долго идёт корабль до королевства Болурланд?

– Почти месяц.

– Уже ждёте письмо от Элейн? – улыбается Бетти.

– Да. Я волнуюсь.

– Придётся потерпеть.

Я смотрю в окно. Экипаж, которым управляет извозчик, едет по дороге вдоль двухэтажных белых домов, они ненамного отличаются друг от друга. Прямоугольные окна, двускатные крыши, крыльцо перед входом в дом, балкон второго этажа поддерживают колонны, по ним плетутся цветущие растения или виноград, кому как нравится, где-то стоят вазоны с цветами или свисают горшки с пышными папоротниками или растения, густо усыпанные цветами. Кварталы делятся на шесть или восемь домов, дороги между кварталами попадаются либо узкие, где разминутся только два колясочника либо широкие для двух или трёх экипажей. Это не Босин. Винье большой город, я в этом убедилась ещё из поезда.

– До водопада далеко? – обращаюсь к Эдену.

– Пять километров, из окон дворца его видно.

– А до дворца ещё долго?

– Почти приехали, – лучезарно улыбается Эден. По коже бегут мурашки, я готова растаять от его улыбки. Невольно прикусываю нижнюю губу. Как странно, когда он на меня смотрит, по телу разливается тепло, а временами бросает в жар.

Экипаж сворачивает вправо, мы минуем высокие ворота и сторожевой корпус. Какое-то время мы видим только высокую белую стену по обеим сторонам дороги и кипарисы. Проезжаем кованые ворота, перед глазами вырастают тенистые сады, фигуры животных из самшита, цветные дорожки и клумбы с разноцветными цветами. Четвёрка лошадей делает поворот налево. Я привстаю, чтобы поверх живой изгороди увидеть каскадный водопад с правой стороны от сада. Экипаж медленно останавливается. Генерал выходит первый и подаёт руку. Я принимаю его помощь. Подбегают слуги и начинают снимать с кареты наш багаж. Я пробегаю глазами по лестницам, что ведут вверх и, затаив дыхание, оглядываю фасад дворца. Он вовсе не многоуровневый как дома, это двухэтажный белый особняк. Там на возвышении под белым тканевым навесом меня уже ждёт тётя. Эден предлагает последовать за ним. Я и Бетти без раздумий повинуемся. Поднимаемся на первые пять ступенек, поворачиваем направо, ещё десять ступенек, из-под уступа, на котором мы стоим, вытекает вода, что продолжает свой путь по каскадному водопаду вниз к каналу и скрывается где-то за стеной. Лестница ведёт нас вверх на ещё один длинный пролёт с высаженными вдоль балюстрады пальмами. Мы минуем ещё два зигзагообразных пролёта, прежде чем, оказываемся на широком дворе перед дворцом. Отсюда открывается потрясающий вид на сады и город. Мы заходим под навес, Камилла с улыбкой тянет ко мне руки, я с приветствием шагаю ей навстречу.

– А вот и ты, я ждала тебя, – мы обнимаемся. – Как прошла поездка?

– Замечательно.

Камилла улыбается Эдену, он кланяется ей и с её разрешения просит вернуться к себе.

– Да, спасибо Эден, что составил компанию моей племяннице.

Я оглядываюсь на генерала, он кивает мне и добродушно улыбается.

– Всего доброго, княгиня Мэрилин.

– Надеюсь, мы ещё увидимся?! – вылетают из меня неосторожные слова. Он усмехается.

– Всё возможно.

– Ой, да конечно, он ведь постоянно находится во дворце, – отвечает Камилла.

Эден ещё раз кланяется и спускается по лестнице. Я провожаю его тоскливым взглядом.

– Вижу, ты к нему неравнодушна.

– Это так заметно?

Камилла склоняет голову и следит глазами за генералом.

– Он красивый мужчина, сложно перед таким устоять. К тому же этот рост и форма, что ему так идёт. Я не удивлена тому, что твоё сердечко бьётся с удвоенной силой, при виде Эдена.

– А у него есть брат, холостой и не влюблённый? – спрашивает Бетти.

Камилла смеётся.

– Увы, нет. Ладно, пойдёмте, тебе нужно отдохнуть с дороги, как тебе дворец?

– Я его ещё не осмотрела, но то, что я успела увидеть просто прекрасно. Мне всё нравится.

– Это ещё не всё. Бетти, ты можешь идти следом за слугами, что несут ваш багаж в покои.

– Хорошо, ваше Величество, – соглашается Бетти.

Камилла ведёт меня через массивные двери с растительной резьбой, по белому залу к дверям в другом конце. Я успеваю оглядеть мраморные колонны, лестницу справа и слева, покрытые красной дорожкой они ведут на второй этаж. Пятиметровый потолок с фреской, на которой изображена Элия сидящая на зелёном троне, позади неё лес, она протягивает руки к летящим в её сторону людям, а между ней и ними раскинуты горы, леса, города, моря и реки. И всё так ярко и сочно, потрясающая фреска, ничего подобного я ещё не видела.

Вместе с Камиллой я выхожу на задний двор и прикусываю язык. Я погорячилась, назвав это чудо особняком. А ведь это и правда огромный дворец, что уровень за уровнем спускается к голубому озеру, в который ниспадают десятки водопадов. Теперь я понимаю почему «дворец десяти водопадов», так назвали.

– Река Десмонт или как её здесь называют Ар'ке в честь горы, широким руслом впадает в это озеро, носящее название Кариос.

– Почему именно Кариос?

– Потому что в ночное время Кариос отражается в озере, вода в его свете приобретает насыщенный лазурный цвет. Такая красота. Дед Димитрия Фабиан был художником и написал много картин, глядя на это озеро с места, где мы сейчас стоим.

– У меня нет слов.

– Ты будешь жить в главном дворце, – Камилла показывает на верхний этаж за спиной. – С балкона ты будешь видеть эту красоту и днём и если захочешь ночью. Внизу два малых дворца. Каждый отделён садами и бассейнами. Завтра я тебе всё покажу. А сейчас я провожу тебя в покои. В главном дворце три десятка спален, в правом крыле живёт император, я же с многочисленными родственницами Димитрия в левом.

Следом за тётей, я иду к лестнице, когда из коридора с левой стороны выходит Димитрий.

– О, Мэрилин, ты уже здесь.

Мы задерживаемся. Димитрий подходит ко мне и молча смотрит на меня.

– Ты дома и можешь снять вуаль.

– Ах, да, простите, – я открываю лицо и набрасываю вуаль на плечи. Димитрий улыбается, наклоняется и целует меня в щёки. – Ты, наверное, устала с дороги. Камилла покажет тебе спальню.

– Можешь не беспокоиться, Мэрилин под моим присмотром, – холодно отвечает Камилла. – Я всё ей завтра покажу.

– Возможно, ты и всё покажешь, но не сможешь рассказать всю историю дворца.

Ощущая нарастающее напряжение между Димитрием и Камиллой, я с поклоном головы отвечаю императору:

– Я буду рада, услышать историю от вас ваше Величество, когда вы найдёте на это свободное время.

Мой ответ понравился ему. Он расплылся в довольной улыбке.

– Вот и чудно, – он целует меня в лоб. – Чувствуй себя как дома, – он бросает на жену суровый взгляд, поворачивается и выходит через дверь на задний двор. Мы молча поднимаемся по лестнице.

– Не делай ему чести.

– Почему? Он же император. Я должна проявлять уважение.

– Уважение, можешь проявлять, но не больше. Сама подумай, что ему мешает соблазнить такую красивую и наивную девушку как ты? Он даже не посмотрит на твой возраст.

Я вздрагиваю и широко распахиваю глаза. Но, а как же то, что я и Камилла родственницы? Разве это возможно? Нет, я не наивная и не позволю себя соблазнить. Ещё чего. У императора мало любовниц?

– Будь осторожна, – добавляет Камилла и ведёт меня к белой двери, через которую я попадаю в большую жемчужно-белую гостиную. Здесь уже возится Бетти, разбирая сундуки с одеждой. – Если хочешь, я предоставлю тебе ещё одну служанку.

– Спасибо, но к Бетти я привыкла, мне её хватает, – я оглядываю белый кессонный потолок с лепным узором. Полупрозрачные занавески развиваются на ветру, за ними двухступенчатая лестница и аркада с балюстрадой.

– Здесь окон нет?

– Только в спальне. А это открытая гостиная, где ты будешь проводить большую часть дня, ну или принимать гостей, это уже по твоему желанию. Если хочешь, мы можем перекрасить стены и сменить мебель.

– Нет, мне всё нравится. А откуда эта мебель, я такой раньше не видела.

– Сейчас пошла мода на мебель из империи Найомадзуан. Их цвет красный, но на заказ готовы сделать любую, какую пожелаешь. Мне понравился этот нежный бледно-розовый цвет из парчи с белым рисунком перьев. Пощупай, ощущение, что это и права лебединое перо.

Я провожу рукой по сиденью кресла и удивляюсь объёмному и нежному рисунку.

– И как они это делают?

– Говорят, они создали особенную машину, которая выбивает на ткани нужный рисунок, за короткий промежуток времени.

– Ого, но в этом случае ручная работа уходит в прошлое.

– Наоборот, она становится ещё дороже и ценнее. Мне особенно нравится растительность, вырезанная из дерева по спинке и ручкам кресла. Мужчины, которые вырезали все эти листики и цветочки, настоящие умельцы. Но и цена на такую красоту не маленькая.

Я присматриваюсь к рисунку из дерева покрытому золотистой краской и лаком. Выглядит изысканно. Спальня такая же большая и роскошная. В комнате присутствует много зелени и цветов. Мраморный пол покрывает белый ковёр, кровать отделена голубой органзой. Отдельное помещение для одежды и чуть меньшим размером ванная с круглой ванной в центре. Бетти уже суетится и наполняет её водой, насыпает соль и добавляет ароматические масла.

– Скоро тебе принесут завтрак, отдыхай, увидимся за ужином, – Камилла целует меня в лоб и уходит.

Я провожаю её взглядом и улыбаюсь. Хорошо, что она здесь. Если бы не тётя я ни за что сюда не приехала. И что у неё за отношения с императором? Создалось впечатление, что они ненавидят друг друга. Между ними точно ледяная стена и ничто её не может растопить.

Я подхожу к открытому окну, ветерок поднимает к потолку воздушные занавески, открывая вид на озеро и водопады. Там, где не проливается река, обрыв пышно зарос зеленью. Кое-где из воды торчат зелёные бугры, и от водяной пыли сверкают на солнце точно усыпанные драгоценными камнями.

– Здесь так красиво, – говорит Бетти, помогая мне раздеться.

– Ты права.

– Я тут нашла кучу баночек с солями, маслами, мылом. И зачем мы брали с собой то, чего здесь полно?

– Но мы же не знали.

– И в гардеробе я нашла множество нарядов. Уже подумала, что это чужая спальня, но слуги сказали, что готовили эту комнату специально для вас. Госпожа Камилла обо всём позаботилась.

Я забираюсь в ванну и вытягиваю ноги. Вода с запахом диких фиалок поднимает настроение и расслабляет. Бетти принимается намыливать волосы. Как замечательно, принять ванну после недельной тряски в поезде с видом на трёхсот метровый водопад Ар'ке. Такого вида дома нет. После ванны я с Бетти завтракаю хрустящими и горячими трубочками с разнообразной начинкой, мне попались рисовые с мясом, Бетти с рыбой и зеленью. Иногда попадаются с жареной колбаской, иногда с яйцом и картошкой. Есть ещё сладкие трубочки и там выбор начинки бесконечный. Лопай и толстей. Поэтому после второй трубочки с сыром и овощами я выпиваю стакан молока, и ухожу спать. За закрытыми глазами я снова вижу Эдена и улыбаюсь. Бетти зашторивает окна и комната погружается в темноту. Образ Эдена становится более чётким и я, обняв подушку, погружаюсь в сон. Скорее бы снова его увидеть.