Империя чувств

1.1

Элейн

Однажды ещё девчонкой я обнаружила тайный проход от дворца дяди Дерека через пещеру к выходу на берег моря. Это вышло совершенно случайно, когда я играла в прятки с кузеном Кристофером в садах дворца. Прячась за ветвями лиан, я сильно прижалась к каменной стене, и произошло то, чего я не ждала. Я провалилась в пустоту. Там была лестница, поросшая мхом, и я, как на горке скатилась в пещеру размерами превосходящая огромный зал во дворце дяди. Справившись с болью в рёбрах и голове, я осмотрелась и очаровалась затаённою красотой пещеры. Мириад крошечных дырочек в сводчатом потолке пропускали нити серебристого дневного света, что пронизывали лазурные воды у дальней стены пещеры. Я исследовала и ощупала стены. Давно заросшие факелы и лестница навели меня на мысль, что это помещение скорее служило тайным убежищем. Дверь, что привела меня сюда, в обратную сторону уже не открывалась и как бы громко я не кричала и не звала на помощь, меня никто не услышал. Надеясь, что о пещере знает дядя и, меня начнут искать, я продолжила осмотр и нашла узкий проход меж гладких стен, высотой около девяти метров. Позже я нашла этот разлом за дворцовыми стенами, но он был такой узкий, что едва пролезала нога, так что провалиться в этот проход с поверхности земли невозможно. Он же вывел меня к скалам. Мне пришлось вскарабкаться по крутым скальным породам и проделать такой же опасный путь вниз, чтобы оказаться у берега и вернуться через город во дворец.

Но сейчас, спустя пять лет что-то пошло не так. Тогда мне было не страшно изорвать платье, но сейчас, боясь испачкаться я, минуя последний каменный разлом, застреваю. Нога проваливается, острые каменные шипы режут кожу, и я с криком боли оказываюсь в безвыходном положении. Первым решением было попытаться высвободить ногу. Ругая себя за неосторожность, за мысль сократить путь, я понимаю, что застряла не нога, а скорее обувь, из которой могу высвободиться, если только выверну колено в обратную сторону. Какой кошмар, что я скажу дяде? Он не знает о пещере, в этом я убедилась ещё пять лет назад, когда рассказывала о своих похождениях, что посчитали бурной фантазией. Но что я могу ему сказать, если не в состоянии выбраться? Остаётся одно – звать на помощь. Сначала тихо, а потом всё громче, я молю хоть кого-то услышать меня и отозваться. Но безуспешно. Рана продолжает кровоточить и щипать. Солнце в зените заставляет камни нагреваться. Чувствуя себя как в парной я, срывая голос, кричу что есть силы. Задыхаясь, я облизываю пересохшие губы, глаза обжигают слёзы, шифоновое платье с широким поясом из глазета облепило кожу, голова точно в мыле, по спине бежит пот. Я стягиваю с волос полупрозрачную вуаль, без неё мне нельзя выходить на улицу, но в ней я уже не могу дышать. Это ужасно, мне кто-нибудь поможет или я здесь застряну как глупое животное?

– Помогите, пожалуйста...

– Где вы? – отзывается мужской молодой голос.

– Ох, я здесь, застряла, помогите мне, – кричу громче. Между камнями проскользнула тёмная фигура. – Я здесь, здесь, – уже с облегчением произношу я.

Ко мне протискивается мужчина и выпрямляется передо мной во весь рост. Я испуганно дёргаюсь назад и вздрагиваю от боли в лодыжке. Никогда так близко не видела мужчин из Хантианской империи. Что он здесь делает? Но может, он торговец? Кажется, мужчина удивлён не меньше моего. Я заставляю себя отвести глаза и окидываю его внимательным взглядом. На нём кожаная чёрная жилетка, скорее только подчёркивающая его мускулистую безволосую грудь и торс. Штаны с широким поясом свободны в бёдрах, кожаная мягкая обувь с растительным узором обтягивает голень как вторая кожа, такие я часто видела у моряков. Так может он и правда торговец из Хантиана?

– Давно кричишь? – спрашивает он низким тёплым голосом.

– Где-то час может меньше.

– Что ты здесь делаешь?

– Пожалуйста, просто помогите мне поскорее.

Он кивает и приседает. Его пальцы ощупывают мою лодыжку. Я кусаю губу и смотрю вниз.

– Ах, больно...

– У тебя воспаление.

– Я это уже поняла. Вы можете высвободить мою ногу из обуви? Я чувствую, что застряла именно подошва.

– Тогда мне придётся испортить твою красивую обувь.

– Пускай лучше обувь, чем нога. Скорее же, камни жгут мне руки.

– Хорошо, – он вынимает из ножен внушительный кинжал, рукоять, которой из серебра украшена драгоценными камнями. Разве торговцы владеют таким оружием? А может он купец? Нет, он не торговец и не моряк. Его иссиня-чёрные волосы, часть из которых собраны на затылке в хвостик, точно шёлковые нити, а бронзовая кожа чистая и здоровая. В их стране все мужчины ходят полуголыми? Какой стыд.

– Будьте осторожны, я не хочу получить ещё одну рану.

– Я буду предельно осторожен, – отвечает он с улыбкой. Успеваю заметить, как его взгляд скользит по моей ноге, обнажённой по колено.

Придерживая подол платья, я наблюдаю, как он по шву отделяет подошву от кожи, разрезает шнуровку и высвобождает мою израненную ногу из плена.

– Уф, спасибо.

Он возвращает кинжал в ножны, вынимает застрявшую обувь и выпрямляется во весь могучий рост. С завораживающей улыбкой он протягивает мне руку помощи. Я принимаю её. Моя рука тонет в его широкой твёрдой мозолистой ладони, я опираюсь на неё и ступаю на гладкую каменную поверхность. Боясь наступить на распухшую ногу, я продолжаю держаться за его руку. Между скал тесно и мы стоим, почти прижавшись, друг к другу. Эта предельная теснота между нами начинает кружить голову и спутывать мысли. Только душная жара, сбрасывает с меня его чары, завораживающей красоты.

– Если вам нетрудно, помогите добраться до берега, – поднимаю голову и умоляюще смотрю в его загорелое лицо.

– Сразу, как только ты скажешь, как тебя зовут.

– Элейн, – выпаливаю, точно ждала этого вопроса. – А тебя?

– Тавхид.

– Ты прибыл из Хантиана? Ты моряк?

– Гм, в некотором роде, – он обхватывает рукой мою талию и отрывает от камня. Я осторожно держусь за его плечи и вдыхаю его пряный аромат, исходивший от волос. Меня пробирает дрожь, так крепко он прижимает к себе, что это переходит всякие границы. Но, а как иначе нам выбраться? Мы пролезаем между скал, с его помощью спускаемся на песчаный берег, где не так жарко. Мужчина подхватывает меня на руки и относит к воде с такой лёгкостью, точно я ничего не вешу. Я должна, наверное, закричать, возмутиться его наглостью, но ведь мужчина желает только помочь. Он сажает меня на мокрый песок, солёная вода обжигает рану, я болезненно взвизгиваю и сжимаю колено. – Зачем ты туда забралась?

– Я спускалась..., – осекаюсь и захлопываю рот.

Он смотрит на скалы и выше, туда, где виднеются жёлтые неприступные стены дворца.

– Ты дочь графа?

– С чего ты взял?

– Сужу по одежде, – чарующе улыбается Тавхид. У меня замирает сердце, вот это улыбка, самая искренняя и простодушная из всех, что мне доводилось видеть. – Мне говорили, что женщины княжества Малетрайя славятся редкой красотой. Но в порту я не увидел красавиц, так может, только женщины княжеских кровей носят за собой это право?

– Нет, ты ошибаешься, я не дочь графа.

– Тогда кто ты?

Я его совсем не знаю и будет ошибкой, если скажу человеку, прибывшему из вражеской страны, что я старшая дочь князя Малетрайи. Сколько прочитала книг по истории и сколько наслушалась от отца, наши государства в постоянном конфликте. На границе графства Малия Малетрайи и округа Фаса Хантиана в любой момент может разгореться сражение стоит только найти причину. Но вот уже двадцать лет король Хантиана и мой отец, князь Малетрайи сохраняют хрупкий мир и ведут торговые связи.

– Прислуга, – произношу не совсем уверенно. Тавхид изгибает бровь.

– Хорошо в вашей стране одеваются прислуги. Во что же тогда облачается княжна? В золото?

– Глупости.

Тавхид протягивает руку, я замираю, когда он касается кожи на груди и проводит пальцем по изумруду на золотой подвеске. Я отталкиваю его руку. Ему нельзя ко мне прикасаться. Но, кажется, он это и сам понимает и виновато улыбается.

– Очень красивый камень, под цвет твоих глаз, – произносит он медовым голосом. Я в смущении наклоняюсь вперёд, избегая его обжигающе — пронизывающего взгляда, и сосредотачиваю всё внимание на ране. Кровь остановилась, и боль поутихла. – На корабле есть мазь, которая как раз лечит такие порезы. Если ты посидишь здесь полчаса, я вернусь и помогу тебе перевязать рану.

Я поднимаю на него удивлённо-озадаченный взгляд. Он хочет мне помочь? Но зачем? Услышать такое я от него не ожидала. Видимо, я ему понравилась. А если меня здесь найдёт Кристофер, да ещё с этим мужчиной, беды не миновать. Но почему у меня язык не поворачивается сказать ему «нет»? Эти его золотистые глаза в обрамлении чёрных ресниц действуют безотказно.

– Хорошо. Только скорее, я не хочу здесь задерживаться.

Тавхид улыбается, встаёт и уходит в сторону прибрежного города Мали. Я набрасываю на голову вуаль, что скрывает моё лицо и волосы. Кто же этот мужчина? Смотрю ему вслед, подмечая свободную походку. Высокий, стройный, на вид лет двадцати. Надеюсь, никто в семье не узнает, что я общаюсь с незнакомцем. Но нарушать правила вошло у меня в привычку. После того как я сбежала из академии и поругалась с мачехой, отец в наказание отправил меня к дяде, скорее чтобы только не слышать мои ссоры с Беей. До женитьбы на ней он не был таким суровым по отношению ко мне. Мэрилин тоже, наконец, начала замечать, что мачеха ведёт себя с нами как королева с подчинёнными. Уверена, Беа настраивает отца против меня с сестрой. Эта змеюка чего-то добивается. Жаль, что отец не видит её истинное обличие. И если разобраться, то мне плевать, что Кристофер, слуги или сам дядя могут увидеть меня в обществе мужчины из Хантиана.

Тавхид

А ведь слухи не врут. Мне не удалось разглядеть лица женщин в порту, потому что все они закрывают их за полупрозрачными вуалями, а Элейн самая красивая девушка, что мне доводилось видеть. Эти длинные рыжие волосы, раскосые зелёные глаза, как у дикой кошки, а кожа..., белая, как молоко и тонкая, что видны голубые венки и этот розовый румянец на щеках, прелесть. Как жаль, что мы враги с княжеством. Какое искушение взять в гарем одну из женщин Малетрайи, это то же самое, что найти большой и редкий из алмазов. Я бы не отказался от такой рабыни, как эта рыжая красавица.

Я оглядываюсь и прибавляю шаг. Только бы она не ушла и дождалась меня. Странно, что со мной происходит? Сердце колотится, замечаю, что улыбка не сходит с губ. На меня смотрят, как на пришельца. Поднимаю взор к небу. Ни облачка, солнце слепит, ветерок доносит запах винограда, цветов и хлеба. Здесь не так, как дома, но тоже красиво. Мне нравится, что в городе много растительности и цветов, эти замечательные узкие улочки, мощёная разноцветным булыжником дорога и масленые уличные фонари.

Мои мысли быстро сменяются, я вспоминаю старшего брата, что грезит войной. Фалих хочет завоевать всё княжество Малетрайя, а после Финийскую империю и королевство Кастовилия. Таким образом, он желает избавиться от соседей по суше. Но я сомневаюсь, что у нас что-то получится. Финийская империя самая вооружённая из всех государств Сирены. Нападём на княжество и империя нас раздавит и мы возможно сами как государство и культура перестанем существовать, если против нас сплотятся другие страны. Не понимаю, о чём думает Фалих и почему молчит по этому поводу отец, он его поддерживает? Да и к чему эта война? Кому она нужна? Разве мы плохо живём сейчас? У нас обширные и богатые земли, зачем нам чужая территория, которую ещё нужно завоевать, рискнув жизнями невинных людей. Нет, я против любой войны.

Я приплыл в порт Малетрайи с разведчиками под видом торговцев тканями с поручением проведать военную обстановку в городе Мали. Месяц назад до нас дошли слухи, что в графство князь отправил четыре пехотных полка по двести человек, и все они идут к границе. Но в городе Мали я за последние два дня не увидел ни одного солдата и никто из малетрайцев не заикнулся про военных. Если слух не подтвердится в ближайшие дни, я отправлюсь домой. Хотя сейчас мне хочется вернуться к рыжеволосой красавице и ещё немного поговорить с ней. Если она и в самом деле прислуга, думаю, княжество простит исчезновение одной лаури.

Я точно в похмелье от мечтаний по зеленоглазой Элейн схожу с корабля и спешу в обратный путь. Как всё же она умудрилась спуститься с вершины, там же кругом скалы. Но может, есть тайный проход, о котором знает только она? Оглядываю встречно идущих женщин. Головы покрыты зелёной блестящей вуалью, красивые белые платья с широким поясом только подчёркивают округлые формы. Жаль не видно лица. А много ли они видят через свои вуали? Один взгляд в мою сторону и они тут же уносят ноги. Да уж, мне стоило слиться с местным обществом. Но я не могу изменить цвет кожи и волос, а одежда не сделает из меня лаури. К тому же мы превосходим их в росте. Но я знаю, что в финийской империи есть графство, где живут горцы и их рост достигает двух метров, они считаются военной элитой империи. Однажды я в этом убедился, когда император по приглашению отца прибыл в Эрихо со своей охраной, что стеной окружала Димитрия и императрицу. Тогда я ещё был юнцом и вояки императора показались мне великанами. В далёком прошлом мой народ уже сражался с ними. И к сожалению, мы были разбиты. Но с тех пор много воды утекло и мы не теряли время. Наша техника ведения боя за последнее столетие сильно изменилась. Теперь в приоритете быстрота, выносливость, внезапная атака и крепкая оборона. Для этого используется не только пехота, но и кавалерия, вооружённая глефой. Если не справляется пехота, в бой идёт кавалерия. И сражаются до последнего, трусов у нас презирают.

Я затратил больше часа на путь и рад увидеть девушку. Теперь она сидит у камня, откинувшись на него спиной. Завидев меня, я замечаю, как её щёки розовеют, она тут же прячет лицо за вуалью. Чувствую, что и сам начинаю волноваться и часто дышать. А каким меня она видит? Варваром? Дикарём? Животным, врагом? Если бы она позволила, я хотел бы прикасаться к ней, к её нежной белой коже без каких-то запретов.

При моём приближении она прячет ноги, откинув подол голубого шифонового платья. Как плохо, что она закрыла лицо вуалью, я хочу ещё раз увидеть её улыбку, прочитать в глазах заинтересованность и волнение. С первого взгляда она не скрывала эмоций. Сначала она испугалась, я уже думал, что закричит, но её внимание привлёк мой вид, она уступила, наверное, понимала, что без моей помощи ей не выбраться. А дальше её испуг уступил место любопытству. Я и сам начал замечать за собой бесконтрольное поведение. По правилам я не должен был к ней прикасаться, но удержаться нет сил.

Приседаю рядом и протягиваю ей мешочек с фруктами.

– Что это? – произносит она бархатным голосом и достаёт несколько плодов.

– Попробуй, тебе понравится.

– Ох, я знаю, что это. Это плоды линчи. Они ужасно дорогие.

– Они даже у нас на рынках в самых малых количествах. Но они питательны, хорошо утоляют жажду в жару. Можно есть с кожурой.

– Спасибо, – она просовывает руку под вуаль, и я сожалею, что не могу видеть выражения её лица.

– Всё ли ты видишь через вуаль?

– Всё. Уже привыкла.

– Как нога?

– Боль прошла.

– Ты позволишь мне нанести крем на порез и наложить повязку?

– Можешь, – произносит она смело и это радует меня.

Для меня в удовольствие ещё раз коснуться её тела. Я осторожно беру её ногу под колено и кладу себе на бедро. Она молчит и поедает фрукты. Я не в силах скрыть довольную улыбку. Открываю баночку и смазываю рану и лодыжку. Крем быстро впитывается. Вынимаю из кожаной сумки бинты и крепко перевязываю ступню.

– Здорово. Спасибо. Если не ты, я бы ещё очень долго орала. В эту часть берега редко кто забредает. Здесь невозможно купаться. Скалы и острые камни. Боюсь представить, что было бы со мной. А ты здесь как оказался?

– Гулял. Я услышал твои крики, вот здесь, где мы сейчас сидим. Шум разбивающихся волн заглушает любой шум.

– А ты хорошо говоришь на языке лаури, – слышу в её сладком голосе нотки гордости.

– Но мы же соседи, я должен знать твой язык, а на моём языке ты говоришь?

– Я пыталась его учить, но он слишком сложен. Но мне нравится, что звучит он при разговоре, как музыка.

– А ты слышала нашу музыку?

– Нет, – она прячет ногу под платье.

– Если мы ещё раз встретимся, я сыграю тебе что-нибудь на свистковой флейте.

– С удовольствием послушаю. Я люблю музыку, танцы и песни. А ещё мне нравится ваша поэзия. Очень красиво и страстно, особенно про любовь. Я хотела бы однажды побывать в Хантиане. Говорят ваши города и дворцы настоящее произведение искусства.

Я улыбаюсь. Как всё же хорошо, что она не видит во мне варвара. Но всё же странно, что эта девушка будит во мне помимо интереса и увлечённости, животный голод. И это совсем не та жажда похоти, что бывает у меня с рабыней. Чем дольше я нахожусь рядом с Элейн, тем труднее мне бороться с искушением, сорвать с неё одежду и насильно овладеть её телом, пленить, укротить, подчинить... она даже не представляет, что я мог бы с ней сделать. И это меня пугает.

– Если когда-нибудь будешь в моей стране, то окружи себя охраной.

– Зачем? – удивлённо спрашивает Элейн.

– Тебя украдут и продадут как товар.

– Ты шутишь?

– Нет, я серьёзно. Я бы не пожалел сил и отваги, чтобы похитить такую красавицу.

Она смеётся, всё же восприняв мои слова за шутку. Но я не шучу. Чем дольше я нахожусь рядом с ней, тем сильнее желаю её. В гареме предостаточно красивых женщин, но эта станет моим бриллиантом. У меня ещё не было женщины лаури. Успел заметить, что и борделей в городе нет, как и женщин в переулках, готовых за хорошую цену продаться. Видимо, всё зависит от воспитания и обеспеченной жизни.

– Сколько тебе лет? – спрашивает она тихо, вынудив меня прислушаться.

– Двадцать. А тебе... шестнадцать?

– Восемнадцать, – она запускает руку в мешочек и подаёт мне фрукт. – Тавхид, ты когда-нибудь нарушал устоявшиеся правила?

К чему она клонит?

– Нет. А ты?

– Постоянно, – она поворачивает лицо в сторону моря. – Я должна была как примерная дочь, окончить академию, но пошив одежды, вышивка, кулинария, ведение хозяйства, математика, заучивание законов и другая ерунда — это такая скукотища, что я оттуда сбежала. Теперь отец сделает всё, чтобы заставить меня пожалеть о своём решении. Но я всё это знаю, просто не захотела торчать в академии. Я люблю свободу действий, а в академии слишком много запретов.

– А что он может сделать в наказание?

– Выдать меня замуж.

Я непроизвольно сжимаю кулаки. Я точно её украду.

– Очень вкусные фрукты. Спасибо, за помощь, но сейчас я должна вернуться.

– Полезешь по скалам?

Она звонко смеётся.

– Нет, я попробую добраться до дороги, а там колясочник довезёт меня куда нужно.

– Я помогу тебе дойти до него, – встаю и протягиваю ей руку помощи. Она уже без тени сомнения вкладывает тёплые нежные руки в мои ладони и, опираясь на здоровую ногу, поднимается. Как же страстно хочется её обнять, но будет лучше, если я сохраню о себе только приятное впечатление. Я жадно вдыхаю исходивший от неё сладкий аромат и не удерживаюсь от вопроса: – Когда ещё мне представится возможность встретиться с тобой, Элейн?

Она поднимает голову, вуаль обрисовывает контур её лица. Я затаив дыхание жду её ответа. Это так странно, мне ещё не приходилось что-то просить у женщины и ждать согласия. А если она откажется? Тогда я не найду себе покоя. Где же она живёт? Как ещё я могу с ней увидеться? Элейн опускает голову и оставляет меня без ответа. Невероятно. Я с трудом скрываю свою нервозность и нетерпение, а ей точно всё равно.

– Элейн...

– Ничего больше не говори. Я должна идти.

Я всё же провожаю её до дороги. При людях она старается держаться от меня на расстоянии. На нас с удивлением смотрят прохожие. Мужчины с мрачным видом оглядываются на меня. Элейн прихрамывая, подходит к стоявшему у дороги колясочнику. Я помогаю ей забраться в кресло. Тут я подмечаю Харуна, бросаю последний взгляд на Элейн и делаю шаг назад. Она поворачивает голову в мою сторону и мне показалось, что она улыбнулась.

Колясочник стремительного увозит рыжеволосую красавицу в сторону дворца, на вершине города, где потоки воды, струившиеся по каналам из стен дворца, ниспадают в реку, разрезающую город на две части. Прекрасный дворец, я им восхитился с первого взгляда. Будет время, тоже велю у нас разбить подвесные сады. Ко мне подходит Харун, одетый как местный в белые льняные штаны и голубую рубашку без рукавов. Но волосы, цвет кожи и громадный рост выдают в нём чужака. Ему совсем не идёт эта одежда, выглядит он нелепо куда больше ему к лицу чёрное одеяние.

– Ваше Величество, у меня есть неприятные новости, вернёмся на корабль.

Я, всё ещё находясь под впечатлением от знакомства с Элейн, с восхищением оглядываю белые стены двухэтажных домов с арочными окнами, широкими крыльцами на которых они выставляют горшки с цветами. Деревьев в городе превеликое множество, вдоль дороги высажены деревья с розовыми цветками и опадающие лепестки усыпают вымощенную дорогу подобно розовому покрывалу. Мне нравятся эти подвесные сады, виноградные поля и вид на холмистые возвышенности, за которыми начинается моя страна. В Мали не воняет рыбой, как в других прибрежных городах, здесь всё цветёт и пахнет. И мне совсем не хочется представлять этот город в огне. Гляжу туда, куда уплыла моя рыжеволосая лаури. Дорога уходила вправо от полуразрушенной стены, что отделяет город от берега. Увижу ли я её снова?

Я с Харуном возвращаюсь на корабль. За обеденным столом собираются все шестеро разведчиков и капитан брига Таир, что раньше служил в военно-морском флоте, а сейчас не больше чем торговец. Я сижу в кресле во главе стола и потягиваю из кубка местное виноградное вино. Речь заводит Харун.

– Я видел огромное войско, там не четыре пехоты, а как минимум две тысячи вооружённых бойцов и все они идут к границе. Но это некняжеское войско. Форма у них темно-зелёная, как у воинов финийской империи, а мы знаем, что малетрайцы носят светло-голубую форму. И всё же если они нападут без предупреждения наш малочисленный полк на границе, может быть разбит.

– Нужно отправляться в столицу и доложить об этом королю, – говорит один из мужчин.

Все обращают на меня вопросительные взгляды, ожидая услышать моё последнее слово. Я готов ответить согласием, но одна мысль о девушке удерживает меня от этого. Я должен встретиться с ней ещё раз, что-то необъяснимое влечёт меня к ней. Неизвестно, когда и как я сюда ещё раз вернусь. Возможно, как враг сеющий страх и смерть. А для неё я не хочу быть врагом. Может, мне удастся её украсть? От этой мысли, губы трогает злодейская улыбка. Она будет сопротивляться, даже начнёт меня ненавидеть. Ну и пусть, главное, она будет рядом со мной. И однажды ей придётся уступить.

– А принесёт ли какой-то толк это сражение? – произношу в задумчивости.

Все в недоумении таращатся на меня.

– Прежде чем нападать, нужно вежливо попросить ослабить боевую оборону у наших земель. А это должен решать наш король и князь Фейбер. К тому же пока войско придёт на подмогу нашим пограничникам, лаури захватят округ Фаса.

– Что вы предлагаете? Сидеть и ничего не делать? От нас ждут вестей, плохих или хороших и если лаури решили нападать, нужно немедленно возвращаться в Адрар, – с жаром восклицает Харун.

– Я предлагаю брать дворец, – отвечаю без особого интереса и ставлю кубок на стол.

– Это невозможно. Его стены неприступны, вы сами знаете.

– Всё возможно, если знать обходные пути. Задержимся здесь на какое-то время, а домой отправим тебя Харун. Зачем нам всем трогаться с места, чтобы потом снова сюда возвращаться? Дождёмся ответа короля, что он скажет, так и будет.

Все погрузились в глубокое раздумье. Многих наверняка удивит моё желание остаться на вражеской территории. Я сам себя удивляю. Неужели знакомство с лаури так сильно повлияло на моё решение? Но это стоило того и я даже рад, что смог прийти ей на помощь. Так просто подойти к девушке в этой стране и заговорить, почти невозможно. А что Элейн думает о нашей встрече? Захочет ли она со мной ещё раз встретиться?