Часть 12
Дазай ждал его у реки, сидя на каком-то коврике, рядом с ним была корзинка для пикника, бутылка вина и два бокала.
— Ты знаешь, что мы очень рискуем? — тихо спросил Чуя, подходя к Осаму сзади и целуя его в шею.
— Знаю, — промурлыкал Дазай, поворачивая голову к любовнику, обнимая его и заваливая на коврик рядом с собой, накрывая манящие губы своими. Когда поцелуй закончился, Дазай провёл пальцами по щеке Чуи, а затем поцеловал в шею. — Что за запах? — спросил он, а затем втянул носом воздух глубже и добавил: — Отец тебе метку что ли поставил?
— Ага, грызанул меня за шею, что я аж даже прихуел от боли, — ответил Чуя.
— С чего бы это? Он раньше так делал?
— Нет.
— Это, конечно, ничего не означает, но я думаю, что на подсознательном уровне, он что-то чувствует.
— Возможно. Потому я и говорю, что мы с тобой очень сильно рискуем.
— Да, — Дазай улыбнулся. — Но меня это только больше заводит, а тебя?
— Меня тоже, — проронил Чуя и, притянув Осаму к себе, сам поцеловал его в губы.
— Выпьем? — предложил Дазай, отстраняясь от Чуи и отодвигаясь дальше.
— Куда это ты? — спросил Накахара.
— Ты сводишь меня с ума, если я буду так близко, то сейчас просто наброшусь на тебя.
— Так набросься, я не против, — Чуя провёл языком по нижней губе, проникая рукой под рубашку Осаму.
Дазай перехватил его за предплечье и, глядя в голубые озёра, прошептал:
— Что ты творишь? Давай сначала вина выпьем.
— Потом. Я безумно тебя хочу, — проговорил Чуя, притягивая Дазая к себе ближе, и потянул его на себя, целуя в губы, зарываясь пальцами в каштановые волосы. Осаму глухо простонал в поцелуй, наваливаясь на Чую сверху и пробираясь руками под его одежду, оглаживая спину, страстно отвечая на поцелуй, чувствуя, как сбивается дыхание парня под ним и учащается его сердцебиение. — Возьми меня, — прошептал Чуя, когда поцелуй закончился.
Дазай ничего не ответил, лишь смотрел на любовника расфокусированным взглядом карих глаз, чувствуя, как собственное сердце в груди отбивает чечётку, а затем вновь впился в его губы своими, расстёгивая рубашку парня, сдирая её с него и отбрасывая в сторону. За рубашкой последовали брюки и трусы Накахары, а затем и одежда Осаму. Оба любовника были возбуждены до предела и страстно желали близости. Чуя обхватил ладонью член Осаму и задвигал ею вдоль ствола, размазывая пальцами по головке предэякулят. Дазай застонал и протолкнул в истекающую естественной смазкой дырочку сразу три пальца, нащупывая простату и толкаясь вперёд, срывая с губ омеги протяжный стон. Вытащив из Чуи пальцы, Осаму приставил ко входу крупную головку своего члена и резко толкнулся внутрь, рывком проникая в Чую сразу же до конца, отчего Накахара вскрикнул, ощутив как огромный член альфы, раздвигая нежную плоть, проникает внутрь, полностью заполняя его, проезжается по простате, обжигая всё нутро приятной горячей волной. Чуя обхватил Дазая ногами за бёдра, а руками обвил его шею, потянувшись губами за новым поцелуем, и он его получил, вместе с очередным толчком, от которого Накахара закатил глаза и застонал в поцелуй. Альфа целовал его жадно и горячо, прорываясь в чужой рот языком всё глубже, его толчки становились всё более резкими и грубыми, а Чуя все быстрее двигался ему навстречу, принимая в себя член без остатка, постоянно постанывая и вскрикивая. Жар внизу живота нарастал и становился все более нестерпим, а когда Дазай разорвал поцелуй, ускоряя движения до невозможности, проникая в любовника со звуками быстрых шлепков и хлюпов, под стоны омеги и свои собственные, Чуя выгнулся под ним, быстро двигая бёдрами толчкам альфы навстречу, дрожа и шепча:
— Я люблю тебя.
Чуя не знал услышал ли его Дазай, однако он на несколько секунд замер, а потом принялся вбиваться в омегу с удвоенной силой и скоростью. Накахара впился ногтями в плечи Дазая, раздирая их до крови, в этот момент жар внизу живота достиг своего апогея, взорвавшись внутри и накрывая всё тело волнами горячего оргазма, от которого Чуя не смог сдержать крика, ощущая в себе разбухающий узел. Неожиданно Чуя перевернул Осаму на спину, оседлав его и сделав несколько резких движений, со стонами излился на живот Дазая, тут же любовников накрыло волной третьего оргазма, но пока узел не спал, Осаму принял сидячее положение вскинув бёдра вверх, а Чуя, чувствуя, что снова готов испытать оргазм, обхватил его за шею руками и, приблизив к ней свои губы, поцеловал, а когда его снова накрыло, впился в неё зубами, прокусывая кожу до крови. От неожиданности Дазай вздрогнул, сжимая ягодицы парня, но в этот момент его тоже накрыло, и он, сжав их сильнее, двинул Чую на себя, кончая внутрь.
Накахара обмяк на Дазае, а тот повалился на спину, утягивая омегу за собой. Оба молчали часто и тяжело дыша, а потом узел спал, и Чуя откатился в сторону, однако Дазай снова навис над ним, неотрывно глядя в голубые глаза.
— Что это было? — спросил Осаму.
— Ты о чём? — сделав вид, что не понимает, спросил Чуя.
— Об укусе у меня на шее.
— Не знаю, от Мори бешенством заразился, крови захотелось, — отшутился Накахара.
— Да ну? — усмехнулся Дазай. — Чуя, я слышал о чём ты сказал.
— Что я сказал? — спросил Накахара, ощущая, как внизу живота запорхали какие-то странные бабочки, а сердце ухнуло в груди и заколотилось быстрее.
— О том, что ты меня любишь.
— Да? Не помню такого, — пробормотал Чуя и попытался отвернуться, чтобы не смотреть в глаза возлюбленного, но тот, взяв его за подбородок пальцами, развернул лицо парня к себе и теперь сверлил голубые озёра пронизывающим до дрожи взглядом своих карих омутов.
— Я и так это знал, — не обращая внимания на слова Накахары, тихо проговорил Дазай. — Чувствовал. Но ты ведь понимаешь, что это только всё усложнит?
— О чём ты?
— О том, что ты замужем за моим отцом. Мы не можем позволить себе такую роскошь, как влюбляться друг в друга.
— Ты просто сволочь, Дазай! — вспылил омега, пытаясь оттолкнуть Осаму, но тот лишь сильнее прижал его своим телом к земле, не позволяя отстраниться. — Ведь это ты всё начал, а теперь говоришь, что мы не должны, потому что я замужем за твоим отцом? Почему ты раньше об этом не думал?
— Потому что не ожидал, что между нами всё так далеко зайдёт. Я хотел тебя и думал, что ничего страшного не произойдёт, если мы переспим пару-тройку раз, от этого бы никому хуже не стало. В мои планы вовсе не входило то, что происходит между нами сейчас. Но я сам не могу остановиться, когда ты рядом. Однако нам нужно это сделать, даже, если не хочется. Потому что я не хотел и не хочу причинять боль тебе или своему отцу.
— Не хочешь причинять боль? Но ты уже её причинил. Как я могу быть с твоим отцом, если всё время думаю о тебе, если секс с ним превращается для меня в пытку? Ты просто подонок! — Чуя резко оттолкнул Осаму и выполз из-под него, принявшись быстро натягивать на себя одежду.
— Чуя, куда ты собрался? — спросил Дазай.
— Спать, — буркнул тот, обуваясь.
— Но мы вино ещё не выпили с клубникой.
— Да пошёл ты, Дазай! Знаешь что? Если действительно не хочешь причинять нам боль, просто уезжай и больше не возвращайся.
Накахара сделал шаг, собираясь уйти, но Дазай схватил его за руку и резко потянул на себя. Чуя упал на его колени, но тут же ощутимо ударил Осаму в плечо и попытался вырваться, однако тот сжал его в своих объятьях и притянул голову парня к себе ближе, неотрывно глядя в голубые глаза, с придыханием прошептав:
— Чуя, я сказал, что нам нельзя влюбляться, но я ведь не сказал, что не люблю тебя.
— Что? — от слов Дазая Чую бросило в жар, а сердце заколотилось, как ненормальное.
— Я думаю, — проговорил Осаму. — Он появится.
— О чём ты?
— О метке и символе, думаешь, я не знаю для чего ты это сделал?
— И что ты хочешь этим сказать?
— Я ничего не имею против красивого тату у себя на шее, — с улыбкой произнёс Дазай. — Ещё вчера я пытался убедить себя в том, что не ревную тебя, но мне отвратительна сама мысль о том, что ты ложишься под него каждую ночь. Мы не должны были влюбляться, но мы полюбили друг друга, и что теперь делать с этим, я ума не приложу.
— Правда? Ты правда любишь меня?
— Правда, люблю, причём очень сильно. Я не могу отрицать очевидных вещей, хотя ещё вчера думал о том, чтобы уехать и прекратить всё это, пока не поздно, но это выше моих сил, и кому-то из нас троих всё равно придётся страдать, — с этими словами Осаму впился в губы Чуи своими, утягивая того в глубокий поцелуй и заваливая его на спину.
— Но это будем не мы. Я уйду от Мори, не могу больше быть с ним, — произнёс Чуя, когда Дазай слегка отстранился от него.
— Сейчас не время, — Осаму покачал головой. — Хотя мне бы тоже этого безумно хотелось.
— А когда будет время?
— Мне нужно закончить учиться, чтобы найти нормальную работу. Если ты уйдёшь от отца ко мне сейчас, он заблокирует все мои счета, я не смогу закончить университет и жить нам с тобой будет не на что.
— Я могу пойти работать, — предложил Чуя.
— Кем? Ты же сам говорил, что по профессии тебя никуда не взяли, да и даже, если возьмут, твоей зарплаты и моей стипендии не хватит на оплату счетов за обучение и жильё, а нужно ещё что-то есть, притом что я учусь в частном вузе, и отец платит около 5 000 000 йен в год за моё обучение.
— Ты прав, это много, — проронил Чуя, с грустью глядя в глаза Осаму. — Но ты скоро уедешь, и я не представляю, как буду продолжать жить с твоим отцом. Сейчас хоть иногда мы можем быть вместе, но что будет дальше? Мысли об этом просто невыносимы.
— Я знаю, меня тоже пугает разлука. Но нам её не избежать.
Дазай чмокнул Чую в губы, затем добавил:
— Потерпи. Пройдёт год, я закончу универ, найду работу и больше не буду зависеть от отца. Я заберу тебя, как только встану на ноги.
— Но как жить этот год без тебя?
— Наберись терпения, Чуя. Мне тоже непросто. Только смотри не залети от него.
— А то что, с ребёнком я буду тебе не нужен?
— Чуя, ну какие сейчас могут быть дети? Да ещё и от него, я и своих-то не горю желанием иметь. Мы не в том положении, чтобы брать на себя сейчас такую ответственность.
— И всё-таки ты не ответил на мой вопрос.
— А ты бы смирился, если бы я где-то на стороне завёл ребёнка, и предложил тебе его воспитывать? — спросил Осаму, лукаво глядя в лазурные глаза.
— Нет. Но это другое, — ответил Чуя.
— Почему же другое?
— Потому что я замужем, и тебе об этом известно. Ты сам не хочешь, чтобы я бросил Мори, и не важно по каким причинам. Но если ты заведёшь ребёнка на стороне — это будет измена.
Дазай усмехнулся, продолжая смотреть в голубые глаза, а затем проговорил:
— Какие-то у тебя двойные стандарты, Чуя.
— С чего это они у меня двойные?
— С того, что ты спишь с другим, даже если не хочешь этого, а мне, значит, нельзя.
— Я что-то не понял, — Накахара зло посмотрел на возлюбленного, крепко сжав его плечо. — Ты что собираешься с кем-то спать?
Осаму снова усмехнулся.
— Нет, не собираюсь. Я просто рассуждаю теоретически. Отношения — это всегда компромисс, но в твоём понимании они выглядят немного однобокими.
— А я не понимаю, к чему ты клонишь и зачем тогда весь этот разговор?
— Ты сам его начал. Не хочешь продолжать, давай закончим. Просто помни о противозачаточных, когда у тебя будет течка.
— Я помню и никогда не забывал, хотя твой отец как-то настаивал на том, чтобы я прекратил их пить, он видите ли ребёнка от меня хочет.
— Ты когда-нибудь его любил? — спросил альфа.
— Нет, — честно ответил Чуя. — Я вообще никогда никого не любил, мне были неведомы такие чувства. Ты — моя первая любовь, и, надеюсь, единственная. Если бы ты мне сказал, что хочешь от меня ребёнка, я бы не сомневался ни секунды.
— Даже несмотря на всю эту ситуацию?
— Даже несмотря на неё.
— Но нам сейчас не до детей. Если бы ты от меня залетел сейчас — это был бы наихудший вариант развития событий.
— Да, я знаю. Просто рассуждаю теоретически, — Накахара усмехнулся. — Но я всегда предохраняюсь, поэтому переживать не о чём, и, вообще, я считаю, что к этому вопросу следует подходить очень серьёзно, и заводить детей только, если оба будущих родителя этого хотят.
— Я рад, что ты солидарен со мной в этом вопросе.
— Ты одеться не хочешь? — спросил Чуя, решив сменить тему разговора.
— Не-а, — Дазай замотал головой. — Потом опять раздеваться, зачем зря тратить время.
— А вдруг Мори проснётся и увидит нас?
— Ты думаешь, если я буду одет, он не догадается чем мы тут занимались?
— Догадается, наверное.
— Вино греется, давай пить.
— Давай, — согласился Чуя, но вместо того, чтобы попытаться встать, обвил Осаму за шею руками и, притянув его голову к себе ближе, впился в желанные губы поцелуем.
Осаму нежно целовал его в ответ, не переходя пока к активным действиям, а затем отстранился от любовника, напомнив:
— Вино греется.
— Точно, наливай.
Дазай принял сидячее положение и, откупорив бутылку, разлил вино по бокалам, достав из корзинки для пикника глубокую миску с клубникой, поставив её по центру. Чуя взял в руки свой бокал и достал из миски крупную, спелую ягоду белого цвета. Сделав глоток вина, он откусил кончик клубники, проводя ею по нижней губе, а затем слизал сок языком.
— Соблазняешь? — спросил Осаму, глядя в голубые озёра.
— Тебя это заводит? — поинтересовался Чуя.
— Ты меня всегда заводишь, но сейчас мне хочется тебя съесть, как ты ешь эту клубнику.
Дазай обхватил любовника одной рукой за талию, притягивая его к себе ближе и накрывая его губы новым поцелуем, ощущая терпкий привкус вина и медовую сладость клубники во рту возлюбленного. Накахара сам прервал поцелуй, прошептав в губы Осаму:
— Давай всё же выпьем вина.
— Тогда не делай так больше, иначе я не сдержусь и снова тебя трахну.
— Я только за, но правда, давай чуть позже.
Осаму кивнул и, отстранившись от Чуи, взял в руку бокал с вином и сделал из него несколько глотков. Чуя снова откусил кусочек клубники, а оставшуюся поднёс к губам Дазая, тот принял угощение, запивая его вином, а затем сам извлёк из корзинки спелую ягоду и поднёс её ко рту Чуи, который откусил половину, вновь проводя кончиком языка по нижней губе, соблазнительно слизывая с неё сок.
— Издеваешься? — спросил Дазай, с трудом себя сдерживая, чтобы не наброситься на омегу и тут же не овладеть им.
— Немного, — с улыбкой ответил Чуя, ощущая феромоны альфы, чувствуя его возбуждение и отпивая несколько глотков из бокала. Дазай залпом осушил свой и закинул в рот половинку клубники, после чего снова налил вина себе и Чуе. Когда опустошили и эти бокалы, закусывая вино клубникой, Накахара снова не удержался от соблазна подразнить Осаму и, откусив кусочек ягоды, поводил ею по нижней губе, соблазнительно слизывая с неё сок языком, а затем снова засунул её в рот, немного откусывая, слегка сжимая клубнику губами, и вновь проводя ею по нижней, а затем и языком. Дазай, глядя на эту картину, отставил в сторону свой опустевший бокал и, обхватив Чую за талию резко привлёк его к себе, прошептав в его губы:
— Ну всё, ты нарвался.
Осаму впился в губы любовника жадным поцелуем, проникая языком в его рот всё глубже, целуя мокро и горячо, запуская руки под одежду партнёра, оглаживая нижнюю часть спины. От этого поцелуя у Накахары кругом пошла голова, дыхание участилось, а сердце застучало быстрее. Он обнял возлюбленного, лаская руками стройное, мускулистое тело, отвечая на поцелуй, падая на спину и утягивая любовника за собой.
Руки Осаму быстро расправились с пуговицами на рубашке Чуи, тонкая ткань была сдёрнута вниз, обнажив крепкие плечи и накачанную грудь, пальцы заскользили по ней, нежно лаская кожу, а порой сжимая сильнее, почти до боли. Губы Дазая переместились к шее парня, осыпая её поцелуями, спустились ниже, затянув в рот сосок, и принялись посасывать коричневую бусинку, которая тут же затвердела. Язык Осаму скользнул ко второму соску, оставляя за собой влажную дорожку, обводя его по кругу, слегка дразня. Накахара застонал, желая получить больше, а Дазай уже целовал плоский живот. Быстро расправившись с ремнём и ширинкой на брюках Чуи, Осаму стянул их вниз, спускаясь губами ниже, затягивая в рот возбуждённый орган и проникая в истекающий естественной смазкой анус омеги пальцами. Накахара выгнулся и вновь застонал, толкаясь в рот Дазая глубже, а когда тот надавил на простату, по телу Чуи непроизвольно прокатилась дрожь. Он задвигал бёдрами, насаживаясь на пальцы альфы сильнее, а тот протолкнул их глубже, лаская языком член партнёра.
— Войди, — простонал Чуя, и Дазай, не в силах себя более сдерживать, выпустил изо рта его член и, вытащив пальцы, подтянул омегу за ноги к себе ближе и резко толкнулся внутрь, погружаясь в разгорячённое тело сразу же до конца.
Накахара вскрикнул, ощутив внизу живота приятный разряд, прокатившийся по всему телу сладострастной волной, откидывая голову назад и непроизвольно впиваясь пальцами в запястья Осаму. Тот сходу взял ускоренный темп, вбиваясь в омегу и резко двигая его на себя, каждый раз проникая внутрь с хриплыми стонами и срывая их с губ любовника. Широко разведя ноги в стороны, Чуя двигался ему навстречу, принимая в себя член без остатка. Сжав бёдра омеги руками до боли, Дазай ускорился ещё сильнее, всё резче двигая его на себя, проникая внутрь со звуками пошлых хлюпов. Чувствуя нестерпимый жар внизу живота, и совершенно себя уже не контролируя, Чуя, обхватив Осаму ногами за талию, с силой двигал бёдрами ему навстречу и постанывал всё громче. Дазай яростно вбивался в любовника, вгоняя в него член по упора, а тот больно впился в его запястья ногтями. Прогнувшись в спине и дрожа всем телом, с громким криком Чуя излился на свой живот, сильно сжимая в себе огромный член альфы и ощущая ещё большую заполненность от разбухшего узла. Испытав первый оргазм, Дазай протолкнул узел глубже, доводя этим движением любовника до второго и кончая сам. Следующее его движение, заставило Чую вновь прогнуться в спине и громко вскрикнуть, а затем излиться на свой живот. Однако это было ещё не всё: узел спадать не желал и альфа с омегой волей не волей испытали ещё по два оргазма.
Когда Дазай вышел из Чуи, то просто свалился на него сверху, пытаясь восстановить нормальный ритм своего сердца и дыхание.
— Ты меня вымотал, — прошептал Осаму, а Чуя недовольно заворочался, пытаясь выползти из-под него.
— Слезь с меня, — пробормотал он.
— Я не могу, у меня нет сил.
— Блядь! Ты издеваешься? — Чуя попытался столкнуть с себя любовника, но тот был действительно тяжёлым, а у Накахары и самого сил уже не осталось после последнего секса. — Ты тяжёлый.
— Да? — в голосе альфы сквозило искреннее удивление.
— Дазай, не еби мозг, — Чуе, наконец, удалось спихнуть с себя тело партнёра, и он повернулся на бок.
Осаму переместился выше, обнимая парня и глядя ему в глаза.
— Мне так хорошо с тобой, — проговорил он, целуя Чую в губы лёгким поцелуем и зарываясь пальцами в рыжую шевелюру.
— Мне тоже, — прошептал Накахара, кладя голову на его плечо и поглаживая пальцами грудь.
— Хочешь, чтобы я опять тебя выебал? — спросил Дазай, с лукавой улыбкой глядя на любовника.
— Не сейчас, — произнёс Чуя. — Ты тоже меня вымотал. Столько оргазмов, как с тобой я ни с кем не испытывал, но самое интересное, что мне это не надоедает, и ощущения всегда очень острые. Я готов заниматься с тобой любовью снова и снова без устали и сна, но боюсь, что в этом случае, мой организм рано или поздно не выдержит.
— Ты мне живым нужен, — улыбнулся Дазай и посмотрел на время на мобильном. — Половина третьего. Во сколько встаёт Мори?
— В семь утра, — ответил Чуя.
— Тогда у нас есть ещё время.
Чуя глядел в карие омуты своими голубыми озёрами и, потянувшись к лицу возлюбленного, огладил его щёку, а тот, поймав его ладонь, оставил на ней поцелуй, сам не понимая, что на него нашло: обычно он не особо проявлял какую-то нежность к своим любовникам, но Чую ему хотелось ласкать, обнимать, нежно целовать и, конечно, сливаться с ним в экстазе как можно чаще. Он не надоедал ему в постели и оргазмы всегда были очень острыми, сколько бы раз он не кончал.
— Люблю тебя, — прошептал Дазай, глядя возлюбленному в глаза.
— Я тебя тоже, — ответил Чуя, а Осаму потянулся к его устам своими, их губы встретились, и парни слились в долгом, нежном поцелуе.