Часть 4
***
Дазай расслабленно раскинулся на кровати, когда в дверь его комнаты тихо постучали.
— Входи, Акутагава, — произнёс он, а когда тот прошёл внутрь, добавил: — Иди сюда, мы не закончили.
— По-моему закончили, — немного раздражённо произнёс Рюноске. — Из-за тебя мне досталось. Я тебе говорил, что они скоро вернутся.
— Да ладно, но не съели же они тебя!
— Пока не съели, но чувствую, что скоро съедят.
Дазай сел на кровати и улыбнулся.
— Мой отец, конечно, не ангел и полон сюрпризов, но он не людоед.
— А вот Чуя твой людоед.
— Почему ты так думаешь? И почему это он мой?
— Потому что я видел сегодня, как ты его пожирал глазами и не только. Ведь всё, что ты сегодня устроил в гостиной, это было лишь для того, чтобы вызвать у него ревность. Думаешь, я ничего не понимаю? А если так? Зачем тебе я?
— Акутагава, — Дазай встал с постели и подошёл к Рюноске, приобнимая его за талию и притягивая к себе, неотрывно глядя в серые глаза. — Нам ведь хорошо вместе. Зачем усложнять? К чему эти вопросы? Мы спим вместе — это приятно или ты рассчитываешь на что-то большее?
— Нет, не рассчитываю, — зло бросил тот, высвобождаясь из объятий Дазая. — Я знаю, что у нас не будет ничего серьёзного, и мы не создадим с тобой семью, но мне неприятно смотреть, как ты на моих глазах клеишь другого, а ещё мне нравится эта работа, и я не хочу её потерять.
— С чего ты взял, что можешь её потерять?
— А с того, что Чуя-кун требует моего увольнения, а твой отец сказал, что уволит меня по его просьбе после возвращения.
— Правда? — спросил Дазай, загадочно улыбаясь. — Чуя просил отца тебя уволить?
— Правда, — ответил Акутагава. — А теперь извини, мне нужно заняться поисками новой работы, — с этими словами Акутагава отвернулся от Дазая и направился к выходу из комнаты.
— Подожди, — произнёс Дазай и схватил Акутагаву за руку. — Не переживай, никто тебя не уволит. Я поговорю с отцом, и он передумает, в конце концов, попрошу за тебя так же, как тогда, когда он нанял тебя по моей просьбе.
— Если Чуя расскажет ему о нас, это не поможет.
— Ты не прав. Отцу плевать, с кем я сплю. Какая разница с тобой или кем-то другим? Он и сам не без греха: то по борделям шлюх собирал, то спал с омегами, которые на нас работали до тебя. Расслабься и иди сюда, — произнёс Осаму, притягивая Рюноске к себе ближе и целуя его в губы.
Дазай прижал Акутагаву к стене, принявшись осыпать поцелуями его шею, попутно освобождая от одежды. Рюноске не сопротивлялся, ощущая нарастающее напряжение где-то в паху. Оглаживая пальцами лицо возлюбленного, Акутагава откинул голову назад, подставляясь горячим поцелуям альфы от которого он с первого дня знакомства был без ума.
***
Три года назад...
Акутагава работал в одном захудалом кафе на окраине Йокогамы. Туда частенько захаживал всякий сброд. Нередко омеге приходилось несладко, когда он пытался отбиться от пьяных ухажёров, поэтому он всегда носил с собой нож и бывало пускал его в ход, правда обычно обходилось без жертв: достаточно было продемонстрировать свою решимость и приставить клинок к чужому горлу. Но однажды ему всё-таки пришлось убить.
Бар закрылся, и Акутагава направился домой, когда к нему пристали трое альф. Одному он хорошенько врезал, а двое других набросились на него сзади, повалив его на землю, затем перевернули на спину и попытались раздеть. Акутагава нанёс одному из нападавших удар ножом в шею, двое других, когда поняли, что омега убил их товарища, принялись избивать его ногами, отобрав нож. А потом прозвучал выстрел, и один альфа вскрикнул, падая замертво на землю. Последний, оставшийся в живых, попытался сбежать, но его тоже настигла пуля.
— Кто ты? — спросил Акутагава, глядя в глаза высокому шатену лет девятнадцати на вид. Тот ничего не ответил, а подал руку Акутагаве, помогая подняться на ноги, затем произнёс:
— Нужно избавиться от трупов. Я сейчас.
Парень, оказавшийся альфой, подогнал к телам убитых какую-то машину, и они вместе с Акутагавой погрузили один из трупов в багажник, а два других закинули в салон на пол.
— Как тебя зовут? — спросил Акутагава, садясь на сиденье рядом с водительским.
— Дазай Осаму, — ответил тот.
— Ты что, из мафии?
— Нет, — улыбнулся тот, заводя двигатель и трогаясь с места.
— Откуда у тебя пистолет? — продолжал допрос Акутагава.
— У отца одолжил.
— Значит, твой отец из мафии?
— Нет, с чего ты это взял? Или ты думаешь, что каждый человек, у которого есть оружие — мафиози?
— Нет, но ты так хладнокровно убивал, что я подумал... — Акутагава не договорил, так как Дазай его перебил:
— Как тебя зовут?
— Акутагава Рюноске, — представился тот. — Куда мы едем? — спросил он минут через пять.
— Я же уже сказал, — ответил Дазай.
— Это твоя тачка?
— Моя, — ответил Осаму.
Вскоре они заехали в какой-то лес, выгрузили трупы, а Дазай достал из багажника автомобиля канистру бензина, однако, прежде, чем облить тела горючим, извлёк откуда-то нож Акутагавы, о котором тот уже и забыл. Перевернув один из трупов на спину, Осаму разрезал его одежду на груди и, найдя пулевое отверстие со стороны сердца, сделал глубокий надрез, а через минуту, поковырявшись в ране медицинскими щипцами, извлёк из неё пулю. Тоже самое он проделал с другим трупом, только тут оказалось сложнее, так как стрелял он человеку в спину.
Акутагава молча наблюдал за действиями Дазая, а когда тот закончил и облил тела бензином, омега спросил:
— Кто ты?
— Я уже представлялся, — последовал ответ.
— Я помню, но кто ты такой? Ты всё это делаешь, как профессионал.
— Мой отец хирург и настоял на том, чтобы я пошёл по его стопам. Отучился два курса в медицинском, хотя не представляю свою дальнейшую жизнь, связанную с этой профессией.
— А что ты делал в том районе?
— Ехал от друзей домой.
— От друзей? Ты не похож на человека, у которого могут проживать друзья в подобном месте.
Дазай пожал плечами и бросил зажжённую зажигалку на одно из тел, а когда оно вспыхнуло, и огонь перекинулся на другие, отошёл на несколько шагов назад и проговорил:
— Вот и отец считает, что меня ничего не может связывать с этими, как он говорит, «отморозками». Чтобы вытащить меня из их компании, даже заставил перевестись в универ в Токио. Плевать, я прекрасно знаю, кто они, но меня раздражают «папенькины» сынки, которых подсовывает мне в друзья отец. Не желаю иметь с ними ничего общего. Я сам хочу распоряжаться своей жизнью и выбирать себе компанию. Один раз я уже пошёл у него на поводу, хватит.
— Ты сейчас про универ говоришь?
— Верно. А ты живёшь в том районе?
— Нет, работаю в баре. Может, видел неподалёку?
Дазай кивнул, а затем спросил:
— А где живёшь?
— Снимаю комнату в соседнем районе. Живу вместе с братом, он младше меня на два года.
— Домой подбросить?
— Буду рад.
Когда Тойота Дазая остановилась возле одной из полуразвалившихся халуп, он с удивлением посмотрел на Рюноске, спросив:
— Ты действительно здесь живёшь?
— Да, — Акутагава смутился, затем добавил: — Зарплаты официанта и скудных чаевых с трудом хватает на еду, а этот дом я снимаю почти даром.
— Ясно, — произнёс Дазай. — Значит, тебе нужна нормальная работа.
— Да где же её взять?
— Я поговорю с отцом, нам сейчас как раз нужна прислуга. Пойдёшь?
— А сколько платите?
— Не переживай, вам с братом хватит на еду и приличное жильё.
— Но ты же меня совсем не знаешь.
— Знаю, поверь, — проговорил Осаму, хитро подмигнув Акутагаве, и провёл пальцем по его губе. Рюноске сначала напрягся, так как для него всё это стало полной неожиданностью, хотя Дазай ему сразу понравился, а сейчас, когда он проявил к нему какой-то интерес, сердце омеги заколотилось быстрее. И хотя Акутагава понимал, что, возможно, ему придётся расплачиваться своим телом за доброту нового знакомого, он был готов к этому. — Расслабься, — произнёс Осаму, оглаживая щёку Акутагавы. — Я тебя не обижу. Мобила есть?
Акутагава замотал головой, и Дазай передал ему бумажку с номером своего телефона, сказав:
— Позвони мне завтра. Найдёшь откуда?
— Да, — кивнул Рюноске.
— А теперь иди, — проговорил Осаму.
Дазай действительно уговорил отца взять Акутагаву на работу, заверив его, что он вовсе не один из тех самых «отморозков», с которыми Осаму водил дружбу, и которые действительно являлись таковыми. По-сути это была небольшая бандитская группировка, и Осаму в ней был не последним человеком. По правде сказать, ему уже приходилось нарушать закон и убивать. Зачем ему это было нужно? Дазай в то время и сам не знал. Наверное, от скуки якшался со всякими отбросами, да и преступления совершал по той же причине.
Акутагава вышел на работу. Как и предполагал, ему вскоре пришлось расплачиваться с Дазаем за оказанную помощь. Осаму долго с этим не затягивал и затащил Акутагаву в постель в первый же день пребывания того в его доме. Рюноске даже не думал сопротивляться и отказываться от близости не собирался, ведь в присутствии высокого красавчика, он млел, а порой робел, теряясь и не представляя, как себя с ним вести. А вскоре Акутагава понял, что безумно любит Дазая, хотя и осознавал, что у того к нему нет чувств. Дазай не особо скрывал свои флирты и шашни с другими омегами, чему иногда Рюноске становился свидетелем.
***
Дазай продолжал осыпать поцелуями шею Рюноске, спускаясь ниже, целуя грудь и живот. Акутагава содрал с Осаму футболку и бросил её на пол, затем потянулся руками к штанам, спуская их с альфы вниз вместе с боксерами, накрывая ладонью возбуждённый орган. Дазай стащил с омеги трусы и приподнял его вверх, прижимая к стене, со стоном толкаясь внутрь, погружаясь в его тело до конца. Акутагава обхватил Дазая за шею руками, а ногами за талию, прижимаясь к его бёдрам плотнее, тут же приподнимаясь вверх и резко насаживаясь на член. Осаму сжал его бёдра, подбрасывая вверх и резко потянул вниз, отчего Акутагава вскрикнул. Движения обоих партнёров постепенно ускорялись, их тела раскраснелись и покрылись прозрачными капельками пота. Дазай впился в губы Рюноске жадным поцелуем, прокусывая его нижнюю губу до крови, резко двигая на себя, тот застонал в поцелуй, сильнее вцепившись пальцами в плечи партнёра, и ускорил движения, прыгая на его члене всё быстрее, ощущая внизу живота нестерпимый жар. Дазай сжимал его ягодицы до боли, насаживая парня на свой орган всё яростнее. Комнату заполнили пошлые звуки хлюпов и шлепков бёдер о бёдра, а так же тяжёлое дыхание и стоны обоих любовников. Неожиданно Осаму отошёл от стены и, не выходя из омеги, свалился с ним на кровать, принявшись вбивать того в постель, проникая внутрь всё быстрее и резче. Жар внизу живота Акутавы переродился в колоссальный взрыв оргазма, от которого его тело прошила мелкая дрожь, а затем он прогнулся в спине, запрокидывая голову назад, не в силах сдержать крика, кончая на свой живот и ощущая, как возлюбленный проталкивает в него узел, заполняя ещё сильнее, вновь доводя до оргазма. После третьего оргазма у обоих партнёров, узел альфы, наконец, спал, и он смог выйти из омеги.
Откатившись с Акутагавы в сторону, Дазай созерцал потолок, а затем любовник положил голову на его плечо и прошептал:
— Я люблю тебя.
Дазай перевёл взгляд на Акутагаву и произнёс:
— Я же просил тебя: «не влюбляйся».
— Я помню, — тихо проговорил Акутагава. — Но это произошло ещё в нашу первую встречу. Если бы мы с тобой больше не увиделись, возможно, со временем я бы смог тебя забыть. Но с каждым днём мои чувства к тебе становятся только сильнее. Я знаю, что это какое-то безумие, возможно, болезнь. Я десять месяцев в году жду твоего возвращения, и это ожидание сводит меня с ума, а когда ты приезжаешь, я теряюсь и даже не знаю, что сказать. Я просто прошу тебя: не бросай меня. Даже если всю оставшуюся жизнь я буду ждать тебя десять месяцев в году для того, чтобы провести с тобой два коротких месяца, я готов.
Дазай молчал, и Акутагава вновь заговорил:
— Пожалуйста, не молчи. Я ничего не требую взамен, лишь прошу позволить мне иногда видеть тебя и быть с тобой.
— Акутагава, — наконец, произнёс Дазай. — Ты ведь понимаешь, что это невозможно. Да, нам хорошо вместе сейчас, но когда-нибудь это закончится. Настанет день, когда ты будешь винить меня в том, что я не позволил тебе создать семью и попытаться построить своё личное счастье. Поэтому я не хочу, чтобы ты зацикливался на мне.
— У тебя совсем нет ко мне чувств? — обречённо спросил Рюноске.
— Их, увы, недостаточно для того, чтобы жениться на тебе. И вовсе не потому что мы из разных слоёв общества. Я не сноб и никогда им не был, хотя, порой, может показаться иначе. Я просто хочу быть честным с тобой. Попробуй построить свою личную жизнь без меня. Если я однажды вернусь, и ты скажешь, что влюбился в другого, я не стану настаивать на продолжении наших отношений.
В полумраке комнаты, Дазай заметил, как подозрительно блестят глаза Акутагавы, он притянул его к себе и чмокнул в макушку, спросив:
— Ты меня понял?
— Да, — проронил Акутагава, вставая и облачаясь в свою одежду. — Я пойду к себе.
Дазай ничего не ответил, а когда за Акутагавой закрылась дверь, повернулся на другой бок и вскоре уснул.