Глава 2
Снова кошмар терзал мое сознание, вырывая из хрупкого равновесия. Снова и снова я проживала зияющую потерю – сначала родителей, а затем и любимой бабушки. Смерть родителей, словно глубокая рана, была залечена наивным детским сознанием, запрятана в самые темные уголки памяти. Но уход бабушки, моей единственной кровиночки, стал сокрушительным ударом, обрушившим на меня всю тяжесть сиротства. Никто не подозревал о моей внутренней агонии, даже Ева, моя верная подруга. Я понимала, ей сейчас не до моих страданий, ведь в ее жизни есть Руслан, ее опора. Я не смела навязываться, хотя чувствовала ее незримую поддержку. Но каждый раз, сука, каждый раз кошмар возвращал меня в эпицентр трагедии.
Вот я, маленькая девочка, играю с куклами в бабушкином доме, полном тепла и уюта. Внезапно врываются чужие люди, произносят страшные слова. Я слышу душераздирающий крик бабушки, вижу, как она теряет сознание. Любимый сын и названная дочь погибли. А потом... два гроба, скорбные и неподвижные, опускаются в сырую землю. Они ехали за мной после выходных, чтобы забрать домой. Но уснувший водитель фуры оборвал их жизни в мгновение ока, забрав и свою.
А потом... я вернулась из института и не нашла бабушку. Больница. Инсульт. "Мы не успели, примите наши соболезнования..." Я не помню, как добралась до дома, как хоронили бабушку. Ева и ее родители взяли все на себя. И вот, я осталась совсем одна. Только Ева, мой ангел-хранитель, была рядом. Позже появились Рус и Митя, и черная дыра в моем сердце заполнилась новыми, более светлыми оттенками. Но после этих кошмарных сновидений я снова падаю в бездну боли, словно в ледяные воды океана. И мне требуется время, чтобы выбраться на поверхность, чтобы вернуть себя из глубин отчаяния.
Черт...поднявшись с кровати я не сразу открыла глаза. Голова напоминала шар для боулинга, только из, мать его, свинца. Нестерпимо хотелось курить, но я держалась. Я бросаю и точка! Еще и вчерашние откровения с Митей внесли раздрай в мою душу. А мои таракашки не унимались, особенно после его холодного и сухого прощания.
На работу к пяти вечера, а время... СКОЛЬКО?! Что, серьезно? Я проспала до двух дня?! Да чтоб меня! Подскочила, как ужаленная, и понеслась собираться, словно на пожар. Все мои планы полетели к чертям, как комарики на воздушном шарике.
После бабушкиного ухода, я, конечно, понимала – жизнь продолжается! И хоть мне и перепали в наследство кое-какие накопления от родителей и любимой бабули, я не питала иллюзий: деньги, как известно, имеют препротивнейшее свойство заканчиваться. Не то чтобы я хвастаюсь, но я девочка умная, да и дальновидности мне не занимать. Поэтому, несколько лет назад, я и устроилась на вечернюю подработку, чтоб учебу совмещать. Пять часов два через два, и сорок пять тысяч – неплохо, как по мне, для сироты-студентки, а? Но самое интересное, видимо, сама Фортуна, охренев от предыдущих испытаний, решила наконец-то повернуться ко мне лицом, а не... ну, вы понимаете. В общем, я умудрилась устроиться по своей будущей профессии – помощником этнолога в музее нашего города! Теперь я помогаю разгребать завалы бумаг, древних записей, исследовать обычаи разных народов и культур, реставрировать пыльные книги и систематизировать всю эту дребедень. Иногда Иван Генрихович даже берет меня с собой в командировки! Представляете, мы ездим по глухим деревням, собираем по крупицам предания, приметы, поверья и всякое такое. Оказывается, даже в одной стране, но в разных деревнях – совершенно разный уклад жизни. Прикольно, да? Ну вот и я так думаю! Короче, я влюблена в свою работу по уши, и в будущем, стану полноценным этнографом, особенно по рекомендациям Генриховича.
По пути на работу я успела выслушать от Евы как она счастлива, что они с Русом помирились, самому Руслану ответить на смешной видосик в соц сети и зайти в диалог с Митей, который со вчерашней ночи ничего не писал, хотя обычно я не успеваю отбиваться от его сообщений, выпущенных словно пулеметная очередь из автомата. Ну да, конечно. Чего я жду? Непонятно. Тяжело вздохнув я заблокировала телефон и уставилась в окно, мимо проносились люди кони и все прочие жители планеты земля, впрочем как и мысли в моей голове.
Иван Генрихович встретил меня своей неизменной, согревающей душу улыбкой и жестом фокусника, извлекающего кролика из шляпы, пригласил в кабинет. Это был очаровательный старичок, перешагнувший порог 62 лет, с трогательной седеющей лысиной, увенчанной очками с линзами, толщиной в аквариумное стекло. Семьи у него не было, лишь работа – его преданная, хоть и молчаливая, супруга. Грустная старость, если честно, но, как говорится, у каждого свой финал, своя последняя страница в книге жизни.
– Здравствуйте, Иван Генрихович, как ваши дела? – Я одарила его ответной улыбкой, лучезарной, как летнее солнце, и приземлилась на стул рядом.
– Как обычно, Адель, как обычно, – море работы, а времени – кот наплакал, – мужчина устало вздохнул, словно выпустил из груди маленького, печального призрака.
– Не волнуйтесь, Иван Генрихович, сейчас разгребем эти авгиевы конюшни бумаг, – я успокаивающе похлопала его по плечу, как будто подбадривала старого коня перед забегом, и мы погрузились в работу. Но мысли мои, увы, парили далеко от офисных реалий, – конечно, о Мите! В моей голове, словно в парламенте, заседали мои тараканы и вели ожесточенные политические дебаты, взвешивая все «за» и «против» этого загадочного парня. Я работала на автомате, словно робот, запрограммированный на бесконечный труд, и не заметила, как стрелки часов подползли к девятке. Пора было устраивать генеральную уборку в кабинете и архиве, и через час уже можно было с чувством выполненного долга отправляться домой. Ближе к десяти Иван Генрихович вернулся в кабинет, его поступь была тяжела, как у возвращающегося с поля брани воина. Он проковылял к своему столу.
– Иван Генрихович? Можно поговорить? – Я неуверенно переминалась с ноги на ногу, как будто была девственницей на выпускном балу. Стоп, а погодите... я и есть девственница. Только вот выпускной здесь ни при чем. В общем, я хотела выпросить у него отпуск. Целых четыре года я трудилась аки пчелка, ни разу не вырвавшись на свободу, а сейчас... институт позади, и душа жаждала сменить картинку, вдохнуть свежий воздух. Но я, как трусиха, боялась, что Генрихович попросит меня остаться, ведь работы – непочатый край.
– Что, Аделиночка? – О, как же это мило прозвучало!
– Я понимаю, что сейчас завал, но я закончила институт и не брала отпуск 4 года и....
– Ты хочешь отдохнуть, верно? – закончил за меня фразу мой догадливый и мудрый начальник
– Да, если вы разрешите, – осторожно пролепетала я, словно просила руки и сердца у короля.
Он добродушно прищурился поверх своей второй пары глаз, будто видел меня насквозь – Конечно у нас много работы, да и документы надо подготовить... - Он сделал паузу, во время которой я мысленно прощалась со своей мечтой. – Но так как ты действительно хорошо трудилась, да и к тому же тебе, как моей помощнице проще оформить документы....иди-ка ты милая на месяц в отпуск.
Я ошеломленно уставилась на него, словно увидела единорога, танцующего чечетку. Месяц? Целый месяц блаженного ничегонеделания? Я была готова прыгать до потолка, как кенгуру на соревнованиях, но сдержалась, лишь широкая улыбка, словно у Чеширского кота, расползлась по моему лицу. Не выдержав, я искренне обняла его, для меня это было словно подарок судьбы – Спасибо вам огромное, вы просто подарили мне глоток свободы!
Генрихович добродушно рассмеялся, – Не стоит благодарности, ты действительно заслужила. Завтра доработаешь и свободна на целый месяц! Документы я оформлю задним числом. С девчонками из бухгалтерии договорюсь. С тебя конфетки, мои любимые, надеюсь, помнишь?
- Помню, «Каркунов», еще раз спасибо! – я счастливо улыбнулась, как ребенок, которому купили новую игрушку.
Я летела с работы на крыльях свободы, словно Икар, возомнивший себя птицей, и, конечно же, мне нужно было срочно поделиться этой сногсшибательной новостью с Евой! Поэтому я свернула на ее улицу и, практически прискакав к ее дому, забарабанила в дверь, как будто от этого зависела моя жизнь.
Дверь мне открыла ее мама, Эвелина Марковна, с лицом, полным изумления.
– Адель, детка, что случилось?
– Ох, простите, мне просто очень-очень-очень нужна Ева! – тяжело дыша, как после марафона, выпалила я.
Эвелина Марковна вдруг рассмеялась и покачала головой – Вы как будто связаны невидимой нитью!
– Эм, не поняла? – Я растерянно уставилась на нее, словно она говорила на инопланетном языке. Что за загадочные слова, как будто мы в мыльной опере?
– Ева несколько минут назад умчалась к тебе, – женщина тихо рассмеялась, – говорит: "Не знаю зачем, но мне нужно к Адель!".
Я быстро поблагодарила Эвелину Марковну и помчалась к себе домой. Странно конечно, но у нас с Евой иногда проскакивала такая ментальная связь, словно мы – две половинки одного целого. Ну конечно, 10 лет бок о бок идти по жизни – это вам не семечки на лавочке лузгать! Я нашла ее на своих садовых качелях, она, как всегда, была прекрасна и не уставала фиксировать этот факт на селфи в тусклом свете уличного фонаря около моего дома.
– Солнце! – Я бросилась обнимать ее, как будто не видела целую вечность. – Ты не представляешь, какие у меня новости!
– Ты наконец-то нашла парня и лишилась девственности? – Ну, язва! Но я люблю ее, хоть она постоянно упрекает меня, что я бегаю от отношений, как от чумы.
– Нет, пффф, щас ага! Круче, намного круче! Мне дали отпуск на целый, мать его, месяц! Прикинь?!
У Евы округлились глаза, и мы, как две не самые психически здоровые девицы, завизжали, обнимаясь.
– Это же что, ты свободна на целый месяц?! Охренееееть! – протянула Ева восторженно. – Уже есть планы?
Я задумчиво прикусила губу. Планы-то у меня были, как у Наполеона перед захватом мира, но в моей жизни лучше ничего не планировать, иначе все полетит в тартарары, как карточный домик от дуновения ветра. Так что действуем по принципу – посмотрим. Используйте «посмотрим», и вам не нужно придумывать, что ответить на назойливые вопросы. «Посмотрим» создано мужиками, но пользуйтесь все! Я улыбнулась своей дурацкой шутке и взяла Еву за руки.
– Хочу сбежать! Умчать куда-нибудь далеко-далеко! Чтобы кони под нами неслись, как ветер, чтобы фотоаппарат дымился от обилия кадров, а желудок ликовал от новых вкусов, ну, понимаешь? – я вперилась в нее взглядом, полным щенячьей мольбы, словно выпрашивая лакомство.
– Да уж, наш Воронеж – та еще парилка, особенно летом, – Ева ухмыльнулась, и в глазах заплясали чертята. О, эту ухмылку я знала наизусть: у нее в голове уже зрел коварный план! – Я с тобой, разумеется?
– Даже не сомневайся, куда я без тебя, моя дорогая? – я расплылась в теплой улыбке и крепко обняла подругу.
– Тогда я знаю, куда мы сорвемся! Собирай чемоданы, крошка! – Ева вскочила на ноги, и в ее глазах уже полыхал огонь приключений, грозящих обернуться незабываемыми историями на наши пятые точки.
– Ахаха, полегче, ковбой! Завтра еще вкалывать, в отпуск только послезавтра! – я потянула ее обратно на качели, заливаясь веселым смехом.
– Черт! Ладно, тогда отпашешь смену и – вперед, к новым горизонтам!
– Естественно! Слушай, а ты ко мне просто так примчалась, соскучилась или...? – я многозначительно приподняла бровь. После откровений ее мамы было безумно интересно, что она ответит.
– Сама не знаю, – Ева пожала плечами. – Просто почувствовала, что должна быть рядом. И, как видишь, не зря!
– Удивительно, правда? Как причудливо порой переплетаются нити судьбы, – я вздохнула и принялась ковырять носком кроссовка несчастную травинку.
– АЙ! – Ева подскочила, словно ее ужалил шершень, приземлившийся прямо на... ну, вы поняли. – Мы совсем забыли про парней!
– Парней? Руса я еще понимаю, а Митю-то сюда зачем приплетать? – я раздраженно повела плечом и уставилась на нее в упор.
– Ну, надо, понимаешь, надо! – подруга замялась, избегая моего взгляда. – Так будет безопаснее, да и вообще...
– Все, стоп! Не хочу даже слушать эту ахинею! Пусть крутятся вокруг тебя, как пчелы вокруг цветка, но этим цветком будешь ты! – отрезала я, как гильотиной. Только этого мне еще не хватало! Он тут практически в любви признался, а потом слился в закат. Мои тараканы злорадно заржали в голове, нашептывая: «Ты же не хочешь отношений, чего ноешь?» «Да он просто струсил, ляпнул и дал деру!» Я тряхнула головой, пытаясь выкинуть из головы этот поток шизофренических комментариев. Опять ужасно хочется курить, но я держусь.
Ева упорхнула от меня почти в полночь. Я перекусила, приняла душ и, едва успев улечься в кровать, чтобы залипнуть в соцсетях, увидела уведомление от Мити. Чуть не подпрыгнула на матрасе, как цирковая обезьянка на пружинках! Да что со мной такое? Неужели теперь каждый раз буду так реагировать на него?
«Привет, как ты?» – мигало на экране телефона в нашей переписке.
И это все? После нашего разговора – это все, что он может выдавить из себя? Сухо и безжизненно, как песок в пустыне Сахара.
– Привет, все хорошо, отдыхаю после работы, – что еще ответить этому су... нехорошему человеку?
– Прости, что не писал...
Ха! Прости. Когда на ногу случайно наступят, и то искреннее извиняются!
– Ничего, я все понимаю.
Нет, я не понимаю ровным счетом НИ-ЧЕ-ГО! Ни что со мной творится, ни что, черт возьми, у него в голове происходит!
– Рус рассказал, что вы с Евой собрались в путешествие... Мы не сможем с вами поехать.
– Почему?
– Рус работает, у меня учеба, никак не вырваться.
– Ясно. Ты только для этого мне написал? Это мне и Ева могла рассказать.
Я раздраженно заблокировала телефон, чтобы дать себе передышку и утихомирить ураган под названием «Эмоции». Внезапно телефон зазвонил, от чего я чуть не подпрыгнула. Митя. Серьезно? Звонит?
– Что? – выпалила я, не церемонясь.
– Малыш... я не только для этого написал, ты же понимаешь.
Повисла тишина, тягучая, как мед, казалось, даже мухи перестали жужжать. Я не знала, что ему ответить. Не знала и, честно говоря, не хотела. Если я отвечу, то слово за слово, и понеслось: уделять ему время, куда-то ходить, что-то делать вместе... А я не хочу, черт возьми!
– Мить, я очень устала после работы, и мне завтра еще смена...
– Да, я понимаю, прости, я просто соскучился и хотел услышать твой голос... Спокойной ночи, мой ангел - голос бархатный, обволакивающий мои уши и сердце, виноватый и тихий, но нежный и какой-то....родной?
Вызов сбросился, и я сжала телефон в руке. Не могла отрицать, как на меня действуют его слова и он сам. Кажется, скоро моя неприступная крепость падет перед ним, и я ничего не смогу с этим поделать. Эх, сейчас бы покурить.... Телефон снова запиликал. Голосовое от Евы. На... о боже, на 23 минуты! Пообещав себе и ей выслушать эту эпопею завтра, я отправила ей сердечко и пожелание спокойной ночи и просто провалилась в сон.