Глава 6. Доложить обстановку.
Алекс
Укладкой взглянув на движение возле спуска лестницы, я заметил Ясмину, которая, никого не замечая, направлялась к выходу.
Кажется, будто ей всё равно, что о ней подумают другие, пока я сам пекусь о ней и себе. Почему я пекусь о ней? Потому что Маркус будет подозрительно смотреть на меня, когда увидит такие фотки в виртуальных газетах школы, даже если я попытаюсь объяснить ему всё, что случилось. Он, конечно, хороший друг и человек, но когда заходит речь о ревности, то он становится безумным. Как и я.
Эх, не повезло нашим женам и девушкам, потому что, по мнению цивилизованного общества, мы сплошные «ред флаги» и неуверенные в себе мальчики.
Но не об этом сейчас, особенно когда Сэм выглядит так, будто сотрёт в порошок Майлу. Честно, мне безумно нравится этот ее взгляд, хотя он никогда не был направлен на меня.
— Сэм, всё нормально, — заговорил я, встав между ней и Майлой.
— Нет, не нормально, когда она такое тебе говорит, — прошептала она, посмотрев в мои глаза. И вот этого хватит, чтобы я потерял голову, чтобы сошел с ума и забыл обо всем на свете, даже не услышал шагов на лестнице.
Вот и Тони пожаловал, его здесь не хватало.
— Что происходит? — сказал он и оттолкнул свою девушку за спину.
— Следи за своей тупенькой девушкой, потому что она иногда переходит грань приличного, — заговорила Сэм, нарываясь на конфликт.
— Если я блондинка, это не значит, что я тупая, — бросила Майла, не унимаясь. Хотелось заткнуть ее, если точнее, толкнуть этих двоих с лестницы вниз и уйти с Сэм в закат. Как со своей девушкой, а не как с подругой.
— Пошли, — серьезно сказал Тони.
— Она оскорбила меня, — пожаловалась она своему любимому бойфренду, который гуляет с половиной женского пола школы.
Я осуждаю это, и даже если обо мне говорят плохо и что я известный сердцеед, это не так, потому что у меня есть единственная и любимая, которая пленила мое сердце. И это Сэм. Никто другой.
Наверное, прозвучало романтично и даже слишком, потому что чувствовал себя как влюбленный Ромео.
— Пошли, — уже более требовательно приказал Тони.
Майла обиженно надула губы и, топая ногами, как ребенок, начала спускаться по лестнице. Больше не взглянув в нашу сторону, а всеми любимый Тони направился вверх на третий этаж.
— Как же меня бесят эти самовлюбленные девочки, — закатила глаза Сэм.
— Ты думала, что сможешь перебить их всех? — усмехнулся, заглядывая в ее родные глаза.
— Хотела заткнуть хотя бы одну, чтобы не высовывалась.
— Спасибо, — ухмыльнулся я, заметив ее ответную улыбку.
— Да не за что, мы же друзья.
«Друзья, друзья, друзья, друзья, друзья, друзья, друзья» — эхом повторились у меня в голове.
Именно этими словами она дает мне понять, что мы просто друзья, ничего иного. И от этих слов по-особенному больно, и осадок остается после этого на целый день. Даже сидя в комнате для наказания, в голове проносились ее последние слова: «Мы же друзья». Она не любит меня, тогда зачем я цепляюсь за нее? И зачем я так драматизирую, будто не мог предугадать ее слова. Напротив, я знал, что это так, но пытался сбежать от этого, от ее фразы, которая испортила мне настроение и оставила с кислой миной.
Сидящий рядом Маркус ежеминутно поворачивался и спрашивал, кто у меня умер, и я, как истинный любитель драматизма, ответил, что я сам. Согласен, слишком натянуто, на другое я не способен, когда в голове то и дело проносятся ее слова, словно сломанной пластинкой.
Но вдруг в меня начали тыкать ручкой по спине, заметив, кто это, Маркус расширил глаза от удивления и неловко улыбнулся. Это точно Ясмина.
Я устало развернулся, будто это стоило мне больших усилий, и со скучающим видом посмотрел на них. Вечно хмурая Аделина и вечно тупая Ясмина, и не дай бог Маркус услышит, как я оскорбляю ее возлюбленную, тогда он перестанет пасовать мне в игре.
— Что? — спросила Ясмина, будто это я тыкал ручкой по ее спине.
Я подозрительно переглянулся с ее подружкой, словно не мог понять, ведет она себя так глупо или на самом деле такая.
— Через час после наказания встречаемся возле выхода, не забудь, — заговорила Аделина, пока Ясмина пыталась всеми силами испепелить меня взглядом. Наверное, прочла мои мысли про себя, или мое выражение лица четко отражало то, что у меня в голове.
— Нет, я сегодня не хочу обсуждать чертову петицию, на которую мне, собственно говоря, наплевать, — тоскливо вздохнув, чтобы показать себя без настроения, я развернулся.
Но это был далеко не конец нашей беседы. Ясмина ручкой начала донимать меня, до тех пор пока я не подумал, что у меня появятся синяки на спине, и даже после этого я спокойно развернулся к ним, сдерживая свой гнев. Маркус молчал в сторонке, будто боялся самой Ясмины, хотя стоит бояться равнодушного взгляда ее подруги, от которого у меня пошли мурашки по коже.
— Это не обсуждается, и это была не просьба. Не веди себя так будто делаешь нам одолжение. Ты будешь там ровно в три часа дня, и мне плевать, что тебя может сбить машина или ты снова решишь искупаться в фонтане, — угрожающе сказала она.
Я переглядывался между психопаткой (новое прозвище для Аделины) и Ясминой, которая смотрела на нас нахмуренно. Даже на Маркуса посмотрела, и я уже предугадывал, как он будет неделю рассказывать мне о том, какой был ее взгляд в тот момент. Они, кажется, ни разу даже не обмолвились словом, но Маркус безумен в своей любви, и понять не могу почему, если она даже не обращает на него внимания.
— Хорошо, — шепотом ответил я, больше не выдерживая взгляд Аделины.
Она равнодушно улыбнулась, будто ее кто-то заставлял это сделать, затем сосредоточилась на доске, где наказанные ученики рисовали всё, что придет им в голову. Прямо сейчас там красовалась карикатура орущей директрисы. Достаточно классно зарисовано.
Дальше всё проходило скучно, я лежал и делал вид, что страдал, хотя больше воображаемая Сэм меня не мучила со своей фразой. Я размышлял, как собрать петицию и вернуться в сборную школьной команды. Баскетбол — моя жизнь, поэтому я не могу облажаться, когда скоро должна состояться долгожданная игра, в которой будут важные шишки. Мне нужно проявить себя, но как я это сделаю, если не буду присутствовать?
Нужно побыстрее решить эту проблему.
***
Как сказала Аделина после наказания, я стоял возле выхода из школы, искушаясь бросить всё и уйти домой. Однако эти мысли долго не задержались, когда я вообразил гневный взгляд Аделины. Лучше я подожду.
Скоро, когда я уже сидел на скамейке и терпеливо ожидал, я наконец заметил их. С ними был какой-то мальчик лет двенадцати-тринадцати. Они дошли до меня, и тот самый мальчик протянул руку и сказал:
— Чё, как?
Я подозрительно переглянулся между девушками, стоящими позади мальчика с серьезным выражением лица.
— Здоро́во, — поздоровался я.
— Я Закир, буду присутствовать на вашем "собрании", — в конце указал он кавычки.
Я сделал вид, что задумался, пока Аделина и Ясмина не сводила взгляда с меня, а мальчик с грозным видом стоял перед ними.
— Подождите, — сказал я. — Вы боитесь меня, поэтому привели этого чувака? Он ваш брат или будущий муж одного из вас.
— Я тебе язык вырву, какой еще жених, Астагфируллах, — начал браниться мальчик, а потом сказал что-то на арабском, не совсем понял, что он имел в виду.
— Он мой брат, — серьезно сказала Ясмина, а я неловко поджал губы и почесал затылок.
— И мой, — коротко отозвалась Аделина.
— Вы что, сестры? — нахмурился я.
— Он мой молочный брат, поэтому Закир мой единственный махрам, который будет присутствовать в нашем деле.
— Это необходимо? — спросил я, бросив взгляд на их брата, который стоял и гневно смотрел на меня.
— Да, — закатила глаза Ясмина и села на скамейку. — Как я устала за сегодня.
— Может, перенесем? — весело произнес я, надеясь, что они подхватят мой оптимизм и согласятся.
— Ты придурок? — спросил их брат, бросая на меня непонятные взгляды.
— Вроде нет, — неловко уставился я на него.
— Это серьезно, то есть серьезный вопрос, — закивал он, не пойми для чего.
— Ну не знаю, меня никто напрямую не называл придурком, — задумался я.
— Я называла, столько раз, — возмутилась Ясмина.
— Я думал, ты не всерьез, — указал на нее головой, затем продолжил, согнув палец. — Только один человек.
— Хватит вести себя как дети, — сказала Аделина и села на скамейку рядом со своей подругой, и при этом вытаскивая что-то из рюкзака.
Я пошел в сторону скамейки, чтобы сесть рядом с ней, но это место занял Закир и строго посмотрел на меня, чтобы я не подходил к ним близко. Ладно, терпения мне.
— Ну и что ты придумала? — спросил я, решив, что буду стоять.
— Мы должны опубликовать нашу новость в виртуальной ежедневной газете.
— Какую новость? — произнесла Ясмина.
Это была примерная новость, о которой она говорила, написанная на листке бумаги.
— Ты согласен выполнить все наши требования, чтобы быстрее закончить с этой петицией? — серьезно спросила Аделина.
— Звучало угрожающе, — надменно испугался я.
— Знаю, я старалась, — безэмоционально усмехнулась она в ответ.
— Наверное, я готов на всё, чтобы нас снова взяли на сборную, — серьезно ответил я.
Ясмина одобрительно кивнула, приглаживая непослушные волосы своего брата, который продолжал пристально смотреть на меня. Его взгляд словно говорил: «Я наблюдаю за тобой», но он не сравниться с взглядом Аделины.
— Тогда ты должен влюбить в себя Майлу, — внезапно сказала она.
— Прости, что? — недоумевал я.
— Майлу? — спросила Ясмина.
— Я могу объяснить.
— Прошу, иначе я свалю из этого дурдома, — я терпеливо сложил руки на груди.
— Ой, смотрите, кто оскорбился, — вмешалась Ясмина.
— Ясмина, — сурово посмотрела на нее Аделина.
Я возмущенно вздохнул и уставился на обладательницу таких безрассудных предложений или приказов, называйте как хотите, но это безумие. Фу, Майла меня никогда не интересовала, к тому же у нее есть ее дорогущий бойфренд.
— Ты должен сделать так, чтобы она была без ума от тебя, точнее чтобы мы могли контролировать школьные новости. А еще ты говорил, что знаком со знаменитостью.
— Да, мой двоюродный дядя — звезда баскетбола.
— Это хорошо, потому что он должен подписать петицию, чтобы привлечь учеников в школе.
— Допустим, я смогу полететь в Бельгию к своему двоюродному дяде и заставить его подписать петицию и смогу влюбить в себя Майлу, а что вы будете делать?
— Прохлаждаться, — захохотала Ясмина, но быстро стихла, когда Аделина одарила ее гневным взглядом.
— Мы будем уговаривать директрису и капитана команды вашей сборной, чтобы он назначил тебя с твоим другом нападающими в важном матче.
Я поддался вперед, в искушении рассмеяться ей прямо в лицо. Но, кажется, прямо в лицо не получится, потому что тот мальчик, представившийся Закиром, по-прежнему подозрительно смотрел на меня, будто я мог сделать нечто тупое.
— Во-первых, — начал я, — директриса не решает в этом вопросе, во-вторых, Тони лучше умрет, чем позволит мне и Маркусу стать нападающими в важной игре.
— Я знаю, он вас недолюбливает, но у меня есть план и на этот случай.
— Какой? — спросил я.
— Это уже будем обсуждать после того, как ты влюбишь в себя Майлу, и если это получится, она будет делать всё, что ты скажешь.
— Почему ты так уверена?
— Потому что со своим нынешним парнем она такая.
— Это да, — задумчиво почесал я подбородок.
Аделина хлопнула в ладони и сказала:
— Подведем итоги. Алекс займется сначала Майлой, после чего начну действовать я, уговорив, точнее, шантажируя ее бывшего парня, потом снова Алекс уговорит своего дядю подписать петицию онлайн, и для этого не нужно будет лететь в Бельгию.
Мне захотелось стукнуть себя по голове, потому что даже не подумал написать или дозвониться до него, чтобы он согласился на подпись.
— А что буду делать я? — воодушевленно спросила Ясмина.
— Стараться не делать глупостей, — одновременно с Аделиной ответил я, потом переглянулся с ней и подмигнул, чтобы снять напряжение в воздухе. Она бросила равнодушный, но не грубый взгляд и снова заговорила:
— Есть еще у кого-то план, как быстрее избавиться от петиции и директрисы?
В ответ мы дружно покачали головой.
— Всё это классно, но кто твой дядя? — вмешался Закир.
— Да, ты так хвалишь его, что мне стало интересно кто он. Как его зовут? — вмешалась Ясмина.
— Николас Мартенс.