Крис
Она всё ещё тут.
Эта девчонка — блондинистая напасть в коротком платье. Сладкий парфюм, вьющиеся локоны, ослепительная улыбка и взгляд, полный намёков.
Если бы...
Если бы я был другим.
Если бы не знал Эмму. Если бы она не сидела сейчас где-то во дворе, не смеялась с моими братьями, не щурилась, когда Ник отпускал тупые шутки, и не смотрела на меня с тем выражением, которое я всё никак не мог расшифровать...
Может, я бы действительно повёлся. Развлекся. Позволил бы себе на вечер забыться.
Но нет. Не сегодня. Не с ней.
Я стоял у входа, будто приклеенный, а блондинка буквально обвивалась вокруг меня. То руку на плечо положит, то нагнётся так, чтобы декольте сверкнуло, то пальцем по моей груди пройдётся.
— Крис, — прошептала она с ноткой притворной невинности, — ты сегодня какой-то... напряжённый. Может, тебе стоит немного расслабиться?
И добавила этот свой фирменный взгляд, полный обещаний, которые я не просил.
Я заставил себя улыбнуться.
— Всё нормально. Просто... не в настроении.
— Скучаешь? — Она сделала шаг ближе, и её губы оказались слишком близко к моей щеке.
Слишком.
— Я могу тебя развлечь, — промурлыкала она, и её язык, как бы "случайно", скользнул по моей скуле, почти у самых губ.
И в этот самый момент я повернул голову.
Глупо. Инстинктивно.
И увидел Эмму.
Она стояла чуть поодаль, рядом с Ником и Мэттом.
У неё в руках был пластиковый стакан, губы в полуухмылке, но глаза...
Чёрт.
Глаза выдали всё.
Она видела. Видела эту сцену. Видела язык этой девчонки. Видела меня, стоящего, как идиот, будто мне всё это нравится.
Я вздохнул.
— Хватит, — тихо сказал я и аккуратно отстранился от блондинки.
— Что? — Она надула губы.
— Я сказал, хватит.
— Ты серьёзно? — Её голос стал на тон выше. — Ты правда сливаешься? Неужели ты уже на кого-то запал?!
Я не ответил. Просто развернулся и пошёл в сторону танцпола, туда, где Ник крутился рядом с Эммой, а Мэтт стоял сбоку, держа в руках чипсы, как священную реликвию.
Сегодня не вечер пустых флиртов.
Сегодня — мой шанс.
Шанс стать ближе к Эмме. Узнать её получше в такой обстановке. Снова душевно поговорить, посмеяться.
Эта "игра" в задиру начала заходить слишком далеко. Прежде я мог доставать девчонок и забывать о них на следующий день, но сейчас всё совершенно иначе. Эмма не переводит всё во флирт, как остальные, она не старается понравиться мне и не выдаёт себя за человека, которым не является. Она — настоящая, и мне это нравится.
Я шёл к ним с самыми натянутыми, фальшиво-спокойными шагами в мире.
Сделать вид, что всё нормально. Что всё под контролем. Что язык блондинистого кошмара не касался моей чёртовой щеки, когда на меня смотрела Эмма.
Да уж. Удачи мне.
Они стояли возле ламп, натянутых по периметру двора, смеялись. Ник рассказывал какую-то байку, Эмма хихикала, а Мэтт грыз чипсы, будто каждая — последняя в его жизни.
Я подошёл ближе, сунул руки в карманы, стараясь не смотреть на Эмму слишком прямолинейно. Но и не избегать взгляда. Тонкая грань.
— Вы, надеюсь, не успели по мне соскучиться? — пробормотал я, пряча хрип в голосе за ухмылкой.
— Смотря где ты шатался, — буркнул Ник, щурясь.
Я фыркнул.
— Там, где на меня прыгнула самая противная, надоедливая, навязчивая сучка в радиусе десяти километров.
Сделал паузу, глядя на Эмму, специально громко добавил:
— Честно, не знал, что у людей вообще может быть столько липкости. Я думал, она ко мне приросла.
Ник взорвался:
— Серьёзно, она как божья кара! Если бы у меня были прямые, гетеросексуальные интересы — я бы сбежал от неё в монастырь, клянусь богом.
Он закатил глаза.
— Как она только выживает в обществе с такими инстинктами?
Мэтт рассмеялся с набитым ртом:
— Может, она — наглядный пример естественного отбора наоборот?
Я глянул на Эмму. Она держала стакан, смотрела то на меня, то на моих братьев. Улыбалась. Но глаза были всё ещё насторожены.
Она видела. Она всё видела.
И я знал, что просто слов мало.
Мы чокнулись пластиковыми стаканчиками — весело, звонко, как будто и правда забыли, зачем сюда пришли. Я смотрел на Эмму, она старалась не встречаться взглядом, но уголки её губ подрагивали от сдерживаемой улыбки. Это уже что-то.
Пиво было тёплым, мерзким, но я опрокинул залпом.
— До конца вечера я не доживу, — пробормотал, вытирая губы тыльной стороной ладони. — Если только не переключусь на воду... или воздух.
Ник уже завёлся. От него буквально исходило бешенство вечеринки. Он вскочил, стал отплясывать какую-то дьявольскую смесь сальсы и тиктока, и громко провозгласил:
— Всё. Всё. Я готов! Где этот сексуальный мальчик, который трогал меня взглядом возле стола с текилой? Я хочу показать ему, кто здесь настоящая звезда вечера.
Мы заржали. Даже Эмма. Чёрт возьми, этот смех я бы узнал среди сотен других.
Мэтт, как обычно, в своём углу — тихий, но внимательный. Он уже держал в руке новый пакет с чипсами, и, как ни в чём не бывало, протянул Эмме:
— Осторожно, эти со вкусом васаби. Ник утверждает, что они очищают чакры. На деле — просто выжигают душу.
— Как раз то, что мне нужно, — усмехнулась она, беря одну.
И снова смех. Лёгкий, ласкающий уши. Я бы слушал его вечно.
И тут раздался крик со стороны дома:
— ЭЙ! ЭЙ! ВСЕ ВНУТРЬ! У НАС ТАМ АЛКОГОЛЬ, КОТОРЫЙ МОЖЕТ УБИТЬ ЧЁРТОВО СТАДО ЛОШАДЕЙ! И ЕЩЁ, ОЛИВИЯ ТАНЦУЕТ НА СТОЛЕ!
— Вот это я понимаю — "завлекалово", — сказал Ник, хлопнув меня по плечу. — Пошли, младшенький. Сейчас начнётся веселье.
Толпа рванула в дом. Кто-то споткнулся, кто-то визжал, кто-то смеялся. Мэтт поднялся первым, кивнув Эмме. Она встала рядом, не глядя в мою сторону, но я всё равно шёл следом за ней, чуть ближе, чем нужно.
Надо было быть рядом. В этот вечер — особенно.