Биатлонисты. На тропе войны.
В кои-то веки я открыла глаза, а не разодрала. А все потому, что я выспалась.
Чувствовала я себя замечательно, и это сразу добавило настроения к моей общей карме. Насвистывая себе песню под нос, я пошла в ванную, чтобы привести себя в порядок и начать новый день.
***
Я встретилась с парнями в столовой, и, уплетая завтрак, мы обсудили многое, начиная от погоды и заканчивая миром без политики.
— Что-то начальник молчит, не озадачивает нас работой.
— Типун тебе на язык, Триф! — Вырвалось у Занина.
Илья заплевался, постучал по столу и голове.
— Это из оперы «я стучу по голове, по мониторам, что тут еще деревянного»?
Он пытался проигнорировать мое высказывание, но когда я и Дима засмеялись, он улыбнулся и хитро протянул:
— Шуточки за 300?
— Бери выше — за 400.
— Фу, как же низко вы оцениваете! — Запротивилась я. — Тем более цитату начальника...
— А я-то думаю, где я ее мог слышать, а тут вон оно что.
Мы снова засмеялись и продолжили трапезничать.
***
В операторской послышались какие-то возгласы. Трифу, как всегда, кто-то позвонил, и нам пришлось вдвоем выяснять, что же там происходит. Открыв дверь, мы с Заниным вошли и увидели операторов и начальника, которые жадно поглощали пиццу.
— Опа! — Воскликнул Дима. — Это по какому поводу праздник?
— Я что, не могу раскошелиться на своих любимых работников? — Запротестовал Гу. — Жуйте, пока я добрый!
Пожав плечами, мы взяли по кусочку и присоединились к пиру. В столовой — еда, тут — еда... Все-таки кишкоблудство хуже наркомании.
— А где этот...
— Триф, пиццу привезли! — Синхронно прогалдели я и Дима-младший.
Он ворвался вихрем, услышав слово «пицца».
— Быстрей, пока он все не сожрал! — Подшутил Криворучко и начал раздавать нам аккуратно порезанные куски.
Илья надулся такому приему, и, скрестив руки на груди, напомнил мне маленького, обиженного ребенка.
— Не зря Трифу присвоили статус самого эмоционального ведущего. — Шепнул мне на ухо Левко.
Через минуту этот самый эмоциональный ведущий уплетал пиццу за обе щеки, боясь, что ее отберут.
— Самого эмоционально, говоришь? — Протянула я. — А почему не вечножрущего?
Так было бы куда правдивей. Правда — сестра таланта.
***
За событиями женского спринта я вновь наблюдала из комментаторской кабины. Да-да, тандем Губерниев-Темнова снова решили взяться за дело. Немного поразмыслив, мы приняли решение, что это станет нашей фишкой на будущий сезон.
— Рекламная пауза закончилась, дамы и господа, — проголосил начальник, — и мы вновь возвращаемся к событиям гонки.
— Вы только посмотрите, как передвигается по дистанции Дарья Домрачева. — Перехватила я инициативу комментирования. — Такое чувство, будто она и не пропускала часть сезона. Удобно, легко, элегантно, надежно — именно так можно охарактеризовать работу Дарьи.
— Дарья прекрасна, что ни говори. — Подтвердил Гу. — А тем временем обратим внимание на погоду. Ветер немного изменил свое направление, и поэтому снег начал валить, как из ведра.
И правда, снег начал сыпать невероятно интенсивно, да так интенсивно, что стали видны только макушки елей. Биатлонистам будет крайне неприятно передвигаться по устеленной снегом трассе.
— Дмитрий, это получается уже не ведро, а целое ведрище.
Губерниев посмотрел на меня, и его лицо стало мгновенно красным, только вот от чего — понять я не могла.
— Вы пока покомментируйте, а мы передохнем немного.
Выключив микрофоны, Гу заржал так громко, что я от испуга подпрыгнула на кресле.
— Я что, опять глупость сморозила?
— Темнова, — гоготал он, прерываясь, — это, мать твою, смешная глупость.
Я до сих пор не могла понять, что такого смешного я сказала.
— Ааааааа, — протянула я, — эвана как.
— Но будь аккуратнее. Мы же все-таки в прямом эфире.
Надев наушники, я соединила большой и указательные пальцы в круг, показывая, что все будет хорошо. Мы снова были в прямом эфире.
Женский спринт завершился для нас совсем не так, как мы бы хотели. Ольга Подчуфарова упала на одном из спусков, и, потеряв драгоценные секунды, не смогла побороться за пьедестал. Татьяна Акимова проигрывала на каждой отсечке все больше и больше, а остальные... Остальные были очень далеко. Первенствовала в этой гонке Габриэла Коукалова, а лучшей из наших стала Ульяна Кайшева с 12-м местом. Пожав с начальником плечами, мы поняли, что радоваться особо нечему, но закончили эфир на позитивной ноте.
***
Мы снова сидели в операторской и лепили сюжеты, и все бы ничего, если бы к нам не залетел разъяренный Триф.
— Илюх, ты чего?
Он швырнул свой телефон на стол.
— Читайте. — Показав пальцем, прорычал коллега.
Мы с Заниным уставились в экран мобильного.
— Йоханнес Бё неоднократно заявлял, что его сердце свободно, тем самым мастерски пудря всем мозги. Но мы его раскусили!
Я изогнула бровь и уставилась на Илью.
— Читайте, читайте.
— Пассией «рыжего норвежского солнышка» является российская биатлонистка Александра Бацина, которая ворвалась в мировую элиту относительно недавно. Парочку несколько раз ловили на прогулке, где они мило держались за руки и, судя по всему, были вполне счастливы.
В моих висках бешено застучала кровь.
— Ранее Александра встречалась с другим биатлонистом, россиянином Антоном Бабиковым. Значит ли это, что биатлонистка решила предпочесть его более перспективному коллеги по цеху? Как знать, как знать, но нам остается только лишь ждать официального подтверждения одной из сторон.
— Чего блять? — Заорала я, стукнув кулаками по столу. — Я этой суке все космы повырываю!
— Отбери у нее телефон! — Заорал Триф, и Дима выхватил его из моих рук. — И ее телефон тоже забери!
— Я так и знала, что это дерьмо случится! Вот чуяла моя жопа!
Со злости я схватила компьютерную мышь и пустила ее в стену.
— Сучка малолетняя!
— Успокойся! — Рявкнул на меня Илья. — Хватит орать, истеричка!
Я плюхнулась на место и схватилась за голову.
— Ты думаешь, это его план мести?
— Да тут к гадалке не ходи! — Снова повысила я голос. — Дураку ж понятно!
— А может у него это... Любовь?
Я просверлила Занина самым дибильным взглядом, какой только был в моем арсенале.
— Блять, у них такая же любовь, как у меня с Трифом.
Илья сощурился.
— То есть очень хуевая. — Уточнила я. — И что самое интересное: в этой ситуации Антона сочтут козлом, а не эту...
— Господи, да свяжите ей руки и залепите рот скотчем!
Мое негодование ничем не унять.
***
Эта информация разошлась в Интернете, как горячие пирожки или билеты на концерт Егора Крида. Я яростно барабанила в дверь Бё-младшего, желая поскорее разобраться во всем этом и набить ему лицо.
— Чего тебе? — Увидев меня, кинул он.
— Надо поговорить.
— Я не хочу с тобой разговаривать.
Когда Йоханнес повернулся, я схватила его за шиворот и вытолкала в коридор, закрывая за ним дверь.
— Ты охренела что ли? — Впечатавшись в стену, провизжал он.
Оперевшись на стену, я прошипела:
— Ты ничего не хочешь мне сказать?
— Какого черта я вообще тебе должен что-то говорить?
Я чувствовала его нервозность, страх и какую-то агрессию. Скорее всего, он не хотел со мной иметь ничего общего, но придется ему еще немного потерпеть, прежде чем я исчезну из его жизни. Перед его лицом появился телефон с открытой статьей. Внимательно вчитываясь, норвежец удивился, а потом сказал:
— Надо же... А ведь и правда: мне есть, что сказать. Да, я действительно встречаюсь с ней.
Не думала, что эта правда-матка полоснет по сердцу, словно ножом. Счет его предательств достиг крупной цифры три. На этом счете мы и остановимся.
— И когда ты мне собирался сказать? — Вспомнив его истерику, процедила я такие слова. — Когда женишься на ней?
— А что здесь забыла эта овца?
Мне даже и поворачиваться не надо было, чтобы увидеть, кто это сказал.
— Я тебя щас урою.
Я была готова накинуться на нее, но Йоханнес взял меня за плечи и отшвырнул назад. Так бы я и полетела вниз головой, если бы меня не подхватил Бабиков.
— Угомони свою истеричку! — Закатила глаза Бацина. — Она на людей кидается.
Антон сжал мои руки, пытаясь тем самым меня успокоить.
— Два сапога пара. — Нахохленно произнесла я. — Что один — сучара подставная, что вторая.
— Я чего-то не знаю? — Шепнул мне на ухо Антон.
Но его вопрос повис в воздухе. Чувствую, что сейчас начнется раздача охуительных бонусов.
— Быстро же ты мне замену нашел.
— Весь в тебя. — Процедил рыжий.
— Она встречается с ним? — Спросил Антон
— Он встречается с ней? — Заорала Саша.
Два вражеских титаника на тропе войны, и от прежних дружеских отношений больше не останется и следа. А внутри меня бурлил вулкан.
— Предатель.
— Ну, по крайней мере, я сделал все четко и быстро, а не телился и не крутил шашни с двумя сразу, как некоторые. — Прыснул он.
Это был удар поддых. Я восприняла эту фразу буквально. Точно также эту фразу воспринял и Антон.
— Ты перегнул, парень.
После этих слов Бабиков съездил Йоханнесу по морде. Саша взвизгнула и отпрянула от них, я же на секунду закрыла глаза, а потом попыталась оттащить Антона от рыжего. Безрезультатно: россиянин прижал Йоханнеса к полу мертвой хваткой.
— Ты же знаешь, как ей было тяжело сделать этот выбор. Знаешь, чем ей пришлось пожертвовать.
— Ее не волновали мои чувства, — отозвался норвежец, — а теперь она не волнует меня.
— Ты эгоист. — Выдавил Антон, стараясь не задушить Йоханнеса. — Ты, чертов эгоист. Если бы она тебе и вправду была важна, то ты бы... Не поступил так с ней.
— Серьезно? — Засмеялся норвежец. — А ты в курсе, что я за нее получал по лицу, когда ее похитили? Я старался основной костяк ударов принять на себя, лишь бы ей не было больно. И после этого я эгоист?
— Не правда! — Истошно заорала я. — Это ложь! Ложь!
Я слушала обрывки разговоров, и в голове проносились воспоминания: знакомство, похищение, разбитое лицо Йоханнеса, сердитый Антон... Голова начала болеть от нахлынувшего. Бацина пыталась криками разнять парней, а мне стало настолько не по себе, что я взялась за голову руками.
— И правда, ты не эгоист. Ты идиот. Тебя била твоя же девушка.
Теперь Йоханнес ударил Антона по лицу, и тут началась настоящая драка.
***
— Вот скажи, зачем ты полез к нему?
Антон шипел от того, что я обрабатывала ему раны и ссадины перекисью.
— Кто бы говорил вообще. — Шикнул он.
— Эй, дружочек, она по морде получила заслуженно! — Возмутилась я и продолжила оттирать ему щеку от засохшей крови.
Он накрыл своей ладонью мою, и из уст вырвался громкий выдох.
— Я защищал тебя, покуда считаю это своим долгом.
— И давно ли ты считаешь это своим долгом? — Поддразнила его я.
Он улыбнулся своей самой очаровательной улыбкой.
— Ровно с тех самых пор, как встретил тебя.
Правда это или нет — я никогда не узнаю, но, черт возьми, это было приятно слышать.
— Что-то не особо было это заметно. — Обработав последнюю рану, хохотнула я.
В один момент Антон оказался надо мной и прижался ко мне всем телом. Грудь предательски сдавило, и я не могла сделать нормальный вдох.
— Отныне все негодяи, которые будут обижать тебя, будут огребать от меня по полной программе.
— Прям все-все-все? — Переспросила я весело.
— Прям все-все-все. — Утвердительно ответил он.
В мою голову закралась хитрая мыслишка.
— А что на счет моих коллег?
Антон громко засмеялся.
— Ну нет, дорогуша, тут ты сама разбирайся.
— Ах так? — Надулась я.
Бабиков одним поцелуем смог снять обиду.
— Ты просто сделай так, чтобы им не пришлось огребать за тебя. — Прошептал он.
Я обвила руками его шею, и Антон снова меня поцеловал.