Новый путь
Стоило только открыть глаза, чтобы понять, что они не умерли, но веки стали невыносимо тяжёлыми, конечности отказывались двигаться, а где-то в правом ухе послышался шёпот, кроткий и знакомый каждому.
– Вы в безопасности.
Звуки начали оживать,а веки подниматься…
Они наконец поняли, почему камни исчезли, а удары прекратились.
Пред ними стояли две женщины, одна была молода, но полностью покрыта трещинами и открытыми ранами, а вторая выглядела старше Скотча, который сейчас хотел было прыгать от счастья и стучать каблуками.
Старуха вскинула руку и властно, гордо смотрела на жителей, и только Пинкель не мог понять удивления на бледных лицах в толпе, поскольку ещё не ведал, кто перед ними стоит.
– Что за беспорядок вы устроили? – раздался голос старухи, к ногам которой тут же припала Горгула, целуя её грязную обувь.
– О великий хранитель, они навлекли на нас беду!
Дух природы снисходительно рассматривал городок, поглядывая на угасшее солнце, но молчал и явно не собирался говорить, в отличие от её хранителя.
– Поглядите на себя! Когда-то вы все хранили огромные тайны и силы, а что делаете теперь? Уничтожаете тех, кто вырос с вами на одной улице? Не слишком ли вы сейчас похожи на людей?
– Нет же, мы только хотим обезопасить себя.
– Ради чего?
Дух двинулся вперёд, внимательно изучая бледное, морщинистое лицо напротив.
Горгула с почтением посмотрела на неё, вновь преклонив голову, ещё ближе к земле, чем прежде.
– Ради нашей свободы.
– Вы называете свободой свою замкнутость?
Народ начал пятиться в попытках избежать кары за болтливый язык предводительницы: теперь никому из них не хотелось проблем.
Жития отлучилась на секунду, дабы развязать Скотча и наконец освободить Пинкеля.
Как только старик освободился от пут, так сразу вскочил на ноги и начал задорно хлопать в ладоши, отстукивая интересный ритм каблуками.
– Спасены! Спасены! – начал он напевать себе под нос, истерично улыбаясь, прыгая с высунутым языком и задорно присвистывая толпе.
И он бы наверное продолжил свои кривляния, если бы не шуршащие звуки где-то за спиной и ледяные капли желтоватого, вязкого сока откуда-то сверху.
Весь мост оплела мощная ползучая лоза, где-то послышался удар первого кирпича о землю – признак приближающегося разрушения.
- Пора начать новую жизнь, по-настоящему свободную.
Это стало приговором для многих, чьи дома и родные полегли под весом кирпичей, для покалеченных и больных, но таковым стало слово природы, она ожесточилась и больше не могла расходовать на неблагодарных существ свои ценные ресурсы.
Пока мост падал, Скотч и Пинкель укрылись под умирающей елью, с печалью наблюдая за свершившимся правосудием.
- Скотч, что теперь делать? - голубые глазки слона наполнились солёной влагой, без препятствий стекающей по плюшевой морде.
Старик невольно пожал плечами, и радовало его только то, что хозяин трактира сбежал при первой возможности, а Фиго и вовсе не было там, так что ничто не угрожало им по крайней мере здесь и сейчас.
- Придется найти для себя что-то новое...
Разговор оборвался с появлением Житии и духа, которые внимательно изучали провинившихся.
– У вас сейчас есть два варианта: либо вы начинаете жить с людьми, либо обосновываете колонию из таких же, как и вы. Таких по свету разбросанно немало и не знаю, насколько эта идея удачна, но новому поколению она может дать шанс.
Жития взглянула на Пинкеля, а тот в свою очередь глянул на Скотча.
– Что ты скажешь?
Старик призадумался.
– С одной стороны это заслуженный покой, а с другой... Я попросту потеряю возможность путешествовать и совсем угасну, а я ещё для этого не так уж стар.
Пинкель призадумался, почёсывая длинный хобот.
– Я недавно узнал одну хорошую семью поближе и, возможно, хотел бы остаться с ними на время.
Скотч нервно дёрнулся, глянув на мальчишку, которого воспитывал и учил всему, что знал сам, все эти годы.
– Не боишься себя загубить?
– Ничего уже не боюсь.
На том и остановились.
Скотч решил отправиться в путешествие по следам Фиго, перепробовать с ним все виды хмельной живицы, попробовать наконец сыр с плесенью и, конечно, блюсти холостяцкую жизнь где-нибудь далеко от людской цивилизации.
Пинкеля же встретили с объятиями и радостью, и сам он не заметил, как стал домовым, главным хранителем очага; не заметил и того, как главу семьи на ноги поставил и в жизненном пути помог.
Когда-то им казалось, что их маленький мирок под мостом обречён на вечное существование, и, хоть они были на виду, всем казалось, будто не найти места безопаснее во всём мире, но, как и положено, с течением времени всё меняется.
Неизвестно теперь, куда делись жители моста, которые закидывали их камнями, да и те, что держались в стороне. Природа с тех пор благоволила им меньше, а Жития возвращалась к нуждающимся, дабы помочь каждому в поиске пищи и лечении от злокачественной хвори.
Скотч и Пинкель больше не виделись, однако живут они настолько долго, что, возможно, когда-то и это изменится.