Глава 23: Я смотрю, как ты падаешь
Дверь за Евой закрылась.
Ник остался один.
Свет медленно полз по полу кабинета, выхватывая из полумрака острые углы столов, корешки книг, чашку с недопитым кофе.
За окном шелестели верхушки деревьев. Где-то вдали — гудок. То ли поезд, то ли сердце.
Он встал, подошёл к окну, приоткрыл створку.
Ворвался холодный воздух — терпкий, прозрачный, как напоминание: скоро зима.
Он бы хотел увидеть её.
Как она идёт.
Но это было бы как в кино.
А как в кино — не бывает.
Ник достал сигарету. Не обычную. Ту самую — из старой мятой пачки, спрятанной в ящике, как компромат на самого себя.
Gauloises. Крепкие. Горькие. Честные.
Зажигалка щёлкнула. Пламя дрогнуло и исчезло.
Он затянулся. Медленно вдохнул. И — выдох.
Сквозь стекло — дым.
А внутри — Ева.
В памяти всплыл её запах — лёгкий, сладковатый, чуть терпкий.
Vogue Menthol.
Он не выносил ментол.
Но с ней — любил всё.
Когда она курила, её пальцы дрожали. Еле заметно.
Когда молчала — воздух сжимался.
А когда смеялась...
Он забывал, кто он.
Ник струсил пепел. Усмехнулся про себя.
Только она не знала:
Лондона не было.
Стипендии — тоже.
И конкурса — не было.
Всё это он спланировал сам.
Каждую деталь. Каждый документ.
Просто чтобы спасти.
Её. Себя. Их.
Он был готов оплатить всё.
Лишь бы вырвать её из кольца, что сжималось всё туже.
Лишь бы не дать им сорваться.
Он отошёл от окна. Прошёлся по кабинету.
Тихо. Как будто внутри что-то ломалось, но без звука.
Он бы хотел подойти. Протянуть руку.
Сказать: «Я знаю. Я рядом.»
Но не мог.
Он не имел права.
Он должен был стоять в стороне — как взрослый, как сильный, как тот, кто знает, чем всё это может закончиться.
Он должен был смотреть, как она падает.
Потому что если он переступит черту —
дороги назад не будет.
Вместо любви — зависимость.
Вместо свободы — клетка.
Вместо неё — тень.
А потом — возможно, ненависть.
Ник нахмурился. Подошёл к столу.
Взглянул на остывший кофе.
Густой, чёрный, молчаливый.
Он и сам — тишина.
Поэтому — молчит.
Делает шаг назад.
Даёт выбор.
И принимает его — с болью, с кровью, с ломотой в груди.
Потому что кто-то должен быть сильным.
Кто-то должен уметь отпускать.
Он снова затянулся. Дым скрыл лицо.
Где-то в чашке остыл кофе.
На краю окна — догорала искра.
И он знал: её запах скоро исчезнет. Как и она.
И всё, что мне позволено, — смотреть, как ты падаешь,
подумал Ник. И затушил сигарету.