CHAPTER 7
Открываю глаза, и мгновенно понимаю, что я не дома. Память сегодня оказалась без пробоин и дырок - я хорошо помнила весь вчерашний день.
Скидываю пропахнувшую виски подушку на пол и спускаю ноги с высокой кровати. Как только Фредерик не сломал себе ногу, вставая каждый день с такой высоты. Собственно, а где он сейчас вообще? Я ведь заняла его кровать. Не скажите, что спит на моей кровати у меня в комнате. Он уже так делал прежде.
Хмурясь от вони, испускающая одежда, я вылезаю в окно и спускаюсь по газовой трубе, стараясь не зацепиться кофтой обо что-нибудь. Мне нужно срочно переодеться в домашнюю одежду, но сначала я должна попасть домой.
Расчесываю волос пальцами и направляюсь за угол, где и стоит мой дом. Толи мама уже пустила слух о моей смерти на весь полицейский участок, если Фредерик не позаботился об этом, толи она вообще еше не заходила ко мне в комнату, и тогда все будет хорошо. Но боюсь, что эта история так легко не сгладиться.
Запрыгиваю на булыжник под моими окнами и пытаюсь дотянуться до подоконника, как это делал недавно Фредерик. Но ничего не выходит с первого раза. Получилось только с четвертого. Уперевшись ногой о стену, я втискиваюсь в комнату, вытирая руками полы, так как очень боялась рухнуть с похмелья. Черт возьми, пора прекращать так пить...
— С каждым днем ты все безумнее, Оливия Паркер, — слышу голос Фредерика и сразу же поднимаю голову. На моей кровати лежал Фредерик, а рядом с ним смирно сидел Скотт.
— А вы нет? — я боялась, что мама откроет дверь и увидит на моей кровати двух парней, один из которых ей совсем не знаком. — Какого дьявола вы здесь делаете? Спускайтесь вниз и сидите там! — подошла к Фредерику и потянула его за футболку.
— Расскажешь, что ты сделала вчера?
Слыша гул родителей на первом этаже, мое сердце все чаще стала биться. Всем известно, что я бунтарка и пофигистка, но чувство достоинства перед родителями я потерять боюсь больше всего. Мне важно, чтобы они знали - я нормальная девушка, хоть и черствая.
— Все на улице! Убирайся!
Фредерик лениво встал с кровати и почти что выпрыгнул в окно. Мне бы так быстро выполнять подобные трюки, курила бы марихуану каждый день. Шучу...
— Ты тоже, — отцепив взгляд от окна, я посмотрела на Скотта. Смотря в его глаза, мне даже не хотелось, чтобы он спускался. Мне хотелось смотреть в его медово-карие глаза вечно. Они влияли на меня очень странно - мне хотелось становится доброй.
— Хорошо, — Скотт потер руки о колени и приподняв чутка брови, высунул одну, а позже и вторую ногу в открытое окно. Но я успела ему все-таки кое-что крикнуть:
— Не уходи, я хочу перед тобой извиниться, — именно это я сказала ему за несколько секунд до того, как он спрыгнул вниз - вслед за Фредериком.
А сейчас мне необходимо совершить хитрый ход: я натянула на себя пижаму, сняла с лица макияж и спустилась на первый этаж, где сонно поплелась в ванную мимо родителей, мол я только что проснулась, хотя так рано никогда не просыпаюсь. Сейчас всего девять утра. Я была в двойном плюсе: дала понять маме с папой, что всю ночь я была дома, и приняла водные процедуры как все нормальные люди.
— С мальчиками не водись, — советует мне мама, готовая я выйти на улицу к этим двум парням, которые перевернули вверх дном всю эту неделю. Я внутри себя прогоняю советы мамы и закрываю дверь.
Фредерик и Скотт сидели на скамейке у моего дома.
— С мальчиками не водись, — парадирует мою маму Фредерик, ехидно улыбаясь мне. Он встал и подошел ко мне, обняв так крепко, будто бы мы не виделись пятьдесят лет.
— Вот и перестану с ними водиться, — на зло ему говорю я, присев рядом со Скоттом - парнем, без помощи которого я могла бы попасть под машину или до смерти разбить голову о камень при очередном падении.
— Искушение тебя достанет, — заслышалась на заднем плане шутка Фредерика, но я игнорирую его и заостряю свое внимание на Скотте, рвущего траву на мелкие куски.
— Доброе утро, — с добром в голосе произношу я.
— Доброе, — отвечает он, не смотря на меня.
Я несколько раз покусала нижнюю губу и сказала:
— Спасибо, что не оставил меня одну.
— Так бы поступил любой человек с душой.
Мне показались слова Скотта о нем самом довольно милыми, а именно поэтому на моем лице засияла довольная полуулыбка.
— Не каждый, — выпалила я, переведя глаза на проезжающую по дорог машину. За рулем сидела моя соседка, что обычно в это время водит свою дочь Минни к своему бывшему мужу, а сама едет на работу. С окошка задней двери, мне показала язык Минни, заливая смехом салон автомобиля. В ответ получает угрожающий указательный палец.
— Хей, давай немного поменяем правила и сходим в кино раньше, чем обычно, — Фредерик садится на край скамейки рядом со мной, потирая ладонью свои красные от солнца щеки.
— Втроем?
Скотт слышал меня и посмотрел на меня без каких-либо слов.
— Скотт, ты с нами?
Он не отвечал. И это был мой шанс, чтобы не услышать от него одно противное слово, которое произносится «нет».Решила опередить его.
— Конечно с нами. Почему нет? — я будто бы уже заранее знала, что ответ был бы отрицательным, не заговорив я первая. — На какой фильм идем?
— Скотт не ответил, — говорит Фредерик.
— На какой фильм? — вновь спросила я, но настойчивее. Смотрела в глаза своему другу и всем видом давала понять, что победительницей спора должна быть Оливия. По лицу Фредерика было понятно, что он наконец понял, кто должен победить в этих дебатах.
Кино было скучное, если спрашивать меня. Если спросить Фредерика, он скажет, что оно было достаточно интересным, так как все фильмы ему нравятся, а Скотта лучше вообще не спрашивать. Он сидел в зале с таким лицом, будто бы скоро случится что-то ужасное, но он уже знает, что именно. За весь фильм он ничего не сказал и ни разу не улыбнулся.
— Зачем снимают вообще фильмы, если уже ничего не будет лучше старых фильмов? — мы шли по огромной стоянке, богатая грузовиками и неисправными машинами. Здесь всегда пахнет жженым машинным маслом и сыростью, но если пройти через весь этот кошмар, домой мне и Фредерику можно попасть намного быстрее. А Скотт просто находился рядом с нами, словно маленький ребенок. Он чем-то озадачен или чего-то боится — это видно по его лицу, клянусь вам всеми псами Детройта.
— Друг, почему ты ничего не говоришь весь день? — слышу, как Фредерик задает этот вопрос Скотту, иногда оборачиваясь на него.
— Не хочется, — отвечает он, сунув руки в карманы черных джинс.
Мы решили немного прогуляться между разноцветных грузовиков с различными надписями и наклейками. Хоть тут и воняет, а все равно красиво.
— Почему? Мы тебя чем-то обидели? - опять обращается к Скотту Фредерик.
— Слушай, ты можешь просто... заткнуться, Фред? — Скотт начал вести себя очень агрессивно. Его глаза прожигали асфальт. — Спасибо за понимание.
Меня все это стало бесить. Причиной моей злости изначальна был вопрос самой себе, почему мне вечно начинают нравится идиоты и хамы, как Скотт, но теперь на меня обрушилась новая волна недовольства - почему он позволяет себе так разговаривать с людьми, готовые помочь ему раскрепоститься в новой компании.
— Не смей разговаривать так с ним, тебе ясно? — обернувшись, я уже в который раз упала в омут этих сексуальных глаз. Будучи злым, взгляд Скотта становился еще более горячее, но ничто не остановит меня, когда трогают моего лучшего друга.
— Оливия, все хорошо, — Фредерик пытается дать мне понять взглядом, что сейчас не время показывать своих демонов, но я игнорирую его подачки - снова бросаю взгляд на Скотта и замечаю, как из моего одного глаза брызгает слеза. Мне конечно не нравится , что парень, который мне нравится мудак, но плакать я не собиралась. Слезы пошли сами по себе.
—Он хотел тебе помочь, а ты ведешь себя как законченный придурок, Николас, — это имя я произнесла на автопилоте. Во мне что, проснулась Виолетта Мейер?
— Помочь в чем? - он знал, что этот вопрос загонит меня в тупик.
Не найдя аргументов, я подошла к нему и толкнула, что были силы. И, так как грузовики окружали нас и были близко, Скотт ударился о кузов одного из них спиной.
— Оливия, перестань! — Фредерик потянул меня на себя, обняв за плечи. В его объятиях мне стало тепло. Слезы полились сами по себе, но я быстро стерла их о футболку Фредерика.
Я отстранилась от друга и посмотрела уже сухими глазами не Скотта. Он достал из заднего кармана джинс сигареты и закурил одну, улыбаясь фонарному столбу, и кажется, посылая его в задницу. Или же он послал в зад меня, но мне уже все равно. Говорить, что прошлая моя жизнь была реальной я смело говорить не могу (вдруг я просто в детстве сошла с ума и всю жизнь мне чудится, что когда-то меня звали Виолетта Мейер), но Николас Сандерс - мой лучший друг в той жизни не был таким мудлом никогда. Я этого не помню.
— Спасибо тебе за эти три дня, и что спас меня от колес автомобилей, но ты можешь идти домой, — мой голос был спокойным и сдержанным. — Я правда говорю тебе спасибо.
Николас смотрел на меня, но ничего не говорил. Я напрягла скулы, чтобы прогнать холодок, проносящийся по пояснице и, не попрощавшись с призраком из прошлого, направилась в сторону своего друга, как услышала:
— Извиняюсь.
Это сказал Скотт. Мне стало смешно, что он просит у меня прощения, и мне захотелось на на него напоследок взглянуть.
— Не извиняйся передо мной.
— А кто сказал, что я прошу прощения у тебя?
Он хотел улыбнуться, но что-то ему мешало это сделать. А вот мне ничего не мешало — я улыбнулась после услышанного. Я оценила этот поступок. Действительно оценила.
— Фредерик, ты прощаешь нашего глупого мальчика? — с наигранной грацией я задала этот вопрос своему другу.
— Оливия, перестань быть такой, — Фредерик стал смеяться, что помогло выполнить Скотту незаконченную миссия — он улыбнулся, хоть и не так широко, как хотелось бы.
— Прощаешь? — улыбка появилась и на моем лице.
Скотт выбросил сигарету под один из камазов и уперся одной ногой о колесо огромной махины, что вдвое больше его самого. Жестом рук спросил меня "Ну, и?"
— Фредерик! — воскликнула я.
— Прощаю! — обессилено провопил мой дружок, и тогда улыбка призрака из моей прошлой жизни натянулась еще сильнее. Теперь и его улыбка кажется мне сексуальной и красивой.
Добравшись до моего дома, Фредерик поцеловав меня в щеку и попрощавшись по-мужски с усовершенствованным Скоттом, пошел домой, уведомив меня о том, что завтра его дома не будет целый день до поздней ночи — идет на свидание с кем-то из нашей школы. С кем — говорить отказался. Но все равно я узнаю, кто эта счастливая дамочка. Скоттом я назвала Усовершенствованным потому, что когда я толкнула его, он заговорил. Ждал, пока кто-то ему наваляет? Это не важно, главное, что он заговорил.
— Я тоже домой, — сказала я улыбающемуся Скотту. — Ты знаешь, я живу не так далеко от моего лучшего друга.
Шатен кивнул, достав из кармана пачку сигарет.
— Не стоит, — опустила руку Скотта вниз, тем самым пряча сигареты от маминых глаз, если вдруг она будет разглядывать его сквозь дырчатые узоры на занавеске. Естественно она будет думать, что он мой парень. Пусть хотя бы думает, что он не курит.
— В ты не хочешь?
– Что? Сигарету?
Не знаю, почему но мне хотелось.
– Да.
— Нет, я не курю.
— Так я бы и не дал, — улыбка не сходила с его лица больше ни на минуту. За эти три дня я успела заметить, что когда он что-то говорит, то всегда смотрит в глаза человеку, словно специалист во взглядах. Если буду врать — глаза одни, буду говорить правду — совсем иные.
— Я домой?
Как было классно. Мне было немного прохладно после вчерашнего ночного дождя, а сейчас подул горячий ветер и меня встряхнуло от приятных ощущений. Ангелы на небесах сушат свои желтые кудри наверное, — как говорила мне бабушка в такие вечера.
— Не домой, — сухо, но мило сказал он. — Вернемся обратно?
— На стоянку?
— На стоянку.
Я не боялась его. Если душа действительно все еще пропитана хоть каплей Николаса, то он хочет сделать что-то романтичное или прикольное для меня. Так все и было. Он привел меня в это же кишащее машинным маслом место и мы сидели в кузове одного из грузовиков. Там было достаточно чисто для перевозочных машин. Скотт мне рассказал, почему так гнусно себя вел по отношению к нам. Единственный брат его погибшего отца и человек, с кем Скотт делит дом снова взялся за старое - за жгут и шприц. И часто ругается с ним и его старшим братом - Кевином. У него оказывается есть старший брат.
— Не обращай на своего дядю внимания, — советую ему я.
— Кто бы собирался, – хмыкнул он.
Сидеть здесь больше не было смысла, да и нас могут поймать, и тогда нам придется выслушивать худые слова и платить штраф за проникновение в чью-то собственность.
— Стой! Смотри что! — я размахалась пиццей у его лица и приготовилась говорить. Мы пришли пообедать в придорожную закусочную, расположенную не так близко к моему дому. Настроение на сегодня - есть, гулять и дышать там, где пахнет бензином.
— Что?
Скотт играл с куском пиццы у него в тарелке.
— Ты говоришь помнишь себя в той жизни, верно? Как на счет разоблачения? Я не хочу, чтобы ты считал меня больной на голову, если ты не Николас. А окажись ты не им, я просто скажу тебе, что пошутила, что моя душа обитала еще где-то!
Скотт рассмеялся.
— Хорошо.
— И ты обязан будешь поверить! — я тоже посмеялась, и потом наступила тишина. Это значит, что мне пора начинать игру под названием "Помню - значит докажу". Так себе название я придумала для нашей персональной игры, но было бы дело только в этом!
— Помнишь, когда Виолетта покупала хлеб в лавке, что сказал ей парень, собирающийся познакомиться с ней? — честно, я хотела, чтобы он ответил правильно.
— Он сказал, что булки Виолетты хрустят намного приятнее, чем эти, —Скотт тыкнул пальцем салфетницу и продолжил жевать пиццу.
— Значит, ты все-таки он? — мне было приятно осознавать, что чудеса в жизни все-таки случаются. Кто поверит нам, рассказав мы об этом? Никто. Мы странные с ним люди.
— Все это время я водил тебя вокруг пальца, – показывает указательный, за который я попыталась ухватиться и сделать ему больно, но не вышло, — Но теперь я могу сказать прямо. Да, я Николас Сандерс из Монреаля. Жил в прошлом веке, мать его!
Меня рассмешила его речь. Этот парень в этой жизни даже веселее, чем в прошлой, зачем он скрывал свое чувство юмора все эти дни? А я знаю, почему. Ведь Николас Сандерс - это тот, кто не стесняется бросить жвачку в девочку, а стесняется своих положительных черт.
Дома меня встретили не особо хорошо. Не так, как обычно:
— Оливия, я не хочу, чтобы ты общалась с ним.
— Это мой друг.
— Он не внушает мне доверия.
— А мне не внушаете доверия вы. Кто еще, если не мама с папой могут сказать своему ребенку, что он нормальный, — из моих уст вырвались слова с подтекстом о моей прошлой жизни. Я имела ввиду, что хочу дружить с парнем, который понимает меня. Всю меня.
— Мальчик девочке — не друг!
— Мама Оливии не советчик! — вхожу в комнату и закрываю перед ее носом дверь.
Я не хочу обижать маму, но именно этого она всю жизнь от меня ждет. Несколько лет назад папа ушел от нее именно потому, что она не могла слезть с кокаиновой зависимости. Недавно я назвала мужчину, сидевший за одним столом с мамой - папой. Это не мой настоящий отец, но когда мама решила с ним жить, я увидела в нем не отчима, которых принято не любить и считать их за мусор, а человека, что помог маме наконец избавиться от зависимости. Он дал понять маме, что она человек, а кокаин - порошок, ничем не отличающийся от стирального. Только толку меньше - единственное отличие.
Мама почти что не занималась мной во времена зависимости. Мой папа был для меня и опорой и нежностью. Он не отказался от семьи, он отказался бороться с человеком, что посылает на три буквы помощь, и смазливо улыбается губящему недугу. Но я все равно люблю маму. Но я не хочу, чтобы мне что-то запрещал человек, который прогнал из своей жизни единственный светлый луч - моего отца. Она не знает так хорошо, что такое плохо и хорошо. Она потерялась между этими двумя сторонами.
—Оливия должна просто принять этот совет, – милым голоском говорит мама за дверью.
Я улыбаюсь такой манере мамы и набрав новую порцию кислорода в легкие, отвечаю:
—Оливия приняла его, — после этого об уходе мамы меня уведомили стуки ее тапочек с крепкой подошвой.
Плюхаюсь на свою любимую огромную кровать и замечаю, как что-то приземляется у моего лица. Это бумага для принтера. Беру в руку и вижу номер телефона. Не указано, кому он принадлежит. Полагаю, это очередная шутка Фредерика, где я ради интереса позвоню по этому номеру, а мне ответит один из школьных учителей.
Вбиваю номер в телефоне и жду с волнением ответа:
— Алло? — это был голос Скотта.
Я быстро скидываю и начинаю заливаться смехом. Моя комната со временем может стать публичным домом. Или можно написать сказку: "Оливия и комната секретов", где Оливия будет находить по всей комнате чужие вещи и то, что ей не принадлежит.