2
— Крис на обеде, — с улыбкой говорит Мэтт, сразу понимая, за чем именно пришли парни.
— Пепси что ли обедает?
— Ник принёс бургеры, так что пепси у них вместо десерта. Я помню, что проиграл и должен тебе денег, Гарри, — Мэтт усмехается, предвидя попытки напомнить о долге. — Отдам сегодня на вечеринке, засранец.
— Черт! — Гарри шлёпает себя по лбу. — Я совсем забыл про вечеринку.
Парни косятся на Гарри так, словно он убил всю их семью. А всё потому что речь идёт о вечеринке старшекурсников — о них в кампусе ходят легенды. О таких событиях никогда не забывают, многие даже готовятся к ним несколько дней подряд.
Нэйт говорит, что это сказки для первокурсников, ведь на деле эти вечеринки не представляют из себя ничего сверхъестественного — куча пьяных студентов, пьющих дешёвое пиво. Но меня туда всё равно не приглашают, что обидно, ведь там будет мой брат и мой парень, но не смотря на это, правила — есть правила, я по-прежнему остаюсь первокурсницей.
— Если хочешь, я останусь с тобой и никуда не пойду, — предлагает Гарри, потирая затылок, он явно хочет чтобы я отпустила его потусить, что совершенно нормально. — Ты намного важнее какой-то вечеринки.
— Каблук, — бросает Нэйт, маскируя это за наигранным кашлем. — И тряпка.
Оттого что Гарри чувствует вину за простой поход на вечеринку, я ощущаю себя ещё хуже.
— Всё в порядке, правда, иди, — «я ведь целовала твоего друга и совсем не хотела останавливаться». — Ты должен пойти и повеселиться перед началом учебного года. У меня всё равно не будет сегодня времени, нужно столько вещей разобрать.
— Короче, мы пойдём за Крисом, пока он не уехал с нашими деньгами, — Нэйт подталкивает Гарри в спину. — Мелкая, подожди здесь, если увидишь убегающего Криса, то сразу звони, а лучше поиграй с ним в борцов и сбей с ног.
И они вот так просто уходят, оставляя меня с Мэттом наедине и даже не подозревая, что прямо сейчас я сгораю от неловкости и стыда.
Мэтт провожает ребят с такой грустью во взгляде, будто они — его родители, которые сдали его в детский дом, а он — безжалостный ребенок, который не понимает почему его оставили одного. Чувствую себя ужасно. Начнём с того, что это не я поцеловала его, а он меня. Не я разбрасывалась громкими словами. И это я должна смотреть на ребят, как на родителей, которые избавились от меня.
Натягиваю рукава лонгслива пониже на кисти рук и, сжав кулаки, направляюсь в сторону машины.
— Эйви, подожди.
Тут же останавливаюсь, и уже ненавижу себя за это.
— Нужно поговорить.
— Когда мне нужно было поговорить, — бросаю я, не оборачиваясь, — ты выбрал игнор.
— Эйви.
Я чёртова тряпка, потому что мягкость в его голосе заставляет меня обернуться. Поджав губы, он кивает в сторону, и я нехотя следую за ним.
Тряпка в квадрате.
Присаживаюсь на груду из старых шин, Мэтт молча садится рядом, словно ждёт чего-то, но я даже не думаю начинать разговор первой и хоть как-то помогать ему. Я тряпка в квадрате, но пока ещё не в кубе.
Пытаясь скрыть волнение, плотно сжимаю челюсть и начинаю перебирать пальцы. Чувство вины за ту Рождественскую ночь сопровождает меня каждую секунду.
Сцепив пальцы в замок, Мэтт некоторое время смотрит вперёд, а затем переводит взгляд на меня. Лёгкий ветер треплет каштановые волосы, а солнце светит прямо в лицо, отчего голубые глаза светятся. Он немного щурится от ярких лучей, и в уголках глаз образовываются маленькие морщинки, которые нисколько не портят его красивое лицо.
Этот парень красив настолько, что от отчаяния хочется ударить его за это.
— Я хотел извиниться за своё идиотское поведение в рождественскую ночь.
— Эм, очень вовремя. Кстати, не напомнишь, какой сейчас месяц? — поджав губы, поднимаю взгляд к небу на пару долгих секунд, чтобы дать себе передышку, потому что голубые глаза напротив заставляют мою кровь кипеть от злости и обиды. — Уже конец августа, если не ошибаюсь? Спустя восемь месяцев ты решил заговорить со мной.
— А ты хорошо считаешь, я изначально знал, что тебя возьмут в этот университет, здесь нужен высокий уровень интеллекта.
— Знаешь, обычно я люблю твоё чувство юмора, но сегодня что-то не смешно. Ты избегал меня почти год, а сейчас просто подходишь, будто прошло всего лишь пару дней. Мне не нужны твои объяснения или извинения, Мэтт, по крайней мере, уже не нужны.
— Я так не думаю.
— Хорошо, что у меня своя голова на плечах, верно? Или ты думаешь, что после извинения я радостно кинусь тебе в объятия, и мы побежим отмечать восстановление нашей дружбы в кафе?
— Никто не говорил о восстановлении дружбы.
Ауч. Мудак в квадрате. Меня не должны задевать его слова, но почему-то всё происходит в точности наоборот.
— Это был сарказм. Мне совершенно неинтересно слушать всё это, Мэтт. Случившееся давно в прошлом.
— Ты продолжаешь сидеть здесь и язвить, потому что злишься на меня, Эйви, но при этом хочешь услышать как извинения, так и оправдания. И если ты снова скажешь, что я не прав, то я прямо сейчас оставлю тебя в покое и вернусь к работе.
Остатки гордости не позволяют сказать вслух: «Да, я хочу услышать твои извинения, узнать, что произошло, потому что эти вопросы на протяжении восьми месяцев медленно сводили меня с ума».
— Как видишь, — пожимаю плечами, — я всё ещё зачем-то продолжаю сидеть здесь. Возможно, это всё из уважения к дружбе, которая была у нас когда-то. Так что...
Теперь я официально тряпка в кубе.
Приподняв уголки губ, Мэтт кивает, а я борюсь с желанием ударить его. Он сидит весь такой уверенный в себе и раскидывается улыбками, а я в этот момент чувствую себя максимально неловко, говоря о прошлом.
На самом деле я ни за что на свете не хочу обсуждать эту тему, но при этом до безумия хочу знать, почему он перечеркнул нашу дружбу, не удостоив меня даже грёбаным смс с коротким объяснением.
Тот поцелуй перевернул что-то важное внутри, но со временем я убедила себя в том, что это было всего лишь моей галлюцинацией. И я думала, что мы с ним никогда не заговорим об этом, а если и заговорим, то я сделаю вид, что не понимаю о чём он. Но сейчас я выдала ему даже подсчёт месяцев, на протяжении которых мы не общались. Боже, подарите мне немного ума на Рождество. Хотя я теперь не отмечаю Рождество.
Самое страшное, что в то утро, когда ребята уехали, я проснулась с мыслью о том, что хочу поговорить с Мэттом о нас. Хотела, чтобы мы вместе решили, что нам делать дальше с нашими чувствами, ведь больше не было смысла скрывать их друг от друга. Но Мэтт решил исчезнуть, как привидение. Его нужно было назвать Каспером при рождении, тогда было бы ещё смешнее.
Да, мы поступили неправильно, но при этом мне было безумно обидно, что он решил сделать вид, будто ничего не было, а затем включил игнор. Это раздавило меня.
Но самое страшное, что из-за этого мы потеряли нашу дружбу.
Мне не хватает его, не хватает наших разговоров и того, как мы понимали друг друга с полуслова. Редко встретишь человека, время с которым пролетает со скоростью света, и сколько бы вы ни говорили — тебе всё мало.
Наигранная улыбка постепенно сходит с красивого лица, и я наконец-то вижу перед собой серьёзного парня.
— Я перебрал в ту ночь, — он проводит пальцами по непослушным волосам, — вот и дал слабину. Прости, что поступил так с тобой и с Гарри. Знаю, что глупо просить прощения спустя столько времени, но мне было чертовски стыдно за то, что я натворил по пьяни. Не знал, что сказать тебе, думаю, всё и так было очевидно.
— Ты не был пьяным в ту ночь, ты выпил бутылку пива.
— Ты что-то путаешь, Эйвс, я был в хлам. Нэйтан ведь принёс виски.
— Нэйт принёс виски и сам же его выпил. Мы весь вечер были рядом, ты выпил всего лишь бутылку пива.
Острые скулы парня напрягаются, а голубой цвет глаз темнеет. Он злится, я тоже. Злюсь на протяжении нескольких месяцев, убеждаю себя в том, что ничего не было, но воспоминания вбиты в голову настолько, что я до сих пор чувствую прикосновения его тёплых пальцев. Проклятье, мысли о том моменте, кружат мою голову, и это до невозможности бесит, но я ничего не могу с собой поделать.
— В любом случае, это было ошибкой, Эйви. И мы оба это понимаем.
— Значит, я твоя пьяная ошибка, да? — невесело усмехнувшись, киваю. — Не пойму, кто из нас двоих старше, потому что алкоголем сейчас прикрываюсь не я, хотя могла бы.
— Чёрт, Эйвори, — парень трёт пальцами переносицу. — Ты младшая сестра одного моего друга и девушка другого. Ты ведь понимаешь, что я имею в виду под словом «ошибка».
Тогда зачем мы совершили эту ошибку и похоронили нашу дружбу? И если это была всего лишь ошибка, то почему ты исчез? Если ты дорожил нашей дружбой, то какого хрена даже не ответил на сообщение?
Хочу задать эти вопросы вслух, но не могу. Я настолько слабая, что буквально нахожусь в шаге от того, чтобы расплакаться и боюсь, что как только начну говорить, то буквально впаду в истерику.
Знал ли Гарри, что мы так тесно общались? Я не говорила ему, думаю, что Мэтт тоже. Мы с Мэттом слишком часто созванивались, разговаривали о всякой ерунде, одновременно смотрели фильмы в интернете. Я могла часами слушать его голос и смех. Конечно, мы разговаривали и о Гарри с Нэйтом, я рассказывала про их жизнь в школе, а Мэтт о том, что происходит с ними и его братьями в университете. Когда Мэтт гостил у нас, мы могли проговорить на кухне до самого утра, поедая шоколадное печенье с молоком.
Из-за того, что об этом общении знали только мы, некому было сказать нам о том, что это неправильно, что это не закончится хорошо.
Было ли у нас притяжение? Было. Оно было настолько сильным, что зачастую ему или мне приходилось выходить из комнаты. Взгляды, мимолётные касания — всё это было, но парень умело переводил каждую ситуацию в шутку. До той Рождественской ночи.
И раз уж пришло время серьёзного разговора, то я хочу разобраться в мыслях Мэтта, понять, почувствовал ли он в ту ночь то же самое, что и я. Что было между нами на тот момент: помутнение рассудка, желание отвлечься или что-то большее?
— Понимаю, и я не обижаюсь на тебя, Мэтт, очень сильно злюсь, но не обижаюсь. Ведь не только ты в ту ночь облажался, верно? — заставляю себя выдавить натянутую улыбку. — Я просто очень сильно скучала по тебе. Как по другу, разумеется.
— Я тоже скучал по тебе, Эйви, — опустив взгляд, он приподнимает уголки губ, — чертовски сильно скучал.
— Но ты... — сжав пальцами край лонгслива, пытаюсь справиться с волнением и дрожью в руках. — Уже прошло много времени, и я знаю, что нам стоит навсегда вычеркнуть то событие из прошлого, но мне нужно разобраться только в одном. Те слова, что ты тогда сказал мне, на тот момент это было по-настоящему или же...
— Я, кажется, только что сказал, что был пьян. Так что мог наговорить много чего.
— Хорошо, не будем о словах. Давай поговорим о действиях. Ты целовал меня так... Чёрт возьми, — невесело усмехнувшись, натягиваю кепку пониже на глаза, — знаю, как всё это сейчас звучит, и мне очень неловко говорить об этом, чувствую себя полной идиоткой, что на самом деле правда. Но мне действительно нужна ясность, чтобы окончательно оставить всё в прошлом. Тот поцелуй, это было...
Волшебно. Незабываемо. Так, словно в целом мире нет ничего и никого, кого бы он хотел так же сильно как меня.
Я всё ещё помню, как его крепкие руки сжимали мою талию, заставляя задыхаться от каждого прикосновения. Всё ещё чувствую горячее дыхание на своих губах, когда он шептал будоражащие сердце слова.
От волнения не могу собрать мысли и выдать что-то внятное. Не получается привести нормальные аргументы, и боюсь, что со стороны моя бессвязная речь выглядит как лепет по уши влюблённой девочки, и усмешка Мэтта только подтверждает это. Я хотела выглядеть так, будто давно отпустила эту ситуацию, а на деле всё выходит наоборот, и я уже жалею о каждом сказанном слове.
— Эйви, — слегка улыбнувшись, Мэтт закидывает руку на моё плечо и покачивает головой, — ты нравишься мне, очень сильно нравишься. Ты хорошая и милая, а ещё добрая. Не знаю, как это выглядит с твоей стороны, но для меня это чистая и нелепая случайность, понимаешь? Знаю, что для таких мыслей я сам дал охренеть какой огромный повод и... Мне жаль, что всё так получилось, но я всегда воспринимал тебя, как подругу, не больше. В случившемся виноваты лишь я и алкоголь. Надеюсь, ты не рассчитывала на что-то большее.
Даже если бы сейчас сюда прилетел Джастин Бибер на блестящем розовом вертолёте и сказал мне, что является моим биологическим отцом, я была бы в меньшем потрясении. Это непохоже на Мэтта, слишком трусливо с его стороны прикрываться алкоголем, «случайностью» и ещё бог знает чем, вместо того, чтобы поговорить серьёзно.
А может, я просто хочу, чтобы Мэтт испытывал ко мне что-то и ответил по-другому, поэтому так сильно злюсь сейчас. Но в любом случае, я больше не намерена это слушать.
«Надеюсь, ты не рассчитывала на что-то большее» — эти слова заставляют желудок больно скрутиться. Лёгкие сжимаются так, будто меня хорошенько ударили в солнечное сплетение.
— Надеюсь, — невесело усмехнувшись, покачиваю головой, — ты не со всеми такой мудак.
Поднявшись на ноги, направляюсь к машине Нэйта, но не успеваю сделать и пары шагов, как пальцы Мэтта касаются моей спины. Сквозь тонкую ткань лонгслива, они проскальзывают под застёжку бюстгальтера и, сжав ее, тянут назад.
Так меня ещё никто не пытался остановить.
Обернувшись, с возмущением вскидываю брови.
— Я ещё не закончил, Эйви, — приподняв уголки губ, он пожимает плечами. — Это невежливо.
— Знаешь, куда ты можешь засунуть себе эту вежливость?
— Ответ на этот вопрос креативный?
— Боже! Я ведь пыталась поговорить нормально, — не сдержавшись, с яростью тыкаю пальцем в его грудь, — а ты ведёшь себя как последний козёл! Я тебя не узнаю и не понимаю, что с тобой, Мэтт, и если тебя это всё так смешит, зачем вообще нужно было начинать этот разговор...
Замолкаю, потому что к зданию Севен подъезжает красная блестящая легковушка. Автомобиль останавливается перед нами, и из салона выходит блондинка — типичная кукла из американских фильмов. А запах её до жути сладких духов перекрывает даже запах горького машинного масла.
— Мэтти, как хорошо, что ты здесь! — она быстро перебирает каблуками, подходя к нам. — У меня что-то страшное с машиной.
— Никуда не уходи, — просит меня парень.
Тоже мнe, нашёлся командир. Но я почему-то остаюсь на месте.
Тряпка в кубе, умноженная на бесконечность.
— У меня под капотом постоянно какая-то лужа, уверена, что течёт машинное масло, не посмотришь?
Мэтт, с улыбкой, соглашается. Уперевшись ладонями в открытый капот, он склоняется над внутренностями автомобиля. Футболка на его спине натягивается, выделяя напряжённые мышцы спины.
Грёбаный Мэтт Стурниоло.
Должна признать, что эта картинка настолько привлекательна, что мне приходится отвернуться.
— Он хорош, правда? — спрашивает Сэнди (так её зовут), глядя на задницу парня.
— Да. Жаль, что гей.
Не знаю, зачем говорю это, но Мэтт так выбесил меня, что я решаю пустить по кампусу слушок.
— Не может быть! Я думала только один из его братьев гей! — рассмеявшись, она прикрывает рот руками. — Ни за что не поверю.
— Разве натуралы бывают настолько хороши? — приподняв кепку, скептически вскидываю бровь и вижу, как выступает тень сомнения в зелёных глазах Сэнди. — У него даже парень есть.
— Да ладно! Нет! — удивлённо шепчет она, накрывая губы ладонью. — И кто он?
— Нэйтан Доу, — получай, продажный козёл, это тебе в придачу к «Ролексам».
Глаза Сэнди расширяются до размера Марса, она смотрит то на меня, то на Мэтта, а я лишь небрежно пожимаю плечами, наслаждаясь глупой местью на уровне детского сада.
— Погоди, разве Нэйтан не твой брат? Я помню тебя, ты несколько раз приезжала в прошлом году.
— Да, мы с ним очень близки, поэтому я узнала первая.
Она снова ахает, а я, прикрыв глаза, обречённо киваю с видом доктора, который сообщает родственникам больного, что тот скончался.
— Можешь не беспокоиться, Сэнди, — говорит Мэтт, вытирая ладони о бёдра. — Это всего лишь вода. Такое бывает, это совершенно нормально, — улыбка постепенно сходит с лица, когда он замечает настороженность во взгляде девушки. — Что такое?
— Сколько я должна?
— Пустяки, я даже ничего не сделал. Идёшь сегодня на вечеринку?
— Н-не знаю, — говорит она, идя к машине, — что бы там ни было, Мэтти, не стоит скрывать себя настоящего, ведь возможность быть собой означает свободу. Всё наше общество поддержит тебя, обещаю.
Сэнди скрывается в салоне своего автомобиля, а Мэтт задумчиво смотрит ей вслед.
Прикусив губу, опускаю голову, пряча довольную улыбку под козырьком кепки.
— Даже не хочу знать, что ты ей про меня наплела, — улыбнувшись, Мэтт покачивает головой.
Спустя несколько долгих секунд молчания, Мэтт поворачивается, глаза внимательно изучают моё лицо, и я не понимаю, это солнце так нещадно палит или же взгляд парня заставляет меня гореть.
— Слушай, Эйви, прости, если обидел и задел твои...
— Я больше не хочу об этом разговаривать, — вскидываю ладонь, чтобы остановить. Хватит с меня унижений. — Давай больше никогда не будем вспоминать об этом, ладно? Этого просто не было. Всё, что мне нужно — избежать неловких ситуаций в будущем, не хочу, чтобы Гарри было больно из-за того, что произошло.
Вдали слышится смех наших друзей, и я с облегчением выдыхаю.
— Кстати, — тихо говорю я, пока машу рукой счастливому (забравшему денежный долг) Гарри, который демонстративно обмахивается зелёными купюрами, как веером, — мне не понравилось целоваться с тобой, Бернард. Это так, к слову. Было ужасно.
Прикусив губу, Мэтт прячет ладони в карманы тёмных джинсов и, борясь с улыбкой, покачивает головой.
— Ты ещё такой ребёнок, Эйви.
— А ты ещё такой... Такой...
— Что такое? — он вскидывает брови. — Фантазия закончилась? Я могу помочь, потому что знаю много синонимов к слову «охренительный».
— Лучше подбери синонимы к словосочетанию «недоразвитый козёл».
Губы парня расплываются в улыбке, очень хочу улыбнуться в ответ, но яростно борюсь с этим сильным желанием.