Chapter 4
Кровать и одеяло - единственное, что сейчас воспринимается должным образом. Хеджин не хочет выходить отсюда, да и на учёбу тоже, если честно. И всё не потому, что сегодня математика, к которой, как обычно, не готова совсем, потому что не до неё, а всё из-за одного-единственного человека. Тот, кто каждую ночь приходит во сне и... Дальше ничего хорошего, за исключением смятых простыней и мокрых от слёз подушек, не происходит. Уже тошнит от количества выпитого кофе, пустые стаканчики из-под которого расставлены возле кровати нестройным рядом, кусок в горло не лезет, а тело напоминает переваренное в адском котле нечто - внешний вид оставляет желать лучшего, ничем от внутреннего состояния не отличаясь.
Прямо сейчас Хеджин не может оторвать взгляд от большого напольного зеркала, в нём собственное отражение кажется каким-то неопределённым и странным. Опухшие щёки со следами от подушки после долгого лежания; волосы растрёпаны и напоминают самое настоящее гнездо вороны, хотя у той оно куда лучше этого бардака; под глазами лунные кратеры, слишком сильно выделяющиеся на бледной -от недосыпа и недостатка витаминов в организме - коже. Такую даже самый отбитый маньяк из тёмной подворотни испугается, с диким воплем удерёт. Тяжело вздыхает и вооружается расчёской, чтобы хоть как-то себя в порядок привести.
Хоть спустя пятнадцать минут всё вроде бы с внешним видом нормально, но упорно не покидает чувство, будто чего-то не хватает. Ощущение неполноценности грызёт, так, словно какая-то часть внутреннего стержня, опоры, отсутствует.
Сейчас бы вернуться в прошлое, хотя бы на миг, в то самое время, когда ничего этого не было. Когда семья полная, где царят любовь, поддержка и нежность, родители живут счастливо и ни о чём не жалеют. Это со временем Хеджин узнает, что папа больше не будет жить с мамой, а от семьи останется одно только название. Неудивительно, но развод родителей оставляет свой отпечаток на сердце четырнадцатилетней девочки, как раз начинается подростковый возраст, да и шалящие гормоны делают своё «грязное» дело. Детский взгляд черствеет, а сердце покрывается корочкой льда, который, наверное, невозможно растопить ни одеялами, ни камином. Естественно также то, что отношения с матерью портятся с каждым днём, ведь та пускается во все тяжкие, перестав уделять должное внимание дочери, а спустя полгода в один «прекрасный» день Хеджин знакомится с «дядюшкой Тэилем» и «Мун Бёль-онни», которые будут жить с ними. В первое время без горьких слёз в подушку по ночам, типичной детской ревности и волчьих взглядов в сторону «семейки» не обходится, особенно её раздражает вечно улыбчивая, красивая светловолосая девочка с немного вытянутым лицом и оленьими невинными глазами, которую приходится называть сестрой, делить с ней комнату и любовь, на минуточку, родной матери. Мысли эгоистичные и такие же неправильные, как и всё её существование в этом мире, так сначала думает Хеджин, а потом... Всё как-то налаживается, постепенно, она привыкает и даже пытается делать первые шаги в общении, потому что надоедает враждовать, да и нервные клетки, как известно, не восстанавливаются.
Когда не приходится терпеть насмешки одноклассников, которые, ну, естественно, касаются внешнего вида. Новая школа, новые лица, но кое-что неизменно: подростки жестокие. А кому может понравиться полная девчонка, постоянно витающая в облаках, для которой рисование куда лучше суровой реальности со своими взлётами и падениями? Им не нравится, но только вот Хеджин не «сахарная», отмалчиваться в углу и терпеть высказывания в свой адрес, режущие порой не хуже ножа, не будет. Срывается часто, много, когда загоняют в угол, как кошки мышь, поэтому домой приходит с синяками и разбитыми костяшками - достаётся в основном другим, так как преимущество в силе на стороне Хеджин. И гордится ей (ну кто бы мог подумать) не мама, а дядюшка Тэиль (папой называть язык до сих пор не поворачивается), каждый раз раны обрабатывающий, он постоянно улыбается, со смехом добавляя, что такая девушка сама будет парня защищать, а не наоборот, вот тогда Хеджин понимает, что это именно её человек. Тот самый, кто не уйдёт, не предаст, а поймёт, простит и поддержит.
Хеджин коротко улыбается, попутно игнорируя звонки с неизвестного номера, достающего уже третий день подряд, а потом вообще в чёрный список заносит, чтобы не звонил больше, и включает первую попавшуюся песню в плейлисте, занимая исходное положение.
«Танцуй, когда плохо или хорошо -
- неважно, просто двигайся, высвободи наружу своё внутреннее «Я» и отдайся ритму», говорит ей как-то Тэн, когда в клуб тащит, но не пить алкоголь, а «покорять» танцпол. Хеджин сначала фыркает, со скепсисом относясь к этому, а потом постепенно втягивается в процесс. Привычка такая - следовать советам Читтапона и во многом слушаться. Он старше, опытнее и знает многое. Может, друг из него порой никудышный, но зато психолог очень даже хороший.
Некоторые считают, что у них что-то да получится в будущем, ибо много времени вместе проводят, позволяют себе порой обняться и, максимум, послать воздушный поцелуй. Глупо, банально так думать, потому что Тэн с ней носится как с младшей сестрой, порой своей заботой перегибая палку и раздражая привыкшую к самостоятельности девушку. Вкусы у Тэна другие, и Ан же не входит в число претенденток на его сердце.
Просто друзья, что никогда парой не станут, несмотря на усилия посторонних. Те самые, для кого важно быть рядом и поддерживать и в горе, и в радости, а не снимать напряжение через постель за счёт друг друга. Говорят, такой дружбы не бывает, ведь кто-то обязательно влюбляется и отношениям, даже самым длительным, наступает конец, люди расходятся по разным берегам, как в море корабли, и вспоминают эти мгновения сначала с улыбкой, а потом уже с болью, резавшей сердце на частички, которые в целое не соберёшь.
И Хеджин срывается. Резко, как выпущенная стрела из лука, шагает вперёд походкой манекенщицы, руками скользя по телу, остановившись, отводит ногу в сторону, виляя бёдрами, прогибая спину; плавно прокатывается по полу, выгибаясь и медленно поднимаясь, а затем всё по инерции - резко, плавно, давно отточенные до автоматизма движения и взгляд в упор на собственное отражение, чтобы следить за тем, как выражение лица меняется, а тело поддаётся ритму, уносящему далеко, за пределы этой комнаты в целом. Особенно в тот момент, когда садится на раздвинутые колени и выгибает позвоночник назад, до цветных звёздочек в глазах и простреливающего ощущения в пояснице.
Мурашки по телу, а мир перед глазами меняется до неузнаваемости. Перед ней лицо, озарённое тёплой улыбкой, тёмные омуты прожигают насквозь, в душу смотрят и манят своим ярким светом, и Хеджин летит к нему, как мотылёк к языкам пламени, зная, что гибель неизбежна в любом случае. Тогда зачем сопротивляться? Может, пора просто прекратить идти на поводу разума и послушать сердце? Невидимые цепи, что сковывали, рассыпаются, позволяя подлететь ближе и ухватиться за мечту, что сейчас очень близко, буквально в метре. Но внезапно всё рушится, и она падает в бездну, вновь, не удержавшись, протягивая руку навстречу, резко, словно крыльев лишают, не успев даже коснуться протянутой ладони в ответ. В мыслях едкий туман, окутывающий разум и забирающий его от неё, отчего глаза распахивает, обнаруживая себя всё так же возле зеркала.
Это ненормально. Вообще ненормально. Хеджин головой трясёт в попытках придти в себя и унять сковавшее тело дрожь, да только вот губы будто бы своей жизнью живут, а ногти в ладони впиваются, чтобы не тряслись как при ломке. Легче? Нет. Труднее и запутаннее? Естественно. Потому что воспоминания опять накрывают, смешиваясь в мозгу, который после бессонной ночи вообще плохо соображает, хотя это его вполне обычное состояние, вызывая желание то ли всё это повторить, то ли избавиться от этих мыслей.
Неправильных, но таких желанных...
- Идиотский Ли Тэён, - шипит рассерженной змеёй, но улыбка всё равно на губах расцветает, которые прикрывает ладошкой и как-то по-детски хихикает. Принятие - последняя стадия, когда уже больше не сделаешь ничего, остаётся только смириться и плыть по течению. Хеджин давно свои чувства к этому человеку принимает, впустив в своё сердце, но вот осознаёт это в полной только сейчас, когда страх отпустить и потерять верёвкой вокруг шеи обматывается и завязывается в узлы, сдавливая горло при каждом вдохе без права на выдох.
Ведь задыхаться от Тэёна, - всё равно, что дышать, - норма и необходимость.