Часть 21
В палате мужчины стояли рядом с Нат и Тони — счастливыми родителями, и обсуждали, как будут звать малышку, а Сэмми в это время стояла у больничной колыбельки, уже зная, что Романофф настоит на том, что ту будут звать Сьюзи.
Малышка просто чудо и от нее невозможно оторвать глаз. Доктор Карев осмотрел ребенка, они с мамой в полном порядке. Как только Тони перевел взгляд на Сэмми, она почувствовала это и, попрощавшись со всеми, направилась к выходу. Находиться среди Мстителей по-прежнему невыносимо. На выходе Сэмми сталкивается со Стивом. Буквально отлетев от его груди, девушка прошипела от боли. «Какие же суперсолдаты все-таки каменные», подумалось ей. Стив и сам не ожидал увидеться с Сэмми, поэтому у девушки получилось воспользоваться заминкой и обойти Роджерса, но тот побежал за ней.
— Стой! Да подожди же ты.
— Оставь меня, Роджерс.
— Саманта! — кричит Стив на весь коридор так громко, что на этот крик оборачивается буквально вся больница. — Немедленно остановись, приказ Капитана.
И Сэм остановилась. Она постояла какое-то время спиной к Стиву и ему начало казаться, что он победил, но это не так. Когда Сэм обернулась, то быстро и злобно направилась на Кэпа, взяв его за куртку в районе груди, прижала к стене.
— Я тебе не Саманта, я Сэм. Это не сокращение, это мое имя. Никогда не смей меня звать Самантой, тем более, не смей приказывать. Капитана?! Я старше тебя по званию, которое заслужила в бою. Ты же сам себя короновал и пытаешься козырять своим статусом? Выдуманным? Стив Роджерс, выкинешь еще раз подобное и я сломаю тебе пару ребер в то же мгновение, прямо на глазах у всего мира.
После этой гневной речи, девушка отпускает Кэпа.
— Мне удалось привлечь твое внимание, — Стив наконец выдыхает. Его очевидно не напугало такое поведение девушки. Он считает себя победителем, ведь добился желаемого: его слушают. — Прошу тебя, вернись. Баки сам не свой.
— Не смей говорить со мной о Баки, — шипит от злости Сэм и начинает уходить.
— Почему же? Я с ним был большую часть своей жизни, а ты влюбила его в себя и потом скрывалась всю жизнь.
Сэм снова остановилась, но в этот раз не находит в себе сил обернуться. Стив продолжает:
— Снова пришла в его жизнь и почти вышла за другого. Прямо на его глазах.
За это Стив Роджерс получил пощечину такой силы, что даже суперсолдат ощутил удар. Это вернуло Кэпа в реальность и он понял, что сказал лишнего, но поздно. Стив не хотел говорить этого, но сказал. Может и хотел, но не так грубо. Почему-то, именно рядом с Сэмми он говорит не то, что хочет, или наоборот не может найти слов, пока его отчитывают. Причиной всех разногласий между ними всегда был Баки. Или нет?
Этот разговор услышал Сэм Уилсон. Он не стал вмешиваться, но решает теперь подойти к Стиву и поговорить.
— Что это было? — требует ответа Сокол.
— Не знаю, кажется, я сказал лишнего...
— Стив?! Кажется!
— Я сказал лишнего, — признает Роджерс и поднимает глаза на Уилсона.
— Ее пытался убить Зимний Солдат. Она всю жизнь борется со злом больше и дольше любого из нас. Если она говорит, что не может всего исправить, я ей верю. А ты до сих пор не доверяешь?
— Конечно доверяю, Сэм. Просто не могу держать язык за зубами.
Кто был еще свидетелем этой сцены и разговора позже? Барнс. Белвью не так далеко от Сиэтла, поэтому Баки направляется в дом Сэмми, координаты которого ему буквально вчера все же отправили.
Звонок в дверь дома Сэмми оказался полным неожиданности. Не предвиделось никакой доставки, а соседи далеко и не зашли бы просто так. Девушка открывает и видит Баки. Ошеломленного Баки.
— И ты построила этот дом сама? — Барнс осматривает дом с приоткрытым ртом от начала и до конца.
— Не такой уж он и большой, Сержант. — со скромной улыбкой скромничает Сэм. — Войдешь?
Дом, на самом деле, невероятно огромный: два этажа, подвал, гараж плюс мастерская; первый этаж состоит из кухни, малой и большой гостиной, двух ванных комнат, студии звукозаписи со множеством инструментов, двух гостевых спален; второй этаж включает в себя спальню Сэмми и ванную комнату, в которою можно войти только с ее спальни, гардеробную, целых четыре спальни для гостей и столько же ванных комнат, огромная пустая комната, предназначение которой еще не предопределенно. И это помимо того, что дом находится в частном секторе с огромной площадью земель. Соседи не ближе чем в трёхстах метрах друг от друга.
Осматривая неспешно и основательно комнаты, пока Сэмми возилась в мастерской, Баки всё больше поражался масштабами. Найдя девушку в этом огромном доме, он не может не спросить:
— Так, ты это силой мысли сделала?
— Силой рук, — продолжая возиться с шурупами, отвечает Сэм. — Иначе теряется смысл. Не знаю, что делать со свободным местом на втором этаже. Есть мысли?
— Мои мысли? — удивляется Бак.
— Ну да. Я тут за архитектора, прораба, инженера, проектировщика, дизайнера интерьера, электрика, мебельщика и много кого еще. Мне интересно твое мнение.
— Думаю, можно оставить просто большую комнату. Сделаешь рабочий кабинет, или вроде того. Не ожидал, что твой дом будет таким огромным, — Баки берет со столешницы отвертку и вертит ее в руке.
— Когда мне грустно, я занимаюсь монотонным трудом, или начинаю все мыть, дотошно. Было много свободного времени и огромное желание иметь свое место в мире. По маленьким съемным квартирам я устала скитаться. Думаю, ты меня понимаешь.
— Как никто другой, — грустно отвечает Бак.
— А ты хотел по-быстрому слинять от меня? Вообще, я не заставляю тебя мне помогать и ты можешь... — не успев договорить, Сэм замечает, как Барнс начал снимать свою куртку, давая понять, что он остается.
— У нас много работы, малышка.
Много часов до поздней ночи они работали в мастерской и лишь пару раз отвлекались на то, чтобы поесть. Точнее, Сэмми приносила еду прямо в мастерскую. Кровати в доме Барнс так и не заметил, был лишь один матрац. Посмотрев на часы и увидев, что уже за полночь, Бак начал собираться, но Сэм его останавливает.
— Послушай, уже поздно, — она прикусывает губу, смущаясь, — ты можешь остаться. Правда, спального места у меня нет. Я сплю на полу. Крошечный матрац — все, что пока есть. Если тебя такое устроит, то ты можешь выбрать любую комнату и...
— Я привык спать на полу.
— Только, чтоб без намеков, Сержант, — улыбаясь предупреждает девушка.
— Кажется, это ты просила взять тебя прямо на столе, — кокетливо отвечает Барнс, на что в ответ Сэм закатывает глаза.
— Ты бы отпустил меня, а мне надо было сбе-е-жать. Гидра должна была поверить, что я могу за себя постоять.
— Так, Гидры больше нет?
В ответ девушка лишь покачала головой, давая понять, что все кончено и Барнс, который и так догадывался об этом, почувствовал облегчение и тепло внутри. Так или иначе, Гидры нет, а Сэмми прямо перед ним.
Благодаря тому, что Белвью близко к Вашингтону, никто не заметил, что Барнс помногу дней пропадал именно с Сэмми, помогая мастерить мебель в ее доме. Как оказалось, задним двором девушка не собиралась заниматься, поэтому на себя его взял именно Баки. Он сделал большую беседку с крышей, качели, садовую мебель прикупил на распродаже, а завершил обустройство двора, посадив несколько деревьев.
Так шли месяцы. Отношения между Сэмми и Баки становились лучше, но по-прежнему без капли намека на романтику. На день соулмейта они даже не виделись, у Барнса была срочная миссия в Техасе. Однако, не обошлось без неловких моментов. Например, как-то Сэмми смотрела на Баки выходящего из ванны в одном полотенце и раскраснелась так, что еще долго не могла вернуть привычный цвет лица. То ли это навело ее на воспоминания, то ли девушка просто не смогла оторвать от него взгляда. Напряжение нарастало, но никто не решался переступить черту. Стоит отметить, девушка больше не выглядит грустной, чаще улыбается, но Баки довольно долго знает ее, чтобы заподозрить неладное в этой временами натянутой улыбке.
Поздно вечером, застав Сэм в мастерской, где она обычно и проводит свободное время, Барнс решил всё наконец выяснить. Никаких больше недомолвок.
Подойдя к Сэмми ближе и, убрав рубанок из ее рук, Бак руками развернул лицо удивленной девушки на себя. Дождавшись ответной реакции и того, что она наконец отложит дела и обратит внимание, Баки спрашивает:
— Ты ведь не в порядке? Откройся мне. Покажи себя настоящую, без наигранной улыбки. Я ведь не сделаю тебе больно. Ты же знаешь. Я люблю тебя.
Короткое мгновение после этих слов девушка держит улыбку, но сдается. Сэм прижимается к мужской груди и начинает плакать на плече.
— Мне так больно, но сегодня будет последний день. Я так решила. Прошел срок. Поэтому, прямо сейчас грусть уходит, я отпускаю эту боль. Нельзя страдать вечно.
— Уверена? — Бак гладит волосы девушки.
— На все сто, Баки Барнс. А теперь, дай мне закончить делать эту чертову дверь, мне осталось только подровнять. Как только я повешу ее на петли, боль покинет меня. Так это работает.
— У-у-у. Пойду подальше. Будешь чай? С корицей.
Немного отстранившись от мужчины, Сэм начинает смеяться и смотрит в его прекрасные глаза.
— Ты же знаешь, что я люблю кофе, — она слегка толкает Баки в грудь в знак протеста.
— А еще я знаю, что много кофе пить вредно. Поэтому чай. Ты можешь мной командовать, но не в этот раз. Тут я главный, — Баки бережно вытирает слезы с женского лица.
— Ты главный, — тихо повторяет Сэмми.
Суперсолдат уходит готовить чай, а Сэмми заканчивает с дверью, берет ее с собой и идет вешать на вход в кухню. Бак, заливая кипяток в кружку, молча наблюдает за тем, как девушка сама навешивает дверь и знает, что Сэм это нужно, нужно сделать самой. Как только Сэмми вкручивает последний саморез...
С души падает камень. Боль ушла. Теперь я чувствую, что мне не хватает Хеля, но боль не заглушает остальные чувства. Я снова живу, а не существую. Ремонт в доме еще не закончен, но время пришло, это мне удалось определить безошибочно. Заметив, как я облегченно выдохнула, Баки улыбнулся.
— Как ты понял, что меня можно остановить, начав петь? Я сама этого не знала.
От этого вопроса Барнс аж поперхнулся.
— Ты постоянно напеваешь песни. Напевала. Когда мы были на миссиях по уничтожению Гидры. Даже если сидели в засаде. Ну и Уилсон как-то раз стащил твой плеер, там я услышал несколько песен, а эта сама пришла в мою голову.
— Спасибо, — теперь я оборачиваюсь на него и он видит мою улыбку, такую же, какая у него самого.
Пили чай мы в тишине. Кажется, Сержант до сих пор не верит в мое «возвращение». Надо это исправлять.
— Через три дня Рождество. Старк не собирается его отмечать, но я собираюсь нарушить эти планы, их отсутствие. Времени мало, еще нужно успеть все нарядить и купить подарки. Ты со мной?
— Праздновать? Сейчас? — удивляется Баки.
— А почему бы и нет? Да брось. Рож-дест-во. Такое нельзя пропускать.
Пока он раздумывает, встаю из-за стола, забираю свою и хочу взять его кружку, чтобы помыть их, но Сержант так задумался, что крепко сжимает несчастную посуду, что вот-вот лопнет под напором. Встав рядом со мной, Баки смотрит в мои глаза внимательно, пытаясь найти подвох.
— Что?
— Ты меня пугаешь.
— Это ты меня пугаешь, Сержант, — мои слова не выводят его из подвешенного состояния. — Хочешь доказательств, что я в порядке?
Не дожидаясь ответа, нежно целую Барнса. Мы ведь оба этого хотим. Сейчас меня не держит печаль камнем на дне, а Бак любит меня. К чему все эти сомнения и недомолвки?
— В следующий раз я не смогу остановиться на поцелуе. Ты учти это, — совершенно серьезно предупреждает Баки.
У меня нет причин ему не верить. Именно поэтому я старалась подобрать подходящее время для следующего поцелуя. Но когда это время настанет? Пока я раздумывала о подходящем времени, пришло время Рождества. Новость о том, что я вернулась, чтобы отпраздновать его со всеми, при том сама организовала праздник, поразила многих. Умею я произвести впечатление, однако. Навести шума? Запросто.
Наряжая последнюю елку, которых я приготовила четырнадцать по всей башне Старка, я не сразу замечаю, как ко мне подкрался Локи.
— Помощь нужна? Или ты предпочитаешь компанию Барнса? — внезапно спрашивает меня Бог в день Рождения Бога католического. Или... А как это устроено?
— Подай мне коробку и не драматизируй так, тебе не идет.
Подав коробку с игрушками, Локи спрашивает:
— Не хочу все испортить, но почему ты вернулась сейчас?
— Скажу тоже, что и всем: праздник же. Обожаю Рождество, — заметив, что подошел и Стив, добавляю: — А еще, это отличный повод подшутить над Тором, как в старые добрые. У меня это получится получше, чем у тебя.
— Вызов принят, смертная.
С этими словами Локи уходит готовить очередной коварный план Бога Хитрости. Он точно продумывает, как бы меня обставить. Мы с Локи давно боремся за звание «главный разводила», уступать я не намерена.
— Он всегда драматизирует, — говорит Стив.
— О, сударь, будьте так добры, подайте мне гирлянду, — театрально прошу Стива и он мне подыгрывает.
— Конечно, миледи, но подозреваю, что мой путь закончится смертью. Может, поцелуемся на удачу? — спрашивает Стив и подходит ближе.
— Уверена, ты будешь в порядке, доблестный рыцарь.
Дальше заходить я не намерена, на этом пора заканчивать театральную постановку.
— Держите, миледи.
Пока я украшаю последнюю елку, чувствую, что Роджерс еще стоит рядом, подбирая слова. Так и быть. Праздник, дам ему шанс извиниться.
— Прости меня, я сказал глупость. Не хотел тебя обидеть.
— Нет, Стив, хотел. Ты постоянно хочешь меня задеть, но... Мы не будем сегодня ссориться.
— Отлично, встретимся позже, — с грустью говорит Стив и уходит.
Осматривая последнюю наряженную мною елочку, убедившись, что все выглядит как нужно, я собираюсь идти за какао и замечаю, что в коробке осталась еще одна гирлянда. Настроение у меня хорошее и потому оборачиваю гирлянду вокруг себя, решив, что как только сделаю напиток, то найду, где ее включить. Пока же край провода тянется за мной по полу. Все собрались на первом этаже, отчетливо доносится музыка, но горячее какао и маленькая елочка на кухне заставляют меня задержаться. В голове начинает играть музыка и, кажется, этого сейчас мало.
— Пятница.
— Да, мисс.
— Включи «My Chemical Romance — All i want for christmas is you», пожалуйста. Только звук на минимум.
— Конечно.
Как только заиграла музыка, меня потянуло в пляс и, тихонько подпевая, нахожу свободную розетку под елочкой, чтобы включить гирлянду, в которую обернулась. Протанцевав половину песни, замечаю Барнса на диване. В ответ на то, что его заметили, он всего лишь машет мне рукой, а у меня от испуга сердце кольнуло.
— Ты тут давно?
— Я тебя напугал? — Бак встает и подходит ко мне.
— Нет, просто я всегда чувствую, когда на меня смотрят, но тебя не заметила. Это странно, — увидев, что Сержант становится мрачным, добавляю с улыбкой: — Просто я тебе слишком доверяю.
— Слишком?
— Не придирайся к словам.
— Потанцуй со мной, — предлагает он и протягивает ко мне ладонь, ожидая ответа, но словно заранее имеет уверенность, что я не откажусь.
— Это очень плохая идея. Я так и не научилась танцевать. Отдавлю тебе ноги.
— Я выдержу, — не сбавляя уверенности, легонько напирает Баки и слегка вздергивает руку, словно устал ждать.
Мы начинаем медленно танцевать, не в такт музыке даже, но нас это не смущает. Несколько раз я наступаю ему на ноги и спрашиваю:
— Прости, тебе не больно?
— Ты серьезно? Я почти не чувствую никакой боли. Я же суперсолдат.
— А это почувствуешь?
Поцеловав Баки, чувствую, как он целует меня в ответ, более требовательно чем раньше. Его руки крепко сжимают меня и подхватывают. Мы перемещаемся на диван и меня любезно сажают сверху. Наш поцелуй становится более глубоким и влажным. Внезапно Барнс, на мое удивление, отстраняется.
— Что не так? — спрашиваю у него, подняв вверх брови.
— Сначала нужно сводить тебя на свидание, — зажмурив глаза, отвечает Сержант.
— Ты серьезно? — гневно спрашиваю я.
— Абсолютно. Мы не с того начали, потом продолжили. Хочу, чтобы все было правильно.
— Ба-а-ак, — начинаю жалобно скулить и тяну его к себе.
— Ну нет, крошка. Я главный.
Мне остается только подчиниться. Мы не спешим спускаться вниз ко всем и лежим в обнимку на диване. Сержант с полной уверенностью в том, что поступил правильно, а с полной уверенностью, что в гробу видела порядки прошлого века. Мы оба из 20-го века, но я давно переориентировалась, а вот Баки отчаянно держится приличия. Возможно, для него это связь с прошлым. хорошим прошлым. Неожиданно, он спрашивает меня:
— Я тебя почти нашел? Десять лет назад.
— Да. Это я стукнула в дверь, прежде чем ты вошел, но ушла через портал.
— Почему?
— Бак, тебе будет больно узнать правду.
— Но я должен знать, что случилось. Ты была в шаге от меня.
Поняв, что ему действительно важно это знать, мне приходится пойти на уступку. Он ведь главный, да? Я привстаю, чтобы взглянуть в его глаза и видя решительность Сержанта, через легкий поцелуй в щеку передаю свои воспоминания, которые проносятся в его голове за секунду. Он чувствует мой страх, мою боль, мои мысли в тот день. Даже чувствует мокрые поцелуи на моем лице как на своем, которые оставлял Джимми. Чувствует мою дрожь в руках, когда я держала дробовик и то, как у меня подкашивались ноги. В следующую секунду, от избытка всех этих ощущений, Барнс резко встает и начинает ходить по комнате взад-вперед с безумным взглядом.
— Я бы тебя не убил, даже будучи Зимним, я помнил тебя, день нашей встречи, каждое твое прикосновение. Тебе такое пришлось пройти...
— Да, я не знала, что произойдет, когда ты войдешь, но ты упускаешь главное: даже будучи в страхе перед тем, что может случиться... Я, тебя, ждала. Ты не был моим главным страхом, во мне была надежда, что ты придешь. Баки Барнс, Зимний Солдат, ты, — подхожу ближе и встаю перед ним, чтобы Сержант обратил на меня внимание и перестал метаться.
— А еще, я помню, что в этот день тебя убил, — говорит Барнс, но так и не поднимает взгляда.
— Не в этот. Было за полночь, — обхватываю руками мужское лицо, чтобы он посмотрел на меня и, дождавшись этого, продолжаю: — В мой день рождения. Я родилась 26 декабря, обожаю Рождество, корицу, My Chemical Romance и тебя. Ты был Антагонистом моего сердца какое-то время, но теперь, ты его главный герой.
— Я люблю тебя.
— И я люблю тебя, очень, — нарочно повторив свой ответ из сорок третьего, получаю новый поцелуй.
Вечеринка в разгаре, а ведь я обещала Локи побороться за звание разводилы. Надо же разыграть Тора! Зашли мы с Баки в общую комнату для вечеринок по отдельности, так что еще никто не знает, что мы вместе, но я об этом не думала до тех пор, пока ко мне не подошел Ракета.
— Значит, ты вернулась? Мне нужна твоя помощь. Слыхал, что ты приколист покруче Локи.
— Так-так, — говорю шепотом и придвигаюсь к говорящему еноту ближе, чтобы нас не подслушали. С ума сойти... К говорящему еноту!
— Силы снова при тебе? Можешь прикинуться кем-то другим? Внушить что-нибудь?
— М-м-м, возможно. Что у тебя за предложение?
— Давай украдем щит Капитана? Ты замаскируешь нас под Барнса и Уилсона. Он их не заподозрит, а потом потребует щит обратно. Вот хохма будет, — подавляя в себе истерический смех, выкладывает план Ракета.
— Отличный план, но... Я буду собой и просто заговорю ему зубы, пока ты, под видом Локи, стащишь щит. Для прикрытия.
— Так даже лучше.
Ничто так не увлекает человека, как разговоры о его собственных секретах. Роджерс сидит на диване и я направляюсь к нему. Щит стоит ровно за спиной Кэпа у стены, но незаметно к нему не подобраться.
— Я присяду? — как бы между делом, спрашиваю у Стива.
— Конечно, — легко оглашается он.
— Решим раз и навсегда, что у тебя за проблема?
— У меня? Проблема? — сильно удивляется Стив.
— Чего ты цепляешься ко мне? Найди себе даму сердца и занимайся своей жизнью. В чем проблема? Такой нет?
— Тебе не стоит копаться в этом.
Поздно, Кэп. Отправляю запрос в его сознание. На вопрос: «сколько раз Стив Роджерс был по-настоящему влюблен?», ответ приходит: «дважды». И это интересно.
— Итак, Стиви, это правда, что ты был дважды влюблен? — с бешенным энтузиазмом спрашиваю у него, чтобы засмущать, но добиваюсь лишь грусти в глазах напротив.
На мой вопрос ответ поступает не сразу, а лицо Стива сменяется с удивленного на печальное, взгляд опускается на стакан виски, который он держит в руках.
— Правда. Копаешься в моих мозгах? — перекатывая виски в стакане, спрашивает Кэп.
— Это не так работает. Знаешь, что такое интернет? Это как... Ввести запрос в строку поиска. Можно посмотреть развернутый ответ, воспоминание, мысли, а можно остановиться на коротком ответе, — получив одобрительный кивок в знак того, что Стив поня, о чем идет речь, продолжаю: — Так кто она? Первой была Пегги, это знакомая история. А вторая?
— ...ты.
— ЧЕГО? Нет.
— Да... Ты же знала.
— Что? Я? Это бред. Конечно нет. Что? — не могу поймать свои мысли. Я уж спросила: «что?». Не меньше трех раз. Или больше? Двух? Что?
— Знала, Сэм, — прикусив нижнюю губу, напирает на моей виновности Стив.
И пока он продолжает рассматривает свой стакан виски, а я пытаюсь осознать, что произошло, к нам подходит Баки.
— Вы опять ссоритесь? — спрашивает мой суперсолдат.
— Нет, мы просто разговаривали, — отвечает Стив, другой суперсолдат.
Слишком много супермужчин вокруг меня. У меня закружилась голова. Может от этого, а может что еще сбивает меня. Молча встаю и направляюсь к бару. Ну не могу я всего знать. Тем более, не смотрела я мысли Стива Роджерса. Гезарий со своим предсказанием вмешивается в мою судьбу? Что это значит? Стив никогда не был для меня никем, кроме как другом Баки Барнса. Все это время я думала, что он цепляется ко мне из-за беспокойства о нем. А теперь? Это были знаки внимания? Такое не укладывается в моей голове.
Весь вечер я избегала Стива, а так как они с Баки сидели неотрывно вместе, то и своего суперсолдата тоже. На мое счастье, Ракета успел стащить щит Капитана Америка и Локи принял поражение, потому что всё, чего он добился — это пара разбитых бокалов и пощечина от Джейн, которая узнала Локи в обличии Тора. Старк же пытался со мной поговорить, но в самый неподходящий момент заплакала Сьюзи и я взяла малютку на руки, после чего не выпускала эту крошку. Нашла себе занятие. Или прикрытие?
Пришло время обмениваться подарками. Для большой компании идеально подошел «секретный Санта» и мне достался в подарок аппарат, который делает сладкую вату. Хотелось бы посмотреть, кто это подарил, но нужно держаться правил. Предположив, что даритель Тони, я очевидно промахиваюсь и никто не признается, кто это подарил мне. Однажды гуляла глупая шутка, что я любитель сладкой ваты, но узнать, кто пустил слух, я не могла. Была без памяти, а после забыла о глупых шутках, нарочно вводимых в общество, чтобы меня позлить.
Стало поздно расходиться по домам и мы остаемся в башне Старка. Ночуем мы с Барнсом по отдельности, но на сон грядущий я получаю от него короткий поцелуй. Утром ко мне стучатся и, абсолютно сонная, я открываю дверь в халате поверх пижамы, даже не заметив, что надела халат наизнанку. Прищуренный взгляд не дает мне понять кто это и я узнаю по голосу.
— Где мой щит? — требует ответа разгневанный Капитан Америка без своего щита.
— И тебе доброе утро, Стив. С чего ты взял, что он у меня? — накрыв лицо ладонью, стараюсь спрятать не от разгневанного мужчины, а от света. Вдруг удастся еще поспать?
— Локи клянется, что это не он, а значит кроме тебя больше и некому.
— Послушай, я даже рассмотреть тебя не могу, у меня слипаются глаза и я возвращаюсь в постель.
Начав закрывать дверь, понимаю, что мне этого не дают сделать. Стив врывается ко мне в комнату, стоит в сантиметрах от меня и абсолютно недоволен.
— Я ведь могу тебя вышвырнуть, даже не напрягаясь. Сонная, — для чего-то напоминаю ему.
— А я могу завалить тебя на кровать и заставить признаться, — говорит Стив. Хотя больше похоже, что заигрывает. Ну нет!
— Ты со своими намеками, Кэп, иди к черту. У меня есть другой. Оставь эту глупую затею. Твой щит у Ракеты.
Взведя пальцем вверх, силой мысли выволакиваю Стива и закрываю дверь. Заваливаюсь еще на несколько часов спать. Сон приходит моментально.
Снова стук в дверь. Неужели это снова Стив? Да что ему нужно? Я ничем ему не обязана. Всё сказано, где щит он знает. Открывая дверь, прибывая не в духе, мое лицо наверняка выглядит угрожающе, но это Баки.
— Я тебя разбудил? Прости, — выглядит Сержант виновато. Наверняка думает, что именно пробуждение меня разозлило.
— Ничего, я думала это кто-то другой. Заходи.
Потянув Барнса за футболку, заволакиваю его в комнату и закрываю дверь. Он что-то прячет за спиной, но сейчас меня это не волнует. Я крепко целую Баки, прижавшись всем телом к нему.
— Передумал ждать свиданий? — с надеждой спрашиваю у того, кто из нас двоих главный.
— Ну не-ет.
— Да ты прям настоящий джентльмен, — с долей грусти говорю я и сажусь на кровать, закинув ногу на ногу, рассматриваю Баки. — И что у тебя за спиной?
— У тебя ведь день рождения. Там подарок.
— Ты же никому не сказал об этом?
— Конечно нет, — отвечает Сержант и протягивает коробочку. Пока я рассматриваю внешний вид подарка, его оболочку, мой суперсолдат спрашивает: — Как и то, что мы вместе. Мы же вместе?
— Конечно, — отвечаю без доли сомнений.
— Ну, только Стиву. Он утром мне сказал, что у тебя есть другой, а я ответил, что другой это я, — с заминкой признается Сержант и чешет затылок.
— Это не секрет, милый. Нам не по пятнадцать, чтобы зажиматься по углам. Технически, ты почти живешь у меня.
Открыв наконец коробку, нахожу записку со временем и местом, куда должна отправиться сегодня вечером. Пока я рассматривала этот листик и глупо ему улыбалась, Баки ушел. Когда успел?
Добраться до Центрального Парка, Нью-Йорк, для меня не составило труда в назначенное время. А вот как Барнс сделает, остается загадкой. Наверняка Стрэндж ему поможет, но хочется оставить такое тайной. Оделась я потеплее. Надеть платье мне и в голову не пришло. Просто я не такая девушка, которая зимой, даже если это свидание с парнем, наденет платье.
Ждать себя Баки не заставил. Появился ровно в девять вечера, ровно там, где указал. Солдатские привычки. Он указал мне широту и долготу, поверить не могу. Как и решить, удивлена или поражена я такому вниманию к деталям и способу назначения свиданий.
— Прекрасно выглядишь, — с широкой улыбкой встречая меня, тут же говорит Баки, лишь бегло осмотрев меня с ног до головы.
— Ты тоже ничего, Сержант, — засмущавшись как девчонка, подмигива. ему и увожу глаза подальше, словно румянец на моих щеках тоже можно спрятать.
— Может перестанешь меня так звать?
— Так точно, — отдаю ему честь и под звонкий смех целую в щеку. — Веди меня куда угодно, милый.
Этот восхитительный мужчина отвел меня в Центральный Парк, чтобы покататься на коньках и это лучшее, что было со мной за долгое, долгое... Долгое время. Если еще взять в расчет то, что он совершенно не умеет кататься на коньках, это настоящий поступок. Кататься я научилась у лучших мастеров, будучи при своих способностях, и получила особое удовольствие от занятий. Сейчас же я поддерживаю высокого, широкоплечего мужчину, чтобы тот не рухнул на замороженную воду. Может боль он и чувствует приглушенно, но упасть я ему не дам.
— У тебя отлично получается, — стараюсь подбодрить своего мужчину. Самого лучшего, честное слово.
— Ну да. Также хорошо, как у тебя танцевать, — отвечает Баки, нисколько не подумав над последствиями.
Наигранно обижаюсь, отпускаю его и качусь вперед, скрестив руки в знак протеста. Внезапно, слышу, как Барнс падает.
— Не думал, что ты такая обидчивая, — лежа спиной на льду, говорит он и не спешит подниматься.
— Многого еще не знаешь обо мне, — предупреждаю Баки, прежде чем протянуть руку, чтобы помочь подняться.
— Руки мне мало.
Баки тянет меня на себя и я падаю на него сверху. Он не дает мне встать, и, как в самой настоящей сопливой романтической комедии, целует меня. Сейчас, здесь, в Центральном парке, лежа на Баки Барнсе прямо посреди ледяного катка, мне плевать на то, что это сопливо и заезжено какими-то фильмами. Я целую его в ответ и растворяюсь в этом моменте, этом мужчине и своих чувствах, теплом разливающихся по всему телу.
Выбравшись с катка, мы, попивая горячий кофе, сидим на одной из лавочек парка и я слушаю, как Сержант рассказывает о созвездиях, которых даже не видно из-за света города. Прекрасно зная истории и мифы о созвездиях, их расположение, едва ли не всё, что о них вообще можно знать, я не решаюсь перебить Баки, или нарушать эту идиллию, поэтому прижимаюсь ближе и слушаю всё, что мне рассказывают.
— Ты замерзла? — спрашивает Сержант.
— Немного. Давай домой?
— Дорогу обратно я продумал не так хорошо.
— Зато у меня это получится отлично.
В следующее мгновение мы оказываемся на диване в нашей гостиной, прямо в куртках и со стаканчиками от кофе в руках.
— Вечер был замечательный, спасибо, — целую Баки и чувствую, что он не хочет на этом останавливаться. — Не-а, у нас было только одно свидание, милый. Доброй ночи.
Поднимаясь к себе, я нарочно не оборачиваюсь. Если играть по правилам, то до конца. Он попал в свою же ловушку. Будет знать, как дразнить меня. Это игра на двоих. Надеюсь, она не затянется надолго. Это не входит в мои планы.