18
««...Я всё ещё смотрю на тебя жадными глазами,
Когда ты движешься, мои океаны движутся вслед за тобой.
Если я услышу, как ты зовёшь меня, я побегу к тебе.
Давай признаемся, что любим друг друга,
Давай притворимся, что нет никого другого...»» Isak Danielson — Power.
Прекрасный отрывок, отражающий внутреннее состояние Баки. За исключением остальных слов, ведь абьюза в отношениях с Сэмми он не чувствует, это не про них. Почему именно эта песня была предложена музыкальным приложением поздно вечером? Сержант стал чаще слушать современную музыку и даже оформил подписку.
***
Уилсон уехал в пригород, проверить одну из последних зацепок по Гидре, действуя незаметно, а вот Сэмми и Барнс засветились настолько, что теперь скрытность им не грозит и появляются они везде вместе, как пара. Вечером эти двое заканчивали ужин из пиццы и китайской еды, когда Баки заметил, что Сэм грустит.
— Что случилось? Ты и слова не проронила за весь день.
— ...мы с Гельмутом поссорились, вроде того, — признается девушка и продолжает палочками ковыряться в коробочке с китайской лапшой.
— Такое бывает? — искренне удивляется Барнс.
В ответ, девушка лишь шумно выдохнула, встала со своего места и начала убирать за собой со стола. Развернувшись на Баки, она грустно и устало говорит ему:
— Мне нужно пройтись.
— Куда идём?
— Мы никуда не идём. Мне нужно пройтись.
Прежде чем Барнс успел возразить, одна и ночью, Сэм схватила куртку и ушла. Две минуты Баки ходил по комнате и не мог найти себе места, а в итоге решил последовать за девушкой. Она ведь не при телепатии и телекинезе, а Зимнего Солдата отследить не так-то просто. Кто знал, что Сэм тоже хороша в навыках скрытности? Пройдя окрестности возле мотеля, где они остановились, Барнс начинает серьёзно нервничать. Он звонит Сэм и та снимает трубку на третий раз.
— Где ты? — спрашивает девушка.
— Лучше скажи, где ты?
— Тебе не идёт отвечать вопросом на вопрос, Сержант.
— ...на той же улице где мотель, напротив прачечной, возле... — озираясь по сторонам, описывает место мужчина.
Он не успевает договорить, как вдруг перед ним возникает портал в бар, в Сан-Франциско. В то время как мотель находится в Канзасе. Сержант входит в портал и оказывается в мужском туалете. Возле столика у барной стойки Баки находит Сэм в гордом одиночестве с бутылкой рома.
— Можно? — спрашивает он, указывая на стул рядом с девушкой. Получив утвердительный кивок, садится. — Надо было догадаться, что я не смогу тебя найти.
— Надо было.
Сэмми рассматривает содержимое своего стакана, при этом выглядит печально.
— Подумала, что портал прямо в зал распугает посетителей, а мужской туалет тебе подойдёт, — хмыкает Сэм. — Уж побольше женского. Засмущал бы пару девиц. А может одна из них затащила бы тебя в кабинку.
На лице у Сэм появилась лёгкая, мимолетная улыбка.
— Не хочешь рассказать, что случилось? — серьёзно спрашивает Баки.
— Во-первых, ты не хочешь знать о моих отношениях с другим. Во-вторых, я не в состоянии говорить.
Барнсу действительно не хочется лезть в отношения его любимой женщины с другим мужчиной. Плюс, Сэм действительно изрядно выпила.
— С чем не справишься ты, справлюсь я. Раз ты не хочешь и не в состоянии говорить, говорить буду я. Это лучше, чем сидеть в одиночестве.
— Кто сказал, что мне не нравится одиночество? — с ухмылкой спрашивает Сэмми.
— Если бы ты хотела быть одна, не оставляла бы свой фирменный знак всюду.
— Не имею представления о чем ты, — с улыбкой говорит Сэмми, прекрасно понимая, что Сержант имеет ввиду.
— У меня даже повторить не получилось ни разу того лебедя. Ходила на уроки оригами? — задорно спрашивает Барнс, отбирая у Сэм стакан рома, который выпивает самостоятельно. Ради того, чтобы остановить девушку от ещё большего опьянения.
— Подсмотрела в голове одного японского мастера, — увиливая, отвечает Сэм, но Баки замечает фальшь.
— Не-а, я так не думаю, — поджав губы, говорит мужчина.
— Ладно-ладно, нас научили в детском саду. Русские очень одарённые. Мне было три годика, но я запомнила.
— Так ты хотела, чтобы я нашёл тебя?
— Так и не смогла решить. Оставляла лебедя, как свой фирменный знак, и всё тут. Как в боевиках, очень эффектно. Разве нет? — сияя, спрашивает Сэм и заказывает новую бутылку.
Разговор никак не клеился, тогда Барнс решил пойти во банк, чтобы остановить Сэмми.
— Когда я встретил тебя, на том балу в Австрии, даже будучи не в своём уме, я точно помню, о чем подумал.
— «Что за странная девушка машет мне рукой? Попробую придушить её позже»? — насмешливо спрашивает Сэм.
— Нет. Я заметил тебя, ещё когда ты откровенно вытягивала информацию из Генерала. Ты стояла спиной ко мне, на тебе было закрытое синее платье по колено, белая накидка сверху и растрепанные волосы спадали на плечи. Меня тянуло к тебе, даже когда я подозревал, что ты противник. При том, что ты стояла на другой стороне бального зала, а я не видел твоего лица. Твой голос навсегда засел в моей голове с того самого дня. Ты пела мне, ту русскую песню, — Баки поднял взгляд вверх и прикрыл глаза, силясь вспомнить. — «Я забуду забыть, ты забудешь запомнить», но я никогда тебя не забывал. Каждое слово, движение, прикосновение. Пока я был в креогене, мне снилась ты. В каждом сне, в каждом видении. Гидра не смогла стереть тебя.
Сэмми ошарашена таким признанием, но раз уж они начали вскрывать карты, то настало время и ей раскрыть правду.
— Знаешь, что ранило меня так сильно, из-за чего я десятилетиями не могла тебя простить? — Отпив из стакана, Сэмми продолжает: — Когда я научилась читать мысли и воспоминания, когда увидела, что произошло там, на семнадцатом этаже, 25 декабря 1943-го... Я была с Зимним Солдатом, не с Баки Барнсом. Зимний Солдат абсолютно честно и искренне признавался мне в любви на подходе к зданию, с которого меня сбросил Баки Барнс. Именно твоё «настоящее», первозданное нутро усомнилось во мне и отдало приказ убить. Поэтому ты не мог примириться с собой столько лет, а я не сразу смогла простить тебя.
— И что изменилось? — с грустью спрашивает Бак.
— Я изменилась. Перестала копаться в себе, отпустила. У меня больше нет обиды на тебя. Ни на Баки Барнса, ни на Зимнего Солдата. Вот когда я отпустила по-настоящему, честно, тогда стала жить. Через несколько лет встретила Гельмута. Использовала ту энергию, которую тратила на копания в этой ситуации, в стремление жить.
Заметив, как Баки хочет начать снова извиняться за случившееся, тут не нужно быть телепатом, Сэмми заговорила первой.
— Не смей больше извиняться за это, никогда, — грозит ему пальцем девушка. — Гештальт закрыт. Мы не возвращаемся к этому.
— Я по тебе скучал. Я был так зол на тебя, когда узнал, что ты жива. Правда, зол, за то, что ты сделала — избегала меня, но и на себя я тоже злюсь. За то, что вообще злился, ведь это я виноват во всём. В том, что ты скрывалась от меня, нет ничего странного. Надо было бороться за тебя. За любовь всей жизни надо бороться.
— Но! — восклицает девушка, ожидая, что Баки продолжит.
— Но... Ты меня простила, — Барнс опустил взгляд.
— И! — требует продолжения та.
— И я себя тоже простил.
— За это и выпьем! — Сэмми довольно поднимает стакан рома в воздух и выпивает за один глоток содержимое.
— Ты, конечно, просто поразительная, — удивляется Барнс, смотря на весёлую, жизнерадостную, удивительную девушку, что простила его за такое страшное преступление.
— Угу, я такая. А вот ты просто деревянный. Так нельзя. Как ты вообще начал отношения с Шерон? Ты ведь совершенно не умеешь флиртовать.
— Это я то не умею?! — удивляется Бак.
— Ну а кто?! Хорошо. Какой твой коронный ход? — скрестив руки на груди, спрашивает со скептицизмом Сэм.
— Вроде, коронной фразы?
— Фразы, действия. Что ты пускаешь в ход, когда всё безнадёжно? Пошло не по плану или нужна тяжёлая артиллерия.
— Мы же не на войне больше. Откуда такие термины? — недовольно спрашивает Барнс.
— Ты меня понял, — настаивает Сэмми.
Баки подаётся вперёд, ближе к девушке, он не сводит своего хищного взгляда с неё и кладёт руку на середину стола.
— Делаю свой голос примерно таким, — голос Барнса стал на два тона ниже, слова выходят медленно, вдумчиво и соблазнительно. — Смотрю на неё и поймав взгляд на себе, — следует лёгкая, победная улыбка. — Увожу внимание на другую.
Баки начал разглядывать девушку в двух шагах от него, подмигивая той и получая реакцию в ответ.
— Черт возьми! — удивляется Сэмми и широко распахивает глаза. — Я впечатлена. А ты хорош.
— Что у тебя?
— А у меня, — девушка выпрямилась на стуле и немного выпятила грудь вперёд, откинула волосы назад и закинула ногу на ногу. — У меня ничего нет.
— Совсем? — удивляется Барнс.
— Угу, — обиженно отвечает Сэм и уводит лукаво взгляд в сторону, а вернув его на Баки, начинает скромно улыбаться и спрашивает: — Так, откуда ты родом?
— Родом из Румынии, но переехали с родителями в Нью-Йорк, когда мне было два года.
— Ты был ещё совсем маленьким? — девушка с интересом начала слушать каждое слово мужчины с широко раскрытыми глазами и немного приоткрыв рот, будто слушает самую захватывающую историю в жизни.
— Да, но я не помню этого, — задумался Баки и ушел в воспоминания.
— И в каком же районе ты жил?
— Бруклин. Тогда он выглядел совсем не так, как сейчас, и там мы встретились со Стивом. Мы с ним знакомы с... ОГО! — Баки наконец понял, в чем секрет пикапа.
Девушка начала непринуждённо смеяться и даже немного раскраснелась от своего разоблачения.
— Это было впечатляюще, — подытоживает мужчина.
— Думаю, нам пора домой. Выйдем в переулок, чтобы не привлекать внимание?
Расплатившись, пара вышла в закоулок возле бара. Несколько раз Барнс подхватывал подвыпившую Сэм под локоть, чтобы она не свалилась окончательно. Прохладная погода слегка отрезвила девушку, которая вдохнула полной грудью и прислонилась к кирпичной стене бара. Внезапно, из нового портала вышли двое: парень и девушка, каждому лет семнадцать.
— О черт! — кричит парень, заметив Сэм и Баки.
— Вы кто такие? — недовольно спрашивает Барнс, закрывая собой пьяную Сэмми, а та начинает смеяться.
— Вы, детки, попутали временные линии? — спрашивает Сэм.
— Ты как это поняла? — удивлённо спрашивает Баки и оглядывается на нее.
— Ты только не злись, пап. Какой сейчас год? — спрашивает девушка у Баки.
— Как ты меня назвала? — озадаченно спрашивает Баки.
— Ты не обращай внимания, милая. Он постоянно удивляется, когда я рядом. Мне нравится его смущать. Тебе похоже тоже, — Сэмми начала вдумчиво смотреть на девушку, пытаясь понять, почему ей знакомо это лицо. — 2024-й.
— Я тебе говорил, что ты напутала год! — злится парнишка и толкает в плечо своего напарника.
— Вам не следует блуждать по времени. Барнс не научил? — Сэмми переводит взгляд на Баки и счастлива оттого, что была права. У него будет семья, дети.
— Мы сейчас уйдём, — оправдывается девушка перед отцом.
Барнс стоит с открытым ртом, буквально. Как только его дочь сказала, что они уходят, ему захотелось остановить их и узнать хоть что-то. Может обнять.
— Стойте, почему вы здесь? — спрашивает Баки.
— Не говори им, Р... — парень почти сказал имя сестры, но перебил себя на полуслове.
— Да, тебе нельзя говорить, дорогая, — поддерживает Сэм. — Если Барнс не научил, уж я надеюсь выжила, чтобы рассказать основы. Тебе надо выбрать год осознанно, не спешить. В прошлом не следует болтать лишнего.
Девушка, она же дочь Баки, Рейчел не в силах больше сдерживаться, потому бросается в объятия отца и тот крепко обнимает в ответ. Джеки, который держался на расстоянии от родителей, прекрасно понимает, что родители ещё не вместе. Это не тот временной отрезок, который они с Рейчел отчаянно искали. Мать отругает их через считанные минуты. Она всегда так делает: сначала слушает, потом учит, потом ругает, потом объятия. Так вот, ему не хочется дожидаться следующей стадии. Как бы он не был рад видеть свою мать сейчас, после всего, что случилось в его времени... Он держится на расстоянии и пора уводить сестру, пока мать не поняла, что это её дети сейчас перед ней.
— Нам пора, — настойчиво повторяет Джеки.
— Люблю тебя, папочка, — говорит Рейч и целует Баки в щеку, как обычно это делает. Сдерживая слезы, то ли от радости, то ли оттого, что встретила мать, Рейч быстро уходит обратно к брату и в последний раз оборачивается на родителей.
— Какой год тебе нужен? — спрашивает Сэмми, которая начала заподазривать неладное.
— Я справлюсь, всё под контролем, — настаивает Рейч.
«Упрямая, вся в мать», звучит голос Баки в голове Рейчел, которая слышала эту фразу тысячи раз. Представляя временное событие, которое им с Джеки и было нужно, когда портал почти открылся, эти двое слышат голос матери:
— Никто не хочет обняться с тётей Сэмми на прощание? Обидно, — Сэм нарочно выпячивает нижнюю губу и делает грустный вид, чтобы хотя бы один из этих двоих подошёл ближе и она рассмотрела их лица, поняла, что не так.
— Прости, мы спешим. Ещё увидимся, — усилием воли говорит Джеки, не оборачиваясь и не давая сделать того же сестре.
Портал открывается и они уходят. Когда вспышка яркого света погасла, послышался громкий вздох и нервное:
— Чертята, я была так близка.
— К чему?
— Что-то с ними не так. Пытать их я не стала, это же твои дети, — слегка пожав плечами, говорит Сэм.
Баки стоит в ступоре. Внутри него тепло и радостно. Он станет отцом, у него двое детей. А может больше?
— Ты чего? — спрашивает Сэмми, не понимая, какие эмоции выражает Барнс.
— Я всю жизнь боялся быть одинок, это самый сильный мой страх, — смотря перед собой, в пустоту, отвечает Баки.
— Никогда не покидай меня, я не покину тебя, обещаю. А ты?
— Даю слово, — повернувшись на Сэм, отвечает Баки с довольной улыбкой.
— Мы забудем их приход. Так работают перемещения во времени. Если не успел наследить так, что испортил нечто важное, о тебе забывают. Это ничего. Внутри останутся эмоции от встречи.
Теперь девушка видит, что Сержант счастлив. За этими размышлениями уходят собственные мысли об этой странной парочке детей Баки Барнса. Девушка крепко обнимает друга и открывает портал в номер мотеля.
— Ты отправляешься спать, — командует Барнс безапелляционно.
— Я старше тебя по званию, не приказывай мне, — насмешливо отвечает Сэм и осматривает номер будто в первый раз. Схватив сложенное полотенце трубочкой, она выставила руку вперёд, словно держит шпагу.
— Сэмми, ложись спать, — устало повторяет Барнс, скрестив руки на груди.
— Бери чертово полотенце, Сержант. Я не бью безоружных, — серьёзно отвечает девушка.
— Сэмми...
— Хватай полотенце!!!
Шуточная битва на «шпагах» начала веселить Баки. Он привык к дурачествам девушки и драка на полотенцах не удивляет. Ведь легче поддаться на уговоры, чем силой тащить спать. Решив, что девушка скоро выдохнется и уснёт, Баки ошибся. Сэм ловкими движениями набрасывается на мужчину и, поставив подножку, валит на кровать. Упав на спину и рассматривая потолок, от неожиданности случившегося Баки не пытается подняться, как вдруг чувствует, что Сэм взбирается на него. Легла девушка сверху, смотря глаза в глаза, лёжа лицом к лицу, нос к носу, чувствуя дыхание на своей щеке. Баки замер.
— Пожалуйста, никогда не носи усы, — шепотом просит Сэм.
— Чего? — удивляется тот.
— Не, носи, усы. Только усы. Тебе не пойдёт. Никому не идёт. У моего отца были усы. Смотрелось ужасно.
Недолго продержав голову, Сэм расслабляется и окончательно валится на мужчину всем телом, а после и вовсе засыпает на Барнсе. Так она и спит на нём сверху до самого утра.
Утром в номер вернулся Сокол и заметил Сэм лежащую на диване, мучающуюся от головной боли из-за выпитого накануне, и Барнса, который пытается размяться, потягиваясь в разные стороны.
— Что с вами? — недоверчиво спрашивает Уилсон.
— Я вчера выпила, нянька отвела меня в номер. Спасибо, кстати, — отвечает девушка и откидывает от себя то самое полотенце, которым устраивала драку еще вчера; подальше, ведь холодным оно перестало быть, а мокрое и горячее полотенце только мешает.
Резко встав с дивана, Сэмми направилась в ванну быстрой, уверенной походкой. Девушку тошнит, а ещё хочется принять холодный душ, чтобы привести себя в чувства. Уилсон взглянул на Барнса и ждет объяснения «потягиваний».
— Она на мне уснула, — тихо отвечает Баки.
— На тебе? — задорно переспрашивает Сэм.
— Ничего не было, — грозно добавляет Баки.
— А ты не пойдёшь больше держать ей волосы над унитазом, когда её рвёт? — насмешливо спрашивает Сэм.
Баки недовольно смотрит на друга и не желает продолжать этот разговор.
— Ты такой мягкий рядом с ней. Мне бы хоть долю такой заботы от тебя, — замечтался Сэм. — Вот так, получаешь огнестрел, а вместо медпомощи выслушиваешь нотации о том, что подставился сам.
— Ты узнал что-нибудь полезное? — спрашивает Баки, переводя взгляд на бумаги в руках Сэма.
— Да, вам нужно поехать в Огайо и связаться с агентом Миллером.
Предоставляя документы по делу и рассказывая, что узнал, Уилсон не заметил, как прошло время, а Сэмми вышла из душа. Вникнув в детали, она начала собираться.
Подъезжая к обозначенному месту в Огайо, Сэм наблюдала, как Барнс ведёт машину. Заметив заинтересованный взгляд на себе, он решает узнать причину такого поведения. Несколько раз быстро повернув голову на девушку, Баки окончательно вгоняет ее в краску.
— Что?
— Ты так смотришь, будто всё ещё пытаешься научиться водить машину, — посмеивается Баки.
— Я пилот, моей первой машиной был танк. Я умею водить, но плохо. Байк, например, вожу отлично. Вот да, ты управляешь машиной одной рукой, но я то не могу держаться за штурвал истребителя одной рукой. Это небезопасно, и глупо, и практически невозможно. Ой, ладно...
Девушка обиженно отвернулась и смотрит в окно пассажира, избегая мужчину рядом. Барнс решает подбодрить её.
— Танком я никогда не управлял.
Попытка засчитана. Войдя в производственное, когда-то очень давно, здание, которое давно заброшено, Сэмми и Баки переглянулись. Оба приняли своё обычное обличие на публику: холодная и расчетливая Сэм, безразличный Зимний Солдат, выполняющий любые приказы.
— Рад, что ты явилась, как обещала, — довольно говорит агент Гидры, с которым у них назначена встреча.
Среди строительного хлама предусмотрительно поставлен пусть и складной, но вполне приличный пластиковый столик, который подготовили для коротких переговоров. Сэм садится за этот стол, а Баки встаёт позади неё, осматривая тех, с кем им предстоит договариваться. Несколько агентов не станут для него проблемой.
— Слышал, что тебе нужна информация, — задорно начинает диалог главный среди посредников. — С чего ты взяла, что я стану сотрудничать с мелкой, безумной девкой? Ты ничто и никто. Мы встретились только из-за него, — Миллер указывает на Зимнего.
— Не делай меня злодеем своей истории, пожалеешь, — спокойно отвечает Сэмми и не сводит глаз с оппонента.
— Он твой защитник? — уточняет Миллер.
— Тот, ради кого я рискну всем и всеми. Он сделает то же в ответ, — без тени сомнений отвечает девушка.
— Потому что ты ему прикажешь? Да ты хоть знаешь, сколько ему лет?
— Сколько тебе лет, Солдат? — обращается Сэмми к Зимнему, не поворачивая головы.
— Сто семь, — отвечает тот.
— Видишь, — Сэмми разводит руками в стороны в знак победы. — Он совершеннолетний. Меня не посадят. Тебе какое дело?
— Отдай мне Зимнего с кодами активации и я дам информацию взамен.
— Мы не договорились.
Сэм встала со своего места и направилась к выходу, как вдруг ей в спину кричит Миллер:
— Найдешь себе другого мужика! — агент стучит кулаком в стол, от чего тот складывается. — Чего ты прицепилась к Зимнему? Используешь его не по назначению!
Выстрел в голову. Сэм убила Миллера. Двое, что стояли за ним, не решаются вступать в перестрелку.
— Передайте всем, что он не средство достижения цели, а человек, — обращается девушка с одному из выживших, которых оставила сознательно. — Узнаю, что говорите о Зимнем, как о мебели, — Сэм кивает в сторону Миллера. — Последуете за ним. Захотите поболтать, знаете, как меня найти.
Выйдя на улицу, Сэмми уперлась рукой в стену, а второй схватилась за грудь в области сердца. Нервы начинают сдавать. Убивать, даже пусть это агенты Гидры, ей не нравится. Баки медленно и осторожно обнял Сэм сзади, обвивая руками талию. От этих объятий становилось тепло и физически, и психологически. Тревога отступила.
— Спасибо, — тихо говорит Сэмми.
— Ты в порядке?
— Теперь в полном. С тобой я чувствую себя в безопасности.
— А я не чувствую себя одиноко.
— Вместе и до конца?
— Вместе. И до конца, — подтверждает Баки.
Через пару дней день рождения Барнса и Сэм решает подговорить Сокола вернуться на базу в Нью-Йорке под предлогом отдыха, который ей и вправду нужен, но в первую очередь, конечно, день рождения.
***
Я, ну так уж вышло, когда смотрела воспоминания Барнса ещё много лет назад, увидела, как его мама готовила лимонный торт каждый год по своему личному рецепту, который можно выцепить из воспоминаний Баки. Что я и сделала. Что может быть лучше старой, доброй традиции? Того самого торта, который тебе когда-то готовила мама, добавляя в него не только любовь, как самый важный ингредиент, но и лимонную цедру в бисквит, вместо лимонной кислоты, а также несколько других, важных деталей?
Под предлогом того, что Уилсон и я нуждаемся в отдыхе, мы заманиваем Баки на военную базу Мстителей в Нью-Йорке. С самого утра я начинаю готовить тот самый торт. Печь торты, наверное, мое призвание, потому как торт получается что надо. В кухню входит Нат, когда я закончила, и видит меня, всю грязную, в муке и лимонах вокруг. Она знает, что у Баки праздник, ведь я всех подговорила отметить это.
— Ты знаешь, ведь когда Земо закинул тебя на плечо и куда-то понёс, после того как ты показала свои воспоминания, — издалека начинает разговор Романофф, на вкус пробуя остатки крема для торта, которые остались на кондитерской лопатке. — Я думала, он тебя прибьёт, потому испугалась.
— Гельмут Земо? Прибьёт меня? — сильно удивляюсь такому заявлению искренне. — Он на меня в жизни кричал то один раз. Этот мужчина опасен в гневе и если я в опасности, но для меня он не опасен, никогда.
— Так значит, ты готовишь что-то? Старк же всё оплатил вроде.
— Это нечто особенное. Чего не купить за деньги Старка. Все собрались?
— Да, но Земо пока нет.
— Он не сможет прийти. Так, — оглядываясь, проверяю все ли готово и понимаю, что всё в порядке. — Бери торт и иди ко всем, а я за Барнсом.
Сняв фартук, который спас моё скромное чёрное платье от грязи, я направляюсь в комнату Сержанта и стучусь, но мне никто не отвечает. Дверь открыта и я решаю проверить в комнате ли он вообще. Если дверь открыта, почему бы не проверить? Зайдя внутрь, вижу, что комната пуста. Внезапно дверь ванной открывается, из неё выходит Бак в одном полотенце, ещё совсем мокрый.
— Дверь была открыта, — невольно наблюдаю, как с его волос вода скатывается по торсу и останавливаю взгляд. Ниже не нужно. — Почему ты не закрыл дверь? Или не сказал мне подождать?
— Ко мне женщины не входят. Мне некого стесняться, — слова выходят из Баки медленно. И также медленно он начинает подходить ко мне.
— Стой, что ты делаешь? — недовольно спрашиваю его и выставляю руку вперёд, чтобы остановить.
— Почему ты в платье?
— А что? Должна носить джинсы по жизни? Боже, я зашла сказать, что у меня к тебе разговор, но ты явно не настроен, так что...
— Я очень даже настроен, — Баки кладёт свою руку на мою, которая упирается в его грудь от того, что он продолжал идти на меня до последнего. — Говори.
— С тобой и со Стивом. Он у лестницы на второй этаж. Жду тебя пару минут. И жду одетым!
Начинаю отходить спиной, а после закрываю за собой дверь. Что это было? Ну нет, так нельзя Барнс. Придя ко всем в обусловленное место празднования, встаю рядом с Джейн Фостер — девушкой Тора, которой Шерон начинает жаловаться.
— Вчера были с ним на очередном свидании и когда дело дошло... До близости... Он не смог.
— Шерон, милая, могу дать тебе пару советов. Если у тебя не получилось возбудить суперсолдата с многолетним воздержанием, уф-ф, — мотаю головой в стороны, показывая глупость такого заявления. — Тебе нужна помощь и мно-ого советов, как быть женщиной. А уж делиться таким точно не стоит.
В то время, как Шерон сверлит меня взглядом, входит Баки и мы дружной компанией кричим: «сюрприз». Пока Роджерс поздравляет друга, как и остальные, я направляюсь за тортом и ставлю в него свечку. Как только друзья закончили обнимать именинника, подхожу к нему с тортом и вижу, как лицо у него с радостного переходит в удивленное.
— Это же торт твоей мамы, Бак, — говорит Стив.
— Так уж вышло, что я подсмотрела рецепт. Надеюсь, ты не злишься. Отложился в памяти. Возлагаю большие надежды на то, что он будет таким же вкусным. Ну же. Загадывай желание, — предлагаю имениннику и подношу торт ближе.
Как только Баки задувает свечку, получает от меня короткий поцелуй в щечку и свой торт. Избегать сегодня вечером Барнса будет неправильно, но теперь понятно, что это была за сцена в его комнате. Всему виной Шерон. В какой-то момент меня находит Сокол с бокалом шампанского и спрашивает:
— Значит, это ты научила Зимнего Солдата пялиться?
— Сэм, если бы я учила его своему фирменному взгляду, он бы им смог убивать. Я же просто дала совет и он его усвоил. Почти до конца.
— То есть, ты умеешь играть в гляделки?
— Профессионально.
Продержавшись всего ничего, Уилсон терпит поражение в этой игре и недовольно уходит. Тут на моё плечо опускается чья-то рука и я оборачиваюсь.
— Избегаешь меня? В мой день рождения?
— А ты пытаешься трахнуть меня?
— Конечно нет, — он опускает виновато взгляд.
— А по виду и не скажешь. Что это было?
— Этого не повторится. Только не сторонись меня из-за этого.
— Договорились, — обнимаю Сержанта и чокаюсь бокалом с шампанским в знак примирения.
Через пару дней у нас новая миссия и намечается что-то крупное. Уилсону нужно было срочно вернуться домой, какие-то проблемы у Сары, его сестры, а значит мы с Баки без прикрытия. Моя магия исчерпала себя, но переносить задание нельзя, одна из шишек Гидры уходит в подполье. Да и лететь до Сиэтла недалеко, заодно навещу Карева с Шепардом.
Военная база. Проверив запасы патронов и ножей, мы с Баки выдвигаемся с чётким планом действий. Ворвавшись в здание и начав зачистку, я понимаю, что всё идёт слишком просто. Нет, мы с Баки отличная команда, но...
— Бак, что-то не так. Будь начеку, — с опаской прошу его.
— Ты что-то чувствуешь?
— Только интуиция.
— Этого достаточно, — заверяет Баки.
Мы продолжаем проходить вглубь здания, но теперь медленнее и осторожней. Зайдя в одну из лабораторий, дверь за нами закрывается, мы в ловушке. Из темноты выходит Агата. Мы пересекались раньше и я победила её исключительно благодаря телекинезу. В прошлый раз она наложила защитные руны на стены и колдовать могла только она. Старая кляча, паршивая ведьма пугающей наружности, уродлива скорее внутри, потому что снаружи, на вид, ей лет тридцать. не больше. Рядом с Агатой мужчина средних лет, который уверенно шагает нам навстречу.
— Я так давно ждал, что вы придете ко мне.
— Впервые вижу твою морду. Мы знакомы? — спрашиваю незнакомца.
— Ну а то. Заочно, но мы сейчас исправим это.
Только теперь я замечаю, что Агата магией не даёт Баки пошевелиться, меня же она не держит и это странно. В следующее мгновение Барнса относит в угол лаборатории, в нескольких шагах от меня. Тем самым нас разделили.
— Итак, ты у нас...? — пытаюсь вести диалог.
— Вальтер. Правнук того самого Вальтера, который приказал Зимнему Солдату убить тебя. У меня к тебе предложение.
— Да пошёл ты.
— Тише, красотка. Я знаю, что ты не при телепатии сейчас, иначе бы не пришла сюда, а значит и телекинеза нет. Магией пользоваться ты не можешь, спасибо Агате, — Вальтер учтиво слегка поклонился ведьме, на что та расплылась в улыбке сумасшедшей. — Тебе остаётся только отдать мне Зимнего Солдата, и так и быть, можешь идти. Обещай не преследовать после. Это всё, чего я прошу.
Пока Вальтер распинается, вижу за спиной Баки одну из рун Агаты. Карга всегда была невнимательна к деталям. Сейчас они с Вальтером чувствуют вкус победы, потому немного рассеяны. Если я подойду ближе, то смогу нарушить рисунок руны, но сделать это нужно так, чтобы они оба не поняли ничего. Для меня очевиден только один выход, который сделает больно и мне, и Баки. Кажется, иного пути нет.
— И зачем же были такие трудности? — безразлично спрашиваю и опускаю плечи, словно спал груз. — Мог просто прийти ко мне и я бы сдала Зимнего.
— Что? — одновременно спрашивают Вальтер и Агата, не веря в удачу.
— Меня не просто убил Зимний, — свой взгляд я делаю намеренно жестоким. Руки скрещиваю на груди и медленно надвигаюсь на Баки. — Он меня предал! — срываюсь на крик и вижу, что достучалась до Барнса. Теперь он верит в мои слова, а значит поверят и остальные.
— Не подходи к нему, просто уходи, — говорит мне Вальтер.
— Ну не-е-ет. Она, — указываю на Агату. — Его держит. Чего ты так боишься? — перевожу взгляд с Вальтера на Баки. — А вот ему я хочу посмотреть в последний раз в глаза, — мои слова пропитаны ненавистью. Надеюсь, у Бака нож в левом заднем кармане и он не изменяет привычкам. — Меня тошнит от твоих извинений, тошнит от твоего имени и тошнит от того, что ты рядом. Я хотела сама тебя уничтожить, как только между нами возникнет доверие, прямо как в прошлый раз, но раз мне не придётся марать руки... — подхожу вплотную к Барнсу и наклоняюсь к его лицу, чтобы видеть пропитанные болью глаза. — Я с радостью предоставлю эту возможность другим.
Опустившись на одно колено, выхватываю нож из заднего кармана Сержанта и режу руну на стене. Теперь я могу колдовать и решаю начать с Агаты. В неё направляю магию сна и ведьма падает на пол, а Вальтера обездвиживаю, поскольку он нужен мне живым и в сознании, чтобы этот идиот смог вывести нас на шишку покрупнее. Обернувшись замечаю, что Бак свободен от связывающих чар Агаты и поднялся на ноги. Мы стоим напротив друг друга и в моих глазах слезы от того, что я всё ещё вижу его боль. Мои слова сильно ранили.
— Баки, мне пришлось это сказать, это не правда, — вношу конкретики, чтобы он не сомневался.
— Но так похоже... У тебя всегда с собой электрошок. Тот, которым Нат обездвижила мою бионическую руку. Думала, я не видел его? Ты ведь всё ещё боишься меня?
— Конечно нет! Этот электрошок для меня, — заметив, что он не понимает о чем я, продолжаю: — Когда мой мозг работает больше обычного, когда все мои способности со мной, я могу потерять контроль. Если боль переполняет, то мои глаза чернеют и я могу разрушить планету. Электрошок меня возвращает в реальность.
— И как часто ты им пользовалась?
— Ты не узнаешь, — теперь слезы текут по моим щекам. — Я бы никогда не бросила тебя. Мы же друзья. Ты мой человек.
— Ну-у-у, иди сюда, — Бак протягивает руки ко мне, давая понять, что зовёт в объятия. — Ты такая чувствительная. А может, ты снова решила ножик стащить?
— Дурак, — сквозь смех произношу я и крепче прижимаюсь к нему.
Агату убивать в мои планы не входит, потому её мы передаем в ЩИТ, а вот Вальтера допрашиваем лично. Из него, спустя несколько дней, удается вытянуть имя действующего лидера Гидры, но идти за ним вдвоём с Барнсом нельзя, нужна подмога и все, кому можно доверять, кто сейчас свободен и будет согласен помочь.
Вернувшись домой к Гельмуту я решаю, что рассказывать ему в первый же вечер о том, что мы в шаге искоренения Гидры — слишком долго. Я соскучилась по своему возлюбленному. Заходя в спальню нашего дома, замечаю Хеля на кровати с книгой в руках. Он удивлён моему позднему появлению.
— Я ждал тебя ещё час назад. Ты заставляешь меня нервничать.
— Если ты так переживал, — мой голос становится намного ниже, чтобы дать понять, чего я сейчас очень хочу. — Могу помочь тебе снять напряжение.
Мои слова взбудоражили мужчину. Он отложил книгу на прикроватную тумбу и теперь внимательно меня разглядывает. Я же надвигаюсь на него медленно и соблазнительно. Дойдя до кровати, начинаю залазить на неё как кошечка, но не иду дальше мужских брюк. Осторожно начинаю расстегивать ремень не прерывая зрительного контакта с мужчиной. Ремень бросаю на пол и приступаю к ширинке, молния поддаётся на удивление просто. Стянув штаны, начинаю массировать своей ладонью член, чем раззадориваю и без того возбуждённого Гельмута, который закинул голову вверх от возбуждения. Мучать ожиданием прерогатива Хеля, я же жадно набрасываюсь на него, как только вижу его возбуждение. Начиная вбирать в себя головку, наблюдаю за реакцией и добиваюсь сдавленного стона. Теперь руки Гельмута держат мои волосы, чтобы те не спадали на лицо. Затем я провожу языком от основания до головки, обильно смочив всё слюной. Член подрагивает от напряжения и мне нравится наблюдать за тем, как Хель втягивает воздух через стиснутые зубы. Вобрать в рот сразу всю длину не получается, но меня это не останавливает и я продолжаю набирать темп, опускаясь ниже. Хоть из-за всех этих манипуляций у меня почти нет возможности вздохнуть, останавливаться я не намерена. Пульсирующий орган сообщал о том, что Хель на грани и спустя ещё несколько коротких толчков, я ощущая струйки тёплой и терпкой спермы. Напоследок втянув в себя головку, поднимаюсь и демонстративно облизываю губы.
— Теперь твоя очередь расслабиться, милая.
Даже не успев понять, что он сейчас сказал, Хель меняет нас местами и теперь я лежу на постели спиной. Он пристраивается между моих ног и начинает покусывать меня с внутренней стороны бедра. От этого я инстинктивно начинаю сжимать колени вместе.
— Даже не думай, — грозно говорит Хель.
Теперь же он буквально зализывает то место, где покусывал меня и силой раздвигает мне ноги, как было до укусов. Он начинает подниматься выше. Его язык входит в меня, затем выходит. Так продолжается какое-то время и его мужественные руки притягивают мои бедра ближе, чтобы было удобнее. Он легонько посасывает мое самое чувствительное место, а после того как у меня вырывается пара громких стонов, добавляет сначала один палец, потом второй. Сдерживаться я не намерена, поэтому комнату наполняют стоны, а простыни я сжимаю ладонями от удовольствия и с криком врываюсь на седьмое небо от наслаждения, подаренного мне любимым. Но даже после этого Хель не отпускает меня. Ещё какое-то время он ласкает меня губами, а после говорит:
— Мы ещё не закончили.
В одно мгновение меня разворачивают на живот. Я приподнимаюсь так, чтобы стоять на коленях, но грудью по-прежнему лежу на кровати. Меня притягивают сильные мужские руки ближе и рывком входят сзади. После всего, что было несколько минут назад, мы оба готовы к активным действиям. Громко и совсем уж порочно, я кричу от наслаждения, чтобы дать понять, как мне хорошо с ним, чтобы он не останавливался. Быстрые и резкие движения доводят нас до новой эйфории и, задержавшись во мне ненадолго, Хель делает ещё пару финальных толчков, а после падает рядом со мной, пока я пытаюсь выпрямить свои дрожащие ножки.
— Ты так прекрасна. Я люблю тебя, — проводя пальчиками по моей спине, говорит Гельмут.
— А я люблю тебя, — отвечаю я, а затем добавляю, прежде чем он опомнится: — Чур, я первая в душ.
Спать со мной в одной постели настоящее испытание, но Хель никогда не жаловался, хотя пару раз, проснувшись ночью, я замечала, что он спит раскрытым от того, что одеяло полностью на моей стороне кровати.
Проснувшись утром, я не замечаю его рядом. Плюхнувшись обратно на подушку, чувствую себя потерянной. В спальню входит Гельмут с подносом, на котором завтрак.
— Ты меня напугал. Тебя не было рядом, когда я проснулась.
— Мне бы тоже всегда хотелось просыпаться с тобой, звездочка.
В маленькой вазочке стоят несколько цветочков.
— М-м-м, клематис, синий, — втягиваю носом этот прекрасный аромат цветов. — Где ты нашёл его в это время года?
— Сегодня особенный день, пришлось попотеть. Но интересно не это, — Хель жестом показывает на цветы и я понимаю, что нужно их рассмотреть.
На дне вазочки замечаю, что в воде есть что-то, но не могу рассмотреть. Тогда я отставляю кофе в сторону, убираю цветы из вазы и вижу колечко. Моё сердце остановилось, на глаза наворачиваются слезы и дрожащими пальцами я вынимаю кольцо из вазочки с моими любимыми цветами, которые невозможно достать в это время года вообще, смотрю на Хеля абсолютно поражённая этой цепочкой событий.
— Сэмми, ты выйдешь за меня?
Слезы капают с глаз и Гельмут начинает беспокоиться, это видно. Глупый, наверное решил, что я откажу. От этой абсурдной мысли у меня появляется улыбка и я тяну руки к его щекам, притягивая ближе к себе.
— Конечно, да, — отвечаю любимому.
Плевать на поднос с горячим кофе и завтраком, мы отправляем его на пол. Гельмут накрывает мои губы своими и мы растворяемся в нежном поцелуе.
Вечером я рассказала своему жениху о том, что на последней миссии мы с Барнсом вышли на главу Гидры, что нам нужна помощь всех кого можно, что мне нужна и его помощь. Конечно, он соглашается помочь и мы начинаем обсуждать, как будет проходить наша свадьба.
На следующий день, я прихожу на базу Мстителей, чтобы рассказать всем о помолвке и понимаю, что начать обязана с Баки. Делать вид, что он не влюблён в меня, я не стану. Что моя помолвка не разобьёт ему сердце, тоже. Куда больше его ранит эта новость, если он узнаёт о свадьбе от кого-то другого. Нахожу Баки в его комнате, он разрешает мне войти и я закрываю за собой дверь. Не хочу, чтобы за нами подслушивали.
— Привет, Альфи, — заметив пушистика на кровати Барнса, просто не могу не поздороваться с ним. — Так вы поладили? — спрашиваю у Баки.
— Он разве что не разговаривает. Кажется, это скорее я ему понравился. Ведёт себя как хозяин тут, — начал жаловаться Бак, а после, с улыбкой на лице, спрашивает меня: — Ты что-то хотела?
— Бак... Я... Я, — мне сложно говорить и это заметно.
— Что-то случилось? — обеспокоенно спрашивает Барнс.
— Я выхожу замуж, — наконец произношу я, а на выдохе добавляю: — Через месяц.
— Рад за тебя, — грустно отвечает Баки.
— Спасибо... Пойду расскажу остальным, — направляясь к выходу, слышу в спину:
— Так я, что? Удостоен чести узнать первым?
— Не надо. Прошу. Знаю, тебе больно, но прошло столько времени, — остановившись, отвечаю я, не находя сил обернуться на него.
— Больно? — Баки подходит ближе ко мне и кладёт руки на мои плечи, затем шепчет: — Я люблю тебя. Какой реакции ты ждёшь?
— Не знаю.
С этими словами я выхожу в коридор и иду к Нат. Та меня поддержала и искренне порадовалась, но невозможно не заметить грусть на ее лице.
— Что не так? — обеспокоенно спрашиваю Нат.
— Ты не подумай, я за тебя рада. Правда. Просто... Смотря на вас с Земо, на Клинта и Лору с их детьми, Ванду и Вижена с их детьми...
— Ты хочешь стать матерью?
— Очень. Но этого никогда не произойдёт.
— А Тони хочет детей?
— Как ты догадалась?
— Ты не единственная догадливая здесь. Нат, — кладу руки поверх её ладоней. — Обещаю тебе, что попробую решить этот вопрос. Верь мне.