№1 Девушка плохого парня [Russian Translation]

— Трэвис! — Я довольно громко стучу в дверь брата. Никто не отвечает. Сейчас около семи вечера, а он вырубился, пьяный, как всегда. Так продолжалось так долго, что я не могу вспомнить ни одного дня, когда у меня была возможность нормально поговорить с ним. У нас были очень хорошие отношения с самого начала. Он был не из тех братьев, которые любят придираться ко мне или раздражать, для этого у меня был Коул. Трэвис был тем, на кого я равнялась; он был тем, кто заботился обо мне, когда мои родители забывали об этом. Он был единственной причиной, по которой надо мной никогда не издевались на протяжении большей части моей школьной жизни.

Никто не приставал к младшей сестренке Трэвиса О'Коннелла, но я думаю, что новизна длится только до тех пор, пока твой брат не овладеет своим умом и не перестанет вести ночной образ жизни.

— Трэвис. — Я снова кричу и стучу в его дверь с еще большей яростью. Слова Джея звучат у меня в голове, пока я пытаюсь сдержать свой гнев. Что бы я ни чувствовала к нему, это никоим образом не позволяет мне игнорировать тот факт, что он, по сути, разгромил моего брата и разбил вдребезги все его достоинство, которое у него еще оставалось. Это самое трудное на свете - осознать, что парень, который, как я думала, не мог совершить ничего плохого, на самом деле оказался таким уродливым изнутри.

Коул прав; хотя я никогда не ожидала, что признаю это, я понимаю, что в его словах есть резон, очень веский и справедливый. Я ставила Джея на пьедестал, я считала его безупречным и позволяла себе думать, что он был совершенен. Наверное, мне следовало бы понять, что у любого, кто встречается с Николь, вряд ли может быть все в порядке с головой.

— Что? — Кричит мне  брат, распахивая дверь. Он выглядит злым, раздраженным и, самое главное, с похмелья. Под глазами у него огромные мешки, изо рта разит алкоголем, а на лице двухдневная щетина. Мой двадцатиоднолетний брат выглядит намного старше, в его глазах нет света, его не было уже почти два года, и внезапно я начинаю скучать по нему.

Я скучаю по старому Трэвису, и мне нужно его вернуть. Мне нужно показать таким людям, как Джей, что мой брат не неудачник.

В своей, как мне кажется, устрашающей манере я упираю руки в бока и свирепо смотрю на своего брата ростом сто восемьдесят семь сантимертов, который протирает глаза, прогоняя сон. На нем все еще та же одежда, которую он, должно быть, надел прошлой ночью перед выходом; просто чудо, что он не заснул в ботинках.

— Чего ты хочешь? — Он ворчит, прежде чем, спотыкаясь, вернуться в свою спальню, которая погружена в темноту из-за выключенного света. Коробки из-под пиццы разбросаны по всему деревянному полу, а оставшееся видимое пространство завалено пивными бутылками.

— Я хочу, чтобы ты прибрался, а потом встретимся на кухне. — Я приказываю властно, но он плюхается обратно в постель и натягивает одеяло на голову, пытаясь прогнать меня. Я прищуриваюсь, глядя на него, и стягиваю одеяло, пока оно не падает на пол.

— В чем, черт возьми, твоя проблема, Тесс? — Он хватает подушку и бросает ее в мою сторону, я уворачиваюсь, и впервые в жизни моя зрительно-моторная координация меня не подводит.

— Моя проблема в том, что мне надоело видеть тебя таким, Трэв; пожалуйста, просто выслушай меня хоть раз. Прими душ или что-то еще. Мне нужно поговорить с тобой, когда ты протрезвеешь.

Он застигнут врасплох, и, честно говоря, я тоже. За последние пару лет мы отдалились друг от друга. Из идеальных отношений брата и сестры мы превратились в едва узнаваемых людей, хотя живем в одном доме. Он перестал присматривать за мной, и я стала легкой мишенью, а я перестала заботиться о нем, и он разрушил свою печень.

— Все в порядке? — Он говорит невнятно, и его глаза опускаются. Меня охватывает разочарование, когда я понимаю, каким человеком он стал. То, что в одну минуту у него было все, а в следующую превратилось в ничто, не могло не сказаться на Трэвисе. Видя его таким, я еще больше укрепляюсь в решимости вернуть его жизнь в нормальное русло.
Во внезапном порыве нежности я сажусь рядом с ним на кровать и ерошу его темные волосы, так не похожие на мои, его серые глаза пристально смотрят на мое лицо, а я печально улыбаюсь ему.

— Мне просто нужен мой старший брат.

***

Ложка выскальзывает из маминых пальцев и со звоном падает на пол. Отец вынужден поставить свой бокал с вином, а я широко улыбаюсь, когда Трэвис пододвигает стул рядом со мной и садится за обеденный стол.

Шок. Одна и та же эмоция отражается на их лицах, когда они наблюдают, как их сын впервые за много лет садится за стол и ест вместе с ними. У мамы отвисает челюсть, что совсем не свойственно леди, а у папы такой вид, будто он вот-вот подавится вином, которое только что выпил. Это бесценно - видеть их такими и знать, что я каким-то образом причастна ко всему этому. Мой разговор с Трэвисом прошел очень хорошо, я смогла достучаться до него, не только заставив его почувствовать себя немного виноватым за то, что он все время был таким эгоистичным, но и напомнив ему, что он Трэвис О'Коннелл.

В этом городе это очень много значит.

— Трэвис? — Наконец-то удается выдавить из себя моей матери, которая смотрит на него так, словно он иностранец или владелец поддельной "Прада".

— Привет, мам, — он обезоруживает ее одной-единственной кривой усмешкой, и ее глаза расширяются. Я могу понять, что она чувствует, ведь мы уже очень давно не видели Трэвиса в хорошем настроении. Тот факт, что он улыбается и так беспечно относится ко всему этому, немного пугает, но, эй, я не жалуюсь. По крайней мере, таким образом я верну своего брата.

Он накладывает себе немного лазаньи, а папа все еще не сказал ни слова. Он просто смотрит на него, совсем как мама, но даже ей удалось взять себя в руки.

— Могу я тебе чем-нибудь помочь, пап? — Спрашивает Трэвис с нотками раздражения в голосе.

Я начинаю немного паниковать. У моего брата с отцом не самые лучшие отношения. Ну, это было бы еще мягко сказано, они ненавидят друг друга до глубины души. Отец не очень хорошо воспринял то, как Трэвис пропал. Он практически отрекся от него, а мой брат так до конца и не оправился от этого дезертирства. Теперь, наблюдая за тем, как они смотрят друг на друга, я понимаю, что может потребоваться некоторое время, чтобы это исправить.

— Просто удивлен, что ты среди живых, вот и все, — от его ехидного замечания мне захотелось вылить свой стакан кока-колы ему на голову. Сейчас не время сводить старые счеты, нам нужно показать Трэвису, что мы любим его и поддерживаем, и то, как мой отец смотрит на него,не позволяет увидеть радугу и единорогов. Вместо этого я вижу стальной, холодный и расчетливый взгляд, к которому я привыкла за последние четыре года.

— Папа, — начинаю я предостерегающим тоном, и мама нервно переводит взгляд с одного на нас троих. Она выглядит так, будто у нее приступ паники.

Он поднимает ладони, защищаясь, и невинно смотрит на меня. — Я всего лишь констатирую очевидное, милая.

— Ты совсем не изменился, папа, — говорит Трэвис сквозь стиснутые зубы, и я вижу, как в нем нарастает гнев, знаменитый ирландский темперамент, который я не унаследовала, выходит на поверхность.

— Ну, не все могут перестать жить своей обычной жизнью и стать закоренелыми алкоголиками, не так ли? — Спокойно говорит он, прежде чем вернуться к своей еде.

Ладно, вот и все. Еще одно его слово, и он будет весь в шипучке. Почему я должна быть окружена таким количеством придурков? Это нечестно, просто нечестно.

— Знаешь что, к черту все это. — Трэвис вскакивает со своего места, швыряя салфетку на пол. Прежде чем я успеваю что-либо сказать или сделать, чтобы остановить его, он выбегает из комнаты, не оглядываясь. Я знаю, что мне нужно дать ему остыть перед следующим витком нашей семейной вражды.

— Не могу поверить! Зачем ты это сделал, папа? — Спрашиваю я его, и в моем голосе слышится недоверие, раздражение и плохо скрываемое желание запустить в него чем-нибудь.

— Ну-ну, не переводи разговор на меня. Твой брат сам напросился на это.

— О, ради всего святого, Брэнсон, перестань быть таким заносчивым и извинись перед парнем.

Я не говорю этих слов, это говорит моя мать.

Она похожа на маму-медведицу с выпущенными когтями, когда бросает убийственный взгляд на папу-медведя с придурковатой мордой. 

— Мне не за что извиняться, Сьюзан, он это заслужил. — Коротко отвечает папа, и я раздраженно ворчу. Я могу любить его, а могу и не любить, но если он скажет еще хоть слово против Трэвиса, я накинусь на него как Коул на парикмахерскую и подожгу ему волосы.

— Если ты прямо сейчас не поднимешься к нему в комнату, можешь забыть о том, что мой отец поддерживает тебя на выборах. Мы все знаем, как он любит своего внука, и если он услышит об этом, я уверена, ты знаешь, что произойдет.

Я даю маме виртуальное "пять". Никогда прежде я так не гордилась ею, и в эту самую секунду я чувствую, как в моем сердце зарождается что-то похожее на любовь к ней. Так держать, мама!

— Ты что, угрожаешь мне?

Иногда, папа, ты бываешь таким же тупым, как столб, а может, и хуже.

— Считай это скорее обещанием, а теперь иди и помни, веди себя хорошо. У меня есть твой билет к победе.

Я никогда не забуду, как он взбегал по лестнице с выражением паники и ужаса на лице. Мама подмигивает мне и начинает потягивать вино. Потребуется много времени и усилий, чтобы вернуть отношения с Трэвисом в нормальное русло.

***

Я собираюсь лечь спать после того, как выполню домашнее задание и спорю с Коулом о том, что бросать яйца в машину Джея было бы не лучшей идеей. Это мелочно и мстительно, к тому же он ездит на великолепнейшем Хаммере, и портить его красоту было бы преступлением против природы. Я на самом деле не знаю, хочу ли я мстить, я имею в виду, что Джей не совсем лгал, когда назвал Трэвиса неудачником. Это было больно, да, но я не могу помешать ему высказать свое мнение, не так ли?

Коул, конечно, по-другому относится к этой ситуации. На самом деле я очень боюсь за Джея; на его месте я бы сбежала с континента.

— Тесса, милая, ты свободна? — Я убираю свой планшет, когда моя мама входит в комнату, улыбаясь, как чеширский кот, и держа в руках пакет с одеждой. Я хмурю брови, когда она осторожно кладет его на кровать и смотрит на него так, словно это ее третий ребенок.

— Мам, что это? — Осторожно начинаю я. Никогда не бывает хорошо, когда у нее так блестят глаза или когда она выглядит такой счастливой по какому-то поводу.

— Это твое платье для вечеринки мэра, — говорит она, начиная расстегивать молнию на сумке. — Я надевала его, когда мне было восемнадцать, и выиграла в нем мисс Фэрроу Хиллз.

Я смотрю на отвратительное платье из тафты, которое она достает. Именно такое платье снится мне в кошмарах, и я думаю, что в конце концов надену его в день своей свадьбы, после того как Николь уничтожит оригинал. Это неоново-розовое платье с блестками по всему лифу и пышной юбкой, которая кажется бесконечной.

О, шоколадная помадка.

— Разве оно не прекрасно? — Восклицает она, прикладывая его к телу и разглядывая себя в моем зеркале в полный рост. В каком мире эта вещь считается прекрасной?

— Мам, я не уверена, что хочу идти на вечеринку, не говоря уже о том, чтобы участвовать в конкурсе.

— Чепуха! Ты дочь мэра, ты должна быть там, а я председатель комитета. Что подумают люди, если увидят, что моя собственная плоть и кровь не потрудились?

Я закатываю глаза от ее театральности. — Не нужно драматизировать, мама. Я просто не вижу в этом смысла. Николь всю жизнь готовилась к победе в этом турнире, с чего бы мне хотеть выступать против нее?

Она прищелкивает языком и устраивается на кровати, откладывая в сторону это уродство, которое она называет платьем. Отводя мою челку в сторону, она взъерошивает мне волосы и дарит первую материнскую улыбку, которую я видела за много лет. Держу пари, это все потому, что она хочет, чтобы я приняла участие в ее дурацком конкурсе.

— Эта девушка не та, кого должна представлять мисс Фэрроу Хиллз. Мы ищем кого-то, кто красив внутри и снаружи, и это ты, милая. Я знаю, ты этого не видишь, но ты растешь и становишься замечательной молодой девушкой, я очень горжусь тобой.

Ладно, кто она такая и что она сделала с моей язвительной матерью, зависимой от антидепрессантов?

— Мам, я...не думала, что это так много значит для тебя.

— Я знаю, что последние пару лет у нас были не самые лучшие отношения, но то, что ты сделала сегодня для своего брата, это...— На ее глаза наворачиваются слезы, а я просто сижу в изумлении. Я никогда не видела, чтобы она плакала или проявляла эмоции в моем присутствии. Обычно она окружена такими твердыми стенами, что проникнуть за них почти невозможно, но сейчас она демонстрирует совершенно чужую уязвимость. — Это просто напомнило мне, как мне повезло, что ты моя дочь.

У меня перехватывает горло, когда я пытаюсь выдавить из себя хоть какие-то слова, но не могу. Честно говоря, я не испытываю чудесного порыва любви к женщине, которая, сколько себя помню, пренебрегала мной. Когда все стало сложнее, она решила оставить меня в покое и прибегла к лекарствам, отпускаемым по рецепту, в качестве убежища. Мне не так-то просто принять ее возвращение с распростертыми объятиями.

— Спасибо, мам.

Она выглядит разочарованной моим ответом, но не настаивает. Вместо этого она просит меня примерить ее платье, и хотя я скорее подожгу себя, чем сделаю это, я чувствую, что сегодня вечером мы достигли какого-то прорыва в наших отношениях, и я не могу позволить своему страху перед пинки пуфом разрушить это.

Когда я выхожу из ванной, меня сразу же передергивает от собственного отражения в зеркале. Платье ужасно не сочетается с моей бледной кожей и сидит ужасно. У меня не такая объемная грудь, чтобы её подчеркнуть, да и ноги у меня не слишком длинные, так что в итоге оно сползает к ногам. Из-за пышных рукавов я выгляжу горбуньей, а блестки колют кожу, заставляя меня ежиться.

— О, ничего себе, Тесс, ты выглядишь...

Я вижу ее отражение в зеркале и качаю головой. — Не надо, мама, просто не надо.

— Ты чудесно выглядишь, милая, возможно, нам придется немного его подправить, но...

— Я похожа на помесь Пеппи Длинный чулок и бабушки Джудит.

— Ну, это преувеличение, просто нужно немного поработать и...

Я оборачиваюсь и делаю глубокий вдох. Толстушка Тесси-слабачка позволила бы ей выйти сухой из воды, просто чтобы доставить ей удовольствие и привлечь ее внимание. Однако Пирожок слишком много времени проводит с самым плохим парнем в городе и не собирается отступать.

— Мама, — терпеливо начинаю я, и она выжидающе смотрит на меня, — я обещаю, что приму участие в конкурсе и сделаю все возможное, чтобы победить, но, пожалуйста, позволь мне самой выбрать платье.

Она выглядит озадаченной моей просьбой, и я не удивлена. Обычно я просто позволяю ей поступать со мной по-своему и стараюсь не допускать никаких возражений. На самом деле она не привыкла к тому, чтобы я высказывала свое мнение или делала что-то, что могло бы намекнуть на то, что у меня есть собственное мнение.

— О, ладно. Я скажу твоему сопровождающему о переменах, думаю, бедный парень будет рад, что ему не придется носить розовый галстук.

Мое сердце замирает при одном упоминании этого слова.

— Какой сопровождающий?

***

— Привет, напарник. — Коул толкает меня в плечо, и я свирепо смотрю на него.

— Не смотри так, я не по своей воле оказалась в таком положении.

— Когда жизнь дарит тебе лимоны, Тесси... — Он замолкает и заводит машину, выезжая из гаража.

— Ты выжимаешь из них все соки, а потом выбрасываешь в мусорное ведро. — Я усмехаюсь.

Краем глаза я вижу, как он весело ухмыляется во все лицо. Я с трудом сдерживаю улыбку и поворачиваю голову так, чтобы смотреть в окно.

— Так ты в порядке? — Спрашивает он, и я предполагаю, что он имеет в виду инцидент с Джеем. Я полагаю, что все изменилось к лучшему. Трэвис изо всех сил пытается изменить свой распорядок дня и вернуться к нормальной жизни, но, по крайней мере, сейчас он прилагает усилия. Я уговорила его записаться на пару онлайн-курсов и снова начать работать над дипломом. Употребление алкоголя по-прежнему остается проблемой, но любому человеку трудно решиться отказаться от пагубной привычки.

— На самом деле, я чувствую себя лучше, чем в порядке. Впервые я чувствую, что в моей семье действительно наметился прогресс. — Я тепло улыбаюсь ему, и поначалу он кажется немного ошеломленным, не отвечает, а просто смотрит на меня.

— Что? — Спрашиваю я, немного приходя в себя и гадая, не застрял ли шпинат у меня между зубами.

— Ничего, — он качает головой, а затем дарит мне ту обезоруживающую улыбку, которую я так ждала. — Ничего, — повторяет он, — тебе просто следует почаще улыбаться.

Я немного растаяла от его слов и даже не заметила, как он вырулил на шоссе, увозя нас из города. Мы направляемся в торговый центр через два города, чтобы выбрать для меня платье. Пока я доказывала, что вполне способна сама подобрать себе платье, он просто закатил глаза и убедил меня, что, если я хочу победить, мне нужно его экспертное мнение. Победа для меня не так важна, я просто участвую ради своей мамы, но потом он напомнил мне о нашем плане.

Наш план - уничтожить Николь и заставить ее пожалеть о том, как она обращалась со мной все эти годы.

***

— Ну, я думаю, даже когда этот блудный сын облажается, из этого выйдет что-то хорошее. Он действительно не может сделать ничего плохого, не так ли?

Я удивлена, насколько горько это звучит в его голосе, обычно он не говорит о Джее, а когда говорит, то не так злобно. Я понимаю, почему они не совсем лучшие друзья, оба слишком разные, чтобы это могло случиться, но они выросли вместе и знают друг друга лучше, чем кто-либо другой. Почему с тех пор, как Коул вернулся, он относится к Джею враждебно?

— Это все равно не оправдывает его, Коул. Ему не следовало говорить все это о Трэвисе и Дженни.

Он выглядит удивленным и отрывает взгляд от дороги, чтобы изучить меня. — Ты до сих пор его не простила?

— Это не так-то просто. Я всегда думала, что он был другим человеком и что Николь каким-то образом обманом заставила его быть с ней, но теперь...

— Ты поняла, что они, возможно, не такие уж и разные?

Я киваю, прежде чем осознаю, что делаю. Больно признавать правду, осознавать, что человек, которым ты была одержима столько, сколько себя помнишь, на самом деле близок к тому, чтобы стать тем, кого ты ненавидишь.

— Мы надерём им задницы на соревновании, Тесси, и когда победим, я обещаю, что позволю тебе проломить голову моему брату трофеем.

Я посмеиваюсь над его энтузиазмом и качаю головой. — Это не соревнование, Стоун, это конкурс красоты, и моим трофеем, скорее всего, будет пластиковая диадема.

— У этих штуковин острые концы, ты можешь вонзить их ему в глаз или еще во что-нибудь.

— У тебя действительно извращенный ум, ты это знаешь?

— Спасибо, Пирожок, — улыбается он своей мальчишеской улыбкой, словно я сделала ему самый большой комплимент в его жизни, и тепло разливается по моей груди. Он выглядит таким счастливым и беззаботным, это заразительно.

О, перестань, Тесса!

Оставшуюся часть поездки я стараюсь не смотреть на него и не обращать внимания на его руку, которая лежит на ручке переключения передач в опасной близости от моего бедра. Раз или два его пальцы случайно задевают его, и по моему телу пробегают электрические разряды.

Неприятности, это доставит мне столько неприятностей. С какой стати моя мать попросила его сопровождать меня и что, черт возьми, заставило его согласиться? Он терпеть не может официальные мероприятия и ношение смокингов. Он называет их костюмами пингвинов и высмеивает любого, кто осмеливается их носить. Потом я вспоминаю его слова о том, что вместе мы гарантированно выиграем, благодаря его, цитирую, "сногсшибательной внешности, как у бога, и моим хорошим генам".

Мы приезжаем в торговый центр и обнаруживаем, что в нём полно покупателей. Коул хватает меня за руку, заставляя вздрогнуть, и проталкивается сквозь толпу людей. Он никак не реагирует на мои действия, но мое сердцебиение учащается, предательский румянец заливает щеки, и я начинаю потеть сквозь тонкий кардиган, который на мне надет.

Оказавшись в пространстве, где мы действительно можем дышать, он отпускает мою руку и кладет мне на поясницу, направляя нас.

— Итак, куда ты хочешь пойти в первую очередь? — Спрашивает он, но я не могу понять, что у него вырывается. Я слишком остро ощущаю, как его рука слегка поглаживает мою спину. Он спал со мной в одной постели, и это не пугало меня так сильно, как сейчас. Это ненормально, что такое происходит, я не могу краснеть из-за Коула Стоуна, это абсурдно!

— Тесси? — Его голос звучит немного обеспокоенно, когда мы поднимаемся по эскалатору. Мне нужно взять себя в руки, я не могу позволить ему увидеть, что он так на меня влияет. Его и без того огромная голова не должна раздуваться еще больше. Я буду просто еще одной девушкой, которая подпадет под его чары, а потом, как только он увидит это, он оставит меня в покое.

Мне нравится быть особенной.

Я не хочу, чтобы он оставлял меня в покое. Пока нет.

— О, извини, я, наверное, просто немного отвлеклась.

Он улыбается с довольным блеском в глазах, наклоняется и шепчет мне на ухо. — Держу пари, что так и было.

***

Мы были примерно в восьми разных магазинах, и я не могу найти платье, от которого меня бы не стошнило. Почему общество обязывает нас носить такое количество блесток или розового?

Серьезно, люди, я не дитя любви Эдварда Каллена и Тинкер Белл, а просто плаксивый подросток.

— Ладно, хватит, Пирожок, мне нужен перерыв, — тяжело дыша, говорит Коул, отставая. Он ведет себя так драматично, хотя мы еще и половины этого этажа не прошли.

О, я уже упоминала, что это четвертый этаж торгового центра?

— Ну же, не будь таким слабаком. Давай просто посмотрим, какие магазины у них здесь есть, а потом отправимся в ресторанный дворик.

Он наклоняется, упирается руками в колени и яростно трясет головой. — Больше никаких платьев, Тесси, умоляю тебя. Если я еще раз услышу что-нибудь о лифах, я воткну себе нож в глаз.

Я сокрушенно вздыхаю и решаю сжалиться над беднягой. Он не привык целыми днями слоняться по торговым центрам, а я довела это искусство до совершенства. Поскольку мы с подругами не ходим на вечеринки и не занимаемся другими развлекательными мероприятиями, мы регулярно ходим по магазинам, так что для меня это не так утомительно.

— Слушай, как насчет того, чтобы ты посидел вон в том кафе, а я встречусь с тобой, как только осмотрю бутик? — Я указываю на магазин в нескольких футах от нас.

— Аминь. — Говорит он и уходит, не ставя под сомнение мое решение. Я улыбаюсь, глядя в его удаляющуюся спину, и понимаю, что на самом деле у нас был хороший день. Он не был груб, ну, не слишком. Он всего раз или два пытался заигрывать со мной и не оскорблял меня напрямую.

Прогресс.

Я подхожу к бутику, и меня сразу же начинает тошнить от запаха духов. Он такой резкий, что у меня слезятся глаза. Я борюсь с приступом кашля, который вот-вот разразится, и выбегаю из магазина, чтобы врезаться в кого-то.

— Тесса? — Человек, которого я сбила, засыпает меня вопросами, и я прекращаю извиняться ровно настолько, чтобы заглянуть в голубые, как океан, глаза парня, в которого я влюблена с восьми лет.

— Джей? — Недоверчиво переспрашиваю я.

Серьезно? Серьезно, о, ты, непостоянная штучка под названием судьба? Я что, герой всех их шуток, которые они там придумывают? Я их любимое создание на земле, над которым они могут подшутить? Это действительно начинает раздражать.

— Что ты...— Начинаем мы в унисон, а затем неловко замолкаем. Звезды, которые сверкают у меня перед глазами, когда я рядом с ним, на удивление, отсутствуют. Все, что я могу сейчас сделать, это вспомнить слова, которые он сказал о моем брате.

И все.

— Я, м-м-м, пришла сюда, чтобы подобрать платье, а как насчет тебя? — Бормочу я, уставившись на свои туфли.

— Я работаю здесь иногда по выходным, за это хорошо платят.

— Это классно. — Я тереблю рукав своего кардигана и переминаюсь с ноги на ногу. Ну, это неловко.

— Ты проделала весь этот путь одна? Это небезопасно, Тесса. — Его голос звучит строго и покровительственно, с легким оттенком собственничества. Я не хочу, чтобы у меня кружилась голова от этой мысли, но это так. Приятно осознавать, что ему не все равно.

— Нет, меня подвезли.

— Кто?

— Послушай, было приятно повидаться, но мне пора идти, — поспешно говорю я, прежде чем он поймет, с кем именно я здесь.

— Подожди, — зовет он, и я знаю, что он следует за мной, когда я ухожу. Вскоре он догоняет меня и тянет обратно за руку. Его пальцы обхватывают мое предплечье, когда он смотрит на меня с недоумением, написанным на его лице. Я отказываюсь встречаться с ним взглядом и прикусываю язык. Я не уверена, что смогу удержаться и не накричать на него или рассказать, как он причинил мне боль.

Последнее, чего я хочу - это чтобы его девушка узнала, что я задела его чувства.

— Что не так? Почему ты со мной не разговариваешь?

Я открываю рот, но он перебивает меня. — Это из-за того, что я сказал о тебе и Коуле? Послушай, я сожалею об этом, правда сожалею. Я увидел вас, ребята, в бассейне и не знаю почему, но просто взорвался.

Он ревнует?

О мой Бог. Он ревнует?

— Джей, я...

— Пожалуйста, прости меня, Тесса, я идиот, так что просто забудь об этом.

— Ты правильно выразился насчет идиота.

От ленивого, протяжного голоса Коула волосы у меня на затылке встают дыбом. Я знаю, что он прямо за мной, потому что чувствую, как его дыхание овевает мой затылок. Он зол, это все, что я могу сказать, но сейчас, когда копы из торгового центра всего в нескольких магазинах отсюда, затевать драку кажется не самой удачной идеей.

Лицо Джея каменеет, когда он смотрит на своего сводного брата, но он остается на месте, рядом со мной. Его пальцы сжимают мою руку так сильно, что мне становится больно, и я вздрагиваю.

— Итак, вы двое здесь вместе.

— А ты ничего не замечающий придурок. Теперь, когда мы закончили констатировать очевидное, ты можешь отпустить ее. — У меня мурашки бегут по коже от одного звука его голоса. Он никогда не говорит со мной таким тоном, но я должна сказать, что он звучит сексуально.

Не время возбуждаться, Тесса.

— Она тебе не принадлежит, перестань вести себя как ее чертов папаша.

Я смотрю на Джея так, словно у него выросла вторая голова. Ого, с каких это пор он стал таким дерзким?

Коул усмехается. — Поверь мне, прямо сейчас она может предпочесть мое отеческое поведение твоему.

Джей переводит взгляд на меня, словно ожидая, что я опровергну слова Коула, но я не могу заставить себя сделать это, это неправильно. На его лице отражается разочарование, а я продолжаю молчать. Мне больно осознавать, что я причиняю боль Джею Стоуну, но ему не следовало так оскорблять моего брата.

Или годами молча стоять в стороне, позволяя своей девушке издеваться надо мной.

— Я...я понимаю. Простите, что прерываю то, чем вы двое занимаетесь.

— Это не... — начинаю я, но он не слушает меня, а вместо этого пристально смотрит на Коула. Я высвобождаюсь из его хватки, и Коул притягивает меня к себе, обнимая одной рукой, словно защищая.

— Тебе не нужно ничего объяснять. Я понял, что уже не нужен, теперь с тобой он.

Почему он говорит так, будто я здесь виновник? Почему он выглядит таким обиженным? Почему ему так не все равно?

— О, ради всего святого, иди, поделись своей душещипательной историей с кем-нибудь еще, Джей. Не пытайся заставить ее чувствовать себя виноватой.

Он поднимает руки, защищаясь, и пятится от нас.

— Помни, Тесса, когда он облажается и причинит тебе боль, я все равно буду рядом.

Он разворачивается и уходит от нас, оставляя меня стоять совершенно сбитой с толку. Что только что произошло?

— Забудь о нем, он идиот.

Коул хватает меня за руку и ведет по другим магазинам, в которые я хотела зайти, но все, о чем я могу думать - это прощальные слова Джея.

Есть ли в них хоть капля правды?