Крылья Ангела

  — Неожиданно! — Алекс, изумлённый моим появлением, делает несколько шагов к шкафу, понимая, что его обнажённый вид может вызвать непредсказуемую реакцию как у меня, так и у Марка.

Ага, а вот теперь мой выход, и прошу, Алекс, оправдай надежды.

— Может, мне объяснишь, что здесь творится? Два дня назад ты был категорически против, моего нахождения рядом с братом, утверждая, что больше никогда не допустишь в мою постель, любого другого мужчину пусть таковым, даже будет брат близнец. И что теперь? Как ты мне объяснишь то, что я сейчас вижу?

Эх, не было рядом видеокамеры, чтобы увековечить в этот момент вытянувшееся лицо Алекса, который так и застыл на месте, держа одну руку на дверце шкафа, а второй сжимая чёрного цвета какую-то вещь. Кажется, это мужское нижнее бельё. На его лице я заметила замешательство. Оно сменилось сжатием челюсти, и теперь его глаза потемнели. Видимо, пытаясь переварить только что сказанное мной, он отпустил дверцу и, поставив руки на бёдра, спросил:

— Неужели, ты так сильно ударилась головой? Что ты несёшь?

Ха, вот оно! Теперь меня точно понесёт!

— Я в порядке! Но вижу, ты тоже время зря не терял, — перевожу взгляд на кровать, — ещё и на моём месте! Как ты мог! А ведь я почти поверила тебе! Мы с тобой даже спали вместе... — выдавила из себя, напуская несчастный вид. Актриса во мне сделала сальто вперёд.

Алиса высунулась из-под простыни, быстро моргая ресницами, переводя взгляд с меня на Алекса, потом обратно. Она была в том же ступоре, что и её брат, но если тот уже метал молнии, девушка пыталась уловить, шучу я или серьёзно.

Ведь покидая меня сегодня Алекс, обещал поговорить с сестрой, да и после вчерашних приключений мы были уже заочно знакомы.

Но моя ревность, которую сейчас я пыталась выместить на стоящем передо мной мужчине, даже её завела в тупик, и в иной ситуации она могла бы намекнуть брату, что моё место в просторных палатах с зарешеченными окнами.

Так, первый акт подходит к концу, поэтому надо дожать своего парня, дабы мой братец не смог вставить своё слово в наши такие хрупкие отношения.

— Диана, что ты несёшь? Ведь сама знаешь, где я спал! — он практически срывался, его самообладание на цыпочках покинуло это помещение. «Ох, не перегнуть бы палку!»

— Не ищи себе оправданий, ведь я отбросила все сомнения, доверилась тебе, но, видимо, зря, — мотаю головой из стороны в сторону, делая несчастный вид, — столько слов, обещаний... Просто иллюзия, превратившись в дымку, растаяла в утреннем рассвете, — я вложила всю себя в эти слова, та горечь, которая прозвучала в них, могла кого угодно задеть за живое.

Алекс взирал на меня недоумевая. Потом всё же сделав пару шагов вперёд, приблизился ко мне. Убедившись, что я не пытаюсь броситься на него, схватил за локоть и увёл в ванную комнату, огораживая нас от посторонних взглядов.

Закрыв за нами двери, он развернул меня к себе, вот и второй акт подходит к концу, его глаза прожигают меня, вернее, мою голову. Он сжал губы. Мотнув головой из стороны в сторону, спросил практически не размыкая губ:

— Ты в своём уме? Что за цирк?

Не уверенна, но я всё же перегнула палку.

— Где? Ты о чём?

Он делает шаг ко мне, а я отступаю. Алекс приближается на шаг, а я упираюсь спиной в прохладную поверхность, выложенную кафелем.

— Ещё раз спрашиваю, что это было? — он растягивает каждое слово, и я чувствую, как Алекс прижимает меня к этой стене своим упругим телом.

Мой взгляд опускается на его губы. Я непроизвольно облизываю свои, вызывая у него реакцию. Но он, стоит не шевелясь и недовольный вид, не покидает его.

Итак, надо начинать третий акт, всепрощающий, хотя, кажется, я погорячилась и сыграла слишком открыто на его чувствах, заставив выйти Алекса из себя. И опасаюсь, что я могла сейчас ещё больше оттолкнуть его от себя, чем та боязнь близости с ним, хотя он и не был бы моим первым мужчиной.

— Ну прости, я слегка перестаралась. Марк видел вас вчера и подумал, что ты морочишь мне голову, поэтому решила убить двух зайцев сразу.

Хлопаю невинно глазками и слащаво улыбаюсь. Он быстро наклоняется и жёстким поцелуем впивается в мои губы, при этом кусая нижнюю. Не до крови, но вызывая неприятные чувства, которые могут охладить мой пыл. Потом отодвигается и смотрит в глаза.

— Зачем этот спектакль, если можно нормально поговорить? Тем более Алиса знает о нас. Просто надо было рассказать Марку, и он далеко не дурак, который не поймёт тебя. А сейчас ты повела себя как избалованный ребёнок, пытаясь выказать глупую неоправданную ревность. Заставляя присутствующих там, — он указал на двери, — усомниться в твоей адекватности. Но это, наверное, больше относиться к Алисе. А я ей ещё тебя в пример ставил. Чёрт!

Я могла бы сейчас спуститься по стенке и сесть на пол, но меня сдерживали, прижимая к прохладной поверхности.

Алекс не смягчился. На его лице я читала разочарование, во мне, в себе, и, вообще, во всей этой ситуации.

— Прости, не знала, — это мог услышать только хорошо слышащий человек.

Меня отпускают. Алекс отворачивается.

— Выйди, мне надо одеться, — я не узнаю этого голоса. Нет той нежности, которая исходила в каждом звуке, в каждой букве.

Увы, я напрочь сломала палку! И если вы решите выкинуть такое, то лучше три раза подумайте, потому как хрупкое чувство, как любовь, может, в мгновение разбиться и превратиться в мелкие осколки, которые вам не удастся склеить никогда.

— Алекс, прости меня! — теперь моя спесь покинула голову и только раскаяние заставляло стоять, здесь вымаливая снисходительность.

— Я сказал, выйди!

Всё больше не могу сдерживаться. Слёзы заполняют глаза и я, не видя ничего вокруг, выскакиваю из ванной, потом из номера и бегу. Бегу быстро, не замечая ничего, поворачивая туда, куда меня вело моё состояние и отчаяние.

Не успев даже понять, что действительно влюбилась в этого человека, который теперь меня ненавидит. И всё мой идиотский характер, никогда не могу сначала подумать, а потом сделать.

Найдя, видимо, самый укромный уголок во всём корпусе, я дала волю слезам, мои рыдания нарушали покой и уединение этого тихого местечка. Но это даже хорошо, пусть все обо мне забудут, пусть он уедет, пусть всё вернётся до того момента, как встретила Алекса в кафе.

Воспоминания опять заставили отчаяться. Забыть ведь это очень трудно, тем более, когда ты не хочешь этого.

За время моего вынужденного уединения я вспомнила каждое мгновение, проведённое с этим человеком, и пришла только к одному выводу. С каждым шагом, с каждым движением, планомерно влюбляла себя в этого непостижимого человека, который был, с одной стороны, словно открытая книга, а с другой, постоянное дежавю заставляло усомниться в его честности. И вдруг именно здесь и скрывается та неприятная тайна, которая заставит разочароваться в нём.

Но хочу ли я этого?

Конечно же, нет!

Я хочу, чтобы он пришёл сейчас сюда, взяв меня на ручки, отнёс к себе и прижав, не отпускал из своих объятий. Мечты идиотки! Сама всё испортила, а теперь хочу, чтобы Алекс снизошёл к моей персоне.

Вот так гадая, явится он или нет, я просидела больше часа в своём новом укрытие. Придя только к одному решению, всё же покинула это убежище, пытаясь выбраться на улицу, дабы сориентироваться и попасть в свой корпус, чтобы лечь на кровать и уйти полностью от всех мыслей, которые заставляли меня сейчас ненавидеть себя за мою тупость.

Лестница вниз нашлась очень быстро, благо зелёненькие таблички с выбегающим человечком висели везде. Я спустилась и покинула здание. Выйдя на улицу, поняла, что находилась в противоположном крыле от номера, из которого сбежала. И это было даже лучше, чем если бы сейчас неожиданно столкнулась с ним.

Когда знала, где нахожусь могла спокойно найти своё крыло. Я хотела побыстрее найти комнату, которую делила с Наташей. Поднимаясь опять наверх, с каждой ступенькой я чувствовала, как грусть одолевает меня, и давит заставляя полностью погрузиться в себя, не замечая происходящего вокруг...

Ещё несколько шагов и я окажусь в своей комнате.

А вот и двери.

Ручка.

Нажимаю на неё.

Сзади меня берут за локоть и сердце подпрыгивает, от радости не знаю, как унять его бешеный ритм. Улыбка озаряет моё заплаканное лицо. Слёзы опять непроизвольно заполняют глаза и я поворачиваюсь, чтобы броситься в объятия своего любимого мужчины. Но тут же останавливаюсь...

Горечь разочарования опять заставляет рыдания вырваться из груди.

Алиса подошла ближе и прижала меня к себе, приглаживая мои волосы...

— Ну и натворили мы с тобой, теперь бы разгрести всё это...