- Море! Как давно я тебя не видела!
— Значит, это была твоя сестра, — наш разговор продолжился уже в номере Алекса. После того, как братик со свойственным ему эгоизмом, не сказав ни слова благодарности, выпроводил нас обоих из соседнего номера, намереваясь продолжить своё возлежание, на большой кровати. А может, он спешил отделаться от гнетущего чувства, которое вызывал в нём мой кошмар.
— Я же сказал, — Алекс стоял у противоположной стены и оперевшись спиной наблюдал за моей реакцией.
— Жаль, что не сказал этого раньше, — вздохнула и обессилено села на диван. — Мне бы хотелось с твоей сестрой пообщаться, — поднимаю глаза на него, — ведь она такого возраста, как и я?
— Почти ей в октябре будет двадцать.
— Разница в год... — говорю тихо.
— Вы с ней очень похожи, — Алекс отталкивается от стены и словно кот неслышной поступью подходит к тому месту, где сижу на мягком диване. — Она такая же вздорная, как и ты, Диана. Может, поэтому я не в силах выкинуть тебя из головы.
— Это не так! — пытаюсь возмутиться. — Ты ошибаешься, я совершенно не вздорная, ну бывает, бунтую, но чтобы всегда, это не так, — фыркаю.
— И всё же ты даже сейчас ведёшь себя, как ребёнок, — он уже присел рядом, и взяв мою правую ладонь, сжал в своих руках, — иди ко мне!
Я, не сопротивляясь, потянулась в его сторону и через мгновение оказалась в его объятиях, он глубоко вздохнул, ещё больше прижимая меня и касаясь губами моей макушки. Поёрзав носом по его шее, вдыхаю этот пленительный аромат и замираю.
— А как ты так быстро вычислил, меня в комнате Марка, — отстраняюсь, чтобы посмотреть в его глаза. Пленительные губы растягиваются в улыбке.
— Ты же слышала, что я сказал Алисе. Когда я вышел на улицу, и огляделся. Мне не сразу нагрянула мысль, куда ты могла пойти, — он смотрел на меня. — И как на мою удачу рядом с корпусом стоял дворник Егор Степаныч. Он ремонтировал лавочку, недалеко от нашего входа. Вот я и решил у него спросить: куда побежала девушка, которая только покинула здание? — я затихла понимая... Когда Алекс вошёл в помещение, он знал, я его не покидала и намёк, о том, что могу запрятаться в щель, был адресован именно мне, для того чтобы заставить покинуть своё убежище. — Дворник был удивлён, затем спросил: «хорошо ли спал», а потом добавил: «не стоит ходить по открытому солнцу, это плохо влияет на мозги».
— Он намекнул, что у тебя проблемы с головой?
— Видимо, позже поняв, что я вполне серьёзно, мотнул отрицательно головой. А потом сообщил мне: «здание за последние полчаса никто не покидал», — закусила нижнюю губу, понимая, мой конспиративный провал.
— Понятно, — всё, что смогла вымолвить.
— А потом, мне стоило сопоставить все пазлы в головоломки и понять, ты была под лестницей, по которой мы спускались, — он взял меня за подбородок и посмотрел в глаза. Интересно было то, что Алекс не смеялся надо мной, его взгляд был виноватым и извиняющимся. От такого я и приоткрыла слегка свой рот. — Ещё раз прошу прощения, за то, что заставил усомниться в себе.
— Алекс, хватит, — это начинало меня бесить, ведь мужчины такими не бывают. Они всегда лгут, придумывают оправдания, а в лучшем случае льстят.
Он поднимает обе ладони, показывая, что закончил, а потом опустил их и с улыбкой на губах, произнёс:
— Тогда есть предложение! — ох, не люблю я такой пронизывающий и интригующий взгляд. — Только тебе следует переодеться.
— Зачем, — осматриваю себя и свой вчерашний наряд, понимая, что уже давно пора его сменить.
— Надень, что-нибудь удобное и не забудь купальник, — мои глаза расширились, а губы расплылись в улыбке, ведь находясь здесь уже третий день, море я так пока и не видела.
— Мы идём на море? — Алекс, довольный, словно мартовский кот, ответил:
— Мы идём в море! — и это поразительная новость заставила меня сначала в непонятливости сморщить носик, потом по мере понимания всей ситуации в изумлении приоткрыть рот, и в совершении мигом его захлопнуть.
— Мда!
— И это всё? — он игриво улыбнулся, при этом убирая с моего лица упавшую прядь.
— Я в шоке!
— Вижу, поэтому давай провожу до вашего номера и подожду снаружи, — он щёлкнул пальцами, делая акцент на последнем слове. — Вдруг потеряешься, — наклоняется и целует в уголок губ.
***
— Море! Как давно я тебя не видела! — странная у меня манера разговаривать с неодушевлёнными вещами. Оборачиваюсь на белоснежную рубку, в которую только что зашёл Алекс. Хм! Удивительно, но я вот уже больше суток не вспоминаю, о том, что этот человек, мне не просто друг, знакомый, парень, он мой преподаватель. Но как же хочется об этом сейчас позабыть, выкинуть из головы и погрузиться в свои ощущения. Теплоту его объятий и забыться, хоть на время. Хотя стоп, о чём я как это забыться, с этим человеком надо быть всегда внимательной, потому как он видит каждый шаг наперёд. А я словно глупышка поддаюсь его действиям.
Мои пальцы непроизвольно сжались в кулаки и я, буркнув себе под нос: «не дождётся!» обернулась и упёрлась в грудь Алекса. Вот как так можно тихо ходить, чтобы его было нельзя услышать?
— Ты опять злишься? — он поднимает одну бровь, и взяв двумя пальцами за подбородок, приподнимает моё лицо.
— Нет, — солнце светит прямо в глаза, и я зажмуриваю их.
— Хм, ладно. Ты не боишься сгореть? Ведь солнце сейчас в зените, а твоя кожа пока не покрыта тем загаром, который будет щадить её. Всё же лучше сейчас покинуть палубу и спрятаться в тенёк, — его слова разумны, но это же я и моя упёртость всегда проявляется там, где надо включить мудрость.
— Ты прав, но это твоей белой шёрстке стоит поберечься, она может приобрести палевый оттенок, — ну вот и понесло опять меня. Но Алекс, заливается задорным смехом, при этом притягивая ещё сильнее к себе.
— Хорошо, но я прихвачу с собой маленького ёжика. Она хоть и колючий, но очень милый, — потом наклоняется над моим ухом и шепчет, — только ушки сильно торчат.
Он мгновенно меня отпускает и делает пару шагов назад по небольшой палубе, оказываясь вне досягаемости моих ног и рук. Пока мозг переваривается вышесказанное, он поворачивается и уходит. Мои брови приподнимаются в негодование и в лёгких начинает не хватать воздуха. Я срываюсь с места и пытаюсь догнать этого напыщенного индюка, возомнившего невесть, что о себе.
— Значит, у меня уши торчат?! — левой рукой непроизвольно касаюсь маленькой раковинки, догнав парня уже внизу возле небольшой двери, за ручку которой уже держался мой кошмар.
— Конечно, и забавно шевелятся, когда слышат, что-то не очень приятное в адрес своей хозяйки, — Алекс издевается. Потом нажимает на ручку и двери распахиваются. Он делает шаг и, мотнув головой, показывает, что могу войти. А мне так хочется сейчас налететь на него и выбить всю слащавость его слов, чтобы показать, как я его ненавижу, а, может, это не так, потому как одновременно хотелось коснуться пальчиком той ямочки на его щеке, которая играла, когда он улыбался. Совсем не думая, что делаю первый ступаю порог каюты и оборачиваюсь, Алекс не идёт за мной, а только встав в проёме, продолжает: — я принесут фрукты и шампанское, а ты осмотрись пока.
Оставшись одна, я действительно начала рассматривать эту маленькую каюту. В ней было всего ничего: небольшая кровать, маленький столик и стоящий рядом стул, который я хотела убрать в сторону, чтобы подойти к маленькому круглому окошку, в него дул освежающий ветерок, но он был, словно приклеен и не подавался. Вспомнив, что на морских судах вся габаритная мебель прикручена к полу, отказалась от попытки продолжить отрывать стул.
Села на не совсем мягкую кровать и сложив перед собой руки, стала смотреть на висевшую картину над столом. Это было удивительно, но никакого «Девятого вала»! Совершенно спокойный пейзаж. Убегающая вдаль пыльная дорога, рассекающая поле спелой пшеницы, местами горящее, пробивающимися сквозь налитые колосья, красными маками. И это дарило мне успокоение.
Вот так сидя и вглядываясь, я и не заметила появления моего парня. А он тем временем с интересом наблюдал мою мечтательную улыбку, при этом с удивлением приподнимая одну бровь.
— Что тебя так привлекло в этой картине? — я теперь смотрю на него.
— Мне просто непонятно, почему на катере, вопреки всем обычаям висит картина с маками, а не морской пейзаж?! — он хмыкнул, потом посмотрел на полотно, поставил ведёрко со льдом и бутылкой на стол и выдохнув, произнёс:
— Я часто скучаю по местам, где родился и вырос, поэтому здесь и висит эта репродукция.
Пока Алекс это говорил, я в изумлении смотрела, понимая, что этот катер явно принадлежит ему, как и тот огромный особняк, который мне посчастливилось лицезреть около двух месяцев назад.