Личное исключение

Очередная интенсивная тренировка «Медведей» давала свои непосредственные плоды, о чем свидетельствовал практически осипший от крика голос Макеева.

— Костров, жёстче встречай, жёстче! — прикрикнул Сергей.

Мужчина резко качнул головой и показал в сторону, в очередной раз повысив тон на все того же Кострова:

— В пас давай, в пас! Кисляк тебе вон клюшкой раз в третий стучит! Открыт же!

Неожиданно над ухом Сергея раздался женский голос, который не был лишен язвительности.

— То, что Кисляк открыт — это всем давно известно.

Нетрудно было догадаться, что слова слетели с уст Латы, ведь она была единственной допущенной девушкой на тренировку, да и такие подколки в сторону Кисляка были как раз в ее стиле.

— Что? — переспросил Макеев, нахмурив брови. Но, между тем, лишние словоизлияния Латы по поводу Кисляка его никак не прельщали.

— Шучу, — кратко ответила Лата, желая не заострять на этом внимание. Девушка быстро перевела тему: — ну что, мегера твоя уехала?

С самого утра Лата слышала шум в квартире, но не торопилась просыпаться: если это Макеев и Ксения, то их уж лучше не трогать — попадаться под руку двум разгорячённым от злобы людям вообще не хотелось. Проснувшись, девушка лишь убедилась в своих догадках и поняла, что в ледовый она поедет сама — Макеев поехал сажать на поезд Самохину, чтобы убедиться, что ее в его жизни больше не будет.

— Ещё нет, — быстро ответил мужчина. «Значит что-то пошло не так». — Купил ей билеты на завтрашний поезд, пусть тогда и едет туда, откуда ее принесло.

— А сейчас вчерашнее безудержное ночное веселье повторяется?

— Решил пощадить свою нервную систему да и твою заодно, поэтому вчерашнего кордебалета не будет. В гостинице поселилась.

— Я всегда знала, что ты у меня очень заботливый! — шутливо произнесла Лата. Сергей смолчал: ему уж было не до смеха. Макеева продолжила, только чуть тише: — уехать не уехала, а вонь за собой оставила.

— Ты о чем? — шаря взглядом по ледовому полю, произнес он. Его взгляд упал Кисляка, который остановился в движении, приглядывая за ним самим и Латой. — Кисляк, мы на тренировке, а не в галерее! Нечего рассматривать!

Андрей дернулся и уехал вместе с клюшкой, бросив еще один пристальный взгляд на Лату. Макеев заметил это, но ни слова не сказал. Их взаимосвязь с Латой по прежнему была ему неясна.

Лата усмехнулась, но вскоре он понял, что к сказанному это никак не относилось: она тоже заметила взор Кисляка на себе.

— С Юлей-то она вас разругала, — продолжила она.

Макеев качнул головой. Он не рассказывал племяннице подробностей вчерашнего вечера и причин, из-за которых Юля убежала, но, похоже, все было слишком очевидно.

Сергей предпочел не вдаваться в подробности своей личной жизни прямо на арене, поэтому ответил коротко, но очень доступно для Латы:

— Ну, это она умеет делать по-мастерски.

Под конец фразы мужчина здорово закашлялся, на что Лата нахмурилась, не одобряя реакции его организма. Сергей просто пожал плечами:

— Да че-то горло барахлит.

— Ну конечно, так на них орать — у меня бы тоже барахлило. К Василию Геннадьевичу обращался?

Макеев отвел взгляд намеренно и Лата знала: конечно не обращался, к чему эти неудобства!

— Все поня-я-ятно.

Лата перестала наводить беседы с Сергеем и последовала на трибуну, разыскивая себе более удобное место для дислокации.

В любую удобную для себя минуту Андрей не упускал момента и зыркал в сторону сидящей на трибунах Латы, которая, периодически встречаясь с ним взглядом, записывала себе что-то в ноутбук. Непонятное чувство накрывало его с головой, не давая шанса даже выкарабкаться.

Парень вчерашнюю ночь провел весьма беспокойно, оказавшись по обе стороны в скитаниях: с одной стороны ситуация с Мариной, с другой — ситуация с Латой. И обе ситуации до скрежета зубов неприятны. Он понять не мог: это что, испытание какое-то — так одновременно на него свалились две проблемы?

Насчет ситуации с Латой: возможно, это было довольно... грубо. И дерзко. С его стороны. И с ее.

Даже несмотря на то, что Андрей не из кучки тех порядочных мальчиков, все равно надо будет с Латой как-то поговорить. Ну неприятно вышло!.. Да и если он в будущем собирается к ней подкатывать и испытывать ее гордость и сдержанность на прочность, то стоило бы замять конфликт...

— Кисляк! — воскликнул Макеев резко, дабы привлечь внимание отстраненного крайнего нападающего.

Если и было что-то, что могло лишь усиливать раздражение Макеева к Кисляку, так это то, что он уже вот как минуты три беспрестанно пялился на Лату, которая даже не обращала на него внимания.

Должно быть, Сергей рявкнул предельно хорошо даже для ее слышимости, ведь она оторвала свой взгляд от монитора и глянула на Кисляка, к которому ее дядя обращался.

Как только взгляды Кисляка и Макеевой пересеклись, Андрей нехотя отъехал, бормоча что-то на подобии «иду».

Лата аккуратно закрыла дверь медпункта, в котором восседал Василий Геннадьевич и отошла от нее в сторону выхода. Для того, чтобы выбраться из этих бесконечных лабиринтов Ледового, ей стоило пройти мимо тренерской, двух раздевалок и нескольких служебных помещений.

Пройдя мимо мужской раздевалки, даже не заглянув в нее(она там ничего не забыла, ха), Лата услышала, как ее окликает захекавшийся парень. Голос ей показался знакомым и далеко не отдаленным. Чтобы убедиться, что она не обозналась — и, все таки, от нее что-то хотели — она обернулась и увидела запыхавшегося Кисляка.

— Лат... Я... Это... Хотел тут сказать, — он тяжело выдохнул, а его взгляд стремительно забегал. Не может подобрать слов? Лата заинтересованно глянула на него, ожидая следующих действий. Парень пробормотал, но уже поуверенней: — ты... это... ну... проехали тот диалог, ладно? Я не в себе был, сгоряча ляпнул. Замяли, а?

Лата чуть вскинула брови и заметила отсутствие одного слова в его лексиконе — «извини». То ли боялся, то ли не любил — непонятно, но факт оставался фактом.

Один лишь его виноватый взгляд говорил девушке о том, что Андрей извиняется и, вроде как, это было вполне от чистого сердца(если какие-то его останки сохранились).

Когда в последний раз Андрей говорил слово «извини» или «прости», он сам не помнил. Но именно его свирепая бронелобость и упрямство подарило ему такую изворотливость в словах.

Лата тяжело вздохнула. Девушка приоткрыла рот, и тут уже его закрыла, почувствовав себя беспомощной. Он буквально застал ее врасплох: она ожидала чего угодно, но только не того, что Андрей подойдет и... извинится?

 У нее вообще в голове не укладывалось, что, оказывается, парню так важны эти неоднозначные взаимоотношения и он не хотел разрушить то, что имелось, что он своеобразно извинился.

Резкая смена тона и взор Кисляка, который больше напоминал взор пристыженного мальчишки навевал на подозрительные мысли, но по большей части льстило и радовало, ведь теперь ей не придется ступать первой на тропу примирения: самой было не по себе от сложившейся ситуации, а извиняться она не любила — ну, или делала это непрямо.

А тут — сам Кисляк, да еще и к ней!.. Что его могло подтолкнуть на такой шаг?

Девушка сощурилась, вглядываясь в черты лица стоящего напротив нее Кисляка.

Вряд ли их нынешняя ссора воспроизвела на него такой эффект в виде скованности и даже какой-то не присущей ему помятости. Видеть его таким было довольно непривычно и неожиданно. Может что случилось? Тут что-то глобальное, ведь такой свободолюбивый и непосредственный мажор вряд ли будет загоняться из-за сломанного крана на кухне.

Вряд ли она ему сможет помочь, но...

— У тебя все хорошо? — попытка не пытка.

Маловероятно, что он ответит правду, но попробовать уточнить стоило: вид у него уж очень рассеянный.

Андрей услышал вопрос, словил его, а после него удивленно уставился на строптивую, не ожидая такого ее расположения и настроя (думал же, что будет жутко злиться и точно пошлет), и качнул головой, а затем все же озвучил вслух ответ, который, увы, разнился с правдой.

— Да, все в порядке, — он поднял на нее свой взгляд, — Спасибо за беспокойство. Лат, так мы...?

Парень даже боялся продолжить и это бросилось в глаза резко да неожиданно. Чтоб парниша в край не растерялся и потерял весь свой словарный запас, Лата ободряюще улыбнулась.

— Считай, что замяли, — она улыбнулась уголками губ, а затем чуть приопустила голову, — и ты меня извини. Перегнула.

На этот раз ободряюще улыбнулся Андрей после несколько секундной усмешки:

— Замяли, Лат.

— Замяли, — после колебания она улыбнулась ему радушнее и поспешила удалиться, сжимая в руке бумажку от Василия Геннадьевича (хоть бы не забыть передать Сереже), ведь громогласные Костров и Щукин направлялись непосредственно к Андрею.

Андрей беспрестанно пялился в одну точку, параллельно отбивая барабанную дробь на своей любимой кружке, в которой находился свежезаваренный кофе. Отбивание немыслимого ритма пальцами не снимало напряжение в полной мере, но успокаивало его разбушевавшиеся мысли.

Это все казалось неправдой: Марина так легко лишила его всех этих вскипающих проблем одним походом к врачу, что было даже как-то страшно.

Кислый в своей голове уж был далек в планах: у него в голове расплескалась картина их свадьбы, всех этих разговоров о скоропостижной женитьбе и прочего, что он буквально сроднился с мыслью о том, что Марина станет его женой. А тут она взяла и сделала аборт!

Ему вдруг стало интересно: а сказала бы ли она ему об этом, если бы он не выждал ее под парадным?

Да, они(она) избавились от проблемы, только вот от этого легче не стало.

Эти маленькие ручки, ножки, хрупкое тельце... это же маленькая жизнь! А Марина лишила ее права на существование.

Все эти мысли о еще не рожденном малыше, должно быть, были рождены стараниями совести, но и от этого легче не становилось...

Входная дверь распахнулась и Андрей даже не напрягся: единственный, кто мог так беспардонно вломиться в его жилище, не задумываясь о том, чем там вообще занимается его отпрыск, был его отец.

И Андрей даже не смел предполагать зачем он пришел: все было настолько очевидно и верно предполагаемо, ведь отец поддерживал с ним связь только ради этого уже на протяжении нескольких дней — тема со свадьбой.

Хочет женить Марину и собственного сынка как можно активней, чтобы по городу не полезли грязные слухи о Кисляке-младшем как о сыне прокурора и о местной... непристойной девице легкого поведения.

— Ну что, поговорил с ней?

Ни здрасьте тебе, ни как дела, сын родной, а «поговорил ли ты с ней»!

— Здравствуй, папа, — с подколкой ответил Андрей размеренным тоном.

— Я, что, за тобой бегать должен?! Я сказал: мне нужна дата. Или ты хочешь в столовой свадьбу гулять? И коржиками закусывать?

Опять он пилит и пилит!.. Будто больше не о чем поговорить?! Но зря он тут распинается, попросту зря. Сейчас-то Андрей его обломит!.. Да вот без прежнего энтузиазма.

— Свадьбы не будет, — без эмоций ответил он.

— Этот вопрос мы уже обсудили, — Виктор Анатольевич непреклонно придерживался своей позиции.

Андрея уже это поддостало, поэтому, повышая тон, парень ответил:

— Я серьезно!

— Слушай, Андрей, не зли меня, я с самого утра злой! — вскипел Кисляк-старший в ответ.

— Она аборт сделала, — тише промолвил Андрей.

Фух. Сказал!

— То есть как? — Виктор Анатольевич опешил.

Кисляк-младший ответил ему не менее содержательно, да с надрывом:

— А вот так!

— Ты надоумил? — встречно бросил прокурор.

Андрей же категорично ответил, что это решение она приняла сама.

Виктор Анатольевич не поверил своему сыну, поэтому еще раз переспросил, а тот уж сам вскипел и четко на четко сказал, что Марине бабки нужны были, а не эта пресловутая свадьба.

— Вам по 18, а у вас в голове одни бабки, бабки, — рассерженно проговорил мужчина себе под нос, — где делала?

— Не знаю. Наверное у нас.

Андрей действительно не знал: он не был готов спрашивать у увиливающей Марины такое, когда сам едва отошел от новости про аборт.

— Смотри, чтоб по городу слухи не поползли. Сам будешь им рты затыкать, понял?! — с этими словами мужчина покинул съемную квартиру сына.

Да понял Андрей, понял!... Только от этого не легче...