Замок.

Я иду рядом с Владой, и асфальт искрится золотистыми блестками. Я встречаю её после работы, где она торгует газетами, чтобы мы вместе сходили в магазин и оправдали наличие самых дешёвых акционных товаров в «Электромагнитной Шестёрочке» на углу.

Это двухэтажное здание, отделанное белым и синим пластиком, исписанное граффити и номерами телефона нашей лучшей подруги Рокси, не производит приятного впечатления. На верхнем этаже располагается ресторан, который контрастирует с убогим фасадом продуктового магазина. Мы с Владой считаем людей, справляющих свадьбу в этом месте, неудачниками, ведь по сути они отмечают бракосочетание в супермаркете.

— Завтра я собираюсь пойти на собеседование, — говорю я без особой радости.
— Да, если получится, конечно, иди, — отвечает она, и у меня на душе становится тесно и тревожно от мысли, что меня могут взять на работу. Но ещё хуже, если не возьмут, тогда мы просто умрём с голоду. Ведь я писатель, а не продавщица и не бариста. Да, однажды я написала книгу, и ее даже опубликовали в издательстве, но под другим именем, и теперь этот человек стал знаменитым, а я подыхаю на задворках поселка городского типа.

Мы поворачиваем в очередной раз, делая круг. Кирпичная стена, деревья с чёрными листьями блестят от дождя. Мы решаем не идти по более освещённой части улицы, где стоит светофор и много машин. Вместо этого мы идём по тёмному проулку, по грязи.

Нам не хочется возвращаться в наш дом, который мы называем «дурацкой дачей». Это старый, сырой, заброшенный флигель, доставшийся нам после смерти бабушки. У нас нет денег, чтобы привести его в порядок, как и финансовой грамотности, зато есть куча незакрытых кредитов и страх отъехать в колонию поселения.

В воздухе ощущается свежий бриз, я облизываю солёные губы. Дождь стекает по лицу, с бровей на ресницы. Мы обходим здание больницы и выбираемся на узкую извилистую тропинку вдоль морга, оступаясь и скользя ногами по грязи.

В этом городе всегда много грязи. Хорошо, что пошёл дождь, думаю я, мне нравится дождь, хотя среди лета мне холодно даже в старой кожанке из секонда.

Я ненавижу этот город. Он словно из кошмаров Лавкрафта, все люди здесь — бездушные монстры. С утра и до самого вечера было слишком жарко, но они не замечают этого, закрывают двери и окна, выключают вентиляторы и кондиционеры. В этом городе по возможности рождайтесь сразу богатыми или тупыми, но никогда нищими и сумасшедшими.

Я смотрю в потолок на пластиковые флюоресцентные звёзды, на клетку из тонких линий, среди которых они так милосердно примостились. Так странно, на улице есть настоящее небо, настоящие звёзды, выйди и посмотри на них, но нет. Те звёзды настоящие для кого-то другого, наивного и счастливого, не для нас, не для меня.

Сквозь лохмотья москитной сетки в окно лезут ветки абрикосового дерева с острыми колючими сучками. На них шепчут и колышутся чёрные листочки, а ещё днём они были такими прозрачными, сияли на солнце, полностью просвечивая и окрашивая захламлённый двор зелёно-золотым сиянием.

— Ты спишь? — спросила Влада.
— Нет.
— Пошли чай попьём.

Мы идём к окну с лохмотьями и ветками абрикосы и садимся за стол, на котором нарисована карта другого мира. Миры иногда подают сигналы. В пятнах облупившейся краски они рисуют свои очертания, в сюжетах кино, песен и книг они сквозь пространство запускают свои щупальца-пальцы и касаются разума того или иного художника, поэта, писателя, творца. Иногда они разрушают его, заставляя тосковать о невозможности соединиться вновь и знать, что там есть другой прекрасный чудный мир приключений, а ты лишь видишь о нём сон и никогда туда не проникнешь.

— Сегодня будет буря... — сказала Влада.
— Слава Богу, слава Богу, что она будет. Нам так нужно было немного радости, совсем немного счастья. Бог послал нам эту бурю, этот шторм, чтобы мы не умерли.

Утром я с трудом поднялась с постели, но Влада уже ушла на работу. Я почистила зубы, умылась и надела серую мужскую футболку с логотипом «Марвел» и высокие ковбойские сапоги из перфорированной кожи. Все эти вещи, как и многие другие, я купила в секонд-хенде.

Если бы мама научила нас разумно тратить деньги на нужные вещи, а не на наряды, возможно, я была бы более счастливой, но менее стильной. Я расправила свои пышные вьющиеся волосы, которые, на мой взгляд, были красивыми и объёмными. Однако в нашем городе это считалось почти преступлением, и все женщины, словно по команде, выпрямляли свои прически.

Я надела короткую юбку и большой винтажный кожаный плащ и пошла на собеседование. Как помнится, не так и должен выглядеть бариста с мечтой стать писателем.

Когда я открыла глаза, сразу поняла, что что-то не так. Запах, звук комнаты и температура изменились. В груди звенел страх, такое странное чувство, когда от страха шевелятся волосы на голове и всё тело, как струна, вибрирует, и сердце пропускает удар, а воздух замирает в легких. Я умерла или попала в больницу? Нет. Вокруг роскошный интерьер, викторианский стиль, мрачное лакированное дерево, темные своды лестницы, картины, ковры цвета запекшейся крови и высокие резные порталы каминов. В большом этом зале, где я оказалась, таких каминов было два.

- Господи, Господи, как такое возможно, я только что была дома в задрипанном вонючем флигеле, собралась на собеседование по работе.

Из горла вырвался жалобный стон, я не узнала собственного голоса, мне казалось, что ветер гуляет внутри моей груди и головы, безостановочными порывами унося все мысли и тепло. Я сошла с ума, что это, бред, галлюцинация?

Хотелось быть как можно тише, потому что мрачная атмосфера замка не внушала доверия, но, к моему ужасу, я услышала топот множества ног. Я села, не чувствуя ног, они, словно парализованные, не хотели набираться силой. Я ущипнула их беспокойными хаотичными шлепками, не сломаны ли?

Волна паники захлестнула меня. Топот приближался, нарастая, как гроза. Задержав дыхание, я огляделась в поисках укрытия. За одним из каминов виднелась узкая ниша, полускрытая массивной портьерой.

Туда! С трудом поднявшись на дрожащие ноги, я поплелась к спасительному укрытию. Сердце колотилось так сильно, что, казалось, вот-вот выпрыгнет из груди. Шаги стали громче, и я, затаив дыхание, скользнула за портьеру.

В нише было темно и пыльно. От резкого запаха старого дерева и плесени защипало в носу. Прижавшись к холодной каменной стене, я наблюдала сквозь щель в портьере за происходящим. В зал ворвалась толпа людей. Все они были одеты в странные костюмы, словно я на комиконе или сходке косплееров. Они что-то возбужденно обсуждали, но разобрать слова в общем гуле было невозможно. Я попала в театр? На съемочную площадку? Или все-таки сошла с ума?

Они оглядывались, словно искали меня. Я попятилась, пытаясь спрятаться получше, как вдруг штора отдернулась, и предо мной стоял человек, как будто бы Дин Винчестер, точь-в-точь как актер Дженсен Эклз, только очень пугающий, злой и мрачный.

Красная с золотом рука грубо швырнула Дина, и тот отлетел в стену, ломая собой узкий черный шкаф со всякими викторианскими бутылочками.

— Полегче! — взвыл голос, и я увидела Сэма, ну точно, он как будто из сериала прямиком.

— Хоть один из вас двинется или подойдет к ней, хоть пальцем тронет — убью на месте, — сказал угрожающе спокойный и очень холодный голос. Я увидела спину Железного человека.

В носу сильно защипало, я поняла, что сейчас расплачусь от страха. Шум в ушах, и сердце бьется галопом, перед глазами все плывет, остальная толпа косплееров, один как Капитан Америка, другой как Стивен Стрэндж, и другие Мстители один в один как актеры из Голливуда. Я вдруг поняла, что громкий неестественно-странный смех принадлежит мне.

На меня обернулся Тони Старк. Ну точно, он как Роберт Дауни выглядит, только еще красивее и моложе.

— Это ж надо, спасибо, господи, спасибо. Я всегда знала, что больная на голову, всегда знала, что умру в психушке, но чтобы попасть в рай, в эпицентр моих мечтаний. Я вытерла слезы. — Класс, супер, жаль только Влады нет, офигеть, я в шоке. Даже Белла и Эдвард, и даже Гарри Поттер. Пипец, я... мне нечего сказать, кроме слов «Спасибо, господи, спасибо, как же я люблю Марвел».

Все смотрели на меня с примесью недоумения и, вероятно, шока.

— И HBO, — прибавила я, чтобы не обидеть Дейнерис, которую тоже разглядела, — и остальные кинокомпании, и мою шизофрению, или что бы ни было, что заставляет меня видеть эти совершенные в своей красоте галлюцинации, но это лучшее, ребята, я так люблю вас всех. Сверхи! Иииии! ОБНИМАШКИ!

Молчание повисло в воздухе, казалось, даже потрескивание дров в камине затихло. Я чувствовала себя экспонатом в музее, только вместо таблички с описанием у меня над головой висел огромный вопрос

- Что с ней не так? - Белла Свон, такая бледная и прекрасная, переглянулась с Эдвардом Калленом.

Тони Старк сделал шаг вперед, и вблизи он оказался еще более ослепительным.

- Эм... доктор Джеки? - спросил он, и его голос звучал так же мягко и иронично, как в фильмах. Я кивнула, чувствуя, как щеки заливаются краской.

-Лучше, чем когда-либо! Это же... это мечта!

Дейнерис Таргариен, со своими развивающимися серебристыми волосами, подошла ближе.

-Она, кажется, счастлива, - заметила она с легкой улыбкой, и в ее взгляде мелькнула капля сочувствия.

Я в центре вселенной, в самой невероятной галлюцинации, о которой только могла мечтать. И я не собираюсь это упускать.

- СТОЙТЕ! - вдруг крикнула я, из-за чего все еще сильнее опешили, напряглись. Я чувствовала, как мой рот болит от такой широкой улыбки. Я вышла в центр, попутно ощупав плечо Кэпа, который машинально пожал мне руку. - Я ж не говорю по-английски. Хотя это же просто сон. Какая разница, что я несу.

- Это не сон, Джеки. - сказал Тони Старк грубым, резким движением разворачивая меня к себе. Я неожиданно оказалась с ним лицом к лицу. Его глаза выражали злость, даже ярость, надлом и боль. Он же не может из-за меня быть таким?

Резкий запах озона щелкнул в ноздрях, когда Тор, громовержец собственной персоной, вышел из толпы и оттеснил Старка от меня.

-Мидгардские приветствия! - прогрохотал он, оглядывая меня. В его взгляде читалось искреннее любопытство, сдобренное легкой тревогой. Я почувствовала себя еще глупее, но улыбка все равно не сползала с моего лица.

Тони Старк с потемневшим взглядом отшвырнул Тора, и тут я дико испугалась, потому что Железный человек двинулся ко мне. Мускулы на его лице нервно подрагивали, он взял меня за плечи и стал трясти.

— Ты, доктор Джеки, ведьма, похитившая нас, которая сломала всю мою жизнь, которая не имела права меня воскрешать, сейчас же превратись в свою истинную личину и говори со мной.

- Охолонись, Старк, - громогласно произнес Тор, принимая боевую стойку.

В глазах Старка плескалась буря, но мне было и дико страшно и интересно. Что я такого натворила? Неужели все эти герои не плод моей фантазии? Но как такое возможно? Мир вокруг был настолько реальным, чувствовался кожей, слышался каждым нервом.

— Чувак, Тони, — попыталась успокоить его я, хотя голос дрожал. — Я... я не знаю, о чем ты говоришь. Какое воскрешение? Какая ведьма?

Тор шагнул вперед, готовый защитить меня от разбушевавшегося Старка. Дейнерис тревожно нахмурилась, а Белла и Эдвард стояли, словно окаменевшие. Напряжение в комнате можно было резать ножом.

— Ты знаешь! — прорычал Старк, не отпуская моих плеч. — Ты знаешь, что сделала! Верни все назад! Верни меня обратно в бездну, черт побери!

В его крике слышалась такая боль, такое отчаяние, что улыбка наконец-то сползла с моего лица. Что-то здесь было не так. Что-то ужасно неправильное. И я, кажется, была в самом центре этого хаоса.

И тут из толпы словно выплыл доктор Стрэндж.

— Тони, отпусти её, она говорит правду, она ничего не знает. Это изначальная сущность ведьмы, когда она ещё была простой девушкой из нашего мира, где все мы — герои комиксов, фильмов и книг.

Старк, словно ошпаренный кипятком, отшатнулся от меня, глядя на Стрэнджа с нескрываемым недоверием. Его броня слегка дрожала, издавая тихий, но зловещий гул.

- Но это она! выглядит почти так же, - уже без уверенности в голосе продолжил настаивать Старк.

Стрэндж, сохраняя невозмутимый вид, подошел ко мне и осторожно отодвинул меня за свою спину.

- Тони, поверь мне. - Он повернулся ко мне, его глаза теперь выражали искреннее сочувствие. - Доктор Джеки, тебе предстоит многое узнать.

- Но я не доктор Джеки, я Джеки По, писательница, это мой псевдоним... Я... просто, никто обычная женщина, неудачница. меня даже нигде не публикуют...

В комнате воцарилась тишина, нарушаемая лишь тихим гулом брони Железного человека и моим учащенным сердцебиением.

— А вы все просто ненастоящие... — брякнула я и словила такой обжигающий ненавистью взгляд Старка, что вздрогнула. — То есть я хотела сказать... Настоящие, очень настоящие, как живые. В смысле... Вы и так живые все, как и я.

— Это пока. — сказал Старк и, проходя мимо меня, чуть плечом меня не толкнув, мигом взлетел по лестнице вверх.

- Господи, чего он такой злой-то? псих, то защищает, то набросился как сумасшедший... - испытывая желание расплакаться и рассмеяться одновременно, сказала я вслух, ни к кому особенно не обращаясь.

- Пойдем, расскажу. - мягко сказал Стрендж, улыбаясь, как Мона Лиза.

- Эх, жаль Влады нет рядом, она там в вонючей дыре продает газеты.

- Не совсем так. - с еще более довольным видом сказал Доктор Стрендж, открывая передо мной дверь в комнату, где сидел Зимний солдат, точнее, Баки Барн, и с ним моя сестра Влада.