10. Calm before the storm
Всё тело Джисона онемело от длительного лежания. Он осмотрел буквально каждый сантиметр комнаты и ему настолько скучно, что он в шаге от того, чтобы самостоятельно сползти с кровати. Конечно, к нему постоянно кто-то приходит, пытается развлечь разговорами. Чонин притащил ноутбук, но это всё не то. Хану удалось убедить Минхо выйти из этих четырёх стен и заняться хоть чем-то другим, кроме как ежесекундно сторожить его. Ну правда, Джисон уже вполне неплохо себя чувствует. Самые страшные дни позади и теперь его ждёт длительный период восстановления. На уговоры Минхо согласился только после того, как Хан умолял приготовить что-то вкусное и желательно вредное, мол, надоело питаться словно в больнице.
— Меня Минхо прислал проверить как ты, — в спальню заходит Наён.
Джисон улыбается. Ну разумеется, как же иначе? Ёрзает на кровати, пытается поправить подушку, подложенную под спину. Гипс на руке осточертел и никак не удаётся удобнее положить руку. Наён заботливо подкладывает ещё одну подушку.
— Спасибо, — Джисон шевелит пальцами, боль в руке прошла и в гипсе явно нет необходимости.
— Я скажу, что всё в порядке, — девушка спешит уйти.
— Наён, — Хан тянется к тумбочке за стаканом воды, делает глоток. Это похоже на то, что он пытается дать себе секунду на обдумывание, чем на утоление жажды, — мне жаль, что так вышло с Уджином.
— Не нужно, ладно? Мне надоело это слушать.
— Я ждал его, — Хан чувствует, что должен сказать, пусть ей всё рассказали, пусть она не хочет ничего слышать. — Ждал до последнего.
— Если бы не задержался, был бы цел, — Наён холодно улыбается. — Не думаю, что тебе действительно жаль, — интонацией подчёркивает последнее слово. — Тем более из-за этого твой любимый чуть не потерял тебя.
Джисон нервно облизывает губы.
— Это случайность и моя невнимательность, — он изламывает брови, в глазах искреннее сожаление. Набирает воздух в лёгкие, чтобы сказать что-то ещё.
— Правда, Джисон, — девушка смягчает взгляд, — я уже всё поняла. Просто, пожалуйста, давай не будем поднимать эту тему. Мне обидно и больно, но никто из вас его не убивал. Вашей вины нет.
Хан облегчённо выдыхает.
— Можно просьбу? — он вновь останавливает девушку, что уже собралась покинуть комнату. Наён заинтересованно наклоняет голову на бок. — Умеешь катетер вынимать?
Её глаза округляются от удивления. Взгляд неосознанно скользит по телу Хана и останавливается в области паха.
— Ты же не серьёзно?
— У меня второй месяц трубка в члене, я серьёзен как никогда.
— Проси своего мужика! — голос девушки становится тоньше от возмущения и стеснения.
— Наён, — вздыхает Хан, — он меня до сих пор с ложки пытается кормить! Умоляю, — складывает ладони в соответствующем жесте.
Девушка морщится, краснеет и топчется на месте.
— Я не знаю, как ты будешь расплачиваться за это! — Наён захлопывает дверь. Поджимает губы и роется в пакетах ища перчатки, при этом забавно бормоча что-то невнятное себе под нос.
Джисон корчится от болезненных ощущений, после такой крайне неприятной процедуры.
— Спасибо, — сквозь зубы выдавливает он. В уголках глаз скопились слёзы. Шумно выдыхает, чтобы прийти в себя, в конце концов это не самое ужасное, что с ним происходило.
Девушка складывает катетер и использованные перчатки в пакет, плотно завязав его.
— У вас тут всё… в порядке? — Минхо врывается в комнату, взгляд цепляется за вещи, что лежат не так как он их оставил. Наён не смотрит ему в глаза, быстро ретируясь, не проронив и слова. — Джисон? — Ли выжидающе поднимает бровь.
— Что? Не могу я больше лежать! — как-то по-детски начинает возмущаться Хан. — Я в душ хочу, в туалет нормально сходить хочу, а не в пакет привязанный к ноге. И, вообще, сними этот чёртов гипс.
— Ну, ладно, — Минхо тушуется под таким потоком слов, — мог просто сказать.
Джисон проглатывает приготовленную порцию возражений, что ему уже лучше и нужно вставать на ноги. А Минхо просто взял и согласился. Он молча находит большие ножницы, в их комнате, кажется, есть всё что угодно и ещё куча всего. Комнатный воздух приятно холодит кожу. Хан недовольно кривит губы, осматривая татуировку.
— Сука, — жалобно тянет он, замечая испорченный шрамами рисунок, — переделывать придётся.
— Тебя это больше всего волнует? — мягко спрашивает Ли, помогая встать Джисону с кровати.
— Знаешь, как долго я такого мастера искал? Он один из лучших в Малайзии. Мало того, что к нему не попасть, так и бабла отвалил столько, что говорить неприлично, — Хан старается отвлечься на беззаботную болтовню. Получается не очень. Ноги онемели и болят, в них словно натыкали множество иголок, которые вонзаются ещё глубже с каждым движением. Кажется, что конечности совсем не родные. Он закидывает одну руку Минхо на плечи, тот придерживает его за талию и Джисон, как будто несмышлённый ребёнок, ступает маленькими шажками.
— Ты теперь миллионер, — усмехается Ли, поддерживая диалог.
— А ещё горяч, красив, у меня отличное чувство юмора и я даже розетки чинить умею, — он издаёт рваные смешки.
— Боже, я хочу от тебя детей, — на губах Минхо появляется глупая счастливая улыбка.
Путь до ванной комнаты занимает много времени. Они идут очень медленно, негромко перебрасываясь отвлечёнными фразами, между которыми Минхо неустанно хвалит Джисона за его неуверенные, но самостоятельные шаги.
Хан блаженно закатывает глаза, стоит горячим струям воды соприкоснуться с кожей, а Ли аккуратно размазывает по его телу воздушную белую пену. Когда тот начинает массировать голову, намыливая шампунем, мужчина не сдерживает стон. Минхо пропускает через пальцы длинные волосы и невольно задумывается, кому из них двоих этот момент нравится больше. Ему тоже пришлось раздеться, чтобы залезть в душевую кабину и помочь Джисону. Ещё на первой базе они принимали душ вместе, но этот раз другой. Тогда ими двигала страсть, сейчас Ли ощущает что-то трепетное и тёплое.
Он быстро повязывает полотенце на бёдрах, чтобы Хану не пришлось стоять долго. Мужчина держится за раковину, для придания себе опоры, его ноги слабы, да и ломка ещё даёт о себе знать. Минхо бережно вытирает мокрые волосы, после принимается обтирать раскрасневшееся от воды тело.
— Будто заново родился, — устало отзывается Джисон, после длительного молчания.
Ли вдруг вспоминает, что не взял сменную одежду. Обматывает Хана полотенцем, оставив руки на его талии, утыкается лбом между лопаток, глубоко и медленно дышит. Осознание накрывает с головой. Рядом, его Джи рядом: разговаривает, смеётся, а на остальное насрать.
— Хо, ты чего? — поворачивает голову, чтобы заглянуть себе за плечо, одной рукой накрывает чужую ладонь.
— Позови ещё раз, — голос тихий, а от горячего дыхания по джисоновой коже бегут мурашки. Хан молчит, не понимая к чему тот клонит. — На свидание. Позови меня ещё раз на свидание, — повторяет просьбу чётче, собирая мысли воедино.
— После всего что было, мне нужно тебя сразу замуж звать, — Минхо легонько щипает его возле пупка и Джисон ойкает. — Пойдёшь со мной свидание? — тон звучит щемящей нежностью.
— Да, — Ли улыбается. К глазам вновь подступают слёзы, но он гонит их прочь. Оставляет поцелуй на чужой спине.
— Но только когда я ходить нормально начну, а то мы и до старости не дойдём. Слушай, я бы к остальным вышел, но что-то устал. Отнесёшь? — Хан ехидно посмеивается. Он очень вымотан, но говорить об этом желания нет. Не хочется портить момент.
— Доползёшь, — Ли хлопает его по плечу. Помогает сесть на унитаз, чтобы самому наконец сходить за одеждой.
*
Гостиная наполнена разговорами и непривычной суетой. Оживлённая обстановка, шумная вперемешку со смехом. Такой не было здесь уже давно. Майкл Маларки подходит к Хёнджину, в руках у него бутылка с холодным пивом, по тёмному стеклу скатываются капли конденсата.
— Новых не появилось? — мужчина наклоняется, внимательно изучая искусно выполненые цветы, что не прикрыты длинным рукавом рубашки. Двадцать одна красная роза, за каждую отнятую жизнь. — Джин, ты так скучно стал жить? — Майкл с притворным разочарованием цокает.
Хван неосознанно прикрывает татуировку другой рукой, взглядом ищет Сынмина. Парень смотрит в ответ без осуждения и Хёнджин, который уже мысленно приготовился оправдываться за своё мафиозное прошлое, понимает, что в данный момент объяснений от него не ждут. Он решает поговорить со своим парнем в более подходящее время, а вот посоветовать Майклу держать язык за зубами лучше сейчас.
— И всё-таки купальник должен хоть что-то прикрывать, — Наён чувствует себя неуверенно в откровенном наряде, среди мужчин. Конечно, она зря переживает. Как минимум здесь всего два натурала, один из которых женат. Второй Чонин, но ему хочется понравиться.
— Ты выглядишь шикарно, поверь, — Бьянка завязывает на голове высокий пучок, подмигивает новой знакомой и сразу же прячет глаза за солнцезащитными очками.
— Эй, — низкий оклик Феликса заставляет всех замолчать. Он кивает в сторону, где остановились Джисон и придерживающий его Минхо.
— Наш гонщик снова умеет ходить, — Хван смахивает воображаемую слезу.
— Зато никогда не переставал уметь бить наглые итальянские морды.
— Я так счастлив тебя видеть, — ехидно тянет Хёнджин.
— Не могу ответить взаимностью, — вразрез своим словам Джисон мягко улыбается.
— Хорош трепаться, девочки, — прерывает их Бьянка, берёт мужа под руку, ведя его к выходу на пляж.
Полуденное солнце припекает кожу, а разогретый песок ласкает босые ноги. Компания расположилась на личном огороженом участке пляжа. Наён и Бьянка растянулись на шезлонгах. Майкл занял место рядом с мини-холодильником. Минхо с Джисоном на плетёных стульях в тени огромного пляжного зонта. Даже Феликс снял свою извечно чёрную одежду, оставшись в одних шортах. Чонину нашлось место на пледе рядом с Хёнджином и Сынмином. Парень развалился на спине, раскинув руки в стороны.
— Там пицца приехала, — говорит Сынмин после короткого оповещения на его телефоне.
— Хан, сгоняешь? — Хёнджин переводит на него взгляд, ожидая ответную шутку. Как же ему этого не хватало.
— После того, как у тебя появится чувство юмора, — лениво отзывается он. — Хотя в этом случае мы умрём от голода.
— Пусть идут самые молодые.
— Лучше самые опытные, — Чонин парирует высказывание Майкла.
— Дамы? — Феликс двумя пальцами приспускает с носа очки. На холодном лице появляется несвойственная ему улыбка. Бьянка вскидывает вверх руку, показывая фак.
— Милая, я знаю, что ты бесстрашная, но он всё-таки киллер. Я не готов воспитывать сына один.
— Ты что, меня не защитишь?
— Я тебя люблю, но я же не идиот, — Майкл смеётся уворачиваясь от Бьянки, что замахнулась на него в попытке ударить. — Кстати, Феликс, — продолжает мужчина отдышавшись, — а это правда, что ты кого-то заколол зубочисткой?
— Яд некачественный попался, пришлось импровизировать, — спокойно отвечает наёмник, пожимая плечами. На секунду повисает тишина и каждый надеется, что это просто шутка.
— Лучше расскажи, что ты добавляешь в тесто, — неожиданно для всех вставляет слово Наён, — коржи просто невероятные.
— Особого секрета нет…
— Блять, вы серьёзно? — вклинивается Сынмин, краснея от возмущения и солнца. — Шуруйте за пиццей!
— Мы взрослые люди, давайте решать проблему соответствующе, — Минхо выставляет кулак, — камень-ножницы-бумага, — и другие следуют его примеру.
Как нарочно, именно вору пришлось тащиться за коробками с фаст-фудом. Заказ получился увесистым, но он всё же прихватил с собой и воду для Хана. Джисон тихо благодарит, сразу припадая губами к горлышку с прохладной газировкой без сахара.
— Ты чего хмуришься? — Хёнджин берёт один кусочек из коробки, предлагает Сынмину откусить первому. Парень, полностью погружённый в телефон, не участвует в разговорах своих друзей. Ким вгрызается в пиццу, говорит с набитым ртом.
— Переговоры это херня полная.
Хван заглядывает в чужой смартфон, чтобы убедиться в своём предположении с кем именно Сынмин может переписываться.
— А как же старый добрый шантаж? — мужчина доедает оставшийся кусок, тянется за следующим.
— Вы чего там тихушничаете? — Чонин прерывает их, не в силах терпеть, что какие-то важные вопросы могут обсуждаться без него.
— Нужно готовиться, осталась неделя до экстрадиции. И это при условии, что нам повезёт, — Ким хмурит брови то и дело что-то печатая в телефоне.
— Ещё целая неделя, дай хоть сегодня отдохнуть, — Минхо съезжает по спинке стула вниз, ноги зарываются в песок. Краем глаза замечает, как Хан откладывает недоеденую пиццу обратно в коробку, пьёт маленькими глотками. Тошнота всё ещё мучает его.
— Оружия кот наплакал, — Сынмин загибает пальцы.
— Это не проблемы, ты же знаешь, — мягко отвечает Хёнджин.
— Один телефонный звонок и всё, что пожелаешь, — Майкл салютует двумя пальцами, выглядывая из-под полов шляпы.
— Бронированные машины, — хакер загибает второй палец, смотрит в сторону Джисона, но переключает внимание на Минхо. Тот незаметно мотает головой и Сынмин понимает, что лучше сейчас поумерить свою нервозность.
— Сейчас наше главное оружие — информация. А благодаря тебе её предостаточно, — низкий спокойный голос Феликса перекликается с морским прибоем.
Разговор заходит в ту сторону, которую Наён ещё не может слушать без неприятных ассоциаций. Девушка поднимается с шезлонга, останавливается у кромки моря. Волны доходят до стоп, остужая прохладной водой.
— Ты грустишь, — подмечает Чонин. Он смотрит не на неё, а куда-то в даль, за горизонт.
— Вы и правда выглядите, как семья. Долбанутая на всю голову, но зато настоящая, — она тихо и печально смеётся. — Знаешь, я скучаю по своим друзьям, только сейчас поняла насколько.
— Я помню про своё обещание найти тех, кто следил за тобой, — Чонин становится вполоборота к девушке. Сейчас он не понимает, о каких именно друзьях она говорит. Наверняка в Париже у неё остался кто-то близкий.
— Не нужно. Мне уже правда всё равно кто эти люди и чего они хотели. Да и Париж мне не особенно нравится.
Большая волна заходит дальше на берег, моча их ноги до щиколоток. За спинами слышно заливистый смех, а над головами крики чаек.
— Когда всё закончится, — неуверенно подаёт голос Чонин, — познакомишь меня со своими друзьями?
***
Дверь в арендованный автомобиль открывается, Сынмин садится на пассажирское сиденье. Бьёт ногой об ногу, стряхивая со своих домашних тапочек мелкие песчинки. На улице смеркается и столбик термометра снижается до однозначной цифры. Хакер разворачивается, ставит ноги в салон машины, а ладони спокойно кладёт на собственные колени. На парне его обычная одежда, в которой он ходит большую часть времени, остальную, к счастью Хёнджина, без неё. Хван не выражает удивления, ему нравятся этот безразмерный свитшот и мягкая обувь с ушками.
— Мне кажется, или ты не в настроении?
Сынмин громко фыркает, что-то бубнит себе под нос, но затем проговаривает вслух.
— Этот хуй в галстуке ломался как девственница. Можно подумать я его на эшафот пригласил, а не на чашечку кофе.
— Знаешь, солнце, в такие моменты и я тебя побаиваюсь, — Хёнджин заводит мотор, смотрит на своего парня, чей убийственный взгляд в одно мгновение меняется на невинный.
— Я ведь белый и пушистый, — он пальцем над головой рисует очертания нимба и быстро хлопает ресницами.
— Куда едем? — интересуется Хван, убавляет громкость радио до минимума и начинает вбивать в навигатор незнакомый адрес.
До указанного места дорога проходит в комфортной тишине, Хёнджин постукивает по рулю кончиками пальцев в ритм музыке. На светофорах с интересом смотрит по сторонам, они так редко выбирались с виллы, что такие моменты становились глотком свежего воздуха. Давно хотелось провести время вдали от их скромной компании.
Мужчина паркует машину между двумя трёхэтажными домами, в одном из которых и располагается нужное заведение. Неприметное кафе с лаконичной вывеской и плетёными столиками на улице. Хёнджин отстёгивает ремень безопасности и открывает водительскую дверь.
— Нет, Джинни, я пойду один.
— В смысле? — голос Хвана сквозит непониманием и каплей беспокойства.
— Патрик наотрез отказывался приезжать, если я буду с кем-то в сопровождении, — хакер самодовольно ухмыляется. — Кажется мы пугаем людей больше, чем я думал.
— Неудивительно, — Хёнджин тянется себе за спину и вытаскивает из-за пояса заряженный пистолет. — Возьми и я буду спокоен.
— Нет, — Сынмин дёргает ручку и выходит из машины, — хватит тыкать в меня своим стволом без особой необходимости.
— Солнце… — с ехидной улыбкой начинает мужчина, Ким, предвидя очередную порцию пошлых подкатов, хлопает дверью.
Шаркает тапочками по вымощенной булыжником улице и скрывается за углом дома. Его появление в кафе сопровождается лёгким звоном колокольчиков. Он осматривает наполовину пустой зал и быстро находит заранее заказанный столик. За ним сидит молодой мужчина лет тридцати, его светлые волосы аккуратно уложены, а плечи обтянуты тканью пиджака. Это всё, что Сынмин может увидеть со спины.
На столе стоит дымящийся кофе, аромат обжаренных зёрен пропитал стены заведения.
— Добрый вечер, — хакер сдержанно здоровается, становясь возле свободного стула.
— Был бы добрым, если бы мне не пришлось ехать посреди рабочей недели в другую страну, — Патрик поднимается, протягивает ладонь для рукопожатия.
Сынмин реагирует на сарказм вскинутой бровью, он смотрит на раскрытую ладонь, а собственные ещё глубже пихает в карманы спортивных штанов. Коротко кивает, прикусывая язык, чтобы не съязвить в ответ. Первым садится за стол, задевая коленом предмет интерьера, на кремовые скатерти проливается несколько капель коричневого напитка.
— Зачем я вам понадобился, мистер Ким? — вежливо спрашивает адвокат.
Сынмин склоняет голову, он сидит в той же позе, не спеша расслабляться. Его что-то раздражает в человеке напротив. Парень пытается понять что именно. Выхоленный внешний вид или манеры держаться в обществе.
— Думаю, мы можем друг другу помочь, — с прищуром отвечает хакер. — У нас одни интересы, Патрик.
— Прошу прощения, но я стараюсь не иметь общих дел с такими личностями как вы, вне рабочих обязанностей, — чеканит мужчина и мило улыбается подошедшей официантке.
Сынмин закатывает глаза, пока адвокат его друга делает заказ, выбирая пару блюд с особым пристрастием. Круассаны с творожным сыром приносят спустя пару минут, Патрик откусывает свежую выпечку и запивает уже тёплым горьким напитком.
— Ты ведь на год младше Криса, — Ким вертит между пальцами салфетку, выражает полное равнодушие в разговоре, будто не он уже неделю изводил правозащитника. — Учились в одном университете, были в разных компаниях, но…
— Что?! — несдержанно вырывается у мужчины.
— Несчастный случай на втором курсе, где ты был главным действующим лицом, — Сынмин поднимает тяжёлый взгляд на Патрика. — Твоя карьера адвоката могла прекратиться ещё несколько лет назад.
— Откуда ты…
— Я знаю о тебе всё, мистер Льюис. Начиная с того нападения на первокурсника и заканчивая молниеносным карьерным ростом, — инициатива в беседе быстро переходит в руки хакера. — Ты ему должен, поэтому и защищаешь его задницу, каждый раз вытаскивая из лап правосудия.
Адвокат ухмыляется, откладывает еду на тарелку и поднимает холодный взгляд.
— Несложно догадаться, что он тебе хорошо платит. Поправь, если я ошибаюсь, — парень постукивает кончиком пальца по подбородку. — Две квартиры в центре Нью-Йорка и спорткар не появляются волшебным образом. А обеспечивать жену и любовницу слишком накладно.
— К чему ты клонишь, Сынмин? — кадык нервно дёргается, когда мужчина сглатывает.
— Кристофер сейчас нищий, как церковная мышь, все деньги на моих счетах. Хочешь получить гонорар за свои услуги, будь любезен ответить на один вопрос. Патрик, он ведь твой друг, так помоги ему.
— Я стараюсь не смешивать близкие отношения с работой, — заезженная фраза слетает с губ адвоката.
— Поэтому ты спишь с психотерапевтом, который участвует в деле? — Сынмин отпивает кофе, напиток приятно горчит на языке. — К твоему большому сожалению, везде, где есть камеры, у меня есть глаза. Твоя жена не очень обрадуется второй любовнице.
— Угрожаешь?
— Предостерегаю, Патрик.
— Что ты хочешь узнать? — с натянутой любезностью спрашивает мужчина.
— Точную информацию по поводу их экстрадиции в Соединённые Штаты, — Сынмин наклоняется вперёд, сокращая между ними расстояние.
— Через два дня, самолёт в пятницу вечером, в шесть часов.
— Так и знал, — громкий хлопок ладони о стол привлекает к ним лишнее внимание.
Патрик с опаской оглядывается по сторонам, вежливо улыбается пожилой паре, которая смотрит в их сторону с осуждением.
— Свои деньги ты получишь, — Сынмин, узнав необходимую информацию, быстро поднимается с места, не допив кофе и не удосужив Льюиса даже прощания, выходит из кафе.
Нервозность накрывает с головой, все новости и официальные документы, кричали о перевозке преступников через неделю. Он думал у них есть время, был уверен в этом. Мысли занимает список необходимого, что нужно успеть за сорок восемь часов. Парень покусывает кожу на указательном пальце и возвращается к Хёнджину, оповещая о себе хлопком двери и тяжёлым вздохом.
— Сука, — выплёвывает Сынмин и щёлкает ремнём безопасности. — Домой, Джинни, и побыстрее.
— Всё так плохо? — Хёнджин не спешит заводить машину, хочет успокоить своего парня.
— У нас времени в обрез, — пальцы несильно сжимают переносицу, растирая кожу до покрасневших пятен.
— Сколько?
Сынмин переводит взгляд на приборную панель и, глядя на часы, мысленно совершает несложные вычисления.
— Сорок семь часов и двадцать три минуты.
— Успеем, — Хёнджин отнимает чужую руку от лица и берёт в свою.
— У нас даже машин нет, — голова хакера откидывается на сиденье, он смотрит на Хвана и только от этого страх утихает.
— Джисон пришёл в себя, ему только дай волю, он нам целый автопарк соберёт, — он медленно перебирает длинные пальцы, которые вспотели от волнения. — Обещаю, в этот раз всё будет по-другому.
— Я тебе верю, — тихо говорит Сынмин и вновь складывает руки на коленях, когда Хёнджин поворачивает ключ и заводит машину.
Они едут строго по тому же маршруту, хакеру уже не так интересно смотреть в окно и он прокручивает в голове не упустил ли что-то в подготовке. Знакомая дорога меняется узкой улицей возле парка.
— Раз уж мы в городе, давай заедем ненадолго в одно место? — Хёнджин боится выдвигать подобные предложения, зная, что его парень сейчас не в самом хорошем расположении духа. Сынмину хочется возразить, привести целую кучу доводов против, но почему-то просто кивает. Ему и самому в глубине души хочется сбежать от проблем и ответственности, которые на них навалились.
От ярких огней рябит в глазах. Хёнджин паркуется на огромной стоянке возле парка развлечений. Свободных мест много, не каждый может себе позволить выбраться отдохнуть вечером среды. Между деревьями проглядывают очертания аттракционов и палаток с угощениями и сувенирами. Детский смех слышно даже в салоне машины.
— Зачем мы сюда приехали? — голос Сынмина не выражает особого интереса, вот только глаза не врут.
— Подожди немного и сам увидишь.
Хёнджин выходит из автомобиля, открывает пассажирскую дверь, протягивая парню раскрытую ладонь. Ким послушно идёт за Хваном, переплетая их пальцы и остаётся ждать практически у самого входа под большой вывеской и возле грязной лавочки, на которую страшно сесть. Он взглядом провожает спину мужчины, тот сначала останавливается у кассы, а после скрывается в ряду палаток.
Хёнджин возвращается спустя минут пять, отвлекает нечленораздельным мычанием Сынмина от увлекательного чтения графика работы парка развлечений. Парень оборачивается и видит сияющего от счастья мужчину. В одной руке подставка с двумя пластмассовыми стаканчиками, в которых плещется ярко-розовое содержимое, в другой такого же цвета два шарика сладкой ваты, а между зубами зажато два билета. При всём этом, Хёнджин отчаянно пытается что-то сказать. Хакер наблюдает за этим милым зрелищем минуту, пока от потуг лицо его любимого не приобретает бордовый оттенок. Он великодушно кончиками пальцев забирает два бумажных прямоугольника, на которых нарисовано колесо обозрения с одной стороны, а на другой следы зубов.
— Ты мог просто положить их в карман, — не удерживается от замечания Сынмин.
— Во-первых, было бы не так эффектно, а во-вторых, не додумался, — честно признаётся мужчина, на лице глупая улыбка.
— Слюнявые билеты я никогда не забуду, — он забирает стаканчик с коктейлем, протянутый Хёнджином.
— Нас можно поздравить с первым официальным свиданием.
Они совершенно нелепо чокаются молочными напитками и неспешно идут в сторону самого дальнего аттракциона, огни которого поднимаются высоко над кронами деревьев. Сынмин, с виноватым выражением, отдаёт работнику парка испорченные пропуски на колесо обозрения. К удивлению парня, тот не обращает на подобную мелочь никакого внимания, отрывает часть билета и возвращает обратно ту, что с ровным рядом зубов. Ким благодарит и убирает памятный предмет в карман хёнджиновой рубашки.
Кабинка медленно поднималась, открывая своим пассажирам больше обзора сначала на парк, а потом и на весь город. С такой высоты всё кажется крошечным и каким-то игрушечным.
— Я надеялся, что ты боишься высоты и будешь прижиматься ко мне.
— Джинни, ещё ближе это только если я к тебе на ноги сяду, — Сынмин отрывает кусок сладкой ваты и пробует её на вкус.
— Ты удивишься, но я не против, — его затыкают дегустацией десерта, а после нежным поцелуем с привкусом ванили и клубники.
— Почему ты выбрал это место? — отрываясь от чужих губ, спрашивает Сынмин.
— Рядом с нами всегда кто-то есть, хотелось побыть вдвоём.
Ким утыкается лбом в изгиб шеи и прикрывает глаза. Звуки музыки слабо доносятся до их кабинки, которая уже высоко в воздухе. Он чувствует умиротворение и спокойствие, самое бесценное по его скромному мнению.
— Джинни, — голос Сынмина тихий, — через два дня всё закончится, — он сглатывает, пытаясь собрать и выразить свои мысли так, как нужно. — Нам придётся опять уезжать. Ты уже решил куда поедешь?
Хёнджин касается подбородка, заставляя Кима поднять голову и посмотреть ему в глаза.
— Зависит от тебя, солнце. Куда ты хочешь? — от серьёзного тона кожа парня мурашками покрывается. В прошлый раз Хван сам увязался за ним, сейчас всё по-другому.
— Не знаю, правда, — хакер смаргивает подступающие слёзы. — Туда, где не так жарко. Я заебался по четыре раза в день душ принимать.
— Был в Швейцарии? — Хёнджин большим пальцем гладит по щеке, наслаждаясь этим мгновением. Они не замечают, что их кабинка стремительно приближается к земле и скоро придётся её покинуть.
— Нет, — шепчет Сынмин.
— Значит бронируй нам места в первом классе, поживём пока там, а потом может ещё куда захотим.
— Сейчас я хочу прокатиться ещё один круг.
Ким всё-таки перебирается на колени Хёнджина, обвивает шею руками, припадает к губам и чувствует, как мужчина улыбается в поцелуй.