Глава 7
Всю дорогу я грустно смотрела в окно, ощущая явную тоску. Больше не будет ранних подъемов, чтобы пропахать весь огород, полить растения, всполоть грядки...никаких походов к семье Хисына и посиделок с ними. Все стало мне таким родным за такой короткий промежуток времени, что аж слёзы собирались в уголках моих глаз, но я быстро их стерла. Слёзы то стерла, но тоска на душе никуда не исчезла.
Телохранитель отца довез меня до дома и остановил машину, поворачиваясь ко мне.
— Ваш отец сказал передать, чтобы Вы собрались. Вас ждет мероприятие, — ровным голосом сказал мужчина. На его слова я приподняла непонимающе бровь и почувствовала легкий гнев и раздражение на отца.
— Прекрасно, не успела приехать, уже куда-то нужно идти, — раздраженно сказала я и вышла из машины, захлопывая за собой дверь.
Я вошла во двор и увидела там садовника, который удивленно уставился на меня, даже прекращая делать свою работу. Я коротко поздаровалась с ним, от чего его глаза стали ещё шире.
Пройдя мимо, я зашла в дом, ожидая увидеть там мать и младшего брата, но их не было. Но зато была одна из горничных.
— Госпожа! — удивленно пролепетала горничная. Я не понимала, чего они так на меня пялятся и почему удивлены. Думали, что я навсегда покинула дом и не вернусь больше? Ну, к их огромному сожалению, я вернулась!
Я поднялась на второй этаж и зашла в свою комнату. Тут было убрано и всё блестело, видимо, убирались здесь после моего отъезда, но я не стала дальше разглядывать всё и стала собираться. Скорее всего, то мероприятие срочное и мне нужно начать собираться быстрее, иначе отец будет недоволен. А впрочем, плевать. Пока я собиралась, то думала о том, не навредничать ли мне снова, чтобы меня отправили обратно к бабушке пожить, но это было так по-детски, что я отбросила эту мысль и решила пока не думать ни о чем и одеваться дальше. Мне пришлось постараться со своей внешностью...кожа немного загорела от работы на солнце в огороде, поэтому найти вещи к моему новому оттенку кожи было довольно проблематично, но я всё таки нашла нужное. Я наскоро собрала свои волосы в прическу и особо не стала краситься, а лишь подчеркнула свои черты лица. Раньше бы я вылила на себя тонну тональника и высыпала столько же пудры, но я отвыкла от всего этого и теперь мне было неудобно носить столько макияжа на лице.
Собравшись, я вышла на улицу и пошла по дорожке, застеленной плиткой. Идти на каблуках стало непривычно, но мои ноги ещё помнили, как ходить на десятисантиметровых каблуках, поэтому до машины я дошла без падений и ушибов.
Как только я села в машину, водитель сорвался с места и умчал меня в центр города, но непонятно вообще куда. Дорога заняла некоторое время, потому что все таки тут была куча пробок. Но, спустя полчаса, мы все таки добрались до нужного места и я вышла из машины.
— А мне куда идти-то? — небрежно я спросила телохранителя, оглядывая здание ресторана.
— Вы найдете, — ответил он. Бесполезный какой-то у отца телохранитель, но ладно.
Я сделала глубокий вдох и сжала в руке клатч, толкая ресторанную дверь и входя внутрь. Здесь играли вживую джаз и приятно пахло едой. Я прошлась мимо столиков, ища хоть какие-то знакомые лица и нашла. Мой отец стоял с улыбкой до ушей около одного большого стола.
— Дочка!— отец заключил меня в объятия, хотя я даже не успела дойти до стола. Я с улыбкой обняла его, потому что все таки соскучилась по нему и маме, ведь провела в разлуке с ними чуть больше недели.
Когда отец меня отпустил, я оглядела сидящих за столом людей и опешила. Моя улыбка померкла, а потом вовсе исчезла и я взглянула на своего отца непонимающим взглядом. За столом сидел Хисын в белоснежной рубашке и черных официальных брюках, бабуля, мать Хисына, Соми с ребенком, брат Хисына, моя мама и младший брат.
— Это что такое...— начала я, скептически оглядывая всех. В моё сердце пробиралось чувство, что что-то не так. До меня всё никак не хотело дойти то, что здесь собраны все близкие. От чего-то я не была счастлива и всем нутром чувствовала неладное. Для чего они здесь и почему?
— Вот, Хана. Это Ли Хисын...— отец с улыбкой указал на Хисына. Я перевела непонимающий взгляд на парня, который с легкой улыбкой смотрел на меня, — мой бизнес-партнер. Он мой главный поставщик молочных продуктов, мяса, овощей и фруктов.
Из моих рук чуть не выскользнула сумочка, когда я услышала слова отца. Хисын мне врал? Он никогда не упоминал, что владеет бизнесом. Теперь все встало на свои места. Теперь я поняла, откуда у него такой огромный дом, две машины и куда он ездил допоздна каждый день. Я почувствовала себя преданной.
— А...— я открыла рот, чтобы сказать хоть что нибудь, но просто не смогла и прожигала Хисына разочарованным взглядом. Видя моё ужасное настроение, он перестал быть расслабленным и сел на стуле в напряженную позу.
— Ты, наверно думаешь, что здесь делают остальные? — с улыбкой сказал отец, потирая моё плечо рукой, — милая, ты большая молодец. Мы с семьей Хисына и бабушкой решили проучить тебя. Ты прекрасно справилась, я горжусь тобой.
Вот здесь я почувствовала себя вдвойне преданной. Абсолютно всеми. Я сделала шаг назад, кусая губы и пытаясь сдержать слёзы.
— Вы...вы все меня обманывали, — сказала я делая ещё шаг назад, потом ещё и ещё...бабуля обеспокоенно смотрела на меня, как и все остальные. Они не ожидали такой реакции от меня? А чего они хотели от разговора о том, что всё было подстроено?
— Хана, стой. — строгим тоном сказал Хисын, вставая со стула и начиная тянуть ко мне руку, но я увернулась и гневно посмотрела на него, сжимая подолы длинного платья. Я развернулась и побежала на выход из ресторана, оббегая официантов.
Я шла по улице неизвестно куда и просто плакала. Теперь всё стало предельно ясно и ситуации, которые казались мне непонятными, обрели смысл. Теперь понятно, почему бабуля все желала потащить меня к семье Хисына. Мне было больно от всего.
Каблуки стали натирать мои ноги, поэтому я сняла их и села на скамейку во дворе какого-то дома. Я уже не плакала, а просто всхлипывала и смотрела на свои ноги, которые кровоточили от мозолей и долгой ходьбы.
— Поверить не могу...— прошептала я, всё ещё не веря в то, что человек, в которого я по уши влюблена, предал меня обманом. Он сказал, что он обычный деревенский парень, молчал обо всем, что они творили вокруг меня и даже улыбался, глядя мне в глаза.
Пока я сидела и смотрела себе в ноги, около меня остановилась машина и послышался звук открытия и закрытия двери.
— Вставай, уже поздно, — сказал Хисын, вставая передо мной.
— Не разговаривай со мной, — холодно сказала я, не поднимая на него взгляда и вытирая остатки слез с носа. Послышался резкий выдох Хисына и звон ключей, — просто катись к черту.
Я встала со скамейки и, немного шатаясь, пошла по тротуару. Но не успела я пройти и двух метров, как меня подхватили на руки и понесли.
— Не веди себя как ребенок, — с легким раздражением сказал Хисын, усаживая меня на пассажирское сиденье.
Я пыталась отбиться от него и встать на ноги, чтобы убежать.
— Я тебя просто ненавижу!— сквозь зубы и с ненавистью сказала я, глядя на него, пока он садился за руль. Во мне бурлило столько злости и гнева особенно к нему, что я даже была готова перегрызть ему глотку.
— Прости меня, — Хисын прервал мои гневные слова и посмотрел на меня. Его лицо было каким-то грустным и виноватым.
— Я тебе не верю. Ты мне врал и будешь врать, — обвиняюще сказала я, садясь на сиденье ровно и пристегивая ремень.
Хисын глубоко вздохнул и нажал педаль газа, увозя меня со двора того дома.
Всё время до родителей я молчала и уперто ничего не говорила. Я чувствовала, как Хисын иногда поглядывает на меня, но игнорировала его взгляды и смотрела в окно. Душа просто разрывалась, а сердце колотилось, больно ударяя по ребрам.
— Ты можешь послушать меня? — сказал Хисын, останавливая машину около дома моих родителей. Я проигнорировала его и хотела выйти, но он опять успел заблокировать двери. — ты никуда не уйдешь, пока не выслушаешь то, что я хочу сказать.
Я с недовольным лицом села и сложила руки на груди, глядя на ворота дома родителей, а не на Хисына.
— А теперь послушай меня, — сказал он, хватая меня за подбородок нежной хваткой и заставляя меня посмотреть на него, — я был против этой идеи с самого начала, но моя мать решила согласиться. Я не думал, что она это сделает. А о том, что я бизнес-партнер твоего отца я умолчал потому, что ты бы сразу всё поняла и возненавидела меня ещё тогда.
Его голос был спокойным, а глаза смотрели в душу. Все это время он смотрел мне в глаза с надеждой, но она слегка угасла, когда я ничего не сказала после его слов, а лишь нервно сглотнула.
— Выпусти меня, — прошептала я. Хисын ещё мгновение смотрел мне в глаза, но решил все таки отпустить, выпустил мой подбородок из рук и разблокировал машину. Я вышла и захлопнула за собой дверцу. Но не успела я дойти до калитки, как тоже вышедший из машины Хисын схватил меня за руку и потянул на себя, зажимая меня в своих руках.
— Умоляю, не молчи, — сказал он, прижимая меня к себе. Я отчетливо слышала аромат его тела, смешанного с дорогими духами. Я подняла на него полные слез глаза и оттолкнула, отшагивая к калитке.
— Оставь меня в покое, — сказала я напоследок и скрылась во дворе родительского дома.
Следующие дни я провела у себя в комнате, закрывшись здесь и плача по ночам. Я уже немного жалела, что оттолкнула его так резко и сильно скучала по нему. Все таки...его слова казались правдой
— Дочь, ну нельзя так. Выходи и поешь, — послышался голос отца. На него я особо зла не держала, потому что было понятно с самого начала, что он намерен меня перевоспитывать. Но вот обман бабули и Хисына очень сильно ударили по мне.
Бабушка уехала обратно к себе в деревню, перед этим попросив отца передать её извинения для меня. Было сложно, потому что я любила бабушку...и Хисына больше остальных.
Мать тоже пыталась меня как-то подбодрить, но я не слушала и не хотела слышать. Но больше всего меня поразил мой младший брат, который за ужином тихо подложил мне свои конфетки в руку.
— Не плачь, сестренка, — сказал мой Кихён, тут же делая вид, что ничего не было. Я грустно улыбнулась и заключила его в объятия.
— Прости, Кихён, — сказала я, прося прощение за то, что до этого относилась к нему предвзято и часто кричала просто так. Брат обнял меня в ответ и я поделилась с ним конфетками, которые он же мне и дал.
В один из дней, когда я стала чувстовать себя получше. Отец постучался ко мне в комнату.
— Хана, дело есть. Поехали со мной, — сказал отец. Я неохотно встала с кровати и стала одеваться.
В Милан на днях я не поехала, перехотелось, и вообще я никуда не ходила с момента приезда от бабушки, потому что настроение было ужасным и я была вся опухшая.
Когда я оделась, то спустилась вниз и мы с отцом поехали туда, куда ему было нужно.
— Куда едем? — сказала я безразличным голосом, теребя в руках замок кофты.
— Увидишь.
Больше отца я расспрашивать не стала и просто смотрела в окно всю дорогу до места назначения. Мы выехали из города и направились по знакомой мне дороге...
Отец вез меня в деревню. Я непонимающим взглядом уставилась на него, но никак не прокомментировала этот момент. И зачем только меня снова сюда везти?
Спустя некоторое время отец остановился перед до боли знакомым домом.
— О, приехали к нашему скрытному бизнесмену?— едко сказала я, выходя из машины и следуя за отцом. Настроение снова стало хуже, чем было. Я уже не хотела никуда идти и была на грани того, чтобы как маленький ребенок заплакать и заистерить.
— Успокойся. Мы просто поговорим, — ответил отец и подтолкнул меня к дому, чтобы я вошла во двор.
Зайдя в дом, нас встретили сидящие за столом семья Хисына и моя бабушка.
— Внуча...— на выдохе сказала бабуля и встала со стула, беря свою тросточку и направляясь ко мне со слезами на глазах. От её такого вида я сама чуть ли не расплакалась и не смогла больше сдерживаться и крепко-крепко обняла бабулю, — ты прости меня, дуру старую.
Я сквозь слезы улыбнулась и уткнулась бабушке в плечо. Все таки я не могла долго на неё обижаться, да и желала она мне лишь лучшего и хотела, чтобы я стала хорошим человеком.
— И меня прости, Хана, — подала голос Соми, которая укачивала на руках своего сына, — тогда...когда ты сына моего успокоила, я на самом деле тебе благодарна была. Я так сказала потому, что у нас план был тебя проучить...я не со зла это. На самом деле ты мне очень даже понравилась.
После слов Соми я отпустила бабулю и позволила ей сесть обратно.
— И меня тоже прости, дорогая, — сказала мама Хисына и подошла ко мне, раскрывая объятия и заключая меня в них, мне пришлось обнять в ответ, — прости, что скрывали все и это и что вообще план этот придумали.
Я кивнула головой, решая простить их всех. Все таки, они мне зла не желали и делали всё это лишь потому, что хотели, чтобы я поменялась и стала лучшей версией себя. Ну, я должна была признать, что у них все таки это получилось и я стала лучше.
Мама Хисына отпустила меня и отступила на пару шагов назад. Теперь все смотрели на Хисына, который всё это время стоял молча и просто наблюдал за всей сценой.
— Что? Я с ней приватно поговорю, нечего вам уши греть, — сказал он, видя все взгляды на себе. Хисын оттолкнулся от стены и подошел ко мне, осторожно беря за руку, — Пойдем.
Я послушалась и он повел меня на выход из дома. Мы шли куда подальше от дома, чтобы никто не слышал того, что он хочет сказать. Я, в принципе, была не против.
— Прости меня. Я готов повторять это сотню раз, — сказал Хисын, когда завел меня в место за гаражем, — я спать не могу, зная, что ты проклинаешь меня.
— Я не проклинаю, — ответила я, немного хмуря брови и смотря ему прямо в глаза. Он смотрел в ответ.
— Тогда почему дуешься? — Хисын сделал шаг ко мне, становясь чуть ли не вплотную, — разве ты не видишь, что я не ровно к тебе дышу и что твоя обида заставляет чувствовать меня хуже некуда?
Его слова заставили меня впасть в ступор. Не ровно дышит?
— И что ты хочешь от меня? Прощения? Я простила, — небрежно пожала плечами я, делая вид, что не услышала его слова, но всё моё тело горело, а сердце желало выпрыгнуть из груди.
— Хочу, чтобы ты приняла меня, — сказал он, сокращая между нами расстояние...и между нашими лицами. Я сглотнула нервный комок в горле и не знала, как мне вообще реагировать и что говорить. Я будто проглотила язык.
Видя, что я волнуюсь и нервничаю, Хисын ухмыльнулся и бесцеремонно наклонился, сталкивая наши губы в поцелуе. Я от неожиданности раскрыла рот, чем он, конечно же, воспользовался. У меня подкосились ноги и я схватилась за его плечи, а он в свою очередь обвил мою талию руками, прижимая ближе к себе.
— Ну ты и...— глотая воздух после поцелуя сказала я, сжимая пальцами его плечи. На его губах играла издевательская, но такая нежная улыбка.
— Кто? Любимый? Милый? Зайчик? Котик? — стал конкретно издеваться он надо мной, от чего я надулась и слегка ударила его по плечу.
— Подлый, вот какой ты!
— Но ты ведь меня любого любишь,— со смешком сказал он, прижимаясь своим лбом к моему и гладя большим пальцем мою щеку, — не волнуйся, я тебя тоже любую люблю.
После такого признания, на ужине я не могла сосредоточиться. А родня всё поздравляла и поздравляла...
— А я говорила! Я говорила что эти двое созданы друг для друга! — громче всех кричала бабуля, когда все поднимали тост за нашу счастливую жизнь.