Глава 6
Следующий дни протекали беззаботно и насыщенно физической работой. Я помогала бабушке на огороде и скрывалась от назойливого Ынхёка, который каким-то образом узнал, где я живу. Но после пары раз, когда моя бабушка выгоняла его с веником и лопатой, он перестал приезжать и это было очень хорошо для меня. Я не хотела, чтобы он доставал меня и пытался как-то заставить меня обратить на него внимание. Это были лишь пустые, бессмысленные попытки.
В один из дней, когда я только проснулась, бабуля уже возилась на кухне, стуча кастрюлями и что-то раскатывая.
— Ты чего так рано? — сказала я, потирая глаза и зевая. Бабуля прекратила раскатывать тесто и взглянула на меня, отряхивая об фартук муку.
— Так праздник же летний! — сказала бабушка и стала раскатывать дальше. Я вздохнула, налила воды себе в стакан и села за стол, без особого интереса наблюдая за тем, как она раскатывает тесто.
— Ненавижу праздники, — сказала я недовольно, осушая стакан воды за один раз.
— Этот праздник веселый! Мы всей деревней собираемся в специальном месте у речки и приносим свою еду. Это мы там богов благодарим за то, что у нас урожай хороший и дождик льет, — сказала бабушка и начала лепить пирожки с какой-то непонятной начинкой.
Я ещё немного понаблюдала за ней и встала, решая чего нибудь поделать, пока есть время. В огороде сегодня копаться не нужно было, потому что мы с бабулей вдвоем переделали все что можно и нельзя.
Бабуля возилась на кухне весь день и лишь тогда, когда начало садиться солнце, она торжественно поставила руки по бокам и с гордостью смотрела на всю еду, которую она приготовила. Ну я, конечно, помогала ей немного, нарезая всякую начинку и смотря за тем, чтобы ягоды в сиропе не сгорели на огне, но все таки остальное всё она делала сама.
— Вот, этот праздник у нас уже столетями празднуется, — сказала бабушка, собирая в корзинки всю выпечку и овощи с зеленью, — никак нельзя пропускать и все должны приходить! Иначе боги так не услышат.
Я вздохнула на её слова понимая, что увильнуть мне не получится и я в любом случае иду туда.
После того, как она собрала все продукты, мы медленно поковывяли к месту, где все собираются. Оттуда уже слышались песни, которые люди сами же пели и свет от огня. Интересно они здесь празднуют праздники, конечно...
Дойдя до нужного места, бабуля сразу ушла в пляс, забывая о своей тросточке и о том, что совсем недавно ей стало плохо и что мама Хисына сказала не перенапрягаться. Когда бабушку увели куда-то, я осталась одна у места, куда все люди приносили свою еду. Я стала неспеша разворачивать все, что упаковала бабуля и раскладывать на столике. Странные у них были традиции, но я ничего против не имела, это все даже вызывало у меня интерес.
После того, как все было разложено, я убрала корзинку и прошлась по лужайке мимо танцующих и поющих людей. Девушки в поле собирали цветки и плели красивые венки, от которых глаз отвести нельзя было. Во мне поднялась волна интереса и я тоже стала собирать цветы, чтобы попоробовать сплести венок, который я, конечно, плести не умела, но это было последнее, что меня волновало.
Я набрала целую охапку разных цветов и села на бревно около костра. Яркое пламя огня играло и освещало всю темень вокруг, подсвечивая людей, которые веселились. Я немного улыбнулась, наблюдая за жителями деревни и проводя тонкую черту между тем, что я обычно видела на "вечеринках" высшего общества. В высшем обществе было скучно и приходилось набивать себе цену, а тут все были настоящими и добрыми, умеющими веселиться. Это мне и нравилось здесь, моя бабушка и в принципе жители поменяли мои взгляды на обычных людей, на физическую работу и я стала больше ценить то, что делала я сама и что делали другие. Это было то, что мне было непонятно, когда я жила с родителями и только веселилась, тратила деньги и огрызалась. Я поняла, что если быть добрее к людям, они станут добрее в ответ, может хоть и из чистой вежливости, но хотя бы так можно было нормально общаться и не чувствовать осадок на душе. Пока я пыталась сплести венок, мне вспомнился и тот случай недельной давности, когда я накричала на официантку и унизила её перед столькими людьми. Мне самой стало стыдно, когда я вспомнила своё поведение и то, что я говорила. Я была просто ужасна и избалована.
Сидя на бревне у костра, я аккуратно скрепляла цветы вместе и у меня получался неплохой такой венок. Я была горда тем, что у меня получалось и это только давало мне силы стараться дальше.
— Кому плетешь? — послышался голос и я сразу остановилась, поднимая голову и смотря на его обладателся. Это был Хисын. Его волосы были немного растрепаны от ветра, а глаза подсвечивало огнем. Я часто заморгала, когда поняла, что в открытую пялюсь на него и тут же отвернулась обратно, ощущая как мои щеки снова начинают гореть. Он не заметил моих красных щек из-за темноты, ну или просто решил промолчать и сел рядом со мной на бревно.
— Да никому, наверное...— тихо сказала я, пытаясь воткнуть цветок, но мои руки меня не слушались. Я сделала глубокий вдох, пытаясь успокоиться и заставить своё сердце не стучать так быстро, потому что мне казалось, что он услышит стук.
— Давай помогу, — сказал он, видя мои отчаянные попыти. Я нехотя отдала ему венок и он спокойно стал продевать цветы, аккуратно при этом держа венок, боясь испортить.
— Я тебя не видела, когда пришла, — сказала я, наблюдая за его руками, которые вплетали оставшиеся цветы.
— Я только приехал, даже домой не заходил, — ответил он низким голосом и вплел последний цветок. Хисын положил венок мне на колени и отряхнул руки, устремляя свой взгляд на костер. Я опустила глаза на свои колени, делая вид, что рассматривать цветы намного интереснее, чем что либо ещё.
— Почему ты всегда возвращаешься под ночь? — тихо сказала я, подпирая подбородок рукой.
— Не всегда, но чаще всего да, — спокойно сказал он, сжимая свои руки в замок.
— Чем ты вообще занимаешься? Я ничего практически о тебе не знаю, — сказала я, поворачивая голову к нему. Хисын уже смотрел на меня и оглядывал моё лицо, как будто пытаясь впитать каждую мою черточку.
— Ничем. Я обычный деревенский парень, — ответил он с легкой улыбкой, наблюдая за моим вырожением лица. Я вздохнула и отвела взгляд, снова смотря на костер, потому что смотреть ему в глаза дольше пяти секунд я не могла, потому что я просто-напросто тонула в них, — а ты чем занимаешься?
— Я? — как-то потерянно сказала я, потирая глаза, потому что в них попал пепел, — учусь в итальянском университете в городе. Ну, точнее в специализированном университете, где готовят переводчиков с итальянского...
— Ясно, школа для богатых?
— Можно и так сказать...— мне стало как-то стыдно от своих слов, потому что я не хотела, чтобы он думал, что я богатая дурочка.
— Что собираешься делать потом? — спросил Хисын, всё ещё глядя на меня пытливым взглядом, от которого мне хотелось спрятаться, потому что смущалась.
— Стать переводчиком и улететь в Италию, — ответила я, начиная теребить в руках цветочки, — я через три дня должна лететь в Милан.
— Зачем? — сказал Хисын, тоже подпирая рукой подбородок.
— На неделю моды.
На мои слова он фыркнул, но его звук показался мне каким-то насмешливым смешком и я от этого нахмурилась. Мы оба замолчали и я стала выискивать в толпе бабулю, чтобы пойти домой, ведь время было позднее, а она не молодая и ложиться спать ей нужно было пораньше. Я встала с бревна и, немного подумав, надела венок на голову Хисына.
— Дарю, — не дожидаясь его ответа я сорвалась с места, чтобы он не видел, как я сгораю от смущения. Но, пока я шла, определенно чувствовала прожигающий взгляд в своей спине...
Найдя бабушку и потратив на её уговоры добрых минут двадцать, я все таки утащила её домой. Но по пути до дома она недовольно ворчала, что я помешала ей "растрясти свои косточки".
— Ну какие косточки, бабуля, — закатила глаза я, заводя бабушку домой и закрывая дверь на ключ за собой. Я прошла в дом и открыла все окна, потому что было невыносимо жарко.
— Эх ты, молодежь! Сама не веселишься, и мне мешаешь, — слегка недовольно проворчала бабушка.
Я оставила её слова без внимания и села на кровать. Бабушка в это время, как всегда, налила себе чай и стала пить, перелистывая старый семейный альбом. Бабушка всегда смотрела его вечером, когда мы садились пить чай. Это была своеобразная традиция.
— Вот здесь...я твоему деду венок отдала, — сказала бабушка, показывая на черно-белую выцветшую фотграфию. На ней сидели бабуля с дедом и улыбались, — венок означает признание в любви. Тогда-то мы и с твоим дедом и дружить начали.
Меня прошибло током, когда бабушка рассказала значение венка. Да я ж его Хисыну подарила! Ой, дура...сама же и в любви призналась, получается?! Бабушка, заметив меня, которая была на грани обморока, спросила:
— Ты чего, внуча? Случилось что-то?
— Н-не, не...все нормально, бабуль, — я натянула на себя улыбку и отмахнулась, но у самой внутри бушевала буря разных эмоций: от стыда до непринятия того, что сказала бабуля. В моей голове метнулась мысль, что может быть я просто неправильно услышала, но я определенно услышала всё правильно!
Бабушка со скептицизмом посмотрела на меня, но решила больше не расспрашивать и продолжила рассказывать про каждую другую фотографию. Но я уже не могла спокойно слушать её, потому что сердце било по ушам. Как же я теперь в глаза Хисыну смотреть буду?
На следующее утро я услышала, как назло, голос Хисына, который зашел занести молоко. От его голоса у меня в животе скрутился узел, а голова снова заболела от резкого скачка давления. Я накрылась одеялом с головой, притворяясь спящей и надеясь, что...
— Внуча-а-а! — мои размышления прервал голос бабушки и я поджала губы, чувствуя разочарование. Был шанс притвориться спящей, но бабуля уже оказалась над моей головой, поэтому я разочарованно вздохнула и разлепила глаза, садясь на кровати. И ладно бы пришла только бабушка, но в дверях теперь стоял и Хисын! Меня как водой холодной облили...я быстро натянула до самых глаз одеяло, скрывая свои горящие щеки. Мне нужно собраться и взглянуть в глаза страху! Но что делать, если у моего страха такие пронзительные глаза, которые заглядывали мне прямо в душу и через душу пробирались в самое сердце?
— Я что сказать то хотела! — сказала бабуля, садясь на кровать рядом со мной, — я с Хисыном в город на базар съезжу, ты побудь одна до вечера, ладно?
Я молча кивнула головой, избегая смотреть на Хисына. Но он то во мне дыру прожигал! И не сказал ведь, что не так с этими венками на праздник, придурок! Теперь вместо стыда во мне проснулась злость и, решив, что не покажу ему ни капли слабости, встала с кровати и прошла мимо него на кухню, но совсем забыла, что я в одной сорочке...
Вспомнив об этом, я быстро нырнула за печку и услышала короткий низкий смешок. Я схватилась за сердце и сделала глубокий вдох, прикрывая глаза.
— От меня прячешься? — послышался голос рядом и я быстро распахнула глаза, отскакивая на метр от него. Да когда же он меня уже в покое-то оставит...
— Н-нет...— немного заикаясь сказала я и отвернулась, скрещивая руки на груди, чтобы прикрыть свой неподобающий вырез. Почему рядом с ним у меня всегда происходят неловкие моменты?
— Будь хорошей девочкой, пока бабули нет, принцесса, — Хисын подошел сзади и похлопал меня по голове, решая все таки оставить меня в покое. Мои ноги подкосились и я чуть не упала, но стойко держалась до самого того момента, когда захлопнулась входная дверь и бабушка с Хисыном ушли.
Я со вздохом облегчения упала на стул и положила на лоб ладонь проверяя, не поднялась ли у меня температура от таких его прикосновений и слов. Я не хотела признавать, но я была такой слабой из-за него...
Весь день я почти ничего не делала и лежала на диване, со скучающим видом листая телепередачи, но ничего интересного я так и не смогла найти. Немного подумав я решила, что пойти приготовить что нибудь к приезду бабули просто замечательная идея и я точно не спалю весь дом из-за отсутствия каких либо навыков. Я должна была остановиться ещё тогда, когда у меня первый блинчик сгорел...
Но конечно, я не остановилась, я ведь целеустремленная и независимая девушка. Поэтому я напекла еще парочку каких-то стремных и подгорелых блинов. Гордясь собой, я взяла один и решила попробовать своё великое творение, достойное всех мишленовских звезд.
— Фу, ну и дерьмо...— скорчила лицо я, откусывая блинчик и пробуя его на вкус. Это было просто отвратительно! Я переборщила с солью и содой, поэтому моё творенье было просто невозможно есть. Я вздохнула и оставила дальнейшие попытки готовить, потому что спасти ситуацию, как мне казалось, уже было невозможно. Я загрустила и села на диван, поджимая губы и думая о том, что я хотела обрадовать бабулю, когда она приедет и может быть, накормить ещё и Хисына, чтобы очаровать его. Но вряд ли такое сработало бы на нём, потому что он тверд и почти безэмоционален как камень на дороге. Проще было найти общий язык с обезьяной, чем с ним.
— Бабуин недоделанный...— я от чего-то почувствовала раздражение на него, как будто это он виноват в том, что у меня не получились блинчики. Ну конечно, соли тут как раз было много из-за него!
Пока я сидела и грустно вздыхала, около дома остановилась машина. Я вскочила и побежала к окну думая, что это бабуля. Но как бы не так...это была одна из машин моего отца.
Через минуту в дом вошел его телохранитель в черном костюме и черных очках. Похоже, мой папа пересмотрел фильмов про крутых телохранителей.
— Госпожа Хана, отец отправил меня за Вами, — сказал телохранитель.
Нормально получается, захотел, отправил в какую-то дыру, расхотел, забрал обратно!
— Ещё чего. Не поеду, — сказала я, скрещивая руки на груди.
Как бы я не отбивалась, телохранителю удалось меня затолкать в машину. Ладно хоть под натиском я переодеться успела, а то чуть не умерла от его грозного взгляда. Я грустно смотрела на то, как мы выезжаем из деревни. Я даже не попращалась с бабулей и остальными...
Моя рука сама потянулась к кулону на груди и сжала его. Я определенно буду скучать и звонить бабуле каждый день